Произошло запечатление, то есть мы настроились на мозговые волны друг друга. Мы можем делиться мыслями даже находясь в разных мирах. Чем эти нахалы и воспользовались, беспокоясь о моем благополучии.
— А третий?
Я оглянулась на Ямамото, который с интересом рассматривал самурайский меч, повешенный на стену. Столкнувшись с ним взглядом, я подбадривающее улыбнулась. Убеждение духа в его невиновности, отняло пять часов, но я все еще не была уверена в результате.
— Его вы вряд ли увидите. Это мой дух-хранитель. Ямамото Цунэтомо. Кстати, выходец Земли. В прошлом то ли самурай, то ли монах, толи монах-самурай. Я еще не очень разобралась. Но он мой мыслительный центр. И он же мой тормоз — вразумляет меня когда я готова ринуться с головой в очередную авантюру.
Ямамото недовольно обернулся и высказался насчет некоторых девушек с перегоревшими тормозами, за которыми нужен глаз да глаз, так как они сами о себе позаботиться не могли. Улыбнувшись, я рассеяно подумала о своем вредном влиянии на духа. Он был весь такой правильный, идеальный, а теперь почти такой же как я. Мэрлин говорил, что мы будем смешивать наши сущности пока не добьемся золотой середины. И именно это и произошло. Мы уже добрались до середины. Ямамото стал более раскованным, а я более сдержанной.
— Ладно, может, обсудим дела? Что вы решили на счет посольств?
И мы углубились в дебри политических диспутов.
Возвращаясь в свою квартиру, которая так и кишела еще недавно моими друзьями, я предвкушала радостную встречу с семьей. Точнее с матерью и бабушкой, решившими навестить свою блудное чадо. Брата с его беременной женой я отправила в Академии на экскурсию, так как они были еще достаточно молоды для того, чтобы привыкнуть к непохожести миров. К тому же я начала бояться, что те, кто охотятся на меня нападут и на них. Мать с бабушкой я смогу защитить, пока они рядом, но не более.
Подойдя к входной двери, я почувствовала неладное. Во-первых, она была приоткрыта. Во-вторых, явно взломана с помощью магии, так как я ясно видела отпечатки чужой сути. Поколебавшись некоторое время, я толкнула дверь ногой и чуть не завизжала. Весь коридор был заляпан кровью. Стены, потолок… Кровь была везде. А на зеркале было написано послание для меня:
Твой брат и племянник — следующие.
В полной растерянности я сползла по косяку. Не требовалось проходить дальше, чтобы понять, что меня там ждет. По обилию крови я могла точно догадаться, что если моих родных не расчленили, то по крайней мере долго пытали «соковыжималкой», что почти одно и то же. Так маги называли заклинание, с помощью которого собственно и добывали сок из фруктов, но по применению к живому существу… Во время войн это считалось одной из самых жестоких пыток. Боль от того, что каждая кость, начиная с ног ломается в пяти местах, взрываются зубы… Жертвы этого заклинания за пять секунд сходили с ума от боли.
Я не стала проходить в квартиру, а просто вышла на улицу и потеряно села на скамейку автобусной остановки. В голове не было ни единой мысли. Я просто не знала, что дальше делать. Впервые за долгое время я была по-настоящему растеряна.
— Девушка, у вас что-то случилось? Я могу помочь?
Подняв глаза я увидела перед собой встревоженного милиционера. Причем до боли знакомого. С минуту пошевелив мозгами, обдумывая сей странный факт я наконец припомнила.
— Макс? Лейтенант Макс?
Теперь настала его очередь смотреть на меня с видом "не шевелись, сейчас я вспомню". Но видно опознать во мне давнишнюю девчонку с черепно-мозговой травмой ему не удалось.
— Вообще-то капитан. Капитан Андреев. Максим Михайлович. Мы с вами встречались?
— Один раз. Мельком. Вы наверно не помните. Я тогда выглядела несколько иначе. Да и в крови вся была. Не помните? Вы меня подобрали на остановке автобусной с черепно-мозговой. Поймали машину и отвезли в больницу.
На лице его постепенно выползала улыбка узнавания.
— Арина, ведь так?
— Так. Только теперь меня зовут Альтерой. Может, видели меня по телевизору?
Он удивленно кивнул, после чего спросил меня насчет магических способностей. Неожиданно даже для себя я принялась рассказывать обо всем, что случилось после нашей первой встречи. Я рассказала и про Фею, и про Артура, и про Академию, и про Мэрлина. Я пересказывала все свои приключения и злоключения. Рассказала и про Ущелье смерти, и про Тартар и про магов-отступников. А потом рассказала и об уходе Артура, и о гибели друзей, а также о двух трупах своих родственников в квартире. Он слушал мою исповедь так внимательно, что я преисполнилась к нему благодарности. И самое главное — он поверил каждому моему слову. Другой бы на его месте лишь посмеялся и обозвал бы сумасшедшей, а Макс поверил. Наверное это из-за того, что пребывая в истерике, я то начинала плакать, то смеяться, как сумасшедшая.
— Я должен проверить квартиру. Подождешь меня здесь?
Мы как-то сразу перешли на ты. Даже подружились. Поэтому я просто кивнула.
Вернулся он через двадцать минут, позеленевший и покрывшийся испариной. По нему было видно, что вырвало его не меньше двух раз.
— Это ужасно. Я никогда такого не видел.
Нервно закурив, он теребил кобуру с табельным оружием. Отдышавшись, он вызвал подкрепление. Я не мешала ему, хотя и предупредила о том, что это дело они раскрыть не смогут без профессионального мага-следопыта. Да у нас в Академии учились и такие, которым хотелось расследовать преступления. У меня этот курс шел общеобразовательно, и я ни разу не получила по этому предмету выше тройки. По десятибалльной системе.
— Альтера, ты знаешь что там произошло?
Рассеяно следя за голубями, я описала ему действия заклинания соковыжималки. Макс живописно позеленел, образно представив себе оное.
Мы просидели сорок минут в ожидании экспертной группы и следователей. Снова поднявшись к квартире, я заявила, что внутрь не пойду даже под угрозой расстрела. Макс меня горячо поддержал, остальные вошли. Впрочем, через двадцать секунд на лестничной площадке стояли почти все, за исключением главного следователя и судмедэксперта. Они присоединились к нам только через три минуты и цветом лица напоминали свежую весеннюю траву.
— Простите, как вас зовут.
— Альтера.
— А по отчеству?
— В Артерриане не используют отчества или фамилии. Только имена и прозвища. Если угодно — Альтера Мираж.
Секунд двадцать у них ушло на опознание меня как "инопланетянки из новостей". Не скажу, что реакция была сплошь положительной. Некоторые отступили от меня на несколько шагов и начали истово креститься, призывая Господа покарать "поганую ведьму". Да уж, демонстрация силы прошла отменно. Я точно знала, что Папа Римский объявил мне анафему и призывал сжечь на костре. Патриарх Всея Руси отнесся более терпимо, хотя и не светился от восторга на нашей первой и последней встрече. Нет, конечно он объявил меня созданием дьявола, но оставил меня в покое занявшись поиском доказательств. Мусульмане тоже кстати объявили меня чем-то вроде "всадника Апокалипсиса " (не разбираюсь в этой религии) и попытались объявить мне священную войну, но что-то заставило их завять по этому поводу. Хотелось бы конечно знать что именно, но не настолько, чтобы приставать к ним с дурацкими вопросами.
— Это вы убили людей в квартире?
Я взглянула на следователя как на умственно отсталого, что ему очень не понравилось. Пришлось пояснить.
— Там мои мать и бабушка. Я не для того пахала полтора года на Академию ради получения разрешения на общения с семьей, чтобы через пол года растерзать их в собственной квартире. Я далеко не дура и отнюдь не монстр. И знаете, что я вам скажу, вы это дело расследовать не сможете. Позже я пошлю запрос в Академии на Магов-следопытов и они распутают это дело, а сейчас мне надо позаботиться о брате и его беременной жене. Я не могу допустить их гибели. И не смейте мне мешать.
Бросив на каждого в отдельности по взгляду в стиле "как вы мне все надоели своей некомпетентностью", я снова вышла на улицу и села на облюбованную скамейку. Нужно было думать о том, что делать дальше, но как назло ни одной порядочной мысли в голову не лезло.
— Альтера, я могу тебе чем-то помочь?
Оглянувшись, я увидела весьма смущенного Макса, пребывавшего в состояния смущения и решительности одновременно. Казалось бы такое сочетание невозможно, но вот умудрился же как-то. Это-то и навело на нужную мысль.
— Максим, а у тебя есть семья?
— Нет. Я детдомовский. А девушки сбегали от меня как только я называл место своей работы. А что?
— А ты хочешь побывать в других мирах и поработать на благо общественности?
Глаза у него так округлились, что я подумала еще чуть-чуть — и вылезут из орбит. Несколько раз он начинал говорить что-то про свою работу, про обязанности, про сказки, но сбивался и умолкал.
— Конечно хочу. А что, есть возможность?
Вяло улыбнувшись, я заставила свое измученное тело подняться на ноги, подозвала метелку и оглянулась на Ямамото. Самурай, уловив направление моей мысли, одобрительно кивнул
— Есть. Один единственный шанс. Мне нужно послать письмо в Академию, но нет посланника. Все мои друзья сейчас отсиживаются там. Передавать мыслеформами сообщения я не хочу, так как они сразу все примчатся сюда, а этого делать нельзя. Короче, я дам тебе пять часов на улаживание всех житейских проблем, а потом буду ждать тебя около Смольного. Если ты придешь, я дам тебе послание и рекомендательное письмо, с которым ты сможешь хорошо устроиться в Академии.
Я не стала дожидаться ответа, так как прекрасно понимала, что моему новому-старому знакомому надо все хорошенько обдумать. Все-таки я предложила ему бросить все: любимую работу, привычную жизнь, родной мир. В обмен я предлагала мечту, в существование которой не особо верилось по здравому размышлению.
Но почему-то я знала, что Максим придет. Обязательно придет. Потому что он из породы тех людей, которые мчатся к своей мечте наперекор судьбе. Он отправится в мир, который стал для меня родным. И с моим рекомендательным письмом он станет членом Ордена Единства. Может даже со временем займет один из освободившихся постов. И он будет служить верой и правдой делу Ордена, так как это у него тоже в крови. Да, именно такие люди нужны Ордену — решительные, целеустремленные и преданные делу.
— Альтера, ты не в себе, тебе нужно отдохнуть. Может, стоит вернуться в Академию?
Я оглянулась на самурая, сумевшего придать своему невыразительному лицу выражение обеспокоенности.
— Сидеть и ждать там удара в спину? Ну уж нет. Я буду сражаться. У меня есть одна ниточка и я собираюсь ею воспользоваться.
Больше не оборачиваясь, я вскочила на Метелку и направилась на поиски виновника гибели моих близких.

Глава 9

Сердце иному причастно всецело,
Словно с рождения кому подряжен
Браться с душой за нелегкое дело
Биться, беситься и лезть на рожон.
А. Твардовский

До боли знакомые улицы оживляли в памяти картины прошлого. Каждый столб, каждое дерево, каждый булыжник в мостовой напоминал о прошлой жизни. О жизни без магии, когда все зависело только от моей сообразительности и удачливости. Странно, но я вспоминаю их с приятным чувством ностальгии. Даже немного хочется вновь побыть обычной девушкой. Хотя при здравом размышлении, все же не настолько хочется, чтобы добровольно отказаться от всего, что меня связывает с Долиной Магов. Да от того же Артура, от мыслей о нем, от любви к нему я не собираюсь отказываться.
Знакомый подъезд встретил не менее знакомым запахом сдохшей крысы и не успевшей выбежать на улицу кошки. Впрочем, так пахнут почти все подъезды, так как коммунальные службы всегда работают не слишком хорошо. И так в любом городе, хотя в провинции бабульки старой закалке как-то сами умудряются держать жилища в чистоте.
Нажав кнопку дверного звона, я пережила приступ зубной боли от пронзительности раздавшегося звона. Через некоторое время раздались шаркающие шаги и звук открываемых замков. Дверь открылась с таким скрипом, что я заподозрила в ней установленную сигнализацию.
— О, Аришка, ты решила ко мне вернуться?
Если до этой фразы я еще держала себя как-то в руках, то тут у меня крышу снесло окончательно. Ментальным захватом схватив Вадика за горло, я со всей силы ударила его об стену и приподняла его над полом. Рефлекторно схватившись за горло, он пытался разжать мои тиски и стучал ногами. Ослабив хватку, чтобы он мог дышать, но не мог вырваться, я подошла почти в плотную, разглядывая его. Обычный домашний вид — спортивки советских времен и замызганная белая майка, в купе с небритой физиономией и запахом пота и курева вызвали у меня приступ тошноты.
— Кому ты сдал мою семью?
— Я не знаю о чем ты говоришь?
Ярость переполняла меня. Я уже чувствовала, как мои глаза наливаются жаром и понимала, что означает что вскоре они станут огненными, но было уже как-то наплевать на это. Главное, что я точно знала, что он врет. Он был причастен к смерти моих родителей. Он их продал кому-то. Осталось выяснить кому.
— Последний раз спрашиваю, кому ты продал мою семью? Не ответишь — проведу ментальное зондирование, после которого ты до конца жизни будешь считать себя трехлетней девочкой и надевать на ночь памперсы.
Он забился в моих тисках так судорожно, будто я уже начала приводить свою угрозу в исполнение. В его глазах заплескалась ненависть, но я разглядела и подавленный страх.
— Что, твоей семейке сделали больно? А я предупреждал. Согласилась бы на мое предложение…
Я ощутила, как моя темная сущность захлестнула меня. Истерика прекратилась мгновенно. Ее место заняло спокойствие. И еще холодная ярость.
— Ты сам напросился…
Я ощутила, как на мое лицо выползает редкостно пакостная улыбка. Произнеся несколько слов, я пустила в ход «соковыжималку», только очень медленно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26