Я-то пойду как раз не туда.
– Хорошо, – одобрил Кен. – Слушай, а ты не собираешься уголовщиной заняться? – Джой вытаращила глаза. – Видишь, изгнанным преступникам дороги нет, кроме как к нам. Только приходит большей частью всякая бездарь. А тебя, чувствую, учить – никакой мороки. Одно удовольствие. Может, все-таки убьешь кого или ограбишь? Я бы тебя с собой на дело взял. Голова у тебя на месте растет.
– Верно, флейтист. Вот потому я лучше воздержусь.
– Слушай, – воззвал Стэн, карабкаясь наверх по скале, – да кто такие флейтисты?
Кен засмеялся. Вместо него ответила Джой: быстро, не затрудняясь подбором слов, причем на удивление правильно.
– Монстры, – неохотно сказала она. – Маньяки. Мразь. Виртуозы медленной смерти.
– Что, правда? – Стэн принял объяснение хладнокровно.
– Нет, конечно, – ухмыльнулся Кен. – Не мразь, моя прелесть, а отборная мразь.
Джой вскарабкалась первой и свесила голову вниз.
– Полезайте сюда, – сообщила свесившаяся голова. – Места хватит.
Места и впрямь хватило. Площадка наверху была ровной как стол. Залезать на нее можно было только с одной стороны, с другой она резко обрывалась, и отвесная стена уходила вниз, в пропасть.
– И впрямь, мыслительное место, – признал Кен. – Очень даже мысли в голову лезут. О похоронах, например. Как найти ту кровавую лужу, что от тебя останется, и какой дурак за ней полезет. Ну, так будет разговор?
– Может, и нет, – Джой опустила голову, – от тебя зависит.
– Я весь – внимание.
– Может, и напрасно. Понимаешь, мы ведь не зря одного человека взяли, а не отряд.
– Еще бы! Отряду платить надо, а чем?
– Есть чем, не беспокойся. Да только нам не наемник нужен. Ниндзя, он и есть ниндзя. Пока на службе – все хорошо, а если кто подороже уплатит? Где у меня гарантия, что не продашь ты нас со всеми потрохами?
– Никакой гарантии, – подтвердил Кен.
– Видишь сам, никакой. А если отряд, так и того хуже.
– Верно, – кивнул Кен. – Один язык из глотки вырвать проще.
– Проще? А толку, если все всплыло? Нам не наемник нужен, – грустно сказал Стэн. – Наемнику мы ничего не скажем.
– Клан оказывает тебе честь, флейтист. – Голос Джой был холоден, как недавно на площади, в нем выла вьюга и сверкал лед. – Мы предлагаем тебе кровную связь.
– Вступить в клан? – зло изумился Кен. – Да чего ради? Чтобы иметь право пожать руку всякой клановой крысе? Знаешь, где я видел ваши гражданские права? Лет пятнадцать назад я бы еще подумал, а теперь – чего ради? Я ниндзя, флейтист, что я у вас потерял? Что мне это даст?
– А ты не думал, – тихим опасным голосом поинтересовалась Джой, – что за нужда заставляет мараться нас о ниндзя-флейтиста?
Кен осекся.
– Слушай, флейтист. Дело твое. Какие наши права? Обычные, законные. Ты своих прав человека вне закона на них менять не хочешь. Ишь, какая жертва. Связаться с кланом такому, как ты. А ты рассуди, много ли радости клану связываться с таким, как ты? Что тебе это даст, говоришь? Какие права? Только одно право – подыхать с голоду вместе с нами!
– Хорошее право, – ухмыльнулся Кен. – На такое право я бы купился. Только я не хочу лезть в дерьмо с закрытыми глазами.
– Полезешь. – пообещала Джой.
– И рад бы, звезда моя, но даже для тебя – не полезу. Конечно, горько мне отказываться от твоего сердца, по гроб жизни не утешусь. Но я сейчас слезу вниз и пойду.
– Никуда ты не пойдешь, счастье мое. Ты видел больше, чем положено; Да и времени у меня нет – искать других дураков. Сиди, флейтист.
– А кто меня остановит? И как, интересно?
– А хоть бы и так! – На губах Джой медленно засветилась улыбка, до того недвусмысленно призывная, что Кену стало смешно. Наивная девочка. Нашла чем подкупать профессионала. Ждешь, что я потеряю голову? Ну-ну, жди.
Кен усмехнулся и подставил лицо, когда левая рука Джой ласково коснулась его щеки. По доброй воле его в жизни не ласкали, и он позволил себе раствориться и поблаженствовать. А следить-то надо было, и не за левой рукой, а за правой. Джой прильнула к нему, ее правая рука легла на его плечо у основания шеи. Руки Кена потянулись к талии Джой, но не успели сомкнуться. Ее правая рука мигом скользнула под воротник и рванула что есть силы, а левая пребольно схватила за волосы.
Кен вывернулся и вскочил. Поздно! Лопнувшая цепочка скользнула по камням и замерла. Правая рука Джой, накрепко сжимая талисман, поднялась для броска. Кен было рванулся…
– Стой! – быстрый окрик заставил Кена остановиться. – И не двигайся. Совсем.
– Отдай, – попросил Кен одними губами, следя за рукой, как за коброй перед броском: вот сейчас… сейчас. – Отдай, – повторил он, не делая никаких попыток шевельнуться: не успеть.
Джой чуть подвинулась, и ее сжатый кулак завис над пропастью. Теперь достаточно разжать пальцы – и круглая пластинка полетит вниз.
– Отдай, пожалуйста, – тихо выдохнул Кен. – Зачем она тебе?
– В хозяйстве пригодится. Тебе ведь без нее никак. Самому себе глотку перерезать, и то лучше.
Кен едва на колени не рухнул.
– Не советую. – Сжатая рука угрожающе нагнулась над пропастью. – Ты меня не проси, флейтист, ты мне обещай.
Кен пристально взглянул на Джой. Обморочила. Провела, как мальчишку, а теперь шантажирует. Кен – флейтист, ниндзя, профессионал – думал раньше, что шантаж – это не опасно, но унизительно. Как бы не так. Все наоборот. Опасно? Да. Лицо у Джой отчаянное, глаза безумные. Бросит и думать забудет. Но унизительно? Унижение – это когда тому, чьи пятки ты лижешь, это в радость. А Джой вся как оглушенная. Словно это не Кен, а она сама готова ползать на коленях. Нет здесь унижения.
– Что ж тебе обещать, мое сердце? Вступить в клан? – непослушными губами Кен попытался улыбнуться.
– Нет, это на твой выбор. Обещай залезть в дерьмо с закрытыми глазами.
– Хорошо, я беру ваш заказ.
– И молчать, флейтист. Во что бы то ни стало. Даже если тебе твои кишки на шею намотают.
– Клянусь, – Кен вздохнул с облегчением: Джой отвела руку от пропасти. Уф. Ладно еще, что Стэн сидел молча и не шевелясь. Умница Стэн. Стоило ему шелохнуться, и Джой могла выбросить пластинку.
– Держи свое сокровище. – Джой так плотно сжимала талисман, что его края в кровь оцарапали ладонь. У Кена закружилась голова: теперь, когда страх отхлынул, им овладела слабость. Он взял талисман, отер с него капельки крови о рубашку, поднял цепочку и принялся старательно прилаживать ее.
– Эта штука такая важная? – нарушил молчание Стэн. Кен кивнул. – Я бы на твоем месте скинул Джой вниз. Терпеливый ты.
– А ты знаешь, что такое ниндзюцу? – спросил Кен. Стэн помотал головой, Кен зажал цепочку зубами, закрепляя звенья.
– Искусство терпеть, – небрежно бросила Джой. Кен от неожиданности едва не выронил цепочку с талисманом в пропасть.
– Слушай, ласковая моя, откуда ты все это знаешь?
– Видела, – неохотно ответила Джой.
– Где? – Кену стало до того интересно, что он и думать позабыл обо всем прочем. – Так не бывает.
– Бывает. Только вспоминать не люблю. Очень уж неприятные подробности.
– А ты без подробностей, в общем. – Кен подсел рядышком, и его длинные руки мигом завладели ее ладонью. – Я вообще-то против авансов, но разве мне за твои подлые штучки не причитается?
– Шантажист, – улыбнулась Джой краешком губ.
– Кто – я?
– Значит, без подробностей. – Джой чуть помолчала. – Шла я куда не следовало, а попала куда .не собиралась. И задержалась там дольше, чем рассчитывала. Видела то, чего мне не показывали, а и показывали бы – лучше б не смотрела.
– Действительно, без подробностей, – ухмыльнулся Стэн.
– Очень даже понятно. Где-то и когда-то занесло тебя в наши края. Там и насмотрелась. Чего – не знаю, и не это важно. Вот только кто это тебя так прохлопал? Незваные зрители от нас живыми не выходят.
– Почему живыми? – возмутилась Джой. – Чем ждать, пока из тебя сделают свеженький труп. лучше самой о себе по-быстрому позаботиться. Кому какое дело, чьи это останки и кто их так.
– И похоже получилось? – развеселился Кен. Джой подтянула штанину и показала громадный неровный белый шрам на икре.
– Птичка, – лаконично сообщила она.
– Слушай, может, передумаешь насчет уголовщины? Ей-ей, я бы с тобой на дело пошел.
– Кстати, о деле. Теперь, когда мы уверены в твоем молчании, можно и обсудить, а?
После того как огненный язык облизнул Землю, среди уцелевших воцарился беспредел. Право сильного действовало вовсю. Но недолго. Чтобы грабить, нужно иметь что грабить. Цивилизация осыпалась, как новогодняя елка. Сначала кончился бензин. Потом одна за другой истощились батарейки, сели аккумуляторы. Тысячи мертвых автомобилей тихо ржавели. Их печальные остовы напоминали скелеты динозавров. Останки городов объяла вонь разбушевавшейся канализации. Все хорошее когда-нибудь кончается, кончилось и привычное оружие. Самодельный порох и пули кустарного литья разрывали вороненые стволы на стальное спагетти. В ход пошли ножи. Но время беспредела миновало.
Быстро, слишком быстро поистрепалось былое. Что толку от огромной массы вещей, они ведь тоже не бессмертны. Должен же кто-то производить новые вещи, чтоб бандитам было чем поживиться. И бандиты резко поумерили свои запросы.
Да, но чтобы сделать вещь после гибели цивилизации, надо знать как. Кому теперь нужны программисты и кинооператоры, наладчики конвейера или трактористы? Упряжь и плуг, ткацкий стан и веретено – должен же кто-то знать, как это делается!
Помимо специалистов, есть еще люди образованные. Хранящие в памяти самые неожиданные знания. Конечно, образованные – народ смурной, всюду им надо влезть, и в кровавой каше беспредела именно их в первую очередь и взяли на ножи. Зато к концу беспредела недорезанные интеллигенты небывало поднялись в цене.
Надо отдать им должное, они быстро про себя все поняли. Когда закончилось деление кланов по территориям, закончилось и выделение Хранителей знания в особую касту. Соответственно их знаниям и кланы занялись делом. Где выплавляли железо, где обжигали глину, благо это проще, чем варить стекло. Благосостояние не то чтобы упрочилось, но выжить можно. Изголодавшиеся бандиты пускали голодную слюну и ждали своего часа.
Кланы сами не воевали. Но нанять оголодавшую банду, чтоб с ее помощью добраться до чужого добра, – отчего нет? Атакованные тоже нанимали бандитов, чтобы дать достойный отпор. Тогда-то бандиты и приобрели статус наемников и наименование ниндзя. Конечно, они не умели и сотой доли того, что умели настоящие ниндзя. Но и те не знали профессиональных приемов теперешних мерзавцев. Словечко прилипло. Чем налететь и ухватить, лучше брать что дают, ибо насмерть перепуганные кланы платили наемникам щедро: не ровен час, перекупят, и проснешься ты с отхряпанными ушами, а то и головой. В самых кровавых переделках не щадили даже Хранителей, хотя до такой крайности доходило редко. Однако именно в такой повальной резне и погибли родители Джой и отец Стэна. Семнадцатилетняя Джой и пятнадцатилетний Стэн оказались в совете Клана.
Потому что Хранители хранили знания, ревниво и бережно, передавая по наследству. Свои знания они прятали надежнее, чем желудок упрятан в животе. Если дети оказывались бездарными и Совет Клана назначал ученика, он и становился сыном. А незадачливых потомков опаивали мрачной дрянью, отнимающей разум: знания опасны в руках дурака, лучше ему стать идиотом. Стэна едва не опоили после смерти отца, опасаясь его полузнания, но не оставаться же при одном Хранителе!
По счастью, Стэна и Джой начали обучать, едва они заговорили. Уж очень не хотелось их семьям видеть хорошенькую Джой или трогательного Стэна косноязычными слюнявыми кретинами. Талант развивали с малолетства, с первых шагов – быстрей, быстрей!
Конечно, знания свои Стэн и Джой получили в основах, а не в приложении. Необходимость добывать, а не выучивать знания, разбирать семейные записи самим и догадываться, чего в них не хватает, оказалась катализатором невиданной мощи. Стэн обладал чудовищной памятью и великолепной интуицией. Джой не отличалась бритвенной остротой интеллекта. Но ее мышление было ясным и гармоничным, и решения она находила неожиданные.
Стэну и Джой предстояло завязаться узлом, но доказать, что недаром получают свой кусок хлеба в голодающем клане. Они завязались, но доказали. И года не прошло, как им начали уступать дорогу, а в поселении о них говорили: Стэн и Джой сами знают, что делать, не маленькие. Ведь именно по их проекту горный склон начали приспосабливать под террасное земледелие, хотя работы еще было – непочатый край.
– Это как? – вставил реплику Кен. – Железом камни долбаете? Не завидую.
– Кто железом, а кто и сталью, – улыбнулся Стэн.
– Откуда сталь? – опешил Кен.
– Делаем. И неплохо.
– Погоди! – Кен немного помолчал, – А шелковый платок мой, что, тоже?..
– Конечно, – кивнула Джой. – Новодел.
– И с таким уменьем – так голодать? – изумился Кен.
– Вот-вот, – вздохнула Джой. – На шелке мы и нарвались.
Лет пять назад, отмыв после очередной всеобщей резни кровь и сопли, кланы приступили к территориальному переделу мирным путем. Горцы были бедны и малочисленны, и с ними особо не считались. Кусок земли, который им предложили прирезать, был и вовсе бросовый: маленький, весь поросший какой-то дрянью, выжигать его под поле бессмысленно, а половина – и вообще голые скалы. Сильные кланы приготовились к долгому и визгливому протесту. Хранители тем временем обследовали территорию, как и полагается. Стэн лазил по скалам, Джой на карачках обползала каждый кустик, забираясь на каждое дерево. На некоторых она провела чуть ли не по пять дней, а покончив с древесным образом жизни, заявила, что согласна. Стэн вернулся грязный и оборванный и поддержал ее.
– Жадность нас погубила, – хмуро произнесла Джой, – молодые мы были, вот что. Я нашла деревья. И шелковичных червей. А шелк от них за три года получили. Знали, что искать и как, а практика – дело наживное. А Стэн обнаружил в горах все, чтоб плавить сталь, а не железо. Тут-то мы рты и раскрыли.
– Не понимаю, – признался Кен, – что в этом плохого?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11