..
—Сам! — с такой поспешностью ответил Найл, что Астер даже вздрогнула от неожиданности. — Сам, — повторил он уже спокойно и обворожительно улыбнулся.
Приняв это, видимо, в качестве похвалы в адрес нового наряда и прически, девушка удовлетворенно улыбнулась.
—Унеси все и до утра можешь быть свободна, — милостиво добавил Найл.
Когда за служанкой закрылась дверь, он только облегченно вздохнул: принимать сейчас Дравига Найл был совсем не готов. Как ни смешно, робкая надежда на то, что смертоносцы все-таки сообщат ему о захвате Нита, до сих пор теплилась в его душе. Найл перевел взгляд на Исту: девушка так и стояла, прижавшись к стене, точно боялась лишиться опоры — Тебе надо отдохнуть, — он приблизился.
Иста покачала головой.
—Обещаю тебе сделать все, чтобы его спасти. Ты мне веришь?
—Спасибо.
—Ну вот и умница. А теперь пойдем в спальню... — она перестала дышать: Найл стоял совсем близко и это почувствовал, — и ты вздремнешь, хотя бы пару часов. А я пока посижу и подумаю, что можно предпринять... Закрыв на всякий случай двери спальни на ключ,
Найл вернулся в гостиную. Хотел снова зажечь фонарь, но передумал: мог заметить кто-нибудь из домашних. Тогда Найл в полной темноте сел прямо на ковер, облокотился на подушки и попытался сосредоточиться. Легко сказать! В его спальне, на его кровати, спала сейчас любимая женщина — все мировые проблемы меркли по сравнению с эти событием, заставлявшим бешено работать воображение, вопреки всякому здравому смыслу, выдающему одну мысленную картину за другой.
Напрасно Найл внушал себе, что, если ничего не придумает, то превратится в глазах Исты в ничтожество — не помогало. Тогда он попытался себе представить, как смертоносцы пожирают Нита. На какое-то время он устыдился, и по спине даже поползли знакомые мурашки, но нет: энергия жизни била в нем ключом, не позволяя думать о смерти. Про медальон Найл вспомнил в самую последнюю очередь...
Сознание начало знакомо сжиматься, постепенно превращаясь в точку, и восприятие окружающего заметно усилилось: ночь будто придвинулась, начала разрастаться, таинственная, загадочная, но в то же время пугающая своей огромностью и мощью. Только в глубоком детстве ночь ассоциировалась у Найла с тишиной и покоем. Довольно скоро он узнал, что с наступлением темноты просыпается другой, гораздо более опасный мир.
Люди по своей природе не принадлежали этому миру, его неясными страхами и невидимым движением, предпочитая переждать, отсидеться где-нибудь в безопасности, а лучше просто заснуть, потому что для ночи не существовало неприступных стен.
Найл не поверил тишине. Как охотник, притаившийся в ожидании возможной добычи, вслушивался он в звуки чужого для него мира. Полная пассивность. Единственное неосторожное движение, и Найла могли заметить, и тогда появится прямая угроза существующему, пусть даже формальному равновесию между пауками и людьми. Нет, он не имел права рисковать. Найл прекратил наблюдение...
Уже очень давно, во всяком случае так казалось сейчас, не попадал он в такую трудную ситуацию. Кроме того, он привык видеть в смертоносцах своих друзей: от мысли, что они могут снова превратиться в его врагов, становилось больно. И все из-за одной глупой выходки, неумения и нежелания держать себя в руках, из-за гордости. Нит сорвался только потому, что, видимо, считал себя не хуже правителя. Разве думал он в тот момент, что ставит под угрозу безопасность людей? Конечно, нет. Тоже мне, защитник униженного человечества...
Лицо гужевого на несколько секунд представилось Найлу, и в душу снова закрались сомнения: уж очень не походил Нит на того Неизвестного, чей образ нарисовал в своем воображении Найл. Почему он сразу, безоговорочно поверил Исте? А вдруг его наводят на ложный след с целью поссорить с пауками...
Забыв про всякую осторожность, Найл опять попытался представить себе Нита, но это оказалось не так-то легко. Правитель чаще видел спину гужевого, широченную, в линялой тунике. Потом в памяти всплыли его мускулистые руки, сжимающие оглоблю... ага, мокрые, завившиеся от пота волосы, стянутые сзади в хвост...
Для того чтобы установить мысленный контакт, надо сначала как можно лучше себе представить «собеседника». Если ты хорошо знаешь человека, много с ним общался то все получается легко, как бы само собой. Стоит, например, вспомнить деталь его одежды, которую он носит чаще всего, или прядь волос — и знакомый образ воссоздается почти мгновенно...
Здесь же происходило как раз обратное: постепенно, черточка за черточкой,Найл «собрал-таки» в памяти фигуру Нита, но несмотря на явное сходство, получился лишь истукан — кукла, которая никак не хотела оживать. Тогда Найл попытался опереться на конкретную ситуацию..Вот открывается дверь: первой входит Нефтис, за ней — Арант и последним — Нит. Что-то ведь Найл о нем тогда подумал... что? Как-то еще про себя назвал... «шедевр селекции » — точно!
Найл так увлекся, что не заметил, как вплотную приблизился к опасной черте...
Искорка воспоминания сразу оживила Нита: Найла всегда поражало это ощущение — миг, когда ты входишь в мысленный контакт, особенно если собеседник находится далеко. Точно бы в полной темноте ты долго вслепую обшаривал дверь в поисках замка, и вот наконец вставляешь ключ, поворачиваешь — и вспыхивает свет. Так произошло и сейчас. С той лишь разницей, что тут же все и закончилось.
Найла будто ошпарило кипятком: как мог он быть столь неосторожным, ведь Нит сейчас у смер-тоносцев, и любого пытающегося выйти с ним на связь, немедленно засекут...
Страх отступал постепенно, оставляя после себя гадкую слабость и ощущение неуверенности. Как вести себя завтра? Сделать вид, что ничего не произошло? Найл попытался представить: вот он выходит из дома, садится в повозку... стоп! Сразу или не сразу надо заметить отсутствие Нита? — Нефтис ведь может просто заменить гужевого, не докладывая. Ладно, заметил. Что дальше — искать, это ясно, но как: бить тревогу или потихоньку, не поднимая панику? Найл должен быть испуган? возмущен? удивлен? А если смертоносцы уже знают — из-за его глупой неосторожности — что он знает, где Нит?
Затем была еще Иста. Сначала Найл подумал, не спрятать ли ее в Белой башне, но отказался от этой затеи, сообразив, что тогда придется еще и разыгрывать представление в школе. Однако все это не шло ни в какое сравнение с тем, что предстояло выручать Нита.
Значит, Юс все-таки отомстил. Конечно, смертоносен, предпочел бы сцапать Нита и расправиться с ним без всяких помощников - Найл в этом не сомневался — но Юс находился под стражей, да и дело опять же касалось не только его. Ну ладно Найл, который вырос где-то там далеко в пустыне; то, что его в свое время недооценили, было, несомненно, обидно. Но умудриться проглядеть Нита! И как ему удается так маскироваться? Найл сам, наверно, около получаса пытался хоть что-нибудь выудить из его сознания — и никакого результата. Если Иста не обманывала, то в Ните просто обитали два разных человека.
Найл даже почувствовал невольную обиду, но сразу себя одернул: сам виноват, возомнил себя невесть кем. И выходит, прав Вайг: что-то роднило его с Каззаком. Только не Вайг, конечно, Нит... Поверил в свою исключительность и попался — по существу повторив ошибку Смертоносца-Повелите-ля. А парень оказался горячим: наломал дров... «Парень»... Нит ведь его ровесник! Тоже мне почтенный дедушка-Найл...
Невнимание, равнодушное отношение к людям, а как следствие — отдаление от них, взаимное непонимание, и наконец сюрпризы в виде взрывов и тому подобного. Это ему как правителю кажется: ну приди ты, ну скажи, чём недоволен — я все пойму. Я свой, я ваш, я такой же человек...
Когда и как успел он превратиться в того, к кому просто так не подойдешь, кого надо «пробивать», в толстокожего, самодовольного? Разве не за людей он боролся, когда, рискуя каждую секунду, пробирался к сердцу Дельты, когда стоял перед Смерто-носцем-Повелителем, когда едва не принес в жертву самых близких ему людей: мать, сестер, старшего брата... Во имя чего?
Да и не за свободу людей даже он боролся — за дальнейшее их развитие, за эволюцию, за то, чтобы люди наконец сумели овладеть собственным разумом. Что толку истребить смертоносцев, если человечество без них вновь пойдет по тому же порочному кругу и повторит те же ошибки... И вот в результате к чему он пришел...
Найл словно проснулся, потрясенный, подавленный. Действительно, все эти бытовые, пусть и жизненно необходимые мелочи, связанные с каждодневной жизнью города, его усыпили, приземлили, заставили забыть о самом главном, о том, ради чего он...
Внутри Найл сейчас горел настоящий огонь, и он продолжал разгораться: от обиды за потерянное время, от ощущения собственного несовершенства, от безвыходности ситуации, в которую он угодил... Найл, который последние несколько минут ходил туда и обратно по комнате, вдруг остановился:
«Ну уж нет...» — подумал он и тут же с облегчением вздохнул.
Если бы кто-нибудь видел сейчас правителя, то поразился перемене, происшедшей на его лице: Найл улыбался. Он чувствовал себя почти счастливым. Безвыходной ситуации больше не существовало — она исчезла, испарилась. Найл не представлял еще, что конкретно собирается предпринять, но это теперь не имело значения, потому что когда уверен в собственных силах — все обязательно удается...
За окном по-прежнему было темно, но кусок неба, который виднелся на фоне башни, приобрел едва заметный оттенок синевы.
«Скоро рассвет...»
Найл вышел из комнаты и, осторожно ступая, направился в спальне; вставил в замочную скважину ключ («не напугать бы»), повернул — Иста сразу вскочила (она спала одетая поверх одеяла) и замерла, сидя на кровати. Привыкшие к темноте глаза Найла видели, как поднимается и опускается ее грудь.
— Это я — не бойся, — он подошел и сел рядом. — Ну как: выспалась? — потрясающе: уверенность, которую он ощутил в себе несколько минут назад, оказывается, проявлялась во всем. Нет, отношение к Исте не изменилось, но Найл больше не чувствовал себя рядом несчастным и обманутым.
—Спасибо, — возможно, ему это почудилось, но в голосе Исты проскользнуло удивление. Неужели она тоже заметила перемену, происшедшую нем? Или ему померещилось?
—Я тут кое-что обдумал...
—Вы совсем не спали! — перебила Иста. Найл сделал нетерпеливый жест.
—Даже к лучшему. Так вот. С этой минуты ты — моя невеста. У тебя будет своя комната, своя служанка... не перебивай! Я познакомлю тебя с моей матерью, братом — в общем, со всеми моими... родными. Затем вызову сюда и представлю тебе Дравига. Мы назовем ему дату свадьбы...
Наверняка, Иста покраснела (с ее-то способностью!) •— в темноте этого, конечно, не разглядишь, хотя Найл был почти уверен. Она сидела, опустив голову, и больше не пыталась возражать.
—...Или здесь все будет по-моему! Или...
Неожиданно Иста обняла его за шею и поцеловала — Найл инстинктивно прижал ее к себе, Однако тут же опомнился и выпустил.
«Великая Богиня... Ну почему, почему...» — нет надо покончить с этим раз и навсегда.
—Не делай так больше, хорошо? Никогда... — и, как в омут: — Я люблю тебя, поэтому никогда больше так не делай...
Вот и все, а он еще боялся. Совсем просто. Ну, может быть, не совсем... зато сразу стало легче, свободнее... чего теперь никак нельзя было сказать об Исте: она, кажется, почти не дышала, маленькая, несчастная...
—Ладно, забыли. Пойдем, я покажу тебе дом...
* * *
В том, что появление невесты, о существовании которой еще вечером никто даже не подозревал, станет потрясением, Найл не сомневался. Невозмутимым остался лишь Дравиг: отсутствие эмоций для него являлось чем-то совершенно естественным.
Пожилой смертоносец церемонно присел перед своей будущей повелительницей, поздравил ее и Найла: такое впечатление, что он лучше самих людей знал их, человеческие порядки и обычаи. В какой-то момент показалось, что Дравиг уже обо всем догадался и только притворяется; Найлу даже пришлось мысленно себя одернуть. Правитель не обязан отчитываться перед советником, что ему известно, а что нет. Пусть даже советник и является достойным (Найл чуть не подумал про себя «человеком»)...
—Вот видишь, пока все получается, — подбадривал Найл Исту, когда они наконец остались одни.
Конечно, девушку гораздо больше волновало совсем другое. Можно было только догадываться, что сейчас творилось в ее душе, но в игре, которую они затеяли, мелочей не существовало. Первый шаг на пути к освобождению любимого Иста сделала, теперь все зависело от Найла.
—Да, но мне так неудобно перед вашей мамой...
—Твоей... — поправил Найл, — ведь мы же договорились.
—Твоей, — послушно повторила Иста.
—Ничего, она хорошая, она поймет.
—А вы на нее похожи, — робко улыбнулась Иста. Видимо, она все еще чувствовала себя неловко из-за неожиданного признания Найла.
—Тем, что такой хороший?
Иста засмеялась. Правитель шутил — значит, все было в порядке — и наконец решилась спросить:
—А я могу пойти в школу?
—Конечно, — Найл пожал плечами. — Если хочешь. Ты можешь делать все. Нет, тебе запрещается так жалобно на меня смотреть! Кстати, тебе, наверно, нужно съездить домой и забрать какие-нибудь вещи — вызови повозку... — он запнулся: в глазах Исты немедленно заблестели слезы. — Ничего-ничего, держись, мы же люди, мы их обязательно перехитрим. — Найлу захотелось сжать ее руку или погладить по волосам, но он не решился.
Они вместе вышли из дома. Еще спускаясь по лестнице, Найл в очередной раз пытался представить, как сейчас сядет в повозку, как вдруг заметит отсутствие Нита. Получилось, конечно, совсем по-другому.
—Мой господин, сегодня вместо Нита будет работать Гивард, — поклонившись, сразу же сообщил Арант.
—Хорошо, — с безразличием в голосе ответил Найл, затем на его лице изобразилось ленивое удивление, и он, как бы нехотя спросил: — А где же Нит?
—Никто не знает, мой господин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37