Его ждет третий этаж, там через какой-нибудь час, в половине девятого (а может быть, чего не бывает в рыцарских историях, и раньше), ему предстоит встреча с Марой. Но третий этаж пока не работает, перегораживая проход, на ступеньках лестницы стоит стул, а в углу, в нише у перил, аристократически вытянув длинные ноги, сидит со стаканом яблочного сока приятной наружности молодой человек, всего лишь на год раньше нашего героя получивший зеленый аттестат зрелости в той же спецшколе с английским уклоном, Вадик Каповский.
- Садись,- приглашает он Штучку, и деваться последнему некуда.
Итак, почти все уже в сборе. Кстати, читатель, вероятно, обратил внимание на исключительный интернационализм подбирающейся компании. Но это отнюдь не стремление к эффекту или экзотике. Автор давно, честно признаться, искал повод сделать на этот счет какое-нибудь глубокомысленное заявление, но теперь, торопясь поскорее запустить на полные обороты (33 и 1/3) наше и без того медленно раскручивающееся приключение, оставляет былую идею, ограничиваясь лишь кратким комментарием. В самом деле, друзья, описываемая нами Сибирь самый настоящий melting pot, без преувеличения, тот самый котел, в котором православные и иудеи, католики и лютеране, не говоря уже о мусульманах и буддистах, смешавшись волею бурных событий истекшей сотни лет, образовали одно, весьма жизнерадостное языческое племя. Тут автор хотел бы даже просить прощения за узость рамок нашей истории. не позволивших вывести и упомянуть как представителей новой и необычной общности главного механика шахты "Липичанская" Эрнста Оттовича Шеффера. ректора Южносибирского горного Михаила Самсоновича Сафеева и одноклассника автора Диму Гавлясу. дедушка которого в далеком от областного центра городе Осинники выписывал такую столичную газету, как "Руде право".
Автор просит прощения, читатель великодушно извиняет (и так, нас учит история, рождаются бессмертные творения), а если, застегиваясь на все пуговицы, серьезно, то нет сомнений, читатель не станет искать в Вадиме Юрьевиче Каповском сходства с нелепыми панами российской словесности девятнадцатого века. Не побоимся повторения для пущей убедительност" по-польски он не знал ни слова ("пшепрашам" полагал эквивалентом "силь ву пле"), а Сенкевича и по-русски не читал.
Итак, встреча выпускников спецшколы номер один началась. Через час, конечно же нет, но около девяти часов к Штучке и Вадику (имевшему совершенно отвратительное прозвище из двух слов) прибавятся Мара и ее подруга-одноклассница Рита Захарова. Ну, а пока они, занятые одним весьма конфиденциальным делом, ловят такси (тачку, припомним мы, не забывая о лингво-страноведческих целях нашего приключения) на углу Волгоградской и бульвара Строителей, немного осмотримся и кое-что выясним. И вначале, до того, как Вадик Каповский изменит безоблачную радость Штучки на более щемящее чувство, прежде чем обаятельный мерзавец откроет рот, забежим немного вперед и немного назад, расскажем, для большей ясности и объемности изображения, кое-что из будущего и прошлого молодого человека.
Вообще сейчас, когда эти воспоминания пишутся, Вадик Каповский, как это ни прискорбно, мотает третий год своего семилетнего заключения. Он единственный из наших персонажей, умудрившийся закончить переход детства в зрелость судебным приговором. Даже Игорек Вальдано, которого через пару недель исключат из Союза молодежи за ту безобразную драку, что, кстати, вот-вот разгорится на втором этаже "Льдинки", и тот выправится и станет полезным членом общества. А Дадик, Вадюша, заделавшийся на третьем курсе ответственным секретарем Южносибирского отделения общества дружбы "Шотландия - СССР", посетивший Британские острова с братским визитом, а в городе Лондоне побывавший, шутка ли сказать, на представлении "Христа", он, будущий ведущий музыкальной программы Южносибирского телевидения "Студия Диско", с этих блистательных высот будет низвергнут в пучину, во мрак, в преисподню. в чистилище, он будет проходить сразу по трем статьям УК РСФСР, ах... но, впрочем, с самого начала мы договаривались не грустить, не омрачать даль светлую и посему забудем о длинном отрицательном знаке ожидающего нас в конце задачи ответа. A-renene-A-renene-Arenene-ne-na Arenene-Arenene-Arena-ren-de-ra!
Everybody twist!
Hy-c, а посему начнем так - в описываемое нами время Вадик Каповский, еще не подозревающий о своей будущности юридического лица, являл собой живое подтверждение глубины и верности народной мудрости, нашедшей краткое и афористическое выражение в пословицах. Ласковый теленок двух матерей сосет. Умный Вадюша доил трех. Свою маму, образовавшую одну семью, своего пану, образовавшего вторую, и свою бабушку, с которой ячейку общества составлял сам Вадик. Мама Вадика, Анна Алексеевна Лесовых, проживала в городе Новосибирске (точнее, в Академгородке) замужем за врачом-гинекологом и являлась некоей величиной по части распределения мест в академические дома отдыха и пансионаты. В южносибирском прошлом коллега Штучкиной мамы, Анна Алексеевна, регулярно снабжала первенца деньгами и, что не менее важно, ежегодно обеспечивала отпрыску оплаченный профсоюзами выезд в лучшие здравницы Крыма и Кавказа. Папа Вадика, Юрий Станиславович, кандидат исторических наук, преподавал в горном историю партии, а вот его жена, Елена Николаевна, так же обладательница ученой степени, поднялась гораздо выше в общественной иерархии Южносибирска, именно она, преподаватель кафедры научного коммунизма, но главное, заместитель секретаря парткома Южносибирского госуниверситета (по идеологии), и способствовала поступлению Вадика на факультет романо-германской филологии, не говоря уже об обществе дружбы с колыбелью пресвитерианства. Ну, а бабушка, мама Анны Алексеевны, просто кормила внучка, поила, обувала и так далее (и тому подобное, устраивала быт и всевозможные удобства).
Сам же Вадюша все свое соизмеримое с продолжительностью суток свободное время тратил на различного рода коммерческие аферы, если и не всегда прибыльные, то в любом случае безмерно увлекательные, полные азарта и риска. Вот, например, сейчас, казалось бы, он бездумно отдыхает в расслабляющей атмосфере молодежного кафе-мороженое и в то же время (на самом-то деле) проворачивает остроумную комбинацию - выманивает у Коли Бочкарева прикупленный некогда Колиным папашей в балтийском круизе номер журнала "Penthouse". Более того, фактически он уже сторговал глянцевую книжку за три стандарта противопаркинсонического хонолитического препарата, аккуратно расфасованного в таблетки по 0.001 г в Германской Демократической Республике. Как сообщает первый том Машковског , передозировка указанного средства, уменьшающего мышечную ригидность и общую скованность, при этом относительно мало влияющего на тремор, вызывает психическое и двигательное возбуждение и, что особенно приятно, галлюцинаторные явления. Да, уважаемые читатели, сейчас мы познакомимся с парой-тройкой будущих, а впрочем, зачем лицемерить, просто пациентов психоневрологического диспансера, старательно готовящих из себя бесценный исходный материал для грядущих научных исследований в области злоупотребления лекарственными средствами. Вообще близкого знакомства и долгого общения с этой категорией персонажей нам не избежать в последующих частях сей повести, здесь же, в первой, мы лишь посмотрим на них со стороны, перекинемся парой слов и запомним кое-какие из них на будущее. И прежде всего, конечно, слово "колесики", "колеса" простое объяснение которому может получить любой, открыв на досуге аптечку и еще раз убедившись в идеальной, округлой, располагающей к свободному качению форме обыкновенных медицинских пилюль.
Ну, а пока сам Коля Бочкарев (весьма живописный boy, по прозвищу Abbey Road) мотается в общагу за американским полиграфическим чудом, мы держим обещание и переключаем внимание на его товарищей, кои, презирая сливочно-цукатную атмосферу второго этажа, стоят на первом под лестницей и курят (два парня и девушка) одну длинную папиросу, втягивают дым долгими глубокими затяжками и мечтательно задерживают дыхание. Кстати, девочку зовут Лена, у нее смешное прозвище Лапша, и до восьмого класса она училась вместе с Мишкой Грачиком, в параллельном классе. До десятого в одном классе с Мишкой, правда, слегка не дотянув до середины учебного года, проучился Коля Бочкарев, Abbey Road. Обстоятельства, неожиданно повлекшие его переход из физматшколы в вечернюю школу рабочей молодежи, у нас еще будет время подробно изложить, а пока нам интересно узнать другое. Здесь, под лестницей, в иное время мы могли бы застать (кого бы вы думали?) Мишку Грачика, заглянувшего на минутку повидать Abbey Road'a, справиться о том о сем (узнать о Цеппелине и Флойде. о Маккартни и Блэк Саббат, о пленках, текстах, дисках и плакатах). Сюда заходил Миша окунуться в атмосферу, подышать воздухом, услышать такие сладкие слова, как Эмерсон, Лейк энд Палмер и Beatles's songs from colour music television film Magical Mistery Tour. Впрочем, не скоро теперь Лысый появится здесь, и потому, оставив трогательное прошлое в покое, займемся насущными делами.
Но прежде чем Вадик Каповский повернет к Штучке свой зеленый глаз и длинный шрам на его щеке сломается в ехидной улыбке, нам надо выяснить самую малость. А именно, надо угнать, где негодяй раздобыл сразу три стандарта мерзкого зелья и зачем ему низкопробная продукция с чуждой нам идеей. Колесиками расплатился с ним за одну небольшую услугу Миша Злобин, студент-медик, в свободное время подрабатывавший в психухе санитаром. Лишенные снижающего мышечную ригидность средства южносибирские параноики и шизофреники пускали слюну и ненавидели докторов, а великий конспиратор Вадик врал их подлестничным, пока на воле гуляющим собратьям что-то насчет возрастных немочей своей бабушки. Скабрезные же журнальчики, причем самого гадкого пошиба, как впоследствии подтвердил совершенно бесстрастный (при положенных понятых) обыск, любил сам Вадим Юрьевич, собирал и даже сортировал по годам.
Вот теперь все, наконец уже упомянутый шрам... кстати, не свидетельство корпоративных схваток студентов госуниверситета, а память о родительской несдержанности,- это родной папа хватил после тяжелого разговора с мамой своевольного сыночка в далеком детстве книгой, источником знаний, по голове. Папаша-историк ловкостью не отличался и поэтому вместо педагогического невинного "бум" по затылку распорол острым краем кожаного послевоенного переплета щеку дитятки от уха к губам. Итак, шрам изогнулся, ехидная тетива натянулась, правый глаз мерзко подмигнул и губы интимно приоткрылись.
- Бэби (чертов выпускник школы со снобистским уклоном), бэби,- сказал Каповский.- Вы иметь себя подвергнуть оф немыслимая, как это, я забыл, ах, вот, опасность.
- Это почему? - поинтересовался бравый Штучка.
- Фи би не быть беспокойство, а лучше топ-топ отсюдова,- мучительно борясь со славянскими глаголами, повторил Вадюша.- Фас ищут, причем с утра, и сюда уже заглядывать.
Штучка не понял. Вообще ему все это дешевое представление не пошло в кайф, он напрягся (нервы, нервы, сплошная нервозность), изменил задний прикус на передний. и в глазах его заиграли желтые угрожающие огоньки.
- Но, но, я вас просто жалеть.- благоразумно улучшил свое произношение Вадик, впрочем, ехидный оскал сохранился,- Имейте в виду, мистер Агапов, здесь шляется доблестный рыцарь Сэр Шубин Бешеная Собака, и он в самом деле интересовался вашим местонахождением.
- Врешь!
- Отнюдь, бэби, отнюдь...- начал было Каповский, но мысль не закончил, над лестничными перилами плыла белокурая голова Бочкарева.- Прошу пардон,проговорил Вадюша, легко освободил свое длинное тело в узком пространстве между стулом, столом и стеной, сказал: - Момент,- и, привлекая рассеянное внимание Abbey Road'a легким взмахом руки, пошел навстречу.
Экий, однако, рок. в смысле судьба, фатум. И от бабушки ушел, и от дедушки ушел, а вместо счастливого хеппи энда имеешь на узкой горной тропе the red face of Игорь Шубин. Но в чем. собственно, дело? В деньгах, в восьмидесяти рублях новыми, как всегда подчеркивал Игорек, восемьдесят целковых наш легкомысленный Штучка задолжал за, первое, жокейскую шапочку "эксон", нам уже знакомую, и, второе, за гордо обвисшую на кавалере курточку с пуговицами "рэнглер". Да, друзья мои, путешествуя в прекрасном, мы наткнулись на человека, одетого в кредит, под честное слово, если не принимать во внимание жалкий задаток в 20 рублей. И так уже почти полгода. Но нет, все ранее истраченные определения как-то не ассоциируются с хитроумием и прижимистостью, так в чем дело? С одной стороны, объективно говоря (кхе-кхе), наш герой - студент без стипендии, то есть представитель социальной группы с доходом ниже прожиточного минимума, с другой, человек легковозбудимый, заводной и не вполне собой управляющий, иначе говоря, обреченный во всех своих попытках накопить нужную сумму на неудачу. Он тратил быстрее, чем собирал, и тому наглядное свидетельство - пакет у него на коленях, содержащий шесть малозапиленных пластинок лучших европейских и даже заокеанских фирм грамзаписи. В общем, как не понять праведный гнев бывшего борца полусредней весовой категории, впрочем, и его не станем защищать, а зачем, спрашивается, поверил всем известному балбесу? Ну. ладно, высказались. рассудили, сбалансировали весы, ну и отлично, нам-то с вами беспокоиться не о чем. плохая память Шубина на телефонные номера спасла Штучку в критическим момент, а затем уже милосердие добрейшей Ирины Bальдано избавило двух Игорьков от сложных финансовых проблем, вот они, голубчики, сидят-посиживают в уютном дворе кукольного, разливают вторую бутылку "Кавказа" и поджидают невинного агнца Михаила Грачика, сына декана электромеханического факультета.
Ну, а пока Евгений, которому неведомы dct ctrhtns и тайные механизмы сегодняшнего дня, мается, оглядывается и ерзает, очень веря в счастливую звезду, попросту Марин скорый приход, мы спустимся с Вадиком Каповским и славным гусегоном по прозвищу Abbey Road, в самом деле похожим на одного знаменитого пешехода с обложки одноименной пластинки фирмы "Эппл", на первый этаж и посмотрим, как тут дела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59