Одно нытье, и больше ничего.
Мацудзо. Ну, знаешь! (Бросается на Рёити.)
Харуко. Дядюшка, дядюшка! (Пытается его остановить.)
Мацудзо ударяет Рёити. В это время на крышу поднимается миссис Хара.
Миссис Хара (пробует разнять дерущихся). Это что еще такое! (Отброшенная в сторону.) Да вы что, на женщину руку поднимать? Я полицию позову!
Мацудзо и Рёити останавливаются. Злобно смотрят друг на друга.
Мацудзо (к Рёити). Убирайся из Нью-Йорка! Дурак!
Миссис Хара. Да что вы, в самом деле! На вас из окон смотрят.
Харуко. Дядюшка, вы чересчур вспыльчивы.
Мацудзо. Все вы тут заодно. А мне вот никто никогда не помогал. Я сам, один все сделал, всю жизнь работал как проклятый. И я не для того жил, чтобы молокососы надо мной смеялись.
Харуко. Рё-сан, ты не прав.
Мацудзо. Молчи, Харуко. Погляди лучше на своего Нагао! Возились, возились с ним изо всех сил, и что же? Выгоняют с работы. Молодец, нечего сказать. Трепаться-то эти щенки умеют, а ты лучше займись делом. Самостоятельно! Нечего у друтих клянчить. (С нарочитой невозмутимостью спускается по лестнице.)
Остальные некоторое время растерянно молчат. Тосико всхлипывает.
Миссис Хара (к Рёити). Ямасита-сан сейчас не в таком состоянии, чтобы выяснять с ним отношения. Ты же видишь, он выпил.
Харуко. Ой, что же это, моя шляпка! (Поднимает раздавленную шляпку.) Тосико-сан, вот зрелище, а? Прямо тайфун!
Рёити. Ты все остришь. А я теперь пропал, погиб.
Миссис Хара. Ничего не поделаешь. Сам виноват. (К Тосико.) Ты не беспокойся. Ямасита-сан просто большой капризный ребенок. Такие ссоры ему не в новинку.
Рёити. Тосико-сан, мне очень стыдно за эту безобразную сцену. Я хотел поскорее построить для нас новую жизнь. Это мое единственное желание. Ссориться я совершенно не собирался. Тем более с собственным отцом. Но вот видишь, все вышло как-то по-дурацки… А, черт!
Харуко. Что ж, ты сын своего отца.
Рёити. Знаешь, ты несносна. Все время чешешь, чешешь языком…
Тем временем миссис Хара, увлекая за собой Тосико, уходит вниз по лестнице.
Харуко. У тебя, Рё-сан, все как-то неудачно получается. (Встревоженно.) Так это правда, что мой муж уволился?
Рёити. Выгнали.
Харуко. Как же это он?
Рёити. Нагао в последнее время болеет. Да и пьет к тому же.
Харуко. Он все время как-то встревожен.
Рёити. Плохо все обернулось. Теперь, пожалуй, Тосико-сан перестанет мне доверять.
Харуко. Рё-сан, если Нагао ушел с работы, что же он будет делать?
Рёити (думая о своем). Нагао-то? Кто его знает… Может, будет отдыхать.
Харуко. Отдыхать? Мне не до шуток. Правда, как ты думаешь?
Рёити. Отстань. У меня своих забот по горло.
Харуко (со вздохом). Ты-то устроишься…
Рёити. Да, у меня есть кое-какие планы. Ты себе не представляешь, каково это – работать у отца в лавке, от которой только убыток. Плесенью покрываешься.
Харуко. Не везет нам с тобой.
Рёити. Нам с тобой? Ну уж нет, меня прошу сюда не впутывать.
Харуко. Дядюшка и тетушка нас с мужем терпеть не могут.
Рёити. А вы одни глупости делаете. Особенно ты.
Харуко. Зато ты слишком умен: изводишь Тосико-сан разговорами о торговле.
Рёити. Я со всеми веду себя одинаково.
Харуко. Вот и веди себя так с президентом. (Хихикает.) Собственную жену готов в товар превратить. Ну не в товар, так в витрину! Да ты любую девушку отпугнешь таким обращением. Ради семейного счастья стоит иной раз и соврать.
Рёити (удивленно). Какая ты все-таки легкомысленная. Только что была так встревожена, и вот, пожалуйста. Нечего смеяться-то. Нагао остался без работы. Поняла? (Сбегает вниз по лестнице.)
Харуко остолбенела. Постепенно приходит в себя и начинает собирать шляпки. По ее щекам текут слезы. По лестнице ковыляющей походкой поднимается миссис Хара. Снимает с проволоки белье.
Миссис Хара (как бы размышляя вслух). Этот наш дом, кажется, действительно снесут в начале следующего месяца. Хозяин-то еврей. Прямо довел всех. Нельзя, видите ли, оставлять в Нью-Йорке такой ветхий дом, это, мол, позор всему городу. Что за глупости!
Харуко (тихо). Если уж будут ломать, пусть поскорее. (Садится на скамейку.)
Миссис Хара. Нашелся хороший покупатель. Конечно, у кого на деньги нюх, выгоды своей не упустит. Тут, конечно, построят новый дом, только нам уж он будет не по карману. С лифтом, со швейцаром. Очень может быть, что японцев сюда и близко не подпустят. Не станет нашего дома двадцать шесть. Был – и нет его. Вот как все в Нью-Йорке меняется.
Пауза.
Харуко. Куда же мы переедем?
Миссис Хара. В Ист-Сайд. Самое подходящее место.
Харуко. Там не очень респектабельно.
Миссис Хара. Ну, так и миллионер, бывает, в одно прекрасное утро оказывается на улице и идет продавать орешки… Беспокоиться насчет респектабельности – это последнее дело. А появится возможность – опять переберетесь в Вест-Сайд. Все по деньгам!
Харуко. По деньгам?
Миссис Хара. Будут деньги, поймешь. Когда мой супруг умер, я получила страховку и сразу вздохнула свободно. Ты посмотри, как мы раньше жили, что Ямасита-сан, что я с мужем. Сколько раз я себя спрашивала, за какие такие грехи я должна мотаться по всей Америке. Другое дело, когда люди сами себе жизнь портят, вот как Ясудзиро, а?
Харуко. Ну, бывают же такие периоды, когда все складывается не так, как хочешь. (Пауза.) Тетушка, я хочу вам что-то сказать. По секрету! Можно?
Миссис Хара. Тут на крыше только ты да я, больше никого. Ну, что? (Садится рядом с Харуко.) Давай, давай.
Харуко. Не надо так. Я серьезно. Тетушка!
Миссис Хара. Ну?
Харуко. Вы, может, что-нибудь заметили?
Миссис Хара. Наверняка что-нибудь скверное. Ладно, я привыкла к неприятностям. Выкладывай, не тяни.
Харуко. Прямо не знаю. Не смотрите на меня так.
Миссис Хара. Вот еще. Скажите, какая нежная.
Харуко. Тетушка, понимаете… (Кладет руку на плечо миссис Хара и что-то шепчет.)
Миссис Хара (удивлена). Ну-у? Вот это да! Надо же – в мои-то годы и ни о чем не догадаться!
Харуко (с оттенком кокетства). Как же мне быть, тетушка?
Миссис Хара. Не задавай глупых вопросов. Во всяком случае, поздравляю.
Харуко. Муж: ничего не говорит. Только хмурится.
Миссис Хара. Мужчины все такие.
Харуко. Никто не обрадуется… На первом ребенке мы обожглись.
Миссис Хара. Ну-ну. Как это может быть, чтобы родители обожглись на ребенке!
Харуко. Он все унес с собой. И муж и я такое почувствовали опустошение… Это нам куда дороже обошлось, чем плата за больницу.
Миссис Хара (возбужденно). Ты что! Ясудзиро пускай приналяжет, поработает за двоих. А ты, если так беспокоишься, отчего с самого начала мер не принимала? Очень ты безалаберная.
Харуко. Так я же…
Миссис Хара. И ведь какие скрытные. Пыль в глаза пускать – это вы умеете лучше всех, а как дойдет до серьезного дела, так нет вас. Да вы думаете о будущем-то? Это не шутки.
Харуко (бесстрастно). Один человек мне сказал: пойди в аптеку, объясни, в чем дело, тебе дадут лекарство.
Миссис Хара (с содроганием). Как можно! Молодая ты, потому и безрассудная. Об этом и думать забудь. Говорят, где-то на Лонг-Айленде один врач занимается такими делами. Но, конечно, бизнес есть бизнес, стоить будет дорого. И, главное, опасно. А ну как покалечишься?
Харуко. Муж в последнее время болеет. Устал. Ходит все время с чемоданом образцов, тяжело. Говорит, Нью-Йорк – страшный город.
Миссис Хара. Вот еще. Да это самое лучшее место в мире! Возьми меня: разве я бы где-нибудь в другом месте так жила? В любое время можно пойти наняться в услужение к «волосатым» – вот тебе и заработок, хоть и небольшой. Надоест – брошу. Подопрет – опять пойду.
Харуко (вздохнув). Так что же все-таки будет?
Миссис Хара (с невеселой улыбкой). Вот все японцы в Америке так. Чтобы вернуться в Японию и зажить себе спокойно, денег нет, а так на жизнь еще как хватает. Чудно это.
Харуко. Дядюшка очень хочет обратно.
Миссис Хара. Ну, свернет он свою задрипанную лавочку – что останется-то? Вот он и ноет: в Японии я бы, мол… Зато у вас положение гораздо лучше. Все зависит от Ясу-сан. Если изо всех сил будет работать для любимой жены-то… Да.
Харуко (в сильном возбуждении, крепко сцепив руки; начинает дрожать). Ох, оставьте, тетушка!
Миссис Хара. Так ведь Ясу-сан как-никак мужчина, а?
Харуко. Довольно, тетушка!
Миссис Хара. Что – довольно? Придет, бывало, письмо из Японии, так непременно денег просят. А деньги и в Японии прекрасно можно нажить, только не ленись.
Появляется Ясудзиро.
А-а, вот и Ясу-сан. Что, нашел квартиру?
Ясудзиро. Я пока не искал.
Харуко (довольно резко). А время не ждет, между прочим.
Ясудзиро. Представь, даже у меня бывают кое-какие удачные идеи.
Миссис Хара. Это ты о своей работе?
Ясудзиро. Не верите вы в меня, я смотрю.
Миссис Хара. Вот именно. Тебе, прежде чем рот раскрывать, надо бы ой как подумать.
Ясудзиро. Это что, дядюшка с тетушкой так считают?
Миссис Хара. Какой ты мнительный.
Ясудзиро (невесело усмехается). Я тут всерьез занялся одной идеей. Решил, что дядюшке с тетушкой она понравится.
Миссис Хара. Скажи-ка! Доходная идея?
Ясудзиро улыбается и кивает.
Им ничего другого и не надо. (Встает, собирается уйти.) Да, вот что. Неприятный разговор: с будущего месяца просят собирать вещички! Эх, затоскуешь тут, в самом деле. (Ковыляет вниз по лестнице.)
Харуко. Что это с ней? (Пауза.)
Ясудзиро. Может, переволновалась.
Харуко. Может быть. (Расстроенно.) А ты, по-моему, слишком спокоен. Зачем ты ушел с работы?
Ясудзиро. Хару-тян, представь себе маленький пятачок, окруженный толстой высокой стеной. Только сделаешь шаг пошире – сразу стена. Вот так японцы и работают: с виду все прекрасно, а развернуться негде, перспективы никакой. (Пауза.) Если делаешь все как положено и сидишь тихо, они сравнительно великодушны. Но едва начнешь барахтаться – тут же найдут способ тебя раздавить.
Харуко умоляюще смотрит на мужа.
Завидую я еврейскому характеру. Их терпеть не могут и не скрывают этого, а они еще нахальнее всюду лезут.
Харуко. Ну хорошо, как же нам все-таки быть? Надо успеть до конца месяца…
Ясудзиро. Ничего, пускай сносят.
Харуко. А нам куда?
Ясудзиро. В Хартфорд, штат Коннектикут!
Харуко (без воодушевления). Значит, мы уедем из Нью-Йорка?
Ясудзиро. Хару-тян, я раздобыл немножко денег. Хочу войти в дело к одному знакомому. Понимаешь, я решил заняться летними аттракционами. (Вынимает из заднего кармана плоскую бутылку виски и отпивает из нее.)
Харуко. Что-что? Аттракционами? (Разражается смехом, но тут же едва сдерживается, чтобы не заплакать.)
Ясудзиро. А что, стоять у бильярда я сумею, не такой уж я трус. А людям хочется веселого словца. (Будто бы обращаясь к толпе, обаятельно улыбаясь.) Come on, folks! Ten cents for ten balls. Just try your luck!
Харуко (в слезах). Но тебе же это совсем не подходит. Не берись ты за это.
Ясудзиро. Поначалу мне не хотелось, а теперь просто не удержишь. Какой прогресс, а?
Харуко. Мы и без денег проживем. Не хочу все время нервничать, волноваться…
Ясудзиро. Слушай, брось скулить! Наши знакомые японцы почти все через это прошли. Они молодцы. Не такие лопухи, как я. При первой же возможности берутся за любую работу, не смотрят на престиж или там на репутацию.
Харуко. Вот-вот. Они только летом и работают. А зимой слоняются без дела и спускают все деньги.
Ясудзиро пьет виски.
Ты-то уж мог бы обойтись без таких приключений.
Ясудзиро. Да брось ты эти… сентиментальности! Я и работать-то начал только прошлым летом, когда Минако родилась.
Харуко. Из-за этого и ушел из университета, верно ведь?
Ясудзиро молчит.
Ты нездоров. Потому и не можешь ни на чем спокойно сосредоточиться. Это я во всем виновата.
Ясудзиро. Ну вот, сразу реветь. (Устало опускается на скамейку.) Хару-тян! Это ведь неожиданно получилось. Станет чуть полегче с деньгами, тогда опять возьмусь за учебу. (Снова пьет.) Слушай, завтра мне надо рано встать. Еду в Хартфорд. Заключать контракт.
Харуко. Тебе нельзя пить.
Ясудзиро. Это я в ознаменование удачи, как ты не понимаешь… Иногда я все-таки чувствую, что живу полной жизнью.
Харуко. Ты, главное, живи, а уж полной или нет, это не важно.
Ясудзиро (со вздохом). Да-а, это верно!
Харуко. Ты ни о чем не жалеешь?
Ясудзиро. У меня на это времени нет. Говорят, кое-кто считает, будто я не хотел на тебе жениться. Ну, кто хочет, пускай говорит что угодно.
Издалека доносится музыка.
Но я, пожалуй, только теперь понял, какая непростая штука семейная жизнь. Что ж, это уже очень неплохо. Да-а, значит, теперь мы с тобой будем сельскими жителями.
Харуко. Как же мы без Нью-Йорка?
Ясудзиро. А ну его. Вот если бы деньги были… А для тех, у кого денег нет, это страшный город, одно железо и камень. Тут все рано или поздно выбиваются из сил. (Неожиданно поднимается.) Эй, Харуко! Let's waltz!
Харуко (низким голосом, подражая американкам). No!
Ясудзиро. Что еще за «ноу»? Давай-ка!
Харуко. Не хочу. С какой стати!
Ясудзиро (удрученно). Ты совсем опустилась.
Харуко. Видишь ли, меня как-то не тянет танцевать.
Ясудзиро. Вот я и говорю… (Топает ногой.) Куда девалась та, прежняя Харуко, что была в Наусфилде? Помнишь часовню на Маунт-Херман? Она на холме стоит, фасадом на юг. Какие там колокола. Звон разносится над полями, над холмами на много-много миль. Это тоже Америка.
Харуко. Мы же с тобой вместе этот звон слушали, когда гуляли по лесу. Ты еще тогда провалился в болото, ботинки промочил насквозь.
Ясудзиро (улыбается). Ara. A то еще из-за деревьев высунулась длинная лошадиная морда…
Харуко. Эта самая лошадь (разражается смехом), она потом все время шла за нами…
Ясудзиро. Там был яблоневый сад. Как стемнеет, мы потихоньку убегали из общежития воровать яблоки. Они были холодные от росы, вкусные.
Харуко. В Наусфилде на концерте духовой музыки все были в белом. Помнишь?
Ясудзиро. Еще бы. Я вдруг заметил студенточку-японку.
Харуко (внезапно подходит к Ясудзиро). Милый!
Ясудзиро улыбается. Они начинают тихо танцевать.
Хорошо все-таки. Иногда.
Ясудзиро. Да, это тоже средство забыть о горестях жизни.
Харуко. Знать не знаю никаких горестей.
Ясудзиро. Легкий у тебя характер.
Харуко. Милый…
Ясудзиро. Что?
Харуко. Ты прости меня.
Ясудзиро. За что же?
Харуко. Я тебе не дала учиться.
1 2 3 4 5 6