Акции магазин Wodolei.ru 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

– Не знаю, что мне с вами делать, – говорил он Анне Филипповне. И взгляд его был вполне откровенным. – Сначала вы нас, военных, ругаете со своих экранов, а потом просить приходите за своих сыновей.«Значит, узнал», – поняла она.– Я вас не ругала никогда. – Анна Филипповна изо всех сил старалась, чтобы ее улыбка не показалась жалкой.– О вас я не говорю, вас я с удовольствием разглядываю. Как прихожу домой, так вас и включаю…Она это знала. С каждым месяцем ее «включало» все больше мужчин. Забавно, что ее рейтинг неуклонно прирастал именно за счет мужской части телезрителей.– Так хочется вам помочь! – почти искренне сокрушался майор. – Прямо хоть на должностное преступление иди…– Ну так и помогите! Если какие бумаги надо, я принесу…– Да что бумаги. У нас их вон – целые шкафы. – И майор показал на многочисленные дверцы за своей спиной.Анна Филипповна видела, что он тянет, просчитывая все обстоятельства.Наконец он решился.– Ну, не знаю, согласитесь ли вы… Эту ситуацию так просто с кондачка не разрубить. У меня дома в эти дни ремонт, я ночую у приятеля, у него квартира пустая. – Взгляд его можно было назвать предельно откровенным.Анна Филипповна понимающе кивнула.– Давайте обсудим это дело вечером, так сказать, в тесном кругу. В двадцать часов подойдете, если я вам продиктую адресок?Все просто и ясно. Так сказать, нормальный бартер: я тебе дам две недели для утряски дел твоего сына – просто переложу его документы из одной папки в другую, чтобы ты его успела освободить от призыва, а ты сегодня со мной ляжешь на кушетку приятеля. Майор потом бы с деланным равнодушием рассказывал: «А-а-а, эта, с телевидения? С ней тоже спал. Да так себе, ничего бабец. Но ко мне же их очередь». И был бы прав. К нему в самом деле стояла очередь из еще не старых, годных к использованию матерей.– Кстати, вас-то я знаю, что зовут Аня. Анна Костикова. А я – Федя.Надо было соглашаться. В конце концов, ничего бы с нее не убыло. Одним мужиком больше, одним меньше. Но ее в тот миг как заколдобило. Два с половиной года назад – пожалуйста. Она бы так и поступила. А теперь не могла она изменить Костику. Ни с кем. Даже с тем, от кого как раз и зависела Костикова судьба.– Нет, Федя. – Она тоже смотрела ему в глаза вполне откровенно. – Как раз сегодня никак не могу. Сегодня у меня съемки. Помогите уж так, если можете, без вечерней беседы.– Ну не знаю, не знаю, – майор сразу потускнел, – ничего вам обещать не могу.
Конечно, надо было соглашаться.Зато теперь она бы не впадала в панику, если почта от Костика задерживалась на несколько дней. И не думала бы ежесекундно с ужасом о том, чем ему грозило близкое будущее. А грозило Чечней.«Все. Я договорился, меня берут менеджером сети!»Если бы Анна Филипповна вдумалась тогда в эти слова Костика, то наверняка поняла бы, чем они грозят.Он все больше хотел ощущать себя настоящим мужчиной. Не сыном, но мужем. За два года он стал еще выше и еще шире в плечах. Она по-прежнему покупала себе вещи сорок четвертого – сорок шестого размера, а у него был пятьдесят второй – пятьдесят четвертый. Ее босоножки смотрелись рядом с его длинными, словно лыжи, туфлями как игрушечные. Бывшие одноклассницы активно названивали ему, предлагая встретиться. Но пока у него была она и Интернет.Они купили подержанный компьютер еще в десятом классе. Костик за несколько дней его освоил, потом ему подарили модем, тоже бэушный. С того времени он готов был жить в виртуальном пространстве целыми сутками. И кто-то из виртуальных приятелей предложил ему работу в фирме – администратором компьютерной сети.Еще бы Костик не согласился! Весь последний год он искал возможности заработать. Даже сделал каким-то людям, пообещавшим за это двести долларов, сайт.– Вообще-то за изготовление и размещение сайта платят сейчас больше тысячи долларов, но для начала хорошо и двести, – говорил он, просидев неделю за компьютером.Только человек, который тот сайт заказывал, получив дискету с готовой работой, заплатил вместо двухсот долларов двести рублей, объявив, что и так дает свои личные, потому что его контора переселилась в Москву.Анна Филипповна видела, как Костик страдал оттого, что не мог принести в дом серьезного заработка.– Костик, милый, это все суета, – уговаривала она. – Денег все равно не бывает много.Было лето. Съемочная группа уезжала на Соловецкие острова. Снимать телефильм по ее сценарию.– Ты только не суетись, – советовал главный режиссер Миша, – и не слишком зарывайся. Такие удачи выпадают раз в жизни.Она и сама это понимала. Под нее, без году неделю отработавшую на телевидении, отпущены бешеные деньги. Которых, правда, им едва-едва хватит на то, чтобы довести фильм до экрана.Люди, смотрящие в своих квартирах телевизоры, вряд ли догадываются, почем нынче обходится каждая минута экранного времени. А если съемки натурные, то цены взлетают в несколько раз.Но едва они обосновались на Соловках и начали снимать, пришла телеграмма: «Понедельник ухожу армию».Она примчалась немедленно и увидела его виноватое лицо.Оказывается, в тот же день, когда Костик подал заявление о переводе на вечерний, из военкомата в институт пришел запрос и Костика вставили в список лишившихся отсрочки. Военкомат, который никак не мог выполнить план по набору, сразу прислал повестку.– Как же я так глупо лопухнулся! – ругал Костик самого себя. – Забыл, что с вечернего берут в армию.Анна Филипповна бросилась к ректору. Тот лишь развел руками:– Если он получил повестку, я уже помочь не в силах.Все же ректор вызвал декана:– Почему вы парня не предупредили об армии? Разве можно разбрасываться такими студентами?!– Я думал, он уже отслужил, – стал оправдываться декан. – По виду он такой взрослый…Общими усилиями они придумали простой выход.– Уговорите людей из военкомата, чтобы они аннулировали повестку, ну, скажем, чтобы решили призвать не на днях, а хотя бы недели через две-три. Это они сделать в силах. А мы сразу его восстановим на дневном и дадим справку.Но кто мог подумать, что кудрявый майор Федя уговаривался помочь только через постель.У нее еще оставалась надежда. Главный режиссер Миша знал какого-то генерала в штабе округа и обещал нажать на все доступные рычаги. Но генерал оказался в отпуске.А Костик в результате оказался в учебной части в Новочеркасске.И она ежедневно молила Бога, чтобы он отвел ее Костика от Чечни. Поиски «кидалы» Несчастье у Николая Николаевича было такое.– Слушай, Горюнов, – сказал директор института, подписывая бумаги на отъезд для участия в конгрессе.Обычно директор звал сотрудников на «вы» и по имени-отчеству, а переход на «ты» считался особым уровнем доверительности.– Ты у нас человек в общении с этими людьми опытный… – Директор приостановился, подыскивая слова. А Николай Николаевич, решив, что речь идет об участниках конгресса, готов был молча согласиться. – Остальной наш контингент – просто лохи подзаборные, а ты все-таки пообтерся в том кругу… Короче, считай это поручением от всего института. По моим сведениям, Гуляй-Голый окопался в Курске. Вроде бы даже там директорствует. Сумеешь его накрыть – честь тебе и хвала. А сумеешь вернуть наши деньги – считай, что лаборатория – твоя.Хорошенькое такое порученьице! Как раз для него. Чтобы снова загреметь, только уже в качестве «зе-ка», как рецидивисту.– Да, чуть не забыл. Мы для тебя два его фото изготовили. Это так – если придется кому показывать. Ты сам сделай копии на ксероксе – вдруг понадобится раздать. – Директор поднялся всей своей массой над столом и пожал руку. – Короче, на тебя все надежды. А насчет лаборатории мое слово верное.Степан Аркадьевич Гуляй-Голый был в Мурманске обыкновенным директором школы. И кто-то, теперь уже этот человек предпочитает оставаться неизвестным, порекомендовал его институту. Вот, деловая личность, связи в Курске, может пригнать фуру дешевых овощей, фруктов и прочих продуктов. Все сдали по полторы-две тысячи рублей. Некоторые приносили последние, надеясь, что благодаря дешевым продуктам потом сэкономят больше. Как-никак директор школы, мурманчанин, не случайный приезжий с предгорий Кавказа.Гуляй-Голый несколько раз появлялся в институте, солидно проходил в профком, оформлял в приемной сопроводительные бумаги, чтобы с ГАИ было легче разговаривать на трассе. Уехал в первых числах августа. И к началу учебного года не вернулся.Тут как раз случились дефолт с деноминацией, и публика запаниковала.Когда, прождав недели три, особо любознательные отправились в школу, выяснилось, что директор из нее уволился, а приватизированную квартиру продал какому-то московскому агентству.Когда «кидают» одного-двух людей, над ними чаще посмеиваются – не надо нарываться. Но когда «кидают» целый институт, причем отбирая живые кровные деньги! Эту историю обсуждали в каждом институтском углу. Председатель профкома, пожилая дама, отработавшая по общественной линии несколько десятков лет, рыдала прямо на трибуне. Хотя как раз ее никто не винил. Все знали, что Гуляй-Голого привела не она. Мало того, она даже настаивала на посылке с ним кого-нибудь из институтских сотрудников. И повторяла, что человеку с такой дурацкой фамилией нельзя доверять большие деньги. Но тогда все отнеслись к этому делу легкомысленно.Зато теперь, в декабре, через полтора года, именно Николая Николаевича выбрали тем самым козлом отпущения.Как отыскать в городе-герое Курске этого «кидалу» и тем более как подступиться к нему, чтобы вернуть в Мурманск пятьсот тысяч рублей, или по тому старому курсу – восемьдесят тысяч долларов, – никто понятия не имел. Не представлял, с какой стороны взяться за это дело, и сам Николай Николаевич. Он знал лишь одно: дорога в Курск начинается с железнодорожной кассы.
– Хочешь, я сама позвоню директору? Нельзя тебе в это ввязываться!После бессонной ночи, состоящей из трех вызовов неотложки к Димке, в головах у Николая и Ники был гул.– Как он посмел, ваш директор, поручить это дело именно тебе?!– А если не я, то кто же? – Николай пытался отшучиваться. – Ты не бойся, я издалека поиграю перед ним наручниками – и в сторону. Главное, чтобы это был он, а не кто-нибудь очень похожий.– Если бы не Димка, я бы сама с тобой поехала… Неужели ты думаешь, что он так просто отдаст тебе деньги? Да он тебя, как это называется, закажет! Он же там какой-нибудь авторитет!– Так и мне тоже авторитет помогает. То ли из Фэ-Эс-Бэ, то ли из уголовничков. Вот и сопоставим, у кого выше рейтинг…В дорогу Вика собрала большой термос с кофе и туго набитый полиэтиленовый мешок с бутербродами. Прямо как тогда, когда он отбывал срок на химии.– А кто тебя повезет? Ты хоть знаешь имя?– Даже кликухи не ведаю. Зато знаю колер – красная «восьмерка», – продолжал отшучиваться Николай. Хотя, конечно, и у него скребли душу кошки.– Ты попробуй посмотреть его документы. Под каким-нибудь предлогом.– Все будет в порядке, мэм, не волнуйтесь.– Как доедете до Пскова, сразу позвони. И потом, после встречи с этим человеком, тоже позвони.Что-то она такое чувствовала. Какую-то опасность. Потому что, даже закрывая дверь, повторила:– Господи, как я не хочу, чтобы ты ехал! Если бы ты знал!Но только опасность была с другой стороны.Едва Николай вышел из ворот своего дома, как сразу с другой стороны улицы рванула красная «восьмерка» и, круто развернувшись, остановилась рядом с ним. Водитель, не выходя из машины, опустил стекло и спросил:– Николай Николаевич?– Да, это я.Водитель подтолкнул дверцу, перехватил у Николая сумку с бутербродами и термосом и перебросил ее на заднее сиденье.Только Николай, стряхнув снег с подошв, поместился рядом с ним, как машина рванулась, резко набирая скорость. Николай любил ездить плавно, сейчас же «восьмерка», в которой его везли, обходила каждый автомобиль, который оказывался впереди. Водитель постоянно менял ряды и, скорей всего, получал немало ругательств от других участников движения.Именно таких крутых водил Николай Николаевич ненавидел, когда сам садился за руль.Они быстро проскочили Московский проспект, потом аэропорт и, поднявшись на Пулковский холм, вышли на Киевское шоссе.Если в городе снег пребывал в основном в виде грязноватой жижи, то тут, на природе, он сохранял свою натуральную белизну. А вдоль дороги громоздились приличные сугробы.Где-то в районе Гатчины Николай стал задремывать. И решил пуститься в разговоры.– Говорят, в этом году по всей России тепло. Зато в Китае – морозы, чего сто лет не было.Водитель, крепкий парень лет тридцати в кожаном «пилоте» на меху, что-то буркнул в ответ, но разговор о погоде поддерживать не стал.– Мы прямо в Псков едем, без остановок?– Прямо.– Сколько это по зимней дороге?– Должны быть на месте не позже двадцати трех. Может, будем раньше. Да, я забыл сказать, меня Андреем зовут.Представившись, парень снова надолго замолчал. А Николай уже не мог сопротивляться дреме, и скоро его голова свесилась к окну.Он проснулся от резкого торможения. И с испугом открыл глаза. И даже успел подумать что-то такое типа: «Неужели опять вляпался?!» К счастью, впереди, в дальнем свете фар, на обочине темного пустого шоссе маячили вроде бы не бандиты – там отчаянно махала рукой женщина с двумя маленькими детьми. Когда их машина остановилась, Николай Николаевич увидел ярко-желтую старую «двушку», прорывшую в придорожном высоком сугробе могучую траншею и застрявшую почти по крышу.– Ну и что? – спросил Андрей, первым вышедший из машины.– Спасите нас! Мы стоим уже час, наверно, никто не останавливается! Дети замерзли! Спасите нас, мужчины!Детишки были закутаны поверх зимней одежды в покрывала от сидений и испуганно к ней жались.– Суйте детей к нам, пусть отогреваются, – распорядился Андрей, – а сами помогать будете. Лопата у вас в багажнике есть?– Нет, – растерянно отозвалась женщина, пропихивая детей на заднее сиденье их «восьмерки». – А разве она нужна?– Как же мы вас откопаем? Без лопаты зимой за город никто не ездит. А буксирный трос или, лучше, веревка капроновая?– Не-не знаю.– Ладно, залезайте к детям, когда понадобитесь, позову.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45


А-П

П-Я