Это были
те, кто участвовал в бою, кто одолел нас и взял в плен. В
ночном походе с нами находилось только несколько воинов охраны,
и они доставили нас в лагерь. Вновь прибывшие оказались воинами
главного отряда войск, которые оставались на поле битвы, чтобы
завершить сбор трофеев и ограбление павших врагов.
Я не мог видеть их, хотя они были совсем близко; я слышал
только топот их лошадей. Я лежал и слушал эти многозначительные
слова:
-- Мулатто-мико! Да здравствует Мулатто-мико!
Мне было хорошо известно прозвище "Мулатто-мико", и я
внимал этим крикам с ужасом и отвращением. Мои опасения
достигли теперь высшего предела. Меня ждала ужасная судьба.
Если бы рядом со мной очутился сейчас сам дьявол, вряд ли эта
мысль могла бы быть более утешительной. Мой товарищ по плену
разделял все мои опасения. Мы лежали рядом и могли
переговариваться между собой. Сравнив наши предположения, мы
обнаружили, что они полностью совпадают.
Вскоре у нас уже не оставалось никаких сомнений. Над
нашими ушами прозвучало приказание, отданное грубым голосом.
Оно заставило женщин разбежаться в разные стороны. Сзади
раздались тяжелые шаги, и прямо передо мной остановился
человек. В следующее мгновение его тень упала на мое лицо. Я
увидел, что передо мною стоит сам Желтый Джек!
Несмотря на краску, скрывавшую естественный цвет его лица,
несмотря на вышитую бисером рубашку, пояс и узорчатые штаны,
несмотря на три черных пера, качавшихся над его головой, я
сразу узнал мулата.
Глава ХСII. ЗАКОПАНЫ И СОЖЖЕНЫ
Мы оба уже были готовы к встрече с ним. Общий крик
"Мулатто-мико" и затем голос, который мы услыхали, предупредили
нас об этой встрече. Мне казалось, что при одном взгляде на
него я содрогнусь от ужаса. Но, как ни странно, произошло
обратное. Я вовсе не испугался, а, напротив, почувствовал нечто
похожее на радость при виде этих трех черных перьев над его
хмурым лицом.
Я не слыхал его злобных насмешек, не замечал его гневных
взглядов. Я не спускал глаз со страусовых перьев. Они были
путеводной звездой всех моих мыслей. То, что они находились на
уборе короля-мулата, разъясняло многие тайны. Ложные подозрения
были вырваны из моей груди. Спаситель и герой, которым я
восхищался, не был изменником. Оцеола не был изменником! Думая
об этом, я почти забыл об угрожавшей мне опасности. Но голос
мулата снова вернул меня в реальный мир.
-- Черт вас возьми! -- закричал он, и в его голосе
послышалось злобное торжество. -- Наконец-то я отомщу! И обоим
сразу, черному и белому, господину и рабу, моему мучителю и
моему сопернику! Ха-ха-ха! Они привязали меня к дереву, --
продолжал он с хриплым смехом, -- и хотели сжечь, сжечь живьем!
Но теперь настала ваша очередь! Деревьев здесь хватит. Но нет,
у меня другой план. Черт побери, да! Гораздо лучший план. От
костра пленники иногда убегают. Ха-ха-ха! Нет, прежде чем сжечь
вас, мы вам кое-что покажем... Эй, вы, -- обратился он к своим
людям, -- развяжите им руки, поднимите их обоих и посадите
лицом к палаткам... Достаточно, достаточно, так, хорошо... Ну,
белый мерзавец и черный мерзавец, смотрите! Что вы там видите?
По его приказанию несколько человек вынули из земли
колышки, отвязали наши руки, приподняли нас и посадили лицом к
лагерю.
Уже совсем рассвело, и солнце ярко светило. Мы ясно видели
лагерь, палатки, лошадей и пеструю толпу людей.
Но мы смотрели не туда. Только две фигуры приковали все
наше внимание: это были моя сестра и Виола. Они опять застыли в
той же позе, как и тогда, когда я увидел их первый раз ночью.
Виола сидела с опущенной головой, а Виргиния положила ей голову
на колени.
Волосы у обеих были распущены, и черные косы сплетались с
золотыми локонами. Вокруг стояла охрана. Девушки, по-видимому,
не замечали, что мы здесь.
Вскоре предводитель послал одного из своих слуг, чтобы
сообщить пленницам о нас. Мы видели, как они вздрогнули, когда
посланный подошел к ним. Глаза их обратились в нашу сторону.
Раздался пронзительный крик: они нас узнали.
Обе девушки закричали вместе. Сестра назвала меня по
имени. Я ей ответил. Она вскочила, отчаянно всплеснула руками и
пыталась броситься ко мне. Но стражи схватили ее и грубо
оттащили в сторону. О, это было страшное зрелище! Мне легче
было бы, вероятно, умереть!
Дальше нам смотреть не дали. Нас снова опрокинули на спину
и привязали к колышкам. Мулат стоял над нами, осыпая нас
презрительными прозвищами. Но, что еще хуже, он позволял себе
мерзкие намеки на сестру и Виолу. О, как ужасно было мне
выслушивать все это! Если бы нам в уши влили расплавленный
свинец, мы, вероятно, не испытывали бы таких мучений.
Для нас было почти облегчением, когда он замолчал.
Начались приготовления к казни. Нам была уготована какая-то
ужасная смерть, но какая именно, мы еще не знали.
Мы недолго оставались в неведении. Туда, где мы лежали,
подошли несколько человек с лопатами и кирками в руках. Это
были негры -- старые работники с плантаций; они знали, как
обращаться с этими орудиями. Негры остановились около нас и
начали копать яму. О, боже, неужели нас закопают живыми? Эта
мысль первой мелькнула у нас. Она была ужасна, но оказалась
ложной. Чудовище готовило нам еще более страшную смерть.
Молча, с серьезным и торжественным видом могильщиков негры
продолжали работать. Мулат стоял рядом и давал указания. Он был
полон неудержимого веселья, то издеваясь над нами, то хвастаясь
тем, какое искусство он проявит, выступив в роли палача.
Женщины и воины, собравшиеся кругом, смеялись над его остротами
и сами иногда пытались внести свой вклад в это зловещее
остроумие, после чего раздавались взрывы демонического смеха.
Мы легко могли представить себе, что находимся в аду, среди
гримасничающих дьяволов, которые каждую минуту наклонялись над
вами и ухмылялись нам прямо в лицо, как будто находили особое
удовольствие в наших мучениях.
Мы заметили, что между ними мало семинолов. Здесь были
индейцы с почти черным цветом кожи. Они принадлежали к племени
ямасси, некогда покоренному семинолами и растворившемуся среди
них. Большинство присутствующих были негры, самбо, мулаты --
потомки испанских маронов(80), а также беглые с американских
плантаций. Последних было, видимо, очень много, потому что
теперь то и дело слышалась английская речь. Несомненно, в этой
пестрой толпе были и наши рабы, но они не подходили близко, а я
видел только лица тех, кто нагибался ко мне.
Менее чем в полчаса работа могильщиков была окончена. В
землю вбили специальные столбы для сожжения на костре, и нас
потащили к месту, где они были установлены.
Как только я сумел повернуться, я взглянул туда, где
раньше видел сестру и Виолу, но их уже не было. Их увели в
палатку или в кусты. Девушек пощадили -- им не придется увидеть
ужасное зрелище, хотя трудно было предполагать, что злодей
удалил их отсюда именно по этой причине.
Перед нами зияли две черные, глубокие ямы. Но это были не
могилы. А если это и могилы, то, очевидно, нас собирались
похоронить в вертикальном положении. Если необычайной и
странной была форма могил, то такой же была и цель, с которой
их вырыли. Вскоре все стало ясно.
Нас подвели к краю могилы, схватили за плечи и опустили в
землю. Ямы оказались нам как раз по горло. Негры быстро
забросали ямы землей и притоптали ее. Теперь на поверхности
оставались одни наши головы.
Положение было действительно нелепое. Мы сами могли бы
рассмеяться, если бы не знали, что находимся в своих могилах.
Толпа дьяволов с интересом наблюдала за нами, разражаясь
по временам взрывами дикого хохота.
Что же дальше? Пришел ли конец нашим пыткам и нас оставят
умирать здесь ужасной, медленной смертью? Голод и жажда вскоре
прикончат нас. Но, боже мой, сколько часов будут продолжаться
эти страдания? Сколько дней страшных мучений нам суждено еще
пережить, прежде чем последняя искра жизни угаснет в нас, --
дней ужаса и отчаяния? Но нет, врагам еще и этого было мало.
Такая смерть, какой мы ожидали, казалась еще слишком
легкой. Ненависть злодея, который придумал эти пытки, далеко не
иссякла -- у него были еще для нас в запасе иные, более
страшные мучения.
-- Отлично! -- кричал мулат, восторгаясь собственной
изобретательностью. -- Это лучше, чем привязывать их к дереву.
Великолепная мысль, а? Отсюда они не убегут, черт их побери!
Давайте сюда огня!
Огня! Значит, нас еще будут пытать огнем! Мы услышали
ужасное, леденящее душу слово. Нам суждено умереть в пламени!
Теперь наш ужас достиг крайних пределов. Что еще могло
быть страшнее, когда принесли вязанки хвороста и, как кольцом,
окружили ими наши головы, когда принесли факелы и подожгли
хворост, когда пламя стало разгораться все ярче и ярче и
нестерпимый жар охватил наши головы... Вскоре нашим черепам
суждено будет сгореть дотла и превратиться в головешки, как эти
разгоревшиеся ветки.
Нет, больше страдать мы уж были не в силах! Мера наших
мучений переполнилась, и мы жаждали смерти, которая должна была
положить конец нашим мукам. Эти муки усиливались от криков,
которые доносились с противоположной стороны лагеря. Даже в
этот страшный час мы узнали голоса Виргинии и Виолы.
Безжалостное чудовище велело привести их сюда, чтобы они были
свидетельницами нашей казни. Мы не видели их, но их дикие и
жалобные вопли говорили о том, что ужасная картина предстала
перед их глазами.
Все жарче и жарче разгорался огонь, все ближе и ближе
подбирались и уже лизали нас языки пламени. Волосы на моей
голове начали скручиваться и обгорать.
Все предметы поплыли у меня перед глазами, деревья
заколебались и зашатались, весь земной шар закружился с бешеной
скоростью.
От страшной боли мой череп, казалось, был готов лопнуть.
Мозг как бы ссыхался... Я был почти без сознания...
Глава XCIII. ДЕМОНЫ ИЛИ АНГЕЛЫ
Неужели я уже умер и терплю муки, уготованные мне в ином
мире? Неужели это дьяволы зловеще ухмыляются и лопочут вокруг
меня?
Но что это? Они вдруг рассыпались и отступили. Кто-то
подошел к нам и отдает им приказания. Неужели это Плутон?(81)
Нет, это женщина. Женщина -- здесь! Прозерпина?(82) Если это
женщина, она сжалится надо мной.
Напрасная надежда -- в аду нет милосердия! О, мой мозг!
Какой ужас!
Это две женщины, и взгляды их не враждебны. Это ангелы.
Быть может, ангелы милосердия? Да, это они. Вот один из них
подходит к огню и поспешно разбрасывает горящий хворост. Кто же
она, эта женщина?
Если бы я был жив, я назвал бы ее Хадж-Евой. Но теперь,
когда я уже умер, это, должно быть, ее дух.
Рядом с ней еще одна женщина -- моложе и красивее. Если
существуют ангелы, это самый прекрасный ангел на небесах.
Неужели это дух Маюми?
Как попала она в этот ужасный вертеп к дьяволам? Это не
место для нее. Она не совершила преступлений, за которые ее
могли бы сюда низвергнуть.
Где я? Не сон ли это? Только что я был весь в огне, теперь
пылает только мой мозг. Мое тело овеяла прохлада. Где я?
Кто ты, склонившаяся надо мной и дарующая мне прохладу?
Неужели это ты, Хадж-Ева, безумная королева? Чьи это нежные
пальцы касаются моих висков? О, какое блаженство приносит мне
их легкое прикосновение!.. Нагнись, чтобы я мог взглянуть в
твое лицо и поблагодарить тебя... Маюми! Маюми!
x x x
Я не умер. Я жив. И я спасен. Сама Хадж-Ева, а не дух ее,
лила на меня прохладную воду. Сама Маюми смотрела на меня
своими прелестными, блестящими глазами. Неудивительно, что я
принял этих женщин за ангелов.
-- Проклятие! -- раздался хриплый от бешенства голос. --
Уведите прочь этих женщин! Разожгите снова костер!..
Сумасшедшая королева, прочь отсюда! Ступай к своему племени.
Это мои пленники! Твой вождь не имеет права... К черту! Нечего
тебе мешаться в мои дела!.. Разожгите костер!
-- Ямасси! -- воскликнула Хадж-Ева, обращаясь к индейцам.
-- Не слушайте его! А не то страшитесь мести Уикомэ! Его дух
разгневается и покарает вас. Куда бы вы ни пошли, читта-мико
будет всюду преследовать вас! Шум его хвоста будет вечно
звучать у вас в ушах! Он будет кусать вас за пятки, когда вы
будете в лесу... Скажи, король змей, правду ли я говорю?
Говоря это, Хадж-Ева взяла гремучую змею в руки и держала
так, что все могли ее видеть. Змея зашипела и зашумела хвостом,
издавая резкий звук: "скирр".
Кто мог сомневаться в том, что это был утвердительный
ответ? Кто хотите, только не ямасси. Скованные ужасом, они
застыли под взглядом могущественной колдуньи.
-- А вы, черные беглецы и изменники, у которых нет бога и
которые не боятся Уикомэ, только посмейте снова разжечь
костер!.. Посмейте только подбросить в огонь хоть одну
хворостинку, и вы сами очутитесь на месте пленников! Сейчас
здесь появится тот, кто сильнее вашего желтого чудовища, -- ваш
вождь!.. Вот он, Восходящее Солнце! Он идет! Он уже близко!
Она умолкла, и в ту же минуту из леса донесся лошадиный
топот. Сотни голосов слились в одном крике:
-- Оцеола! Оцеола!
Этот возглас был целительным бальзамом для моего слуха.
Почти спасенный, я снова начал бояться, что это окажется только
короткой отсрочкой казни. Наше избавление от смерти было еще
далеко не решенным делом: нас защищали лишь слабые женщины.
Мулат вместе со своими свирепыми приспешниками вряд ли уступил
бы их требованиям. На их угрозы и мольбы не обратили бы даже
внимания -- снова зажгли бы костры и довели бы казнь до конца.
По всей вероятности, так и случилось бы, не подоспей Оцеола
вовремя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54