— Вопрос только во времени. Когда все выяснится, они явятся за тобой. Стив?
— Да?
— Я знаю, что ты не убивал ее.
— Благодарю.
— В глубине души я уверена, что ты не можешь быть убийцей.
— Еще раз спасибо.
— Однако . . .
— Что однако?
Неожиданно я почувствовала, что больше не могу сдерживаться, и разразилась рыданиями. Из моих глаз хлынули потоки слез, мои плечи содрогались, руки тряслись. Я начала умолять своего мужа . . . хотя в этом не было никакой необходимости . . , но так, для моего успокоения . . . громко сказать, что он не убивал Аниту Фаррел.
— Конни, — сказал он. усаживаясь рядом со мной на кушетку.
— Конни, - повторил он, крепко обняв меня, — Конни.—в третий раз произнес он, — я окончил начальную и среднюю школу, посещал воскресную школу и ни в одной из них не прикончил ми одного преподавателя. Зная мой блестящий послужной список, как можешь ты думать, что я имею какое-то отношение к убийству в школе танцев?
Он вытер мне слезы. Потом, встав, прошелся по гостиной и вновь присел на край дивана. Выражение его лица было задумчивым, чуть удивленным и всерьез обеспокоенным.
— С ней было все в порядке, когда я выходил оттуда, — сообщил он. — Кто-то должен был войти в студию в тот промежуток времени, когда меня там уже не было, а ты еще не появилась.
— Нет, — с отчаянием в голосе сказала я. --— Туда никто не входил. Я не отрывала глаз от дверей.
— Конни, кто-то каким-то образом проник туда и выстрелил ей в спину.
— Но как, Стив? Там только одна дверь и ни одного окна.
— Не мог кто-нибудь войти туда, когда ты отвернулась? Подумай как следует, Конни, может быть, ты все же ошибаешься?
Я задумалась. Я попыталась восстановить в памяти весь этот эпизод от первой до последней секунды.
— Нет, — повторила я, — я не отрывала глаз от дверей. После того, как вышел ты, я была первой, кто ее открыл.
— Что же, — произнес Стив. — Пусть тогда все так и останется.
— Нет, Стив, раз есть загадка, должен быть и ответ. Необходимо найти его.
Стив вышагивал из одного конца гостиной в другой, словно пытаясь тем самым отыскать ответ. Я продолжала сидеть на диване. Наше молчание длилось несколько минут.
В конце концов Стив с безнадежным видом присел рядом со мной. Бросив взгляд на бумажный силуэт, лежавший на кофейном столике, он взял его в руки и начал внимательно разглядывать.
- Вот так,- проронила я. - Ну, а что ты думаешь об этой бумажке?
— Убийца, наверное, вложил силуэт ей в руку, когда она была уже мертва.
— Но почему, Стив? Зачем? - Не знаю . . .
Стив,- сказала я, и от возникшей мысли по спине у меня пробежали мурашки, — здесь не обошлось без черной магии, колдовства. Игла на силуэте пронзила не лист черной бумаги, а ее сердце. Убийца вручил ей этот листок еще до выстрела, чтобы она разобралась в его страшном значении, пережила ужасный момент ожидания смерти.
— Ты драматизируешь.
— Тогда объясни по-другому.
Стив отрицательно покачал головой. Иного объяснения у него не было.
— Черт с ним, с силуэтом, — раздраженно произнес он. -- Каким образом ее убили? Ведь не космическими же лучами? Никто не посылал ей отравленных писем, не подбрасывал ядовитых змей. Если верить газете, ее застрелили.
- С близкого расстояния. Даже я разобралась в этом.
— Значит, ее застрелил кто-то, находившийся рядом с ней в помещении.
— Но, Стив . . .
— Да, — сказал он, — я знаю: в студии с ней не было никого ... А в общем, давай прекратим убеждать друг друга, что ее убил я.
— Стив, может, тебе самому обратиться в полицию? Я хочу сказать, прежде чем они придут к тебе.
— Не знаю. Мне надо подумать.
- У тебя есть друзья в отделе по расследованию убийств. Они никогда не поверят, что ты способен кого-то убить.
— Конни, не будь наивной любящей женой. Для друзей человека, который кого-то убил, это всегда полная неожиданность, в которую они не могут поверить.
— Да, — беспомощно согласилась я, — но если мы все как следует объясним полиции ... Не будет ли это выглядеть лучше?
— Все? — переспросил он, — Даже то, что ты стащила журнал регистрации? Как ты им объяснишь, Копии, свой поступок?
— Ну, я . . .
— Тебе не придется им ничего объяснять. Они поймут все и так. Детка, ты похитила журнал, полагая, что убил Аниту я.
— Нет! Нет, я просто запаниковала и . . .
— Если ты скажешь полиции правду, твои слова будут для них достаточным доказательством того, что ее убил я. Если же солжешь, они сразу об этом догадаются и тоже сочтут доказательством моей вины.
— Тогда давай не обращаться в полицию. Забудем, что я вообще упоминала ее.
Раздался громкий стук в дверь.
— Журнал, — прошептал Стив.
Схватив журнал регистрации, я бросилась на кухню и спрятала его под ящиком с хлебом. Потом возвратилась в гостиную. Стив пожимал руку человеку по имени Боллинг.
Боллингу было около пятидесяти, его нельзя было назвать толстым, хотя по своим габаритам он был весьма солидным мужчиной. Боллинг производил впечатление благожелательного человека, однако при необходимости мог стереть противника в порошок. Мы были знакомы с ним достаточно близко. Стив подружился с ним, когда работал газетным репортером в отделе по рассле-
дованию убийств полицией Нью-Йорка. Боллинг служил в этом отделе в звании лейтенанта.Полицейский пришел один, объяснив Стиву, что его напарник занят в другом месте. Похоже, сказал он, что в школе танцев «Кресент» сегодня вечером кого-то прикончили. Загадочные обстоятельства преступления и заставили разделиться обычно неразлучных сыщиков-партнеров — Боллинга и Хэнкинса.
Потом лейтенант обратился ко мне:
— Миссис Бэртон, если мне не изменяет память, вы всегда были брюнеткой?
— Брюнетка осталась в далеком прошлом, — с легкой грустью в голосе сказала я.
— Из вас вышла отличная блондинка, миссис Бэртон. Я никогда не встречал волос светлее, чем у вас.
— Мой мастер знает свое дело, к работе относится с душой. Вы не присядете, лейтенант?
— Буквально через минутку. — Подойдя к телефону, он набрал номер полицейского участка, сообщив своему напарнику Хэнкинсу и еще одному коллеге по имени Луайн, что в данный момент находится в доме у Бэртонов. Когда они согласно договоренности будут связываться с ним в одиннадцать, пусть звонят сюда.
Сейчас стрелки часов показывали десять тридцать. Незадачливому ученику танцевальной школы и мне предстояло провести полчаса в нервном напряжении.Сев на диван, лейтенант спросил:
— Что случилось вдруг с семьей Бэртонов? Хозяйка становится блондинкой, а хозяин берет уроки танцев.
— Наскучило катиться по наезженной колее, — ответил Стив.
— Тебе, Бэртон, лучше было бы катиться еще немного, — сказал Боллинг, — вместо того, чтобы брать уроки у красотки, позволившей себя прикончить своему же ученику.
— Откуда, — поинтересовалась я, — вам это известно? То есть я хочу сказать, мы, конечно, прочли в газете об украденном журнале . . .
Да, убийца похитил журнал регистрации, но в бухгалтерии мы отыскали списки всех посещающих уроки. У нас на руках список учеников Аниты Фаррел. Мы пригласили других преподавателей и с их помощью вычеркнули из списка всех, кто занимался
у них.
Наверное, не простая была работа? — проронил Стив.
— За дело мы принялись сразу, как только пришли в школу Потому и закончили быстро.
Достав из кармана листок бумаги, он положил его на кофейный столик. Это был график занятий Аниты Фаррел. Бумага была расчерчена на аккуратные квадратики. Вертикальные колонки соответствовали дням недели от понедельника до субботы. Линии горизонтальных квадратиков обозначали часы — от двух часов
пополудни до последнего девятичасового занятия Аниты, заканчивавшегося в десять вечера. Примерно в полдюжины квадратиков были вписаны фамилии учеников. На левом поле графика можно было прочесть еще три фамилии.
— Сейчас мы наносим визиты, — сообщил Боллинг, — всем ученикам мисс Фаррел. Выясняем, в какое время они брали урок. Понятно, что убийца не назовет правильного времени. Он ни за что не признается, что пришел к семи часам, скажет, что его занятие было назначено на другое время. Вот так мы и обнаружим двух лиц, занимавшихся одновременно. Одно из них и есть убийца. Думаю, не сложно будет установить, кто именно.
— Вы считаете, — сказала я, — это элементарно просто?
— Мне кажется, вы разочарованы, миссис Бэртон? Стив поспешно спросил:
— Что за фамилии на левом поле?
— Толли, Грант, Каллигэн. Их не оказалось дома, когда я заезжал к ним. Мы навестим их повторно утром. Ну, а теперь, Бэртон, скажи, куда я должен записать твое имя. Твой урок ... .
Я не дала возможности лейтенанту задать вопрос до конца. Стив не должен был отвечать на него ни под каким видом. Я не желала, чтобы он оказался одним из тех «лиц», кто в паре с другим' претендовал на один и тот же урок.
— Стив, ты действительно берешь уроки? За тобой закрепили определенное время? — произнесла я.
— Конечно, берет, — сказал Боллинг. Лейтенант смотрел на меня так, будто, превратившись в блондинку, я сделалась непроходимой дурой ... — Он заплатил уже за девять уроков. Как получилось, что вы об этом не знали?
— Очень просто, — ответила я. — Он хотел . . . Стив перебил меня:
— Я учился танцевать, чтобы сделать ей приятный сюрприз.
— Для меня тоже был бы приятный сюрприз, если бы ты вдруг научился танцевать, — ухмыльнулся Боллинг. — Ну ладно, Бэртон, в какое время . . .
— Что скажешь, если я предложу тебе стаканчик пива? — спросил Стив. — Прохладного, прозрачного, янтарного пива?
— Не откажусь.
Стив заторопился в кухню. Боллинг глянул на часы.
— Хэнкинс и Луайн скоро должны звонить. Сейчас они беседуют с другими учениками мисс Фаррел. Если ничто не помешает, думаю, к утру у нас уже будет ответ. Слава богу, убийца был настолько туп, что похитил журнал.
— Может быть, он вовсе не был тупым, — обидевшись за себя, сказала я. — Просто потерял от страха голову.
— Возможно. Как бы там ни было, для нас это редкая удача. Пропажа журнала означает, что убийца — ее последний уче-
ник, тот самый, который разучивал вальс. Кому еще мог понадобиться журнал?
Постепенно голос Боллинга становился все тише и он все внимательней, с каким-то непонятным любопытством приглядывался ко мне.
Я крепче сжала правой рукой левую, чтобы они не так заметно дрожали. Потом, попытавшись изобразить на лице небрежную улыбку, спросила:
— Да, мистер Боллинг?
— Я просто подумал . . .
В комнату вошел Стив, неся на подносе три стакана с пивом.
— Бэртон, — продолжал Боллинг, — как твое мнение — ей больше идет быть блондинкой или брюнеткой?
— Блондинка или брюнетка, — ответил Стив, — она моя жена .. . Три часа в субботу.
— Ты о чем, Бэртон?
— Я говорю, у меня уроки танцев в три часа по субботам.
— Ага, спасибо.
Боллинг занес фамилию Бэртон в соответствующий квадратик. Затем со стаканом пива в руке откинулся на спинку дивана. Полицейский мог позволить ceбе расслабиться. Он ждал звонка от Хэнкинса и Луайна, через несколько минут у него будет информация, кто в действительности берет уроки танцев в три часа по субботам. А вскоре Боллингу станет известно, кто из двоих лжет . . . Про себя я подумала, позволит ли Стив спокойно арестовать себя.
— Бэртон, — спросил Боллинг, — ты был хорошо знаком с этой Анитой Фаррел?
— Ты же сам знаешь, — ответил Стив, — я провел с ней ровно девять часов.
— Наверное, вы о многом успели поболтать?
— Конечно. Обычно я говорил: «Простите, мне начинать с той же или другой ноги?» и тому подобное.
— Говорят, Анита была красоткой? —- Красоткой?
— И даже больше — секс-бомбой?
— Конечно, — подтвердил Стив.
— Может, мне лучше выйти на минутку? — спросила я.
— Нет, — дружелюбно сказал Боллинг, — оставайтесь.
Он глянул на часы. Я знала, чего он с нетерпением ожидал. Через три-четыре минуты ему будут звонить Хэнкинс и Луайн. Со счастливым выражением лица он поднес стакан ко рту и сделал очередной глоток. Потом проговорил:
— Вот о чем я думаю, Бэртон. Такая фифа, как Фаррел . . . Ну, в общем, не мог ли кто-либо из ее учеников втюриться в нее по уши? А если она все время говорила ему «нет!», он мог дойти до ручки и поквитаться с ней пулей.
— Да, такие вещи случаются, — согласился Стив.
— Почти каждый день, включая воскресенья, — заметил Боллинг. — Вот это меня и настораживает. Она никогда не говорила с тобой о каком-нибудь конкретном лице? Не жаловалась, что кто-то к ней пристает?
— Нет. Она, между прочим, не производила впечатления человека, который стал бы обижаться на подобные пустяки.
— Так-так. Ты хочешь сказать, Анита не была такой уж недотрогой? Мне нужно твое мнение, Бэртон.
— Какое значение имеет мотив, если через пару минут вы будете знать, кто из двоих убил ее? — произнесла я.
Раздался телефонный звонок. Боллинг подошел к аппарату с графиком занятий в руке. Сначала он поговорил с Хэнкинсом, потом с Луайном. Посматривая на листок бумаги, лейтенант повторял дни, часы, имена. Потом записывал их в маленьких квадратиках. Наконец, он положил трубку. Вновь усевшись на диван, Боллинг некоторое время внимательно разглядывал график. Его лицо было раздосадованным.
— Проклятье! — воскликнул он. — Мы так и не добрались до него. Время уроков ни у кого не совпало.
— Да, не повезло, — сочувственно заметил Стив. Я была не в состоянии произнести хотя бы слово. Боллинг потянулся за шляпой. Недовольно пробормотав:
«До скорой встречи», он скрылся за дверью.
— Стив, — с трудом приходя в себя, сказала я. — Ты, оказывается, везунчик!
— Что ты имеешь в виду иод «везунчиком»?
— Ты позаимствовал время ученика, с которым они еще не успели поговорить.
— Здесь нет везения. Боллинг сказал, что полиция не застала трех человек — Толли, Гранта и Каллигэна. В кухне, наливая пиво, я заглянул в журнал регистрации. Вот и назвал время занятий Толли — суббота, три часа.
— Дорогой! О дорогой!
— Не радуйся. Толли может объявиться в любую минуту.
— Стив, мы обязаны отыскать его до того, как его найдет Боллинг!
— Ну, а если найдем, что дальше?
— Заставим его молчать!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20