Покупал не раз - Wodolei.ru
Все официально, — пожал плечами Ахмедов.
— Где сейчас Жангалиев?
— Минуточку… — Ахмедов кончиками пальцев потер складку на лбу. — Ах, да!.. Снова поехал в Гурьев. У нас кончается сырье. Отпустит нам завод — хорошо, нет — перебьемся.
— Вы собираетесь получить сырье именно на заводе? Контактов с другими предприятиями или кооперативами не поддерживаете?
— Нет. А что вы имеете в виду? Может, я неверно понял суть вопроса?
— Думаю, верно. Не стоит валять дурака, — начал закипать майор. — Жангалиев задержан в Гурьеве за совершение опасных преступлений, — он открыл папку и бросил на стол пачку фотографий. — Смотрите, это он, в больнице… А это — его напарник, Мансуров. Вглядитесь — тоже ваш работник?.. А вот, — майор веером рассыпал фотографии, — члены кооператива «Сатурн», сотрудничавшего с вами. Далеко не все из них живы. После того, что Жангалиев совершил на наших глазах с председателем «Сатурна» Фришманом — и надо думать, не без вашего ведома — у вас, Ахмедов, остается один выход — говорить все. Под видом кооператива вы создали, банду грабителей и убийц! Когда сообщники…
— Да какие, к черту, сообщники!.. Тоже мне, нашли убийцу и грабителя! — взорвался Ахмедов. — А вы что молчите?.. — он стремительно обернулся к Уигунову. — Фотки они мне суют — Мансуров, Мансуров. Может, и Сидоров, я ему паспорт не выдавал. Но весь Ташкент вам скажет, кто этот Мансуров. Если это не Джекки, то я осел. И связаться с ним — значит остаться не только без денег, но и без головы… И вся ваша контора не поможет.
Корнеев вопросительно глянул на Уйгунова, тот ответил успокоительным жестом:
— Потом, майор. Меня, Ахмедов, интересует все-таки, откуда у вас такие исчерпывающие сведения о Джекки, вернее, Рахмате Мустафине?
— Или я на Луне живу? Да каждому кичкине известно, что Джекки — живой труп. Надо же додуматься — замочить вора в законе!.. Отчаянный парень, жестокий. Такие хоть и долго не живут, а перед смертью им не попадайся. Сам о пуле молить будешь, пока он из твоей шкуры ремни резать будет… Ведь знали блатные, что вы его в одиночке держите… Да после суда все равно в зону выходить. Ох, его там и ждали!..
— Ладно, — оборвал его Корнеев, — довольно блатной лирики. Об этом я получу информацию из другого источника. Вернемся к следственной прозе.
— Мне скрывать нечего. Я просто хотел доходчиво объяснить, что пойти на контакт с Джекки — значит жди вскоре гостей… И не за внеочередным налогом…
— Повторяетесь.
— Жангалиев действительно мне что-то говорил о дружке, с которым поедет в Гурьев, но кто это — я не поинтересовался. Зачем? Мне главное, чтобы флизелин доставили в целости и сохранности.
— Зачем Жангалиеву понадобился дружок?
— Для страховки. В Гурьеве тоже народ не лыком шитый. Перехватят — и плакали мои денежки. Да и груженую машину легче вести попеременно. В четыре руки за два дня можно управиться. У нас день промедления — и пошли убытки от простоя. Лучше переплатить за экстренную доставку. Тем более, что Жангалиеву я ежемесячно платил некоторую сумму просто так. Положено, знаете ли…
— Вы хотите сказать, что Жангалиев осуществлял
связь между «Юлдузом» и ташкентской мафией?
— Это уж как знаете, но не вздумайте занести в протокол… Откажусь. Да и связь хороша, нечего сказать, — обходилась нам в половину доходов. Но это еще по-божески. Вон пацаны наперстки крутят за жалких десять процентов.
— Опять отклоняетесь.
— Извините. Профессиональное недержание речи. Я вот что хочу сказать. В «Сатурне» вашем сидят тупые кретины, переводящие высококачественный флизелинна салфетки… Трудно нам было договариваться с заводом. Два дня пришлось потратить. Нет-нет, не поду майте — никаких взяток.
— Где вы в прошлый раз жили в Гурьеве?
— Да, знаете, два дня… — уклончиво начал Ахмедов.
— Конкретнее. И без фантазий — все равно сегодня же проверю. И Жангалиев в наших руках. Так что — точность и точность.
— Ради бога, — Ахмедов погладил бороду. — Ну, жил у случайного знакомого.
— Фамилия, адрес, приметы?
— Зовут Славик. Где живет, может, и показал бы, но не уверен. Чужой город, полгода уже прошло. Высокий, светловолосый — вроде вас, и худой.
— Этот? — майор достал из дела фотографию пятилетней давности. — Или вам удобнее в профиль?
— Чего там тянуть… Ну, он, он — Фролов. Все равно все знаете.
— А ну как не все? Любопытно сравнить показания. Слушайте, Ахмедов, неужели вы и вправду решили, что вам удастся подчинить своей воле матерых уголовников? Они же вас, таких деловых, толкают на роли главарей, а потом вами же и прикрываются… Вас же и оговорить — раз плюнуть — дескать, заставили творить разные зверства, используя гипноз, внушение и прочие штучки.
— Вы их слушайте, — голос кооператора дрогнул. — Если всерьез, то с этим Фроловым я и знаком-то всего три дня…
— При каких обстоятельствах?
— Когда на заводе нам дали от ворот поворот, у меня в кармане болтались тридцать тысяч наличными, я их рассчитывал потратить на сырье… Краем уха я слышал, что в Гурьеве недорогие машины, поэтому решили в субботу утром съездить на авторынок — может, что подходящее подвернется…
— Что, «Жигули» разонравились? — съязвил Уйгунов.
Корнеев недовольно нахмурился: тактически неверно обрывать человека, идущего на контакт. Но Ахмедов как ни в чем не бывало заметил: — Я же «Волгу» мечтал приобрести. Пусть не новую… На базар примчались затемно. Нас там только и ждали… Всего три «Волги» в наличии. Одна — ржавая развалюха, другая — ноль на спидометре. Семьдесят штук просили — не осилить. Третья — ухоженная, четыре года машине. И цена нормальная. Хозяин сказал тридцать, так ни копейки и не уступил. А сам заморенный, высокий, худущий, ну, чисто труженик полей, премированный машиной… Ладони черные, как положено, только мозолей что-то не чувствовалось, когда по рукам ударили… И говорил сладковато… Тут меня сомнения покусывать начали. «Волге» этой, на мой взгляд, цена тридцать пять, а той все сорок. Тут только на перепродаже можно заработать прилично, но почему-то ни один из местных не клевал на эту наживку. Поразмыслил я, но списал опять же все на провинцию. Поехали в комиссионку, — Ахмедов вопросительно посмотрел на майора.
— Продолжайте…
— Так вот, от базара до комиссионного дорога не близкая. Я продавцу сразу сказал, что за деньгами в одно место заехать нужно — с собой не вожу. Покривился он, но согласился. Подъезжаем к вокзалу. «Жди, — говорю, — мигом друг с деньгами будет»… Жангалиев подъехал минут через пятнадцать. Попутку долго искал. С деньгами — все честь по чести… А денежки какие!… Сотенные да полтиннички — одну к одной подбирал. Пересчитали… Плотная стопочка, приятная, в кулечке, розовой резинкой перетянутая…
— Ох! — не выдержал майор.
— Минуту. Все это в конечном счете относится к делу.
— Ладно, — вздохнул Корнеев, — валяйте дальше.
— Тут откуда ни возьмись, как по заказу, постовой заглядывает в стекло: «Это что за инкассация?» Фролов, а это был он, как раз кончил пересчитывать, и я, как бы для безопасности, накрыл пачку «барсеткой». Маленькая такая сумочка, чуть больше купюр по размеру, пустая… Почти. Хорошенькая сумочка. Таких в Гурьеве еще не делают… Постовой отошел. А Жангалиев сумочку прихватил, и — шмыг из машины на улицу, на ходу объясняет, что, дескать, с милицией у него свои отношения. И — ходу… А пачка, разумеется, лежит на сидении как лежала… Фролов ее в карман — и поехали, машину переоформлять… Тут раз — остановка. И светофор вроде зеленый… Не успел я сообразить что к чему, как дверцы распахнулись, и два мордоворота зажали меня с двух сторон. Так зажали, что и маму родную не помянуть… И по карманам… А этот знай гонит подальше от центра.
Раздражение майора прошло, он с любопытством слушал Ахмедова.
— Ну, не густо они на мне нажились! — он иронически скривился. — В карманах рублей восемьдесят, да в «кукле», что Фролов получил, — триста… Когда выяснилось все — отослал хозяин работничков. А что делать — сам лопухнулся.
— Почему же, все-таки около четырех сотен дернули, — вмешался капитан, тоже внимательно слушавший Ахмедова.
— Да нет. Деньги мне вернули — не из-за чего срамиться перед залетными.
— Даже по земле не покатали? — спросил майор.
— Честно говоря, стоило бы, но Фролов не велел. Понравилась ему наглость, с которой мы попытались его «кинуть» в родном городе… Все эти «куклы», «барсетки» и прочее фуфло нигде уже не проходят… Считают до последней бумажки. Остается одно — грабить. Конечно, многие ждут с заявлениями… Приходится толще отстегивать вашим, простите, коллегам, чтобы надежней прикрывали… А потому приходится активней работать… Заколдованный круг…
— Полегче, Ахмедов! Знаете конкретных взяточников — прошу дать показания, нет — извольте…
— Успокойся, капитан, — майор невольно поморщился. Уж очень все это в лоб. — Продолжайте, Ахмедов.
— Я-то ни о каких связях Фролова с милицией не осведомлен, — зачастил кооператор, почувствовав поддержку со стороны майора. — Мне и незачем было в Гурьеве прикрытие. А он среди своих стоит неплохо, и наших, ташкентских, знает. Ну, я и высыпал с десяток кличек серьезных ребят, попутно сказал, что приехал за флизелином, но дело не выгорело. Фролов обещал помочь. На том и расстались… Жангалиеву я об этом в гостинице рассказал. Деньги мы решили приспособить в аэропортовекой камере хранения — мало ли что…
— Это, пожалуй, поближе к главному, — заметил майор.
— Уже близко… В воскресенье Фролов привел к нам в гостиницу человека. Солидный, в возрасте. Это оказался Ачкасов. Он сразу показал образец флизелина. Материал — пальчики оближешь. И цена, можно сказать, бросовая. В Ташкенте за такой втрое переплатил бы — и радовался. Обговорили… Поставки раз в квартал… И это подошло. Мне до конца марта надо было оборудование перестроить, договориться о реализации, потому что с таким количеством сырья производство — ого как! — расширялось.
— Значит, вы все-таки Ачкасова чем-то ублажили?
— Я видел его всего один раз. В дальнейшем за все отвечал Жангалиев. Если что-то незаконно — претензии к нему. Я никаких бумаг с «Сатурном» не подписывал.
— Предусмотрительность — сестра свободы, — хмыкнул майор. — Вас пока никто ни в чем не обвиняет. Ну, а Фролов? Ему-то что от этих сделок с флизелином?
— Клянусь аллахом — ничего!.. Когда мы с Ачкасовым обо всем договорились, я у Фролова спросил, что он предпочитает — комиссионную сумму или постоянный процент?.. Он на меня волком глянул: «Ты, никак, за спекулянта меня держишь?.. Гуляй пока. Я своего не упущу. Не хватало, чтобы ташкентская братва считала, что у нас жулики торгашами заделались…» Я хотел возразить, но тут телефон зазвонил. Мы переглянулись. Знакомых — никого. Может, девки балуются? Бывает, проститутки берут у администраторов раскладку по комнатам, смотрят, где подходящие клиенты, потом вызванивают работу. А мы кооператорами и записались…
— Это уже не по теме, — заметил майор.
— Как сказать, — не согласился Ахмедов. — Звонили-то девки, да не те. За делами мы упустили из виду, что поселили нас только на два дня — какая-то областная конференция. И администрация, дождавшись рас четного часа, поспешила сообщить нам, что пора выметаться к лешему. Завтра нам быть в Гурьеве просто необходимо — требовалось оформить документы на флизелин. Не скандалить же? Попробовали, уговорить поднявшуюся к нам дежурную — глухо… Ачкасов, тот засобирался, моментально вспомнил о неотложных делах, что с него взять — торгаш. А Фролов сказал: поехали ко мне. Ну, мы и поехали. И не пожалели. К деньгам нашим он отнесся равнодушно. Курили, крутили старые видеокассеты. Я вообще не люблю садистов-каратистов на экране — их и кругом хватает, особенно у нас, в Ташкенте. Но что поделаешь — репертуар фильмотеки не больно блистал разнообразием… Сотоварищи мои обкурились, начался у них бесконечный треп… Короче, в понедельник, как я уже говорил, мы получили флизелин.
— Попрошу поподробнее — как это вдруг завод сменил гнев на милость?
— Юлеев мертв, но я все-таки скажу. Ачкасов мне объяснил, что в.Дальнейшем сырье будет отпускаться через «Сатурн», а Юлееву я могу полностью довериться. И действительно — на заводе в понедельник меня встретили как родного. Деньги за материал я перечислил, так что перед государством, чист, как родниковая вода. А то, что они там без меня ворочали — пусть сами и расхлебывают.
Взгляд кооператора светился, абсолютной искренностью. Грешно было не поверить, но Корнеев решил взять грех на душу:
— Знаете, Ахмедов, давайте не будем замутнять наши доверительные отношения. Нам известно, что «Юлдуз» получал в этом году сырье из Гурьева помимо вашего контейнера. Или будем выяснять это с помощью ОБХСС?
— Нет уж, увольте. Надеюсь, мы обойдемся и без посредничества этой внимательной организации, — натянуто улыбнулся кооператор. — Я просто подумал — зачем вам вся эта хозяйственная кухня, если вы расследуете уголовные преступления.
— Меня интересует и это.
— Извольте. Кооператив действительно в этом году в марте еще раз получил флизелин. Но я опять-таки не имею к этому отношения. В Гурьев ездил Жангалиев, он и пригнал оттуда «Камаз» с сырьем. И в этот раз он за ним поехал. Я выдал ему сорок тысяч, однако он заявил, что в одиночку не поедет и возьмет с собой человека, так будет спокойней. «Боюсь, — сказал он, — всех, в том числе и Фролова». Но без флизелина — зарез, и пришлось согласиться. А куда денешься? Я и подумать не мог, что он берет с собой Джекки. Это же все равно, что влезть между ворами и полоумным убийцей. Клянусь, я не имею ни малейшего отношения к гурьевским жутким делам… Правда, когда мне позвонили из Гурьева и предложили купить флизелин, я заподозрил неладное. Но велел приезжать, надеялся разобраться на месте. Я решил, что те, кто звонил, каким-то образом украли у «Сатурна» сырье…
Когда Ахмедов ушел, Корнеев расслаблено вытянул ноги и сполз на краешек кресла, потом не удержался и откровенно зевнул.
— Рахим, так что это за легендарный Джекки, который освятил своим пребыванием нашу гурьевскую тюрьму?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
— Где сейчас Жангалиев?
— Минуточку… — Ахмедов кончиками пальцев потер складку на лбу. — Ах, да!.. Снова поехал в Гурьев. У нас кончается сырье. Отпустит нам завод — хорошо, нет — перебьемся.
— Вы собираетесь получить сырье именно на заводе? Контактов с другими предприятиями или кооперативами не поддерживаете?
— Нет. А что вы имеете в виду? Может, я неверно понял суть вопроса?
— Думаю, верно. Не стоит валять дурака, — начал закипать майор. — Жангалиев задержан в Гурьеве за совершение опасных преступлений, — он открыл папку и бросил на стол пачку фотографий. — Смотрите, это он, в больнице… А это — его напарник, Мансуров. Вглядитесь — тоже ваш работник?.. А вот, — майор веером рассыпал фотографии, — члены кооператива «Сатурн», сотрудничавшего с вами. Далеко не все из них живы. После того, что Жангалиев совершил на наших глазах с председателем «Сатурна» Фришманом — и надо думать, не без вашего ведома — у вас, Ахмедов, остается один выход — говорить все. Под видом кооператива вы создали, банду грабителей и убийц! Когда сообщники…
— Да какие, к черту, сообщники!.. Тоже мне, нашли убийцу и грабителя! — взорвался Ахмедов. — А вы что молчите?.. — он стремительно обернулся к Уигунову. — Фотки они мне суют — Мансуров, Мансуров. Может, и Сидоров, я ему паспорт не выдавал. Но весь Ташкент вам скажет, кто этот Мансуров. Если это не Джекки, то я осел. И связаться с ним — значит остаться не только без денег, но и без головы… И вся ваша контора не поможет.
Корнеев вопросительно глянул на Уйгунова, тот ответил успокоительным жестом:
— Потом, майор. Меня, Ахмедов, интересует все-таки, откуда у вас такие исчерпывающие сведения о Джекки, вернее, Рахмате Мустафине?
— Или я на Луне живу? Да каждому кичкине известно, что Джекки — живой труп. Надо же додуматься — замочить вора в законе!.. Отчаянный парень, жестокий. Такие хоть и долго не живут, а перед смертью им не попадайся. Сам о пуле молить будешь, пока он из твоей шкуры ремни резать будет… Ведь знали блатные, что вы его в одиночке держите… Да после суда все равно в зону выходить. Ох, его там и ждали!..
— Ладно, — оборвал его Корнеев, — довольно блатной лирики. Об этом я получу информацию из другого источника. Вернемся к следственной прозе.
— Мне скрывать нечего. Я просто хотел доходчиво объяснить, что пойти на контакт с Джекки — значит жди вскоре гостей… И не за внеочередным налогом…
— Повторяетесь.
— Жангалиев действительно мне что-то говорил о дружке, с которым поедет в Гурьев, но кто это — я не поинтересовался. Зачем? Мне главное, чтобы флизелин доставили в целости и сохранности.
— Зачем Жангалиеву понадобился дружок?
— Для страховки. В Гурьеве тоже народ не лыком шитый. Перехватят — и плакали мои денежки. Да и груженую машину легче вести попеременно. В четыре руки за два дня можно управиться. У нас день промедления — и пошли убытки от простоя. Лучше переплатить за экстренную доставку. Тем более, что Жангалиеву я ежемесячно платил некоторую сумму просто так. Положено, знаете ли…
— Вы хотите сказать, что Жангалиев осуществлял
связь между «Юлдузом» и ташкентской мафией?
— Это уж как знаете, но не вздумайте занести в протокол… Откажусь. Да и связь хороша, нечего сказать, — обходилась нам в половину доходов. Но это еще по-божески. Вон пацаны наперстки крутят за жалких десять процентов.
— Опять отклоняетесь.
— Извините. Профессиональное недержание речи. Я вот что хочу сказать. В «Сатурне» вашем сидят тупые кретины, переводящие высококачественный флизелинна салфетки… Трудно нам было договариваться с заводом. Два дня пришлось потратить. Нет-нет, не поду майте — никаких взяток.
— Где вы в прошлый раз жили в Гурьеве?
— Да, знаете, два дня… — уклончиво начал Ахмедов.
— Конкретнее. И без фантазий — все равно сегодня же проверю. И Жангалиев в наших руках. Так что — точность и точность.
— Ради бога, — Ахмедов погладил бороду. — Ну, жил у случайного знакомого.
— Фамилия, адрес, приметы?
— Зовут Славик. Где живет, может, и показал бы, но не уверен. Чужой город, полгода уже прошло. Высокий, светловолосый — вроде вас, и худой.
— Этот? — майор достал из дела фотографию пятилетней давности. — Или вам удобнее в профиль?
— Чего там тянуть… Ну, он, он — Фролов. Все равно все знаете.
— А ну как не все? Любопытно сравнить показания. Слушайте, Ахмедов, неужели вы и вправду решили, что вам удастся подчинить своей воле матерых уголовников? Они же вас, таких деловых, толкают на роли главарей, а потом вами же и прикрываются… Вас же и оговорить — раз плюнуть — дескать, заставили творить разные зверства, используя гипноз, внушение и прочие штучки.
— Вы их слушайте, — голос кооператора дрогнул. — Если всерьез, то с этим Фроловым я и знаком-то всего три дня…
— При каких обстоятельствах?
— Когда на заводе нам дали от ворот поворот, у меня в кармане болтались тридцать тысяч наличными, я их рассчитывал потратить на сырье… Краем уха я слышал, что в Гурьеве недорогие машины, поэтому решили в субботу утром съездить на авторынок — может, что подходящее подвернется…
— Что, «Жигули» разонравились? — съязвил Уйгунов.
Корнеев недовольно нахмурился: тактически неверно обрывать человека, идущего на контакт. Но Ахмедов как ни в чем не бывало заметил: — Я же «Волгу» мечтал приобрести. Пусть не новую… На базар примчались затемно. Нас там только и ждали… Всего три «Волги» в наличии. Одна — ржавая развалюха, другая — ноль на спидометре. Семьдесят штук просили — не осилить. Третья — ухоженная, четыре года машине. И цена нормальная. Хозяин сказал тридцать, так ни копейки и не уступил. А сам заморенный, высокий, худущий, ну, чисто труженик полей, премированный машиной… Ладони черные, как положено, только мозолей что-то не чувствовалось, когда по рукам ударили… И говорил сладковато… Тут меня сомнения покусывать начали. «Волге» этой, на мой взгляд, цена тридцать пять, а той все сорок. Тут только на перепродаже можно заработать прилично, но почему-то ни один из местных не клевал на эту наживку. Поразмыслил я, но списал опять же все на провинцию. Поехали в комиссионку, — Ахмедов вопросительно посмотрел на майора.
— Продолжайте…
— Так вот, от базара до комиссионного дорога не близкая. Я продавцу сразу сказал, что за деньгами в одно место заехать нужно — с собой не вожу. Покривился он, но согласился. Подъезжаем к вокзалу. «Жди, — говорю, — мигом друг с деньгами будет»… Жангалиев подъехал минут через пятнадцать. Попутку долго искал. С деньгами — все честь по чести… А денежки какие!… Сотенные да полтиннички — одну к одной подбирал. Пересчитали… Плотная стопочка, приятная, в кулечке, розовой резинкой перетянутая…
— Ох! — не выдержал майор.
— Минуту. Все это в конечном счете относится к делу.
— Ладно, — вздохнул Корнеев, — валяйте дальше.
— Тут откуда ни возьмись, как по заказу, постовой заглядывает в стекло: «Это что за инкассация?» Фролов, а это был он, как раз кончил пересчитывать, и я, как бы для безопасности, накрыл пачку «барсеткой». Маленькая такая сумочка, чуть больше купюр по размеру, пустая… Почти. Хорошенькая сумочка. Таких в Гурьеве еще не делают… Постовой отошел. А Жангалиев сумочку прихватил, и — шмыг из машины на улицу, на ходу объясняет, что, дескать, с милицией у него свои отношения. И — ходу… А пачка, разумеется, лежит на сидении как лежала… Фролов ее в карман — и поехали, машину переоформлять… Тут раз — остановка. И светофор вроде зеленый… Не успел я сообразить что к чему, как дверцы распахнулись, и два мордоворота зажали меня с двух сторон. Так зажали, что и маму родную не помянуть… И по карманам… А этот знай гонит подальше от центра.
Раздражение майора прошло, он с любопытством слушал Ахмедова.
— Ну, не густо они на мне нажились! — он иронически скривился. — В карманах рублей восемьдесят, да в «кукле», что Фролов получил, — триста… Когда выяснилось все — отослал хозяин работничков. А что делать — сам лопухнулся.
— Почему же, все-таки около четырех сотен дернули, — вмешался капитан, тоже внимательно слушавший Ахмедова.
— Да нет. Деньги мне вернули — не из-за чего срамиться перед залетными.
— Даже по земле не покатали? — спросил майор.
— Честно говоря, стоило бы, но Фролов не велел. Понравилась ему наглость, с которой мы попытались его «кинуть» в родном городе… Все эти «куклы», «барсетки» и прочее фуфло нигде уже не проходят… Считают до последней бумажки. Остается одно — грабить. Конечно, многие ждут с заявлениями… Приходится толще отстегивать вашим, простите, коллегам, чтобы надежней прикрывали… А потому приходится активней работать… Заколдованный круг…
— Полегче, Ахмедов! Знаете конкретных взяточников — прошу дать показания, нет — извольте…
— Успокойся, капитан, — майор невольно поморщился. Уж очень все это в лоб. — Продолжайте, Ахмедов.
— Я-то ни о каких связях Фролова с милицией не осведомлен, — зачастил кооператор, почувствовав поддержку со стороны майора. — Мне и незачем было в Гурьеве прикрытие. А он среди своих стоит неплохо, и наших, ташкентских, знает. Ну, я и высыпал с десяток кличек серьезных ребят, попутно сказал, что приехал за флизелином, но дело не выгорело. Фролов обещал помочь. На том и расстались… Жангалиеву я об этом в гостинице рассказал. Деньги мы решили приспособить в аэропортовекой камере хранения — мало ли что…
— Это, пожалуй, поближе к главному, — заметил майор.
— Уже близко… В воскресенье Фролов привел к нам в гостиницу человека. Солидный, в возрасте. Это оказался Ачкасов. Он сразу показал образец флизелина. Материал — пальчики оближешь. И цена, можно сказать, бросовая. В Ташкенте за такой втрое переплатил бы — и радовался. Обговорили… Поставки раз в квартал… И это подошло. Мне до конца марта надо было оборудование перестроить, договориться о реализации, потому что с таким количеством сырья производство — ого как! — расширялось.
— Значит, вы все-таки Ачкасова чем-то ублажили?
— Я видел его всего один раз. В дальнейшем за все отвечал Жангалиев. Если что-то незаконно — претензии к нему. Я никаких бумаг с «Сатурном» не подписывал.
— Предусмотрительность — сестра свободы, — хмыкнул майор. — Вас пока никто ни в чем не обвиняет. Ну, а Фролов? Ему-то что от этих сделок с флизелином?
— Клянусь аллахом — ничего!.. Когда мы с Ачкасовым обо всем договорились, я у Фролова спросил, что он предпочитает — комиссионную сумму или постоянный процент?.. Он на меня волком глянул: «Ты, никак, за спекулянта меня держишь?.. Гуляй пока. Я своего не упущу. Не хватало, чтобы ташкентская братва считала, что у нас жулики торгашами заделались…» Я хотел возразить, но тут телефон зазвонил. Мы переглянулись. Знакомых — никого. Может, девки балуются? Бывает, проститутки берут у администраторов раскладку по комнатам, смотрят, где подходящие клиенты, потом вызванивают работу. А мы кооператорами и записались…
— Это уже не по теме, — заметил майор.
— Как сказать, — не согласился Ахмедов. — Звонили-то девки, да не те. За делами мы упустили из виду, что поселили нас только на два дня — какая-то областная конференция. И администрация, дождавшись рас четного часа, поспешила сообщить нам, что пора выметаться к лешему. Завтра нам быть в Гурьеве просто необходимо — требовалось оформить документы на флизелин. Не скандалить же? Попробовали, уговорить поднявшуюся к нам дежурную — глухо… Ачкасов, тот засобирался, моментально вспомнил о неотложных делах, что с него взять — торгаш. А Фролов сказал: поехали ко мне. Ну, мы и поехали. И не пожалели. К деньгам нашим он отнесся равнодушно. Курили, крутили старые видеокассеты. Я вообще не люблю садистов-каратистов на экране — их и кругом хватает, особенно у нас, в Ташкенте. Но что поделаешь — репертуар фильмотеки не больно блистал разнообразием… Сотоварищи мои обкурились, начался у них бесконечный треп… Короче, в понедельник, как я уже говорил, мы получили флизелин.
— Попрошу поподробнее — как это вдруг завод сменил гнев на милость?
— Юлеев мертв, но я все-таки скажу. Ачкасов мне объяснил, что в.Дальнейшем сырье будет отпускаться через «Сатурн», а Юлееву я могу полностью довериться. И действительно — на заводе в понедельник меня встретили как родного. Деньги за материал я перечислил, так что перед государством, чист, как родниковая вода. А то, что они там без меня ворочали — пусть сами и расхлебывают.
Взгляд кооператора светился, абсолютной искренностью. Грешно было не поверить, но Корнеев решил взять грех на душу:
— Знаете, Ахмедов, давайте не будем замутнять наши доверительные отношения. Нам известно, что «Юлдуз» получал в этом году сырье из Гурьева помимо вашего контейнера. Или будем выяснять это с помощью ОБХСС?
— Нет уж, увольте. Надеюсь, мы обойдемся и без посредничества этой внимательной организации, — натянуто улыбнулся кооператор. — Я просто подумал — зачем вам вся эта хозяйственная кухня, если вы расследуете уголовные преступления.
— Меня интересует и это.
— Извольте. Кооператив действительно в этом году в марте еще раз получил флизелин. Но я опять-таки не имею к этому отношения. В Гурьев ездил Жангалиев, он и пригнал оттуда «Камаз» с сырьем. И в этот раз он за ним поехал. Я выдал ему сорок тысяч, однако он заявил, что в одиночку не поедет и возьмет с собой человека, так будет спокойней. «Боюсь, — сказал он, — всех, в том числе и Фролова». Но без флизелина — зарез, и пришлось согласиться. А куда денешься? Я и подумать не мог, что он берет с собой Джекки. Это же все равно, что влезть между ворами и полоумным убийцей. Клянусь, я не имею ни малейшего отношения к гурьевским жутким делам… Правда, когда мне позвонили из Гурьева и предложили купить флизелин, я заподозрил неладное. Но велел приезжать, надеялся разобраться на месте. Я решил, что те, кто звонил, каким-то образом украли у «Сатурна» сырье…
Когда Ахмедов ушел, Корнеев расслаблено вытянул ноги и сполз на краешек кресла, потом не удержался и откровенно зевнул.
— Рахим, так что это за легендарный Джекки, который освятил своим пребыванием нашу гурьевскую тюрьму?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24