Присаживайтесь! Надеюсь, у вас все хорошо?— Все прекрасно. — Наверн Чудакулли сел. — А у вас как? Со здоровьем все в порядке?— Лучше не бывает. Погода вроде опять пошла на потепление.— Вчера был особенно хороший день.— А завтрашний может быть еще лучше. Во всяком случае, так говорят.— Ну, мы могли бы помочь кое-каким заклинанием…— И это правильно.— Согласен.— Гм…— Безусловно.Некоторое время патриций и аркканцлер наблюдали за бабочками. Слуга принес охлажденные напитки в длинных бокалах.— Интересно все же, что они там делают… с цветами?.. — нарушил затянувшееся молчание лорд Витинари.— Это вы о чем? Патриций пожал плечами.— Не обращайте внимания. Пустяки, просто пришло в голову. Кстати, раз уж вы так удачно зашли, аркканцлер, — заглянули по пути, направляясь по каким-то своим, разумеется, бесконечно более важным делам… Так вот, не могли бы вы оказать мне любезность и ответить на один несложный вопрос: кто есть Великий Волшебник?Чудакулли задумался.— Может быть, декан? — предположил он. — Поистине великий человек, столько жрать…— Чутье подсказывает мне, что этот ответ несколько неправилен, — возразил лорд Витинари. — Контекст наводит на мысль, что «великий» в данном случае означает «самый лучший».— Тогда точно не декан, — решительно качнул головой Чудакулли.Преподавательский состав Незримого Университета… Картина, открывшаяся внутреннему взору лорда Витинари, воплощала небольшую цепь округлых холмов в остроконечных шляпах.— О да, вряд ли декан велик в этом смысле, — вслух заключил он.— Э-э… А могу ли я поинтересоваться, в связи с чем, собственно, возник вопрос?Патриций положил руку на набалдашник трости.— Пойдемте, — сказал он. — Думаю, лучше будет, если вы сами все увидите. Лично я ума не приложу, что все это значит.Следуя за лордом Витинари, Чудакулли с интересом осматривался. Не часто выпадает случай прогуляться по садам, которые во всех садоводческих книгах упоминаются в разделе «Самые Распространенные Ошибки и Заблуждения».Их разбил (очень, очень уместный глагол) прославленный (дурная слава — это ведь тоже слава) садовник и на все руки изобретатель Чертов Тупица Джонсон. Благодаря свойственным ему рассеянности и полному незнанию элементарных законов математики его сады как нельзя лучше подходили для любителей острых ощущений.Есть люди, которые строят, используя скрытые, но благожелательные силы магнитных полей. Так вот, Чертов Тупица Джонсон был совсем иного рода гением. Его произведения неведомым образом приводили в действие некие тайные силы природы. Солнечные часы с колоколами то и дело взрывались, обезумевшая каменная кладка в конце концов покончила с собой, а литые садовые решетки расплавились — пока только в трех местах, но начало было положено.Патриций провел аркканцлера через калитку, и они вошли в нечто вроде голубятни. Внутри вилась скрипучая деревянная лестница. Вездесущие анк-морпоркские голуби Все анк-морпоркские голуби относятся к совершенно особой породе — голубь одичалый, неуничтожимый.

приветствовали незваных гостей злобным бормотанием и курлыканьем.— Странное здание, никогда не видел ничего подобного, — заметил Чудакулли, с опаской ставя ногу на лестницу.Ступеньки отозвались жалобным стоном. Патриций извлек из кармана ключ.— Насколько я понимаю, изначально господин Джонсон строил улей, — заметил он. — Однако за отсутствием таких больших пчел мы нашли этому… зданию другое применение.Он отпер дверь. Они оказались в большом квадратном помещении. На каждой стене было по незастекленному окну. Закрепленные в пустых проемах деревянные распорки с колокольчиками на шнурках, очевидно, предназначались для того, чтобы подавать сигнал, если в «голубятню» заглянет какой-нибудь крылатый посланец.В центре комнаты на столе сидела здоровенная птица — Чудакулли и не подозревал, что такие бывают. Птица повернулась и уставилась на аркканцлера желтым, похожим на здоровенную бусину зраком.Патриций извлек из кармана баночку с анчоусами.— Честно говоря, этого гостя мы никак не ждали, — сообщил он. — Прошлый раз такой посланец заглядывал к нам почти десять лет назад. А раньше мы все время держали на льду пару-другую свежих скумбрий.— Это, случаем, не бесцельный альбатрос? — высказал догадку Чудакулли.— Он самый и есть, — подтвердил лорд Витинари. — И причем прекрасно обученный. Сегодня вечером отправится в обратный путь. Только подумайте — шесть тысяч миль на банке анчоусов и бутылке рыбьего жира, что Стукпостук, мой секретарь, разыскал на кухне. Поразительно.— Не понял? — переспросил Чудакулли. — В обратный путь куда?Лорд Витинари повернулся лицом к аркканцлеру.— Тут надо кое-что уточнить. О Противовес-ном континенте даже речи не идет, что бы вы там себе ни подумали, — сурово ответил патриций. — Перед вами вовсе не тот альбатрос, что, как правило, используется в Агатовой империи для доставки почты. Всем прекрасно известно, что мы с этой таинственной страной не поддерживаем никаких контактов. И эта птица отнюдь не первая за много лет, и она не принесла нам странное и загадочное послание. Я понятно объясняю?— Нет.— Отлично.— Значит, это вовсе не альбатрос?— Вижу, вы уловили суть вопроса, — улыбнулся патриций.Наверн Чудакулли, хотя и являлся гордым обладателем большого и эффективно работающего мозга, чувствовал себя не вполне уютно, когда дело касалось всяких двусмысленностей и околичностей. Он покосился на длинный зловещий клюв птицы.— А по мне, так самый настоящий альбатрос, демоны его побери, — почесал в затылке аркканцлер. — Вы же только что сами сказали, что так оно и есть. Я, помню, спросил у вас, уж не бесцельный ли альбатрос…Патриций в раздражении махнул рукой.— Давайте не будем вдаваться в орнитологические изыскания, — прервал он. — Суть в том, что в почтовом мешке этой птицы мы нашли вот этот листок бумаги…— То есть вы не нашли там этот листок? — уточнил Чудакулли, пытаясь не запутаться окончательно.— Ну да, разумеется. Именно это я и хотел сказать. В общем, этот листок совсем не тот, да и вообще не листок, честно говоря. Взгляните-ка.Он вручил аркканцлеру послание.— Рисунки какие-то, — заметил Чудакулли.— Это пиктограммы Агатовой империи, — объяснил патриций.— Вы хотите сказать, что это не пиктограммы Агатовой империи?— Да, да, само собой, — устало вздохнул патриций. — Вижу, вы истинный знаток дипломатического искусства. Ну и… вы поняли общую картину?— Вроде бы, — пожал плечами Чудакулли. — А что тут понимать? Клякса, клякса, клякса, клякса и всего одно слово — «Валшебник».— Таким образом, из этого можно сделать вывод, что…— С правописанием у него совсем плохо, вот он и перешел на картинки. В смысле тот, кто это написал. В смысле нарисовал.— Гм, не знаю. Раньше великие визири время от времени присылали нам весточки. Но в последние годы, насколько мне известно, в империи стало неспокойно. Как вы можете заметить, послание не подписано. Тем не менее игнорировать я его не могу.— Валшебник, валшебник… — задумчиво повторял Чудакулли себе под нос.— Пиктограммы значат буквально следующее: «Немедленно пошлите к нам Великого…» — начал лорд Витинари.— …Валшебника, — словно разговаривая сам с собой, закончил Чудакулли, постукивая пальцами по листку.Патриций бросил альбатросу анчоус. Птица с жадностью заглотила подачку.— Имперская армия насчитывает миллион с лишним человек, — многозначительно произнес патриций. — По счастью, тамошним правителям нравится воображать, будто все находящееся за пределами империи не более чем унылая пустыня, населенная всякими призраками и вампирами. Обычно наши дела агатцев не интересуют. Честно говоря, тут нам крупно повезло, поскольку они не только коварны, но и богаты и сильны. Я даже отчасти надеялся, что про нас там вообще забыли. И вдруг вот это. Таким образом, нам нужно как можно скорее отыскать подходящую кандидатуру и забыть обо всей этой истории.— …Валшебник… — повторил Чудакулли.— Может быть, вам стоит передохнуть от своих обязанностей? Развеяться чуток, поглядеть другие страны? — с некоторой надеждой предложил патриций.— Мне? О нет. Терпеть не могу эту ихнюю заграничную еду, — мгновенно отреагировал Чудакулли. И опять повторил себе под нос: — Валшебник…— Это слово как-то дурно на вас подействовало, — заметил лорд Витинари.— Я уже встречал его где-то… Именно в таком вот написании, — откликнулся Чудаку л ли. — Но никак не могу вспомнить, где именно.— О, не сомневаюсь, вы это наверняка вспомните. Примерно к полднику. И отошлете этого Великого Валшебника в империю.У Чудакулли отвисла челюсть.— За шесть тысяч миль? При помощи одной лишь магии? Вы вообще понимаете, о чем просите?!— Свою просьбу я прекрасно понимаю, — уверил его лорд Витинари.— Кроме того, — продолжал Чудакулли, — они ж там… совсем иностранные, с головы до ног. И мне всегда казалось, в империи своих волшебников хватает.— Тут я не в курсе.— Но на что им сдался этот валшебник!— Понятия не имею. И меня это не волнует. Найдите кого-нибудь. Тем более вашего племени в Незримом Университете предостаточно.— Голову даю на отсечение, они замышляют какое-нибудь ужасное заграничное злодейство, — мрачно заявил Чудакулли. Но тут перед его мысленным взором, покачивая многочисленными щеками, всплыло лицо декана. Чудакулли вдруг просиял. — А как вы думаете, им ведь без разницы, какой волшебник, главное, чтоб он был достаточно велик? — словно размышляя вслух, спросил он.— Это я оставляю на ваше усмотрение. Но сегодня вечером я хотел бы отослать сообщение, в котором будет сказано, что Великий Валшебник уже в пути. После чего обо всем этом деле можно будет забыть.— Само собой, вернуть его обратно будет нелегкой задачей, — продолжал размышлять Чудакулли. Ему опять вспомнился декан. — Практически невыполнимой, — добавил он неуместно веселым тоном. — Думаю, мы приложим все силы, но, увы, безуспешно. Испробуем все средства — и ничего у нас не получится. Ничегошеньки!— Я гляжу, вам не терпится приступить к решению этой крайне сложной проблемы, — заметил патриций. — Что ж, не стану больше вас задерживать, ведь вас ждет не дождется любимый Университет.— Но… валшебник… — опять пробормотал Чудакулли. — Оно смутно напоминает мне о чем-то, это слово. Я его точно видел… но где?..
Акула думала недолго. Акулы вообще недолго думают. В целом весь их мыслительный процесс можно выразить знаком « = ». Ты это видишь = ты это ешь.Акула уже приготовилась было стрелой метнуться сквозь воды лагуны, как вдруг в ее крохотный мозг закрался так называемый акулий экзистенциальный ужас — иначе говоря, то есть выражаясь нормальным человеческим языком, сомнение.Акула знала, что она самая большая акула в округе. Все сомневающиеся в этом либо бежали, либо погибли в неравной борьбе со старым добрым «=». И все же… акула буквально шкурой чуяла, что следом за ней что-то быстро движется.Акула сделала грациозный разворот, и первое, что увидела, это сотни ног с тысячами пальцев на них — целую фабрику поросячьих хвостиков!
В Незримом Университете происходило много всякого разного, и, к общему величайшему сожалению, частью происходящего был учебный процесс. Преподавательский состав давно уже признал этот факт, смирился с ним и теперь делал все возможное, лишь бы избежать участия в данном процессе. Однако никто не жаловался, поскольку студенты также не горели желанием образовываться.Впрочем, система работала прекрасно и, как часто бывает в подобных случаях, обросла своими традициями. Лекции продолжали иметь место, поскольку черным по белому значились в расписании. Ну а факт, что их никто не посещает, был несущественной деталью, не имеющей к делу ровно никакого отношения. Время от времени кто-нибудь начинал доказывать, что на самом деле лекции вовсе не читаются, однако проверить, правда это или нет, не представлялось возможным, поскольку для проверки лекции надо было посещать, а до этого ни у кого не доходили ноги. В конечном итоге закрепилось мнение (высказанное профессором извращенной логики Логика — достаточно извращенная штука, просто на Плоском мире наконец-то назвали ее своим именем.

), что по существу лекции проходят, а значит, беспокоиться нечего.Подводя некоторый итог, можно сказать, что процесс обучения в Университете осуществлялся древним как мир способом: помещаешь большое количество молодых людей как можно ближе к огромному количеству книг и надеешься, что каким-то невероятным путем хотя бы что-то из последних перетечет в первых. В то время как указанные молодые люди предпочитают «помещаться» как можно ближе к тавернам и всякого рода забегаловкам — по той же самой причине и с той же самой целью.Была как раз середина рабочего дня. Заведующий кафедрой беспредметных изысканий читал лекцию в аудитории ЗБ, ну а его мирное похрапывание перед камином в магической зале было незначительной технической деталью, которую не станет комментировать ни один человек, обладающий хотя бы каплей дипломатичности.Чудакулли пнул профессора в лодыжку.— Ай!— Прошу прощения, что прерываю твои занятия, профессор, — в голосе Чудакулли явственно слышалась язвительность. — Нужно срочно созвать Волшебный Совет. Где все?Заведующий кафедрой беспредметных изысканий потер ногу.— Гм, насколько мне известно, профессор современного руносложения читает лекцию в аудитории ЗБ Это вовсе не ошибка. Все виртуальные лекции проходили в аудитории ЗБ. Ни на одном из университетских планов Данная аудитория указана не была, зато, как считалось, могла вместить в себя какое угодно количество студентов.

. Но где он сейчас, я понятия не имею. А остальные… — Профессор бережно ощупал лодыжку. — Слушай, больно же…— Немедленно всем. В мой кабинет. Через десять минут, — отрезал Чудакулли.Подобный подход Чудакулли использовал повсеместно и был глубоко убежден в его эффективности. Менее прямолинейный аркканцлер часами блуждал бы по Университету, разыскивая своих подчиненных. Но Чудакулли действовал куда проще:
1 2 3 4 5 6 7