Вы ускорили события. Арест Жана Шабо. Бегство Дельфоса. Очная ставка. Обо всем этом я узнал только из газет.
И оттуда же узнал, что меня разыскивают как возможного убийцу.
Вот и все! Я этим воспользовался!
— Воспользовались?
— Сначала задам вам вопрос: вы верите в виновность этих двух мальчишек?
— Откровенно говоря…
— Хорошо! Я вижу, что вы в нее не верите. И никто не верит, а убийца, конечно, чувствует, что с минуты на минуту начнут искать в другом месте. А следовательно, он принимает свои меры, и на неосторожность с его стороны рассчитывать нечего.
С другой стороны, существуют сильные подозрения относительно «широкоплечего» мужчины, как его называют в газетах.
Так вот, широкоплечий мужчина был задержан, и при довольно театральных обстоятельствах. Все думают, что истинный виновник был задержан сегодня вечером!
Нужно еще подтвердить это мнение. Завтра все узнают, что я в тюрьме Сен-Леонар и что есть надежда очень скоро заставить меня признаться.
— И вы в самом деле пойдете в тюрьму?
— А почему бы и нет?
Месье Дельвинь никак не мог привыкнуть к этой мысли.
— Разумеется, вы сможете ходить, куда вам угодно…
— Ничего подобного! Напротив, я прошу вас держать меня на самом строгом режиме!
— Ну и странные же методы у вас в Париже!
— Совсем нет! Но, как я вам уже сказал, нужно, чтобы виновный или виновные сочли себя вне опасности.
Поскольку виновный уже найден…
На этот раз комиссар с рыжими усами подскочил на стуле.
— Что вы хотите сказать? Вы же не собираетесь внушить мне, что Графопулос сам проломил себе череп дубинкой, потом заперся в плетеный сундук, чтобы оказаться в зоологическом саду?
Крупные глаза Мегрэ смотрели по-детски наивно.
— Кто знает! — И, набивая трубку, он добавил: — Пора вам отвести меня в тюрьму. А перед тем нам стоит договориться по некоторым пунктам. Вы не запишете?
Он держался очень просто. В тоне его было даже какое-то смирение. А все-таки, не подавая виду, он намечал эффективное направление следствия.
— Я слушаю…
— 1. Понедельник. Графопулос просит покровительства у парижской полиции.
2. Вторник. Он пытается избавиться от инспектора, которому поручено его охранять.
3. Среда. Он берет билет до Лондона, потом покупает билет до Берлина и выходит из поезда здесь, в Льеже.
4. По-видимому, он впервые в этом городе и вечером оказывается в «Веселой мельнице», где не делает ничего особенного.
5. В тот момент, когда я выхожу оттуда вместе с танцовщицей, в кабаре остаются четверо: Шабо и Дельфос, спрятавшиеся на лестнице, ведущей в подвал, хозяин и Виктор в зале.
6. Когда я возвращаюсь, хозяин и Виктор уходят и запирают двери. Шабо и Дельфос, по их словам, остаются на лестнице.
7. Молодые люди утверждают, что они вышли из подвала через четверть часа после закрытия кабачка и что в этот момент Графопулос был уже мертв.
8. Если это верно, то преступление могло быть совершено, пока я провожал танцовщицу. В этом случае виновными были бы Женаро и Виктор.
9. Если это не так, то преступление могло быть совершено в этот момент Дельфосом и Шабо.
10. Может быть, Шабо лжет, и тогда нет никаких доказательств того, что драма произошла в «Веселой мельнице».
11. Убийца мог сам перенести тело, но возможно, что это было осуществлено и кем-нибудь другим.
12. На следующий день у Адели был обнаружен портсигар, но она утверждает, что получила его от Дельфоса.
13. Свидетельства Женаро, танцовщицы и Виктора совпадают и противоречат показаниям Жана Шабо.
Мегрэ замолчал, несколько раз затянулся, а его собеседник тревожно посмотрел на него.
— Неслыханно! — прошептал он.
— Что неслыханно?
— Сложность этого дела, если в него вдуматься.
Мегрэ встал.
— Пойдем спать! В тюрьме Сен-Леонар хорошие постели?
— Да, ведь вы желаете быть там…
— Кстати, я хотел бы, чтобы меня поместили в камеру, соседнюю с камерой этого мальчишки. Завтра я, конечно, попрошу вас свести меня с ним.
— Может быть, привести и его друга Дельфоса?
— Это не имеет значения.
— Вы думаете, что они решительно тут ни при чем?
Судья и слышать не хочет о том, чтобы их отпустили.
А все-таки мне придется сказать ему правду насчет вас…
— Как можно позже, ладно? А что происходит вокруг?
— Конечно же журналисты! Мне придется дать им объяснения. Как мне назвать вас?
— Никакого имени! Незнакомец! У меня не обнаружили никаких документов…
Комиссар Дельвинь до сих пор не совсем успокоился. Он продолжал украдкой наблюдать за Мегрэ с тревогой, смешанной с восхищением.
— Ничего не понимаю!
— Я тоже!
— Можно подумать, что Графопулос приехал в Льеж только для того, чтобы его убили. Кстати, мне давно пора сообщить его семье. Завтра с утра пойду к греческому консулу.
Мегрэ взял свою мягкую шляпу. Он был готов идти.
— Не обращайтесь со мной слишком почтительно при журналистах, — напомнил он.
Дельвинь открыл дверь. В большом инспекторском кабинете они увидели полдюжины репортеров, окруживших человека, которого комиссар узнал.
Это был управляющий отелем «Модерн», он уже приходил сюда днем. Он пылко говорил с журналистами, которые записывали его слова. Вдруг обернулся, заметил Мегрэ и, густо покраснев от волнения, указал на него пальцем.
— Это он! Нет сомнения!
— Я знаю! Он только что признался в том, что остановился в вашем отеле.
— А также в том, что взял сундук?
Месье Дельвинь ничего не понял.
— Какой сундук?
Плетеный сундук, черт возьми! С такими слугами, которые у меня сейчас работают, я бы мог долго не заметить его исчезновения.
— В чем дело, объясните!
— Ну так вот! На каждом этаже гостиницы, в коридоре, стоит плетеный сундук для грязного белья. Как раз сейчас приехали из прачечной, и я заметил, что одного сундука не хватает: на четвертом этаже. Я спросил у горничной. По ее словам, она подумала, что его взяли в починку, потому что крышка там плохо закрывалась…
— А белье?
— Вот это-то самое странное! Белье, которое в нем было, обнаружено в сундуке третьего этажа.
— Вы уверены, что труп перенесли именно в вашем сундуке?
— Я только что был в морге, мне его показали.
Он тяжело дышал, не в силах себе представить, что эта история так близко его касается.
Но все-таки больше всех был взволнован комиссар Дельвинь, он даже не смел повернуться к Мегрэ. Он забыл о присутствии журналистов и о том, о чем они с ним договорились.
— Что вы на это скажете?
— Ничего не скажу, — невозмутимо ответил Мегрэ.
— Заметьте, — продолжал управляющий отелем «Модерн», — ведь он легко мог незаметно вынести сундук из гостиницы. Чтобы войти туда ночью, нужно позвонить, и швейцар управляет дверью, не вставая с постели. Но чтобы выйти, достаточно повернуть ручку двери.
Один из журналистов, у которого были способности к рисованию, сделал быстрый набросок с Мегрэ: он изобразил его с отвисшими щеками и с отнюдь не внушающим доверия лицом.
Месье Дельвинь провел рукой по волосам, пробормотав:
— Вернитесь на минутку в мой кабинет, ладно?
Он не знал, на чем остановить взгляд. Какой-то репортер спросил его:
— Он признался?
— Оставьте меня в покое!
А Мегрэ спокойно сказал:
— Предупреждаю вас, что я больше не буду отвечать ни на один вопрос…
— Жирар! Скажите, чтобы подали машину!
— А мне не надо подписать мое заявление? — спросил управляющий.
— Сейчас…
Царил беспорядок. Только Мегрэ невозмутимо курил трубку, оглядывая присутствующих одного за другим.
— Наручники? — спросил Жирар, возвращаясь в зал.
— Да… Нет… Проходите сюда, вы!..
Ему не терпелось поскорее очутиться в машине наедине с комиссаром.
Когда они ехали по безлюдным улицам, он почти умоляюще спросил:
— Что все это значит?
— Что?
— Да эта история с сундуком. В общем, управляющий обвиняет вас, намекая на то, что вы унесли из гостиницы плетеный сундук. Сундук, в котором нашли труп!
— Да, по-видимому, он намекал на это.
Это слово «намекал» звучало откровенной иронией после пылких утверждений управляющего.
— Это правда?
Вместо ответа Мегрэ стал рассуждать.
— Короче, сундук могли унести только или Графопулос, или я. Если его унес Графопулос, то согласитесь, что это удивительно! Человек, который несет куда-то свой собственный гроб!..
— Простите меня… Но сейчас, когда вы объявили мне, кто вы такой, я не подумал потребовать у вас… гм!.. доказательства.
Мегрэ стал рыться у себя в карманах. Скоро он протянул своему собеседнику значок, удостоверяющий его Должность комиссара.
— Да… Прошу прощения… Эта история с сундуком…
И, вдруг осмелев благодаря темноте, царившей в машине, он добавил:
— А вы знаете, даже если бы вы мне ничего не сказали, я вынужден был бы арестовать вас после недвусмысленного заявления этого человека.
— Разумеется!
— Вы ожидали этого обвинения?
— Я?.. Нет!
— И вы думаете, что Графопулос сам унес сундук?
— Пока я еще ничего не думаю!
Месье Дельвинь забился в угол и замолчал, раздраженный, с раскрасневшимися щеками. Когда они приехали в тюрьму, он быстро приступил к формальностям, требующимся при заключении арестованного, избегая смотреть Мегрэ в лицо.
На прощание он сказал только:
— Надзиратель вас отведет…
Впрочем, он тут же раскаялся в этом. Выйдя на улицу, он стал сомневаться, не слишком ли сухо обошелся со своим коллегой.
«Он сам просил меня обращаться с ним построже!
Да, но не наедине! А кроме того, это было до заявления управляющего отелем «Модерн». Он думает, что если он из Парижа, так ему дозволено смеяться над Дельвинем?
В таком случае, так ему и надо».
Жирар ждал его в кабинете, где он читал записи, продиктованные комиссаром Мегрэ.
— Дело продвигается! — с удовлетворением сказал он, когда появился его начальник.
— А! Это только кажется, что дело продвигается!
Он сказал это таким тоном, что Жирар вытаращил глаза.
— Но… этот арест… и сундук, который…
— Сундук, который… Ты еще говоришь об этом сундуке, который… соедини меня с телеграфом…
И когда это было выполнено, он продиктовал следующую телеграмму:
«Уголовная полиция. Париж.
Просьба срочно выслать подробное описание внешности и, если возможно, отпечатки пальцев комиссара Мегрэ.
Сыскная полиция, Льеж».
— Что это значит? — осмелился спросить Жирар.
Тут уж ему не поздоровилось. Комиссар Дельвинь свирепо посмотрел на него.
— Это ничего не значит, слышишь? Это значит, что мне надоели твои дурацкие вопросы!.. Это значит, я хочу, чтобы меня оставили в покое!.. Это значит…
И заметив, что гнев его смешон, он вдруг закончил одним словом:
— Дерьмо!
Потом он заперся в своем кабинете наедине с тринадцатью пунктами комиссара Мегрэ.
Глава 8
«У Жанны»
— Прекрати! — сказала толстая женщина, — шаловливо смеясь. — Нас увидят…
Она встала, подошла к окну, закрытому сетчатой занавеской, и спросила:
— Ты ждешь поезда на Брюссель?
Это происходило в маленьком кафе за вокзалом Гийемен. В помещении, довольно просторном, было чисто, светлые плитки пола вымыты, не жалея воды, столы тщательно отлакированы.
— Садись сюда! — прошептал мужчина, перед которым на столике стояла кружка пива.
— А ты будешь спокойно себя вести?
И женщина села, взяла его руку, которую он опустил на банкетку, и положила ее на стол.
— Ты коммивояжер?
— Почему ты так решила?
— Так… Сама не знаю… Нет! Если ты не успокоишься, я выйду на порог… Лучше скажи мне, что ты будешь пить? Пиво? Я выпью тоже.
Может быть, в этом кафе было что-то подозрительное как раз из-за царившей в нем чистоты, оно было больше похоже на частный дом, чем на публичное заведение.
Прилавок был крошечный, без насоса для пива, а за ним на полке стояло не больше двадцати стаканов. На столе у окна лежало какое-то шитье, в другом месте стояла корзинка с зелеными бобами, которые начали чистить.
Все было аккуратно. Пахло супом, а не спиртным.
У того, кто входил сюда, создавалось впечатление, что он вторгается в частную жизнь.
Во внешности женщины, которой могло быть лет тридцать пять, было одновременно что-то аппетитное, добропорядочное и материнское.
Она беспрестанно отталкивала руку робкого клиента, который каждую минуту клал ее к ней на колени.
— Тогда, значит, ты занимаешься продуктами?
Вдруг она навострила уши. Из зала на второй этаж вела лестница. Наверху послышался шум, как будто кто-то вставал с постели.
— Извини, минутку!
Она поднялась, прислушалась, потом вышла в коридор.
— Месье Анри!..
Когда она вернулась к клиенту, он был встревожен, рассеян, тем более что какой-то человек без пиджака, без воротничка вышел из заднего помещения и стал бесшумно подниматься по лестнице. Клиенту были видны только его ноги, потом он исчез.
— Что случилось?
— Ничего… Этот молодой человек вчера вечером так напился, что его пришлось уложить наверху…
— А… Месье Анри… это ваш муж?
Она засмеялась, от чего затряслась ее мягкая, пышная грудь.
— Это хозяин… Я только официантка… Прекратите…
Ведь нас увидят…
— А все-таки… я хотел бы…
— Что?
Клиент густо покраснел. Он не знал, что может и чего не может себе позволить, и блестящими глазами смотрел на свою полную и свежую собеседницу.
— Нельзя нам ненадолго остаться наедине? — прошептал он.
Ты с ума сошел?.. Зачем?.. Здесь ведь приличный дом…
Она замолчала. Снова прислушалась. Наверху начался какой-то спор. Месье Анри отвечал спокойно и сухо кому-то, кто в чем-то агрессивно его упрекал.
— Настоящий мальчишка… — объясняла полная женщина. — Просто смотреть жалко!.. Ему нет еще и двадцати лет, а он уже напивается… И при этом он угощал всех, строил из себя богача и куча каких-то типов этим пользовалась…
Наверху открылась дверь… Голоса стали слышны яснее.
— Говорю вам, у меня были сотни франков в карманах! — визжал юноша. — У меня их украли!.. Верните мне мои деньги.
— Тише! Тише! Здесь нет воров! Если бы вы не напились как свинья…
— Это вы меня напоили…
— Если я даю людям выпить, то считаю их достаточно умными, чтобы следить за своими бумажниками…
И вот еще что! Я должен был бы вас арестовать… Вы пошли искать девок на тротуаре под тем предлогом, что официантка была недостаточно с вами любезна… И требовали комнату… И еще Бог знает что…
— Верните мне мои деньги…
— У меня нет ваших денег, и если вы будете дальше шуметь, я пошлю за полицией…
Месье Анри совершенно не волновался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14