Он пересёк комнату и начал отыскивать мазером Цереру.
Дежурный поднял наушники с обычным видом утомлённого терпения. Он слушал молча, зная, что источник удалён на световую минуту. Когда сообщение начало повторяться, он нажал на клавишу и произнёс:
— Джерри, найди Эрос и передай следующее. Запиши, Благодарим вас, Эрос, ваше сообщение получено полностью. Мы все поняли, Ларс, Теперь я передаю новости для вас. — Бесцветный голос мужчины принял оттенок удовольствия. — От Тани. Доктор сказал, что через семь месяцев ты станешь отцом здоровеньких девочек-близняшек. Повторяю, девочек-близняшек…
Аккуратно, непрерывно перебирая пальцами по клавиатуру, которая регулировала положение сопел, Лит Шеффер ввёл своё судно в док полюса Родильника. Внизу, на расстоянии тридцати постоянных миль, Церера выглядела изрытым оспой валуном, запятнанным зеркальными на вид пузырями из гибкого, прозрачного пластика. Он немного передохнул — вхождение в док всегда требовало ловкости, а вращение Родильника было неустойчивым даже на оси, — затем вылез из шлюза и прыгнул. Он опустился на сеть выше ближайшего из десяти персональных воздушных клапанов. Как паук на паутине он пробрался до стальной двери и влез в неё. Через десять минут, пройдя более двенадцати дверей, он оказался в раздевалке.
Лит нашёл по клетке свой шкафчик, сложил внутрь костюм и пачку форсунок, представ костлявым верзилой с тёмными, вьющимися волосами и коричнево-красным загаром, который покрывал лишь его лицо и руки. В торговом автомате он купил бумажный комбинезон. Лит и Мадра били из числа тех немногих сотен обитателей Пояса, которые не стали нудистами в условиях незамысловатого окружения. Это отмечало их как кууков, что впрочем не считалось плохим на Поясе.
Последняя дверь вывела его, за горячий щит, но невесомость ещё оставалась. Упругий лифт перенёс его на четыре мили вниз, туда, где он получил трехколесный моторный скутер. Из-за переменной кориолисовой силы вращения Родильника даже житель Пояса не мог бы удержаться на двух колёсах. Скутер спустил его вниз по крутому склону, который выходил прямо на вспаханные поля и теплицы, к сельскохозяйственным механизмам, деревьям, ручьям и многочисленным коттеджам. Через десять минут он был дома.
Нет, не в своём настоящем доме. Коттедж был нанят у тех, кого считали правительством Пояса. Домом обитателя Пояса был его скафандр. Но здесь ждала Мадра, тёмная, ширококостная женщина, чья беременность становилась заметной, и поэтому ему казалось, что он действительно шёл домой.
Потом Лит вспомнил о предстоящем скандале. Прежде чем позвонить, он секунду колебался, сознательно старясь расслабиться.
Дверь, промелькнув, исчезла. Они стояли лицом друг к другу.
— Лит! — решительно сказала Мадра, будто вообще не была удивлена его появлением. — Тебе звонили.
— Я должен был позаботиться об этом первым.
На Поясе, как и на Земле, уединение считалось вещью редкой и драгоценной. Будка видеофона была прозрачной, звуконепроницаемой призмой. Прежде чем ответить на звонок, Лит украдкой бросил взгляд на Мадру. Она выглядела обеспокоенной и решительной.
— Эй, Каттер! Что нового?
— Привет, Лит. Я тебе звоню вот зачем, — произнёс дежурный по Церере. Голос Каттера был как всегда бесцветным. Таким же, как и его внешность. Каттер походил на дешёвые объявления или штемпели на закрытых кассовых окошках. — Только что позвонил Ларс Стиллер. Один из лайнеров для новобрачных взлетел, не предупредив нас. Что скажешь?
— Ну что сказать? Эти глупцы яйцеголовые…
Транспортная проблема в космосе была гораздо серьёзней, чем вопрос столкновения космических судов. Не было в истории таких двух кораблей, которые бы столкнулись друг с другом, но люди гибли, когда корабли проходили сквозь выхлоп термоядерных двигателей. Телескопические контрольно-транспортные пункты, радиопередачи, спасательные работы, звёздные и астероидные обсерватории — все будет выведено из режима из-за каких-то нарушителей движения.
— То же самое и я сказал, Лит. Что сделаем, вернём их назад?
— Ох, Каттер, почему бы тебе не отправиться на Землю и не организовать своё собственное правительство? — Лит жёстко потёр обеими руками виски, снимая напряжение. — Извини. Я не хотел этого говорить. У Мадры неприятности, и это достаёт меня. Ну как мы вернём назад тридцать молодожёнов-землевладельцев, каждый из которых мультимиллионер? И так все довольно напряжённо. Хочешь, чтобы началась Последняя война?
— Я не подумал об этом. Сожалею, что у Мадры не ладится. А что с ней?
— У неё здесь нестыковка со временем. Ребёнок растёт слишком быстро.
— Вот же чёртова неприятность!
— Ну да.
— Ну а что с молодожёнами?
Лит перевёл мысли от надвигающегося шторма.
— Назначь кого-нибудь присматривать за ними и передай по радио их курс. Потом составь здоровенный иск за обслуживание и пошли его в Титан Энтерпрайс на Землю. Если его не оплатят через две недели, мы отправим копию в ООН и потребуем действий.
— Принято. Пока, Лит.
Зачатый в невесомости, вынашиваемый в невесомости почтя три месяца, ребёнок развивался слишком быстро. Проблема могла разрушить брак. Позволить доктору сделать аборт сейчас? Или подождать, замедлив развитие ребёнка соответствующими гормональными инъекциями в надежде, что не родится урод?
Но такой надежды не было.
Лит чувствовал себя как утопающий. Ужасными усилиями ему удалось смягчить тон голоса.
— Был бы другой ребёнок, Мадра.
— Да будет ли? Это такой риск, надеяться, что попадёшь в Родильник до того, когда уже станет слишком поздно. О Лит, давай подождём, пока не будем уверены.
Она хотела подождать ещё три месяца под присмотром доктора. Но Лит не согласится на это ни теперь, ни потом. Немного погодя он произнёс;
— Мадра, автодок уверен и доктор Сиропополоус уверен. Я уже говорил тебе, что думаю. Мы могли бы снять дом прямо здесь, на Родильнике, пока ты снова не забеременеешь. Это надо было сделать раньше. Согласен, это дорого…
Зазвенел видеотелефон.
— Да? — гаркнул он. — Каттер, ну что там ещё?
— Две вещи. Подопри чем-нибудь себя.
— Выкладывай.
— Во-первых. Молодожёны двинулись не на Титан. Кажется, они следуют в направлении к Нептуну.
— Но… Лучше выдай остальное.
— Военный корабль только что стартовал с базы Топеки. Он преследует новобрачник, но они не позвонили мам и на этот раз!
— Это более чем странно. Сколько времени новобрачник находится в полёте?
— Полтора часа. Ничего страшного по сравнению с тем, если бы курс проходил через какие-нибудь астероиды.
— Ну это просто великолепно. — Лит на секунду закрыл глаза. — Похоже, что с новобрачником что-то стряслось, и другое судно пытается его спасти. Может, что-то рвануло в системе жизнеобеспечения?
— Не думаю, что такое возможно с “Золотым Кольцом”. Молодожёны имеют надёжное дублирование на самую лучшую защиту. Теперь послушай самую изюминку.
— Валяй!
— Военный корабль стартовал с площадки на термоядерном двигателе.
— Значит… — Был только один возможный ответ. Лит рассмеялся. — Кто-то украл его!
Каттер слабо улыбнулся:
— То-то и оно. Завернём их назад?
— Конечно нет. Во-первых, если мы пригрозим им стрельбой, нам придётся пойти на это. Во-вторых, Земля очень щепетильна по поводу нрав, которые она имеет в космосе. В-третьих, это их проблема и их корабли. А в-четвёртых, я хочу посмотреть, чем все это кончится. Ты все ещё не понимаешь, Каттер?
— Мне кажется, оба корабля украдены. — Каттер по-прежнему едва улыбался.
— Ну нет. Слишком невероятно. Военный корабль украли, а новобрачник должен стать объектом диверсии. Мм будем свидетелями первого случая космического пиратства!
— Ого! Пятнадцать супружеских вар и все их драгоценности, плюс… ух ты!.. выкуп… знаешь, мне кажется, ты прав! — И Лит Шеффер стал первым, кто за долгие годы услышал, как: Каттер смеётся на людях.
* * *
На исходе августа окрестности Канзаса превращались в парилку с солнечными лампами. Под температурным зонтом в городе было прохладно и как-то по-осеннему свежо, но когда его кресло проскочило неосязаемый барьер между прохладой и жарой, воздух обрушился на Люка Гарнера как дыхание ада. Отсюда он двигался на максимальной скорости и, подымаясь в воздух над стандартным госпиталем, уже не заботился, что его кресло рухнет вниз.
Он остановился у контрольно-пропускного пункта космопорта, тут же оценил обстановку и пронёсся по бетону как таран катапульты. Госпиталь возвышался на краю обширного посадочного поля, как клин швейцарского сыра, острым углом указывая внутрь. Он успел ворваться в холл, прежде чем его настиг тепловой удар.
Очередь перед лифтом была до уныния длинней. Его кресло занимало столько места, что он заполнил бы лифт один. А народ уже не был очень вежлив к старикам — их появилось слишком много. Гарнер глубоко вдохнул холодный воздух и выехал обратно”
За дверями он нащупал на левом подлокотнике пепельницу. Мурлыкание мотора повысилось до воя, и вдруг оказалось, что это не наземный мотор. Если бы Месней видел его сейчас! Шесть лет назад Месней богохульно приказал ему избавиться от незаконного мощного стартового двигателя или использовать его для мануально управляемого летального средства. Для друга, все что угодно, подумал Люк, и спрятал управление в пепельницу.
Земля уменьшалась. Край здания позади него понёсся енмз — все шестьдесят этажей. Теперь он видел глубокие рубин, оставленные Гринбергом и Меснеем. Волнистое термоядерное пламя разбрызгало расплавленный бетон во всех направлениях и, образовав крупные кратеры и запутанные червеобразные расплывы, достигло входа в тоннель для пассажиров, расплавило металл, и он стекал по ступеням. Люди и машины работали., наводя порядок.
Под ним показалась солнечная площадка. Люк опустил передвижное кресло на крышу, промчался мимо изумлённых пациентов, которые принимали солнечные ванны, и въехал в лифт.
Спускаясь, Люк никого не встретил. Он вышел на пятьдесят втором этаже и предъявил медсестре своё удостоверение.
Все они находились в одной палате. Мадей, Сендлер, Базин, Кац, и те двадцать восемь парней, которые находись ближе всего к Кзанолу, когда тот переживал вспышку раздражения; семерых похоронили в пластиковых коконах. Пришелец забыл приказать им укрыться, и они оказались на пути взрывной волны при старте “Золотого Кольца”. Остальные находились под гипно-стимуляторами. Их лица иногда кривились от переживаемого во сне насилия.
— Я Джим Скервулд, — произнёс белокурый, круглолицый мужчина в униформе врача. — Слушаю вас, мистер Гарнер. Чем могу быть полезен?
— Там нам будет лучше. — Гарнер показал взглядом на ряд медицинских резервуаров. — Можно кому-нибудь из этих людей ввести дозу скополамина? У них может быть информация, которая необходима мне.
— Скоп? Не думаю. Мистер Гарнер, что с ними произошло? В колледже я изучал кое-что по психиатрии, но никогда не слышал ничего похожего. Это не уход от реальности, это непрямой и не косвенный испуг… Они безнадёжны, но не как остальные больные. Я бы сказал, что таким способом они уходят от контакта с другим разумом. Если бы вы могли рассказать мне об этом побольше, у меня, может, появился бы шанс вылечить их.
— Действительно. Вот всё, что мне известно… — Гарнер рассказал доктору обо всём, что случилось с тех пор, как статую вытащили из океана. Скервулд молча слушал.
— Тогда он не только телепат, — произнёс доктор, едва Гарнер кончил говорить. — Он может управлять умами. Но что надо было приказать им сделать, чтобы вызвать это? — Он жестом указал на ряд спящих пациентов.
— Ничего особенного. Не думаю, что он отдавал приказы все время. Он просто получил чертовское потрясение и закричал, как только он умеет. — Люк опустил огромную ладонь на плечо доктора, и Скервулд к своему удивлению пригнулся под её тяжестью. — Теперь, если вы плакируете вылечить их, я хотел бы знать, за кого они себя принимают? За самих себя? Или за пришельцев? Инопланетянин мог наложить свой собственный эмоциональный образ на них или даже свой образ памяти… Со своей стороны и в интересах Сил я хотел бы знать, почему и Гринберг и инопланетянин отдельно друг от друга похитили космические корабли я стартовали с Земли. Им должно было быть известно, что они взяли межпланетные корабли, а не межзвёздные колониальные суда. Значит база пришельцев где-то в солнечной системе? Что они предпримут дальше? Возможно нам удастся вычеркнуть обе проблемы одновременно, доктор Скервулд?
— Да, — медленно произнёс Скервулд. — Вероятно вы правы. Дайте мне час, чтобы найти человека с самым крепким сердцем.
Вот почему Люк всегда держал несколько книг в перчаточном отделении своего кресла. Его работа предполагала долгие ожидания.
Артур Т.Кац, квалифицированный пилот прямоточно-реактивных судов (типа С, Д и Х-1), буйно метался, бесцельно молотя руками по воздуху. Он начал выпускать газы.
— У нас всего несколько минут, — предупредил Скервулд. — Он выведен из-под гипно-стимулятора, но будет пробуждаться естественно.
Гарнер кивнул. Он внимательно изучал человека, прищурив глаза и слегка поджав губы. Он наблюдал за ним, как странная собака, размышляющая над тем, лизнуть ли его в лицо или перекусить горло.
Кац открыл глаза. Они округлились, затем закрылись до отчаяния плотно. Кац осторожно открыл их снова. Он застонал и бессмысленно задвигал руками по воздуху. Он начал задыхаться. Это выглядело ужасно. Когда ему как-то удалось поймать дыхание, он несколько секунд ловил ртом воздух, потом стал задыхаться снова. Он вселяет ужас, подумал Гарнер, и не только потому, что может задохнуться.
Скервулд нажал на клавишу, и автодок Каца вбрызнул в лёгкие больного успокоительное. Кац рухнул на спину и глубоко вздохнул, Скервулд включил гипно-стимулятор Каца.
Гарнер резко спросил:
— Кто-нибудь из этих людей был хоть немного психически чувствительным?
Арнольд Диллер, инспектор по двигателям (всех условных типов), сделал глубокий вдох и начал раскачивать головой вперёд и назад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25