Но ее ответы не сказали им ничего.
Она не знает.
Она не помнит.
Она не знает, что сказать.
– Когда у вас последний раз была менструация?
В голосе доктора сквозило раздражение, смешанное с отчаянием. Калеб даже ощутил к ней мимолетную симпатию.
– Не помню.
– Вы ведете половую жизнь?
Короткая пауза, и он почувствовал, как напряглись мышцы. Врач предприняла новую попытку.
– Вы помните, когда последний раз занимались сексом?
Что-то она все-таки помнила. Он понял это по ее глазам.
– Все нормально, – заявил Калеб тоном, каким успокаивал новобранцев в своем подразделении. – Тебя никто ни в чем не обвиняет. Мы просто хотим понять, что произошло, чтобы помочь тебе.
– Итак, когда был последний раз? – напомнила о себе Донна.
Лицо Мэгги было бледным и собранным. На шее у нее нервно билась голубая жилка.
– Три недели назад. Три недели…
Ему вдруг стало трудно дышать.
– А сегодня вечером?
– Не понимаю.
– Что ты делала на пляже сегодня вечером?
Взгляд Мэгги встретился с его взглядом. Глаза ее были темными и непроницаемыми.
– Искала тебя.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Донна переводила взгляд с Мэгги на Калеба, и в глазах ее мелькнуло подозрение.
– Получается, вы знакомы?
Мэгги молчала.
Калеб не мог ее винить. Их отношения доктора никоим образом не касаются. Или, во всяком случае, не касались бы при обычных обстоятельствах. Увы, обстоятельства трудно было назвать обычными. Мэгги стала пациенткой Донны. А Калеб… Что ж, он готов был рассказать все, что врач хотела бы услышать, чтобы она смогла оказать девушке квалифицированную помощь.
Ладно, положим, он не знает ни фамилии Мэгги, ни ее любимого цвета, ни постоянного места жительства, ни дорогих сердцу игрушек ее детства. Зато они занимались сексом на столе для пикника. Причем дважды. Это же должно что-нибудь да значить?
Знаком ли он с ней?
– Да, – ответил он.
– Итак… – Донна поджала губы. – Есть какие-нибудь предложения относительно того, кто будет выступать в качестве ответственной стороны?
Все правильно. Страховка за причиненный ущерб покроет лишь часть медицинских расходов.
– Пишите мое имя, – распорядился Калеб. – По крайней мере, пока мы не свяжемся с кем-либо из членов ее семьи.
Вот так просто и обыденно он предъявил на нее права.
Калеб знал, что отныне, когда он будет патрулировать пристань или заглянет в ресторанчик Антонии на чашечку кофе, за его спиной начнутся понимающие подмигивания и перешептывания, а ему самому придется выслушать ехидные подначки и преувеличенно невинные вопросы.
Но пока к Мэгги будут относиться как к девушке местного шефа полиции, она, во всяком случае, окажется под негласной защитой сплоченного и дружного населения острова. Такие новости могут даже доставить несколько неприятных минут тому сукину сыну, что набросился на нее на пляже.
По крайней мере, Калеб на это надеялся.
– Что ж… – Донна положила на стол папку с зажимом и улыбнулась Мэгги. – Давайте теперь осмотрим вас.
Девушка оцепенела и напряглась, но позволила доктору пропальпировать рану на голове и посветить в глаза крохотным фонариком.
Калеб вдруг поймал себя на том, что в нетерпении подался вперед, и смущенно отпрянул назад, в угол. Вот уже много месяцев он изо всех сил старался стать здесь своим, почувствовать себя дома. Стать частью здешней жизни. А теперь ему приходилось прилагать усилия для того, что соблюсти профессиональную дистанцию и отстраниться от происходящего.
– М-м… – пробормотала Донна.
К черту отстраненность и безразличие!
– Что-то не так? – спросил Калеб.
– У нее увеличены зрачки.
– Это плохо?
Донна издала еще один неопределенный звук.
– Они реагируют на свет. И эта реакция симметрична. – Она опять посветила своим крошечным фонариком, вгляделась в глаза Мэгги, снова посветила. – Но это… словом, это странно.
Мэгги, ослепленная, несколько раз моргнула.
– С моими глазами все в порядке.
– Ничего не расплывается? – обеспокоенно поинтересовался Калеб. – Не двоится?
– Нет, – огрызнулась Мэгги.
Донна метнула на него очередной раздраженный взгляд.
Калеб поспешно закрыл рот и сунул руки в карманы, а доктор тем временем продолжала осмотр. Рот. Горло. Запястья. Руки. Грудь. Бедра. Все части тела Мэгги, которых он касался и которые ласкал… Он поднял голову и уставился на звуконепроницаемую цветную плитку, которой был выложен потолок. Потом заставил себя перевести взгляд на Мэгги, сидевшую на кушетке.
Донна осматривала ее ноги. Она растопырила ей пальцы, словно искала следы от уколов, и замерла.
Донна не стала возражать, ограничившись тем, что сделала очередную пометку в своем бланке.
– Хорошая моторная реакция. А теперь я попрошу вас подвинуться на край кушетки и лечь.
Калеб инстинктивно втянул живот, защищая пах. Он знал, что должно было сейчас произойти. Проклятье, он же своими руками доставал из багажника медицинский набор для проверки на предмет изнасилования!
Мэгги уставилась на Калеба.
– Зачем?
Он скорее предпочел бы оказаться в глухом переулке с перспективой получить пулю в спину, чем встретить этот темный, настороженный взгляд.
– Я должна произвести вагинальный осмотр, – пояснила Донна.
– Чтобы оценить полученные тобой повреждения, – подхватил Калеб.
Как будто от этого вторжение в ее тело и личную жизнь обретало видимость законного и даже необходимого нормального действия.
– Это должно помочь мне?
Он хотел в это верить. Должен был верить.
– Это поможет тебе, – ровным голосом заявил он, – и поможет мне поймать того, кто так поступил с тобой.
Мэгги склонила голову к плечу, не сводя с него глаз.
– Ты хочешь этого?
Нет, он этого не хотел. Он не хотел, чтобы кто-нибудь еще прикасался к ней. Никто, кроме него.
Руки, засунутые в карманы, сжались в кулаки.
– Да.
Она неловко приподняла плечо, соглашаясь, а потом послушно опустилась на кушетку. Когда она пошевелилась, бумажное платье скомкалось под ней.
Рядом на столе стоял открытый медицинский набор для освидетельствования на изнасилование, и в нем ровными рядами выстроились пузырьки, флаконы и предметные стекла. Калебу еще никогда не доводилось присутствовать при вагинальном осмотре. Его бывшая жена, Шерили, даже не упоминала в разговоре с ним о своих визитах к гинекологу, ограничиваясь одними лишь жалобами.
У мужчин все легко и просто. Ты не представляешь, что это такое.
Она была права.
Калебу уже доводилось расследовать случаи изнасилования в Портленде. Но тогда он ждал за занавеской в крохотном медицинском кабинетике, чтобы заполучить в свое распоряжение улики и допросить пострадавших. Нет, они вовсе не были ему безразличны. Он беспокоился о них и переживал вместе с ними. Но до сих пор его не вынуждали присутствовать при повторном надругательстве над их телами и достоинством. До сего времени ему не было нужды представлять, каково это – лежать на спине с раздвинутыми ногами, пристегнутыми металлическими захватами, и чувствовать, как кто-то чужой и незнакомый возится у тебя между бедер.
Ему становилось не по себе все больше, пока он смотрел, как Донна брала мазки и вводила зонд. Мэгги выдержала осмотр в стоическом молчании, ее затуманенные глаза были полузакрыты.
Может, все-таки стоило отвезти ее в больницу на материке, подумал он теперь, когда стало уже слишком поздно. Ей бы ввели успокоительное. Рядом с ней обязательно остался бы кто-нибудь, опытная медсестра или адвокат, кто держал бы ее за руку и утешал. Кто сделал бы все то, чего не смог сделать он, Калеб.
Мэгги резко вздохнула и схватила его за руку.
Растерянный и смущенный, он смотрел на ее руку, на тонкие белые пальцы с коротко подстриженными ногтями, лунки которых блестели, как морские раковины на пляже. Запястья ее покрывали красные и фиолетовые пятна.
Она же сопротивлялась, вспомнил Калеб. Лежа на песке, извиваясь под ним и стараясь освободиться. И ему пришлось силой удерживать ее.
В груди у него зашевелилось чувство вины.
Калеб бережно накрыл маленькую ладошку своей рукой. Как она терпит его прикосновения? Но Мэгги не отдернула руку и не отпрянула.
Он ласково провел по ушибу большим пальцем.
– Ну вот, все в порядке. – Донна отвернулась от раковины, держа в руках расширитель. – Я хочу, чтобы вы постарались расслабиться.
Расслабиться? У Калеба опять засосало под ложечкой. Господи Иисусе…
Мэгги бросила на сверкающий медицинский инструмент один-единственный взгляд и решительно села на кушетке.
– Нет.
Проклятье, конечно, нет!
Что было, по крайней мере, глупо. Он думал, как мужчина – мужчина, который волновался из-за нее, – а отнюдь не как полицейский.
– Может быть, вам будет спокойнее, если начальник полиции Хантер выйдет из комнаты? – поинтересовалась доктор.
– Мне станет спокойнее и лучше, – буквально выплюнула Мэгги, – если я выйду из комнаты.
Калеб придерживался того же мнения. К несчастью, даже если Мэгги откажется от вагинального обследования, процедуру нельзя будет считать законченной.
Он повернулся к Донне.
– Сколько еще времени вам нужно?
Доктор нахмурилась.
– Оборудования для проведения компьютерной томографии у нас нет, но рентген я сделаю обязательно. Разумеется, рану следует зашить. Кроме того, нужно будет взять у девушки кровь для анализа на венерические заболевания и еще кое-какие пробы на предмет изнасилования.
Мэгги злобно оскалилась.
– Меня никто не насиловал.
Такая возможность потрясла Калеба.
Ему пришлось напомнить себе, что она до сих пор может пребывать в шоке. Или все отрицать. Но, столкнувшись с ее яростной уверенностью, он позволил себе усомниться. Позволил себе надеяться. Если ее не изнасиловали…
– А как насчет других наружных травм? – спросил он у Донны.
– Помимо раны на голове? – Донна поджала губы. – Я бы сказала, что ссадины у нее на запястьях хорошо согласуются с возможностью того, что она оказывала сопротивление.
Калеб поморщился. И ему снова пришлось напомнить себе, что врач хотела знать подробности только для того, чтобы помочь пациентке.
– Мне пришлось удерживать ее, – сказал он.
В глазах доктора появилась холодная настороженность.
– Так это вы наставили ей синяков на запястьях?
– Я ударила его, – вмешалась в разговор Мэгги.
Температура в комнате понизилась еще на двадцать градусов.
– Полагаю, будет лучше, если я побеседую с мисс… с Мэгги наедине, – заявила Донна.
– Почему это? – пожелала узнать Мэгги.
– Доктор хочет быть уверена в том, что это не я ударил тебя по голове, – нейтральным тоном осторожно произнес Калеб.
– Какая чушь! – фыркнула Мэгги.
– Нет, – медленно продолжал Калеб, не сводя глаз с врача. – Все логично. Мы с тобой признали, что знакомы друг с другом. Я привез тебя сюда раненую, растерянную, и при этом ты не помнишь, кто напал на тебя. Откуда ей знать, может, я сам изнасиловал тебя?
– В таком случае, она совсем тебя не знает, – заявила Мэгги.
Убежденность, прозвучавшая в голосе девушки, живительным бальзамом пролилась на истерзанную душу Калеба. Пожалуй, три недели назад он и надеяться не мог, что между ними возникнет такое взаимопонимание.
Он упрямо стиснул зубы. Нельзя позволять чувствам мешать делу. Он должен провести расследование. И вообще, они оба должны делать то, что нужно.
– Она всего лишь хочет защитить тебя, – сказал он.
Донна чуточку оттаяла.
– Насколько я могу судить, ушибы и разрывы, которые указывали бы на изнасилование, отсутствуют. Разумеется, внутреннее обследование позволит говорить об этом с большей уверенностью.
– Но вы так не думаете, – предположил Калеб.
Врач пожала плечами.
– Какая разница, что я думаю? Мы оба знаем, что во время судебного разбирательства интуиция в расчет не принимается.
Мэгги с вызовом скрестила руки на груди.
– А как насчет того, что думаю об этом я? Или это тоже не имеет никакого значения?
Калеб и Донна обменялись взглядами поверх ее головы.
– Она имеет право отозвать свое согласие, – заявила врач.
Проклятье, он и сам прекрасно знал об этом.
Что отнюдь не означало, что он не может запугать ее. Убедить. Он достаточно давно был полицейским и мужчиной, чтобы обзавестись опытом в том, как справиться с непокорной женщиной. Но поступить так сейчас, в свете сомнений, обуявших доктора, и яростного отрицания самой Мэгги, в некотором смысле было бы еще хуже изнасилования. Это было грубое и неоправданное вторжение в ее тело и душу.
И ради чего? Что он старается доказать? Что, несмотря на то, что он позволил тому парню, который так обошелся с нею, ускользнуть, он может помочь ей хотя бы таким образом?
Его охватило чувство горького разочарования и недовольства собой.
– Оставьте в покое кейс с препаратами для обследования на возможность изнасилования… и делайте то, что должны сделать. То, что необходимо с медицинской точки зрения, – поспешно добавил он, не будучи уверенным в том, кем он стал, приняв такое решение, – хорошим парнем или плохим полицейским. – Ваш холодильник запирается на замок?
Врач кивнула в знак согласия.
– Отлично. Я заберу свой кейс утром. Не хочу, чтобы возникли вопросы относительно цепочки улик.
Если у них появятся какие-нибудь улики, в чем он начинал сомневаться.
– Фотографии? – спросила Донна.
– Я сам сделаю их, прежде чем вы начнете накладывать швы. Донна поджала губы.
– Против этого вы, надеюсь, не возражаете? – обратилась она к Мэгги.
Девушка замерла на краю кушетки, напряженная и настороженная, как косуля в лесной чаще.
– А что будет, если я скажу «нет»?
«Уймись!» – приказал себе Калеб. Ее только что тыкали всякими блестящими железками, вертели и давили на психику. Он пожал плечами.
– Тогда мне придется отказаться от фотографий, а у тебя появится замечательный шрам на лбу.
– Шрамы – признак силы. Способности к выживанию.
Она не могла говорить серьезно. А может, и могла, кто ее знает. Перед его мысленным взором чередой прошли воспоминания. Она не вздрогнула и не отшатнулась при виде пурпурной паутины шрамов и изуродованной кожи у него на ноге.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39