Спасенья ей не будет. Большевики будут отброшены туда, откуда они никогда не смогут дотянуться до Европы… Разумеется, поражение России могло бы быть значительно ускорено внезапной высадкой японского десанта во Владивостоке и фронтальным нападением Японии на Советы с территории Маньчжурии… Май 1942 года был бы для нас желательным сроком вступления Японии в войну против СССР. В этом случае русские не смогли бы перебрасывать свои дивизий из Сибири на Запад, чтобы помешать наступлению наших войск.
Хотел бы еще раз подчеркнуть, господин посол, что Германия с пониманием относится к «жизненным интересам» Японии. Можно даже сказать, что Западная Сибирь – естественная граница между Германией и Японией. Но, чтобы поделить богатую добычу, право на которую нам дала история, надо разбить этот русский колосс на глиняных ногах совместными усилиями двух наших держав… Я хотел бы в течение недели получить окончательный ответ от правительства Японии по данному вопросу, чтобы учесть это в наших планах…
Я не намерен более проводить наступательные операции на центральном участке германо-советского фронта. Мы нанесем удар на юге, в направлении Кавказа, как только позволят погодные условия. Это направление имеет исключительно важное значение. Оно приведет нас к кавказской нефти, откроет путь к Ирану и Ираку… А когда перережем нефтяные коммуникации русских, Москва падет как переспелая груша. После этого мы примем меры, чтобы Москва и Ленинград были сровнены с землей.
– Япония не откажется, герр фюрер, от своего исторического права на Сибирь, по меньшей мере до Байкала, равно как и от своих интересов в Китае, Индии, Монголии, – начал ответную речь японский посол. – Однако мы считаем, что час для нашего глобального наступления в Азии еще не пробил, так как в настоящее время мы заняты изгнанием Америки и Англии из района Тихого океана и Юго-Восточной Азии. Кроме того, вы сами только что сказали, что вермахт в состоянии разгромить Красную Армию и без нашей экстренной помощи. О содержании нашей беседы я немедленно доложу его императорскому величеству и правительству моей страны. Но уже сейчас должен вас заверить, что вы можете исходить из того, что я сказал вам сегодня, – так заключил Осима свою встречу с Гитлером.
Японское правительство, напуганное поражением немецко-фашистских войск под Москвой, не решалось напасть на Советский Союз, хотя и не исключало такой возможности в будущем. Оно предпочло подождать дальнейшего развития событий, тем более что в Токио еще были свежи воспоминания о катастрофе японских войск в 1939 году в Монголии, где они были разбиты объединенными советско-монгольскими войсками под командованием Георгия Жукова.
Встреча между Гитлером и послом Японии проходила на фоне крупного контрнаступления советских войск в декабре 1941 года, переросшего в общее наступление в январе 1942 года. Итогом этого было первое поражение вермахта с момента начала второй мировой войны. Красная Армия отбросила немецко-фашистские войска на различных участках фронта на 150–400 километров, уничтожив при этом свыше одного миллиона солдат противника.
Однако фашисты быстро восполнили понесенные потери, перебросив свежие дивизии из Западной Европы на восточный фронт. Теперь Гитлер имел 217 укомплектованных дивизий, которые должны были одержать «решающую» победу и принудить Красную Армию к капитуляции.
* * *
Москва, 3 января 1942 года. Город утонул в высоких сугробах потемневшего смерзшегося снега, который почти два месяца нигде не убирали, за исключением главных транспортных магистралей. Ртуть в термометре опустилась до отметки минус 21 градус. На сильном морозе кирпично-красные башни Кремля приобретали голубоватый оттенок. В просторном кабинете И.В.Сталина проходило заседание Ставки Верховного Главнокомандования.
Двумя днями позднее Ставка принимает решение о продолжении наступления войск Красной Армии на всех фронтах. Поначалу наступление имело большой успех, но к весне 1942 года пошло на убыль. Фронт стабилизировался, противоборствующие стороны начали подготовку к новым сражениям.
Разгорался пожар невидимых схваток разведывательных и контрразведывательных служб воюющих держав.
Разрешите представиться

«Я, Пауль Вильгельм Зиберт, лейтенант 230-го пехотного полка, 76-й пехотной дивизии, родился 28 июля 1913 года в Кенигсберге в семье лесничего… Отца, Эрнста Зиберта, знаю лишь по рассказам матери, он погиб в 1915 году в боях на Мазурских озерах. До первой мировой войны отец служил в имении князя Рихарда фон Шлобиттена, владевшего двумя замками в Восточной Пруссии.
Моя мать Хильда, урожденная Кюннерт, умерла за несколько лет до начала второй мировой войны. До поступления в военную школу я работал в указанном имении помощником управляющего… Моей особой обязанностью было обслуживание богатых и видных гостей, приезжавших на охоту в наши места…
Я окончил школу унтер-офицеров в Берлине, а затем участвовал в походе на Польшу… Во время войны с Францией был произведен в лейтенанты и награжден Железным крестом. Имел счастье воевать в России, где получил второй Железный крест. Под Курском поздней осенью 1941 года был тяжело ранен. За участие в боях получил золотой значок, точнее говоря, был награжден медалью «За зимний поход на Восток».
Мне было предложено вплоть до полного выздоровления быть уполномоченным хозяйственного командования «Виршафтскоммандо (сокращенно «Викдо»), которое занимается использованием материальных ресурсов оккупированных районов СССР в интересах вермахта…»
На протяжении нескольких месяцев советский разведчик Николай Иванович Кузнецов вживался в образ немецкого офицера Пауля Вильгельма Зиберта. Происходило это на специальной учебной базе близ Москвы.
Николай Кузнецов родился 27 июля 1911 года в деревне Зырянка ныне Талицкого района Свердловской области. Он был третьим по счету ребенком в семье крестьянина Ивана Павловича Кузнецова и его жены Анны Петровны. Иван Кузнецов сражался в рядах Красной Армии на фронтах гражданской войны, переболел тифом и в 1920 году демобилизовался в возрасте 45 лет. Умер он в 1929 году.
Начиная с 1934 года Кузнецов живет в Свердловске, где оканчивает заочное отделение Уральского индустриального института. Первое время Николай работает в тресте «Свердлес» статистиком, потом поступает расцеховщиком в конструкторский отдел на знаменитый завод Уралмаш.
Уже тогда немецкий язык он знал довольно прилично, так как старательно учил его и в средней школе и в институте. Люди, знавшие Кузнецова, отмечали его редкие лингвистические способности и феноменальную память. Он мог без особых усилий повторить только что прочитанное стихотворение, надолго запомнить поэму, отрывок из художественного произведения. Эти качества заметила в нем его первая учительница немецкого языка Нина Алексеевна Автокарова. Она получила образование в Швейцарии и свободно владела немецким и французским языками. Но школьной программы Кузнецову было мало. Он близко познакомился с преподавателем труда, осевшим на Урале, бывшим немецким пленным. Кроме того, Николай практиковался в разговорной речи у провизора местной аптеки, тоже из пленных, но уже австрийца. Казалось, сама судьба позаботилась о том, чтобы с детских лет будущий великий разведчик имел возможность изучить разговорный немецкий язык.
На Уралмаше Кузнецову представилась новая возможность продолжить изучение немецкого языка. В то время на Уралмаше, как и на других крупных предприятиях Советского Союза, было немало иностранных специалистов – инженеров, техников, мастеров. Одни из них приехали ради высоких заработков, другие – в силу своих прогрессивных взглядов и искреннего желания помочь первой стране социализма.
Кузнецов подружился с несколькими немецкими специалистами, общался с ними и на работе, и после работы. Они вместе проводили свободное время, ходили в кафе, на семейные вечера, беседовали на самые различные темы. Говорить с ними Николай предпочитал на немецком языке.
Немецкие специалисты были из разных частей Германии и говорили на разных диалектах, что очень помогло Николаю в изучении говоров и наречий немецкого языка. Николай изучал не только язык, но и национальные традиции, обычаи. Будучи человеком наблюдательным, он усваивал манеру немцев одеваться, вести себя в обществе, запоминал их привычки и вкусы.
Николай Кузнецов не ограничился изучением немецкого языка. Он также знал английский, польский, украинский языки и язык народа коми. Он читал в оригинале произведения Гете, Гейне, Шиллера и других немецких классиков. Интересно, что и диплом инженера в 1938 году Кузнецов защищал на немецком языке.
Кузнецов сознательно и целенаправленно готовил себя к участию в борьбе с фашизмом. В мире было неспокойно, приближалась вторая мировая война, и Николай считал, что его знание немецкого языка, немецкой культуры могут пригодиться. И он не ошибся в своих планах. Его способности, эрудиция, волевые качества, преданность социалистической Родине и идеям пролетарского интернационализма были оценены должным образом – перед Кузнецовым открылось новое поприще, где он смог проявить все свои лучшие качества.
Новые обязанности, возложенные на Кузнецова, потребовали от него прежде всего расширения и углубления знаний и навыков. Работал он много – до восемнадцати часов в сутки. Регулярно читал произведения художественной, исторической и военной литературы, окончил школу парашютистов, занимался стрелковым спортом, лыжами, боксом, гимнастикой, в совершенстве овладел фотоделом, вождением автомобиля и мотоцикла, научился даже танцевать не хуже самого рафинированного аристократа.
Своим девизом Кузнецов избрал слова Феликса Дзержинского: «Чистые руки, холодная голова, горячее сердце». Он понимал, что война неизбежна. Война страшная. Кровавая. Такой войны еще не было в истории. Сестре Лидии и брату Виктору Кузнецов сказал: «Наши отношения с Германией оставляют желать лучшего. Возможно, придется воевать с фашистами. Знание немецкого языка мне может очень пригодиться. Буду бороться против немецких нацистов, потому что люблю немецкий народ и его культуру».
Метрополия тайной войны
Июнь 1941 года. Несколько дней на просторах от Балтийского до Черного моря бушует война между СССР и Германией. Вероломное нападение и быстрое продвижение немецко-фашистских войск вызвали тревогу и напряженность в Москве. На военных предприятиях непрерывно ковалось оружие. Вся столица была взбудоражена, словно охваченная сильным землетрясением. Все пришло в движение, будто пробудился гигантский джин, от Карпат до Тихого океана.
И хотя фронт еще далеко, повсюду приступили к рытью окопов и рвов. Женщины, старики, дети вооружились кирками и лопатами. С периферийных улиц снимают асфальт, булыжник, брусчатку. Возводятся баррикады. Безоблачное жаркое небо заполнили аэростаты воздушного заграждения. Над городом постоянно патрулируют эскадрильи истребителей с пятиконечными звездами на крыльях.
На площадях и улицах, у зданий важных государственных учреждений установлены зенитные орудия и пулеметы.
Общая мобилизация осуществляется молниеносными темпами. Улицы запружены народом, войсками, машинами. Из многочисленных радиодинамиков громко звучит песня «Священная война». Время от времени военные песни и марши прерываются краткими сообщениями Ставки, Государственного Комитета Обороны, вестями с фронта.
«Священная война» – необычно мелодичная, бодрая и вдохновенная песня – рождает у слушателей веру в свои силы, поднимает их дух и решимость. Стихотворение «Священная война» было напечатано в газете 23 июня. На другой день композитор Александр Александров написал к нему музыку, а утром следующего дня хор ансамбля Красной Армии под его руководством впервые исполнил новую песню. Сейчас этот ансамбль носит имя Александра Александрова. Песня была записана на пластинку и в течение каких-то часов стала своеобразным гимном Великой Отечественной войны.
В те трудные дни, свидетельствуют историки, вся Москва пела:
Вставай, страна огромная,
Вставай на смертный бой
С фашистской силой темною,
С проклятою ордой!
Кузнецов остановился на одном из перекрестков Арбата. Из радиодинамика, висевшего на доме напротив, ремели слова последнего куплета «Священной войны». Он взглянул на часы. Стрелки показывали десять минут второго, а ему надо было быть еще в час дня в paйвоенкомате.
Пусть ярость благородная Вскипает, как волна, Идет война народная, Священная война!
Кузнецов едва не попал на фронт в первые же дни войны, о чем страстно мечтал. Хотя он никогда не служил в армии, но подготовлен к военной службе был довольно основательно. Разносторонний спортсмен, меткий стрелок, парашютист, да еще знание немецкого языка, – таким набором качеств мог похвастаться не каждый.
Кузнецова зачислили в воздушно-десантную часть. Правда, ее еще надо было сформировать. Эта задержка имела далеко идущие последствия для Кузнецова. Решение райвоенкомата было отменено другим более высоким учреждением. Фамилию Кузнецова перенесли из одного списка в другой. Тех, кто попал в этот список, на фронт не отправляли. Их забрасывали за линию фронта, где они выполняли исключительно важные задания, действуя обычно в одиночку или в составе мелких групп.
Вот как описывает в книге «Сильные духом» свою первую встречу с Кузнецовым известный советский разведчик Дмитрий Медведев, командир специального партизанского отряда «Победители», в состав которого входил и Николай Кузнецов:
«Еще при первой встрече с Кузнецовым меня поразила спокойная решимость, чувствовавшаяся в каждом слове, в каждом движении этого малоразговорчивого, спокойного, но внутренне страстного человека. Помню, он вошел в номер и начал прямо с того, что заявил о желании лететь в тыл врага.
– Я в совершенстве знаю немецкий язык, – сказал он. – Думаю, что сумею хорошо использовать это оружие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30