Ростом чуть повыше среднего, а в плечах косая сажень. Руки топырятся, словно упрямо сторонясь тела. Лицо широкое и корявое, плоский лоб низок и как бы вдавлен, голова крупная и круглая, волосы рыжие и курчавые; около ушей они сливаются с такой же рыжей бородой, покрывающей не только шею, но, по-видимому, и грудь. Вообще трудно сказать, где конец такой бороде. Икры и ге, поди, поросли не волосом, а свалявшейся шерстью.Странно было видеть рядом с этой громадиной невысокую, худую, слегка сутулую его жену, черную, как уголь. Как только угораздило их встретиться и как они ладят между собой! А ведь, наверно, поладили – видно, что не молодожены.– Вот детей у вас нет, – сказал, наконец, чиновник. – А их надо бы; иначе смысла нет землю брать, трудиться.– Будут и дети, – молвил Юрка.– Хлеба хватит – так народятся, – поддержала мужа Лизета.– А пока не хватало? – спросил чиновник.– Стало быть нет, раз бездетные, – ответила жена.– То-то и оно, – буркнул в бороду Юрка.– Пошлет бог детей, пошлет и хлеба, – продолжал чиновник.– Вроде бы так, – молвил Юрка в ответ.Выполнение формальностей потребовало некоторого времени, но у новых хозяев Пекла, казалось, его хватало: они не спешили, не беспокоились, сидели и терпеливо ждали. Время от времени Лизета пыталась заговорить с мужем, но тот всякий раз обрывал ее на полуслове:– Не мели, дело господское.Вскоре смирно сидевшего Юрку потянуло на сон; но едва он задремал и начал было всхрапывать, как жена толкнула его локтем в бок и забранилась:– Ишь бессовестный! Сразу ему и храпеть. Не может он, как все крещеные люди.– Чего? – спросил Юрка и неестественно вытаращил глаза.– Не храпи, говорю!Наконец, со всеми делами было покончено, и обитатели Пекла могли бы отправиться восвояси. Но Юрка снова расселся на стуле, словно ему тут так понравилось, что и уходить неохота. Лизета постояла рядышком, потом сказала:– Ну, пойдем, что ли? Домой пора.– Вроде бы так, – молвил он в ответ, продолжая спокойно сидеть.– Да поднимайся же ты, чего еще раздумывать, – настаивала Лизета и, так как супруг не шелохнулся, схватила его за рукав и затеребила, приговаривая: – Вставай, вставай, в дорогу пора.– Вроде бы так, – сказал Юрка и поднялся со стула.Они вышли за дверь – впереди муж, за ним жена. Так же, друг за дружкой, шагали они по дороге. Сперва оба молчали, потом старуха начала:– Вот кров-то у нас есть, а нету ни поросенка, ни ягненка, ни теленка, ни курицы с петухом. Раздобыть бы сперва поросенка, хрюкал бы себе в закуте.Юрка молча шагал к дому, но когда им повстречалась какая-то незнакомая женщина, он остановил ее и сказал:– Моей старухе поросенка надобно.– Мил человек, нет у меня, бедной, ни поросенка, ни другого чего, – отвечала крестьянка. – Был последний лет с десять тому назад, да и тот как от рожи подох, так уж больше и не вставал.– А бывает, встают? – спросил Юрка.– У хозяина поднялся. Подох было, а утром – ест себе из корыта. Напугались все – видать, светопреставление близко. Раз уж скотина начала воскресать, значит и людям до страшного суда недалеко.– А твой поросенок так и не воскрес?– Нет, мил человек, до сего дня еще не воскрес, – молвила женщина.– Ну тогда прощай, – сказал Юрка и, повернувшись, зашагал дальше, Лизета за ним, а незнакомая женщина поглядела им вслед.Вскоре они повстречали старика, и Юрка повел с ним ту же речь:– Моей старухе поросенка надобно, так вот… Крестьянин вопросительно уставился на Юрку, словно не вполне понял его, а потом спросил:– Хочешь, никак, поросенка купить?– Вроде бы так, – ответил Юрка.– Издалека сами будете? – осведомился путник.– Издалека мы… со старухой.– Хозяева, что ли?– Вроде бы так.– У самих-то свиньи нет?– Вроде бы нет.– Усадьба у вас большая?– Вроде бы так.– А как называется?– Пекло.– Так это ты и есть тамошний новый хозяин?– Вроде бы так.– И поросенка ищешь?– Да, слышь, вроде того.– Корова уже есть?– Нету.– А лошадь?– Тоже нету.– Овца?– Овцы нету.– Что же ты с поросенком будешь делать, коли у тебя больше нет ничего? Кормить его чем будешь? Сперва корова нужна, а потом уж поросенок; сначала курица кудахчет, потом уже петух поет.Поучил этак прохожий Юрку, попрощался и пошел, своей дорогой. Юрка поглядел ему вслед, словно ожидая, чтобы человек обернулся, и погодя, спросил уходившего:– Как же с поросенком-то?Тут незнакомец остановился, оглянулся и сказал:– Нет у меня поросенка. Есть у меня только лошадь, ее я продал бы за хорошую цену.Сказал и пошел. Но как только Юрка со старухой тронулись в путь, крестьянин в сдою очередь прокричал им вслед:– А' лошадь, значит, не хочешь купить?На этот раз остановился Юрка. Оглянулся, подумал и ответил:– Вроде бы нет.Сказал и зашагал дальше, старуха за ним.– Не возьмешь – дурака сваляешь! – крикнул крестьянин, но Юрка пропустил слова мимо ушей.Немного погодя он сказал жене.– Хороший мужик, обходительный, разговаривает что надо, а вот поросенка нету.– Хороший да обходительный, чтобы клячу сбыть, – отвечала Лизета.– Вроде бы так, – согласился Юрка.Затем долгое время слышалась только Юркина тяжелая поступь: топ да топ, в нее врывались частые Лизетины шажки: тип-топ, тип-топ. Молчали, пока им не повстречалась молодая разбитная бабенка. Юрка сказал ей:– Моей старухе поросенка бы.– Поросят ищете? Да как раз у наших соседей матка есть хорошая. Опоросилась: не то чертову дюжину, не то просто дюжину принесла. Поросята как на подбор, загляденье!– Стало быть, тут и раздобудем, – решила Лизета.– Какое там! – воскликнула женщина. – Я сама Двух-трех для себя торговала, да напрасно, – пришлось с ярмарки нести. Что поделаешь, коли у знакомых не получить.– Так-таки всех себе и оставили? – спросил Юрка. – Куда им столько! – воскликнула женщина. – Ладно, если двух-трех сумеют выкормить. Поросенок, поди, сам по себе расти и жиреть не станет, ему только подавай – и молока, и похлебки, и мучки, и картошки. Да еще мой его, тварь, как ребенка, а то захиреет, расти не будет вовсе, потому как…– Видно, надежды там на поросенка мало? – перебила ее Лизета.– Никакой, и ни в этом году, ни в будущем, ни после того. Разве что новую матку заведут. Да старик не заведет, и думать нечего. Такой уж человек: коли сказал – нет, так уж нет! А мне он при людях заявил: пускай-де свинья своих поросят хоть заспит, хоть затопчет, мне, мол, хоть бы что, – сведу опять к хряку, да и все. Человек с годами старше да умней становится, авось и свинья поумнеет – не станет своих поросят душить да топтать.– Ишь ты, сама матка! – в один голос вырвалось у Юрки и Лизеты.– Сама, сама, – подтвердила женщина, подошла на шаг поближе и заговорила потише, словно поверяя тайну. – На кого ногой наступит, кого во сне прижмет – так и извела всех. Только один, последний должно, сам по себе помер. Хозяйка говорит, то ли по другим скучал, то ли с пережору. Матка-то ведь крупная, соски от молока лопаются, – все ему одному доставалось, других-то нет. Только об этом лучше и не заикайся, потому что кое-кто думает, что матку-то сглазили, а хозяйка говорит, что если, мол, тут дурной глаз, значит от нас порча пошла. Помилуй, боже, мы-то тут при чем? Этих поросят никто, кроме меня, и не видел! А хозяйка твердит, будто свекровь моя увидела матку незадолго до опороса да и сказала между прочим: «Хороша, мол, у вас свинка, скоро славных поросят принесет». Вот тебе и получили славных! «Это твоя свекровь всех сгубила, – говорит мне хозяйка, – а раз ты за нее заступаешься, значит и сама не лучше свекрови». Ну, я ей в ответ: «Чем это моя свекровь плоха? Она старуха добрая, мы с ней еще как ладим». А она мне свое: «Как это славная, коли у нее глаза карие?» – «Ну и что же, говорю, глаза у нее, правда, карие. Если это изъян, то конечно…»– Ну, всего доброго, – проговорил Юрка, собираясь идти дальше.– И вам того же, – ответила женщина, прервавшая рассказ на полуслове, и тут же добавила: – А покуда поросенка не сыскали, не хотите ли котенка взять? У нас есть – хорошенькие, серенькие. Пятеро их у кошки было; троих в помойном ведре утопили, а двое остались, одного и отдать можно – совсем задаром, лишь бы хорошим людям достался. Где ребята есть, там затормошат, только у стариков настоящая кошка и вырастет. Не знаю вот, сколько детей у хозяев?– И вовсе нет еще, – сказала Лизета.– Ну, так вы самые что ни есть подходящие хозяева для нашей кошки. Хотите, пойдемте к нам, забирайте котенка, – ноша не тяжела.– Как ты думаешь, старуха? – спросил Юрка.– Коли поросенка не получить, так и котенок пригодится, – решила Лизета.Все трое отправились за котенком, свернув в сторону от дороги. Лизета заранее радовалась тому, что, кроме них самих, в доме заведется еще какая-то живая тварь. Однако дело обернулось не совсем так, как ожидал Юрка со своей женой, и не так, как говорила невестка. Главой в доме оказалась свекровь, хотя сын и считался хозяином. У словоохотливой невестки было только одно право – болтать, а действовать и распоряжаться она могла только согласия свекрови. Едва свекровь услыхала, зачем пожаловали чужие люди, она тут же принялась выспрашивать:– Корова у вас есть?– Вроде бы нет, – ответил Юрка.– Как так: вроде бы? Есть или нет?– Нету еще, – сказала Лизета.– Что же вы с котенком будете делать? Ему ведь свеженького молочка надо, он без него не выживет.– Молока можно из деревни принести. Много ли котенок налакает, – рассудила Лизета.– Да ведь от Пекла до деревни километра два-три будет, – сказала свекровь.– Что ж такого, – молвил Юрка, – у моей старухи ноги хоть куда.– Нет, ничего из этого не выйдет, – решила свекровь, – Раздобудьте сперва корову, а потом и за котенком приходите.– Вроде бы так, – буркнул Юрка и собрался уходить. Нo Лизета не пожелала столь легко сдаваться свекрови. Она принялась рассказывать, как одиноко коротает дни, как полюбила бы котенка и заботилась бы о нем.– За молоком пойду и его с собой захвачу, дам ему парного прямо из-под коровы: лакай, сколь душе угодно. Поверь, хозяюшка, лучшей доли, чем у нас, котенку во всем мире не сыщешь, – заключила она свои долгие уговоры.Свекровь немного поразмыслила и обратилась с вопросом к невестке:– Лээни, как ты думаешь, отдать, что ли?– Будь моя воля, я бы отдала.– Ну так отдавай, – сказала, наконец, свекровь, довольная тем, что пришельцы называли хозяйкой ее, а не невестку, да и невестка сама дала понять посторонним, что свекровь – всему голова. – Уложи его хорошенько в корзину да подстели чего помягче да потеплее.Мигом все было исполнено. Только за одним дело стало: чем повязать корзину сверху? У невестки не нашлось такой тряпки, которую свекровь не пожалела бы отдать вместе с котенком и ветхой корзинкой. Кто их, чужаков, знает, получишь ли с них что-нибудь назад или нет. Но тут Лизету осенила хорошая мысль, и она сказала:– Старик, сними-ка свой платок с шеи, им как раз впору повязать корзину – такой он темный да засаленный.Пока Юрка размышлял, как поступить: снимать ли платок, или нет, Лизета пустила в ход руки и, прежде чем Юрка сообразил, что с ним произошло, обернула платком корзину.– Кошечка моя дорогая, сокровище мое ненаглядное, будет тебе у нас житье привольное, – приговаривала Лизета, завязывая платок. – Птички у порога запоют – знай лови; мышки по полу зашуршат – только их лапкой накрывай; крысы между амбаром и домом заснуют – знай только…Лизета не успела закончить, как к ней подскочила свекровь и вырвала корзинку с кошкой.– Что? У вас крысы, а хотите, чтобы я позволила отнести туда котенка? Да никогда в жизни! Они, паршивцы, сразу его слопают, если старой кошки нет, чтобы заступиться. Лээни, возьми котенка и снеси обратно.Так и вышло: невестка взяла корзинку и ушла.– Избави бог! – воскликнула Лизета. – Я-то на что? Разве я подпущу крыс к кисаньке?!Но и это не помогло. Котенка они так и не получили. что же делать, пришлось снова вдвоем пускаться в путь – ни тебе поросенка, ни кошки.– С ума посходили, – бранилась Лизета, выходя из ворот. – Мыши и крысы, видите ли, есть, так уж и кошки не дают. Будь у нас корова, так дали бы. Сиди, мол, кошечка, под коровой да лакай.– Не трещи, – промолвил Юрка. – Сама ведь сказала, что дома мыши да крысы бегают, люди-то не знали.– А что ж мне было сказать: медведи по избе бегают?– Вроде бы так, – ответил Юрка. – Медведь кошку не заломает: мала больно, а вот тебя он лапой по голове огреет.При этих словах Лизета в упор посмотрела на мужа и спросила:– А куда ты, разиня, свой шейный платок девал?– Сама же им кошку повязала, – ответил Юрка.– Ну и люди! – воскликнула Лизета. – Кошки не дали, а платок-таки прибрали к рукам. Чего ж ты дожидаешься, за платком не идешь? – повернулась она к старику.– Не пойду я, – ответил тот.– Хочешь без платка остаться?– Вроде бы так, – спокойно ответил Юрка.– Ну тогда я сама пойду и принесу платок, – решила Лизета.– Если отдадут, – усомнился Юрка.– А не отдадут, сама заберу.Сказала и пошла назад. Но все обернулось проще и складней, чем предполагали: едва Лизета успела открыть калитку, как невестка промчалась мимо стоящей посреди двора свекрови и звонко, радостно закричала:– Люди добрые, вы платок свой забыли!Она быстро направилась навстречу Лизете, сунула той в руки платок и тихонько сказала:– На, бери скорей вместе с котенком, свекровь не видит. Если платок малость замочит – невелика беда.Лизета и слова вымолвить не успела, – скорей заторопилась со двора со своей драгоценной ношей. Невестка, закрывая калитку, смеясь прокричала ей вслед:– Как только крыс изведешь или от дома отвадишь, приходи за кошкой!Свекровь, которой весьма по душе пришлись невесткины слова, добавила в свой черед:– И молоко свое заводите, коли хотите кошку растить.– Славные люди, – приветливо засмеялась невестка.– А что хорошего? – отвечала свекровь. – Дурачье!– Конечно, дурачье, – снова залилась невестка, так что смех ее донесся до хозяев Пекла. Заодно с нею захохотала и свекровь.– Ишь гогочут, – неодобрительно заметил Юрка.– Есть над чем, – отозвалась Лизета.– Вроде бы так, – согласился Юрка.– Да ведь ты не знаешь, над чем. Вот! – И так как со двора усадьбы их уже не было видно, Лизета вынула из-под передника завернутого в платок котенка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30