Дорожный полицейский в мегафон убеждал эмоциональных водителей не мешать движению, обещая в противном случае наложить штраф.Мало-помалу пробка рассосалась. По мере того как Ева пробиралась от центра к окраинам, жители которых принадлежали к богатым привилегированным слоям, облик улиц менялся — они становились шире и чище, все больше вдоль них была деревьев, вскоре начали появляться целые скверы и небольшие парки. Проезжавшие мимо машины были по большей части совсем новыми и исключительно дорогими, пешеходы — все, как один — облачены в костюмы от лучших портных.Наконец ее машина подъехала к владениям Рорка. Деревья парка стояли в цвету, и на фоне по-весеннему свежей, сочной листвы удивительно ярко смотрелись белые, розовые, красные и голубые грозди.Дом из серого гранита и стекла сверкал в лучах предзакатного солнца. В первый раз Ева увидела его несколько месяцев назад, но все равно каждый раз по-прежнему поражалась этому чистому воплощению откровенно беспредельного богатства. И каждый раз невольно спрашивала себя, что может быть общего у нее с владельцем всего этого…Ева остановила машину у гранитного подъезда и взбежала вверх по ступенькам. У нее был свой ключ, но пользоваться им она считала ниже своего достоинства. Дворецкий Рорка, Соммерсет, в свою очередь, глубоко ее презирал и не давал себе труда пытаться свое презрение скрыть.Вот и теперь он открыл ей дверь с уже готовым недовольным выражением на лице. Оглядев Еву с головы до ног, дворецкий дал понять, что от его внимания не укрылось, в каком плачевном состоянии пребывает ее одежда — та же самая, что в прошлый раз.— Мы не ждали вас так скоро, лейтенант.— Кто это — мы? — язвительно хмыкнула Ева. Зная, как это злит Соммерсета, она стянула грязную и мокрую кожаную куртку и вручила ее достойному старцу. — Рорк дома?— Он занят делами строительства.— Курорт «Олимпус»?Соммерсет брезгливо скривил рот.— Как вам, должно быть, известно, я не имею привычки совать нос в дела Рорка.«Да ты всегда прекрасно знаешь, где он и чем занят!» — подумала Ева, но промолчала и через просторный холл направилась к мраморной лестнице.— Я поднимусь наверх и приму ванну, — заявила она, а потом, уже с середины лестницы с некоторым высокомерием бросила: — Доложите ему о моем приходе, когда он разделается со своими делами.Едва перешагнув порог спальни, Ева принялась раздеваться. Ее путь к ванной обозначила цепочка брошенных на пол вещей — сначала ботинки, потом рубашка, джинсы, белье.Она включила горячую воду и насыпала в ванну ароматической соли, привезенной Рорком из каких-то экзотических мест. Эта соль придавала воде цвет морской лазури и запах сказочного леса.Вода была такой горячей, что Ева сначала никак не могла собраться с духом и опуститься в огромную ванну. Наконец она решилась, набрала в легкие побольше воздуха и с головой окунулась в благословенный жар. Досчитав до тридцати, она вынырнула и с закрытыми глазами застыла в полном блаженстве.В этом состоянии ее и застал Рорк.Другой бы на его месте решил, что она полностью расслабилась. Но это означало бы, подумал Рорк, что этот другой совсем не знает и не понимает Еву Даллас. Сам же он был так близок с ней — и сердцем, и умом, — как не бывал близок ни с кем прежде. Но и для него в дебрях ее души и сознания оставалось множество неизведанных уголков.Ева не переставала удивлять его; каждый раз, когда он был с ней, ему открывалось что-то новое.Из ароматной пены виднелось только ее лицо, — щеки раскраснелись от жара, глаза закрыты. Но Рорк видел, что полностью Ева не расслабилась. О внутреннем напряжении говорила едва заметная складка между бровями.Нет, Ева погружена в какие-то мысли, она чем-то обеспокоена и что-то задумывает, решил Рорк. Он подошел к ванне бесшумной походкой, которую усвоил в детстве, проведенном в дублинских трущобах. Когда он уселся на край ванны, Ева не пошевелилась, но Рорк знал, что она наверняка почувствовала его присутствие.Через некоторое время Ева открыла свои золотисто-карие глаза и пристально посмотрела в его — голубые. Как всегда, от одного вида Рорка она испытала тревожное волнение. Его безупречно красивое лицо, обрамленное густыми черными волосами, не переставало удивлять ее — это было сошедшее с живописного полотна лицо падшего ангела.— Извращенец, — произнесла Ева, нахмурив брови.— Но это же моя ванна! — ответил Рорк и, погрузив в пену руку, провел ею по груди Евы. — Ты сваришься живьем.— Я люблю, когда горячо. А сейчас мне нужно как можно горячее.— Нелегкий выдался день?«Будто ты не знаешь! — мелькнуло в голове у Евы, и она немножко обиделась. — Ты ведь всегда все знаешь…» Вслух она ничего не сказала и только пожала плечами. Рорк встал, подошел к встроенному в стену бару и наполнил вином два хрустальных бокала. Вернувшись, он снова сел на край ванны и протянул один бокал Еве.— Ты совсем не спала и наверняка почти ничего не ела.— Обычное дело.— Все равно это беспокоит меня, лейтенант.— Легко же тебя обеспокоить!— Это потому, что я тебя люблю.Эти слова, произнесенные его неповторимым голосом, в котором ей всегда чудилось дыхание туманных вересковых пустошей Ирландии, смутили Еву. Она знала, что, как это ни невероятно, Рорк говорит правду, но сама не могла ответить ему тем же. Поэтому она молча пригубила вино.Не услышав ничего в ответ, Рорк растерянно помолчал, а потом спросил:— Что там произошло с Сесили Тауэрс?— Ты ее знал?— Не то чтобы хорошо. Так, встречал в обществе, имел кое-какие деловые отношения — в основном через ее бывшего мужа… Она была восхитительна, умна и опасна.Ева даже приподнялась из воды.— Опасна? Для тебя?— Не для меня конкретно, — Рорк глотнул вина и слегка скривил губы. — Она была грозой для не вполне честных предпринимателей, любых нарушителей закона. Я бы сказал — преступного сознания как такового. Кстати, в этом смысле она была очень похожа на тебя. К счастью, я уже давно ничем подобным не занимаюсь.Последнее заявление Ева в душе подвергла сомнению, но не стала говорить об этом.— Раз ты знал ее хотя бы поверхностно, может быть, рискнешь предположить, кому была нужна ее смерть?Рорк опять глотнул из бокала, на этот раз побольше.— Это допрос, лейтенант?Шутливость тона, каким был задан этот вопрос, не понравилась Еве.— Считай, что допрос, — ответила она.— Как вам будет угодно, — Рорк встал и начал расстегивать рубашку.— Эй, что это ты делаешь?!— А ты как думаешь? — Рорк сбросил рубашку и принялся за брюки. — Коль скоро меня собирается допрашивать голый следователь, расположившийся в моей собственной ванне, с моей стороны логично составить ему компанию.— Пошел к черту! Человека убили…— Можно подумать, что когда-нибудь дела обстояли иначе! — Погрузившись в воду, Рорк решил, что еще чуть погорячее — и от них обоих осталось бы два обваренных трупа. — Вспомни, когда мы познакомились, тоже убили человека. Не могу понять, почему меня так тянет к тебе — даже сейчас, когда ты сидишь здесь с невидимым полицейским значком, приколотым к твоей несравненной груди. — Рорк провел рукой от ступни Евы вверх, к ямке под коленкой — ее слабому месту. — Я хочу тебя, — пробормотал он. — Прямо сейчас.Бокал задрожал в руке Евы. С огромным трудом овладев собой, она отстранилась и сказала деловым тоном:— Расскажи мне сначала о Сесили Тауэрс.Рорку ничего не оставалось, как смириться с ее настроем и отступить. Но про себя он решил, что все равно не выпустит ее из ванны, не добившись своего, — нужно только проявить терпение.— Сесили Тауэрс, ее бывший муж и Джордж Хэммет входили в совет директоров одной из моих компаний. Она называется «Меркурий» — в честь быстроногого посланца богов. Занимается в основном импортом и экспортом. Быстрые перевозки, доставка на места…— Про «Меркурий» я знаю, — перебила его Ева. — Хотя, признаться, не подозревала, что он принадлежит тебе.— Я приобрел эту компанию лет десять назад. Из-за неумелой организации дела в ней тогда шли из рук вон плохо. Сесили Тауэрс и Марко Анжелини, ее бывший муж, тоже вложили деньги. Они, кажется, еще были женаты или только-только развелись. Разошлись они, кстати, тихо и мирно, без проблем и скандалов. Джордж Хэммет тоже был одним из инвесторов. Тогда между ним и Сесили скорее всего ничего не было. Они сошлись только через несколько лет.— А в треугольнике Анжелини — Тауэрс — Хэммет тоже все было тихо и мирно?— Вроде бы да, — ответил Рорк и, нащупав скрытый в стене пульт, включил музыку: что-то протяжное и заунывное. — Если тебя интересует моя роль, то для меня это был только многообещающий бизнес. Бизнес — и все.— Насколько противозаконна деятельность «Меркурия»?— Шутишь, лейтенант? — ухмыльнулся Рорк.Стиснув зубы, Ева решительно оттолкнула его руку, скользившую все выше по ее ноге.— Сесили Тауэрс была непримирима к любым нарушениям закона и искореняла их, невзирая на лица. Если бы она вдруг обнаружила, что с «Меркурием» не все чисто, она бы не посмотрела, что в компанию вложены ее деньги, и возбудила бы дело.— О да! Она уличила меня в грязных играх, и мне не оставалось ничего, кроме как заманить Сесили в подозрительный район, где ее уже поджидал нанятый мной головорез. Такова ваша версия, лейтенант?— Да нет, ничего подобного я не думаю, но…— Зато другие могут подумать, — докончил он за нее. — И тогда ты окажешься в весьма пикантном положении.— Мне на это наплевать! — Сейчас она беспокоилась только о положении самого Рорка. — Но ты должен рассказать мне обо всем. Если в ходе следствия всплывут какие-то обстоятельства, которые свяжут твое имя с делом об убийстве Сесили Тауэрс, мне нужно быть к этому готовой.— А ты уверена, что такие обстоятельства и вправду существуют?— Нет, но если что-то такое есть, мне придется передать дело другому следователю.— Тебе не кажется, что мы с тобой это уже проходили?— Если ты имеешь в виду дело Дебдасс, то теперь все обстоит иначе. Ты не подозреваемый, Рорк! — Увидев, что он нахмурился, Ева постаралась говорить так, чтобы в ее словах звучало не раздражение, а здравомыслие. Ну почему с Рорком всегда все так сложно? — Я совершенно уверена, что ты не имеешь никакого отношения к убийству Сесили Тауэрс. Я выражаюсь достаточно ясно?— И тем не менее ты устроила мне настоящий допрос.— Popк, я — полицейский. Я должна допросить всех, кто был хоть сколько-нибудь знаком с жертвой. И с этим я ничего не могу поделать.— Ну конечно. И начать решила с меня… Скажи, Ева, ты мне вполне доверяешь?— Дело не в том, доверяю я тебе или нет.— Это не ответ! — Его взгляд стал каким-то металлическим, отчужденным, и Ева решила, что повела себя неправильно. — Пойми, если ты не доверяешь мне, значит, все наши отношения сводятся только к обоюдоприятному сексу.— Ладно, я постараюсь говорить по-другому, — она с трудом сохраняла спокойствие: реакция Рорка напугала ее. — Я ни в чем тебя не обвиняю. Даже если бы мы были с тобой незнакомы, я все равно допросила бы тебя одним из первых. Но вышло так, что я тебя хорошо знаю. Вот. — Она закрыла лицо руками. С них стекала пена. Ева всегда чувствовала себя несчастной, когда ей приходилось объяснять свои чувства. — Мне бы очень хотелось держать тебя в стороне от этого дела. И я надеюсь, что твои ответы дадут мне такую возможность. Но в то же время я не могу не думать о том, как можно использовать твои отношения с Сесили Тауэрс в интересах раскрытия убийства. Все. И то, и другое мне дается нелегко.— Ну, так бы с самого начала! — Рорк набрал в легкие побольше воздуха и начал: — В деятельности «Меркурия» абсолютно все законно. По крайней мере — в последнее время, когда отпала нужда кое-что предпринимать в обход законов. Компания работает, приносит неплохую прибыль. И вообще, какой идиот, имея неподкупного прокурора в совете директоров, стал бы проворачивать нелегальные сделки?Он сказал это так, что Ева сразу поверила ему. У нее как будто камень с души свалился, и она наконец смогла говорить просто и спокойно.— Отлично. Но у меня будут еще вопросы. И журналисты уже напали на твой след.— Я знаю. Это очень неприятно. Сильно они мешают тебе?— Пока нет.Ева позволила себе одно из нечастых проявлений нежности — крепко сжала руку Рорка. Он подался вперед и дотянулся до ее руки губами. Увидев, что Ева улыбается, он понял, что наконец-то она начала расслабляться, сбросила владевшее ею неимоверное напряжение.— Не трать слишком много сил, чтобы держать меня в тени, — сказал он. — Я могу сам со всеми разобраться. И не стесняйся задавать мне вопросы — вполне естественно, что мои ответы помогут тебе в расследовании.— Когда будет нужно, я обязательно обращусь к тебе, — на этот раз, почувствовав его руку на своем бедре, Ева улыбнулась и изобразила крайнее удивление: — Что, прямо здесь? И без акваланга?Рорк ринулся к ней так, что вода перелилась через край ванны.— Да. И нам будет очень хорошо, — в качестве доказательства он запечатлел поцелуй на ее расплывшихся в улыбке губах. * * * Ночью, когда Ева уже мирно спала, Рорк лежал рядом с ней и смотрел на звезды, заглядывающие в спальню через стеклянный потолок. На лице его отражалось беспокойство, которого он сумел не показать Еве. А беспокоиться было о чем. Они познакомились благодаря делу об убийстве, и вот теперь снова в их жизнь и их отношения вторглось убийство. Женщина, лежащая рядом с ним, сражалась с преступниками — точно так же, как делала это Сесили Тауэрс. «Что, если ей стоила жизни защита закона?» — подумал Рорк.Он уже давно взял себе за правило не размышлять слишком много о тех опасностях, которым подвергается Ева на службе. Все равно тут ничего не поделаешь — она не мыслит себя без своей работы. Рорк хорошо это понимал, поскольку сам был таким же. Он тоже начинал с нуля и лишь благодаря собственным силам стал тем, кем был сейчас. Но его дело — покупать и продавать. Оно дает ему все преимущества власти и больших денег.Рорк пытался понять, не кроется ли причина смерти Сесили Тауэрс в каких-то хитросплетениях его бизнеса. Он ничуть не солгал Еве, когда сказал, что с «Меркурием» все чисто.
1 2 3 4 5