Упаковали на совесть, достойный сайт
через кольцо проходил канат, с помощью которого во время схватки судов ворон поднимался на блоке и опускался на палубу неприятельского корабля спереди или с боков, когда во избежание бокового нападения нужно было повернуть корабль в сторону. Как только вороны пробивали палубные доски и таким образом зацепляли корабли, римляне со всех сторон кидались на неприятельское судно, если сцепившиеся корабли стояли бок о бок; если же корабли сцеплялись носами, тогда воины переправлялись по самому ворону непрерывным рядом по двое. При этом шедшие во главе воины держали щиты перед собой и отражали удары, направляемые с фронта, а следующие за ними опирались краями щитов о перила и теми ограждали себя с боков».
Уже в 260 году до н. э. римляне впервые добились победы в морском бою у мыса Мио близ Мессины. Из 130 карфагенских кораблей были потоплены и взяты в плен около 50. Этот успех потряс современников, особенно самих римлян. Консул Гай Дуилий, командовавший римским флотом, был удостоен (помимо обычного триумфа) совершенно исключительных почестей: по постановлению сената его должен был в общественных местах сопровождать флейтист.
В честь этой победы в Риме на форуме была воздвигнута мраморная колонна, украшенная носами захваченных карфагенских кораблей (ростральная колонна: от rostrum – «нос корабля»). В 256 году до н. э. карфагенский флот вновь был разгромлен римлянами в битве у мыса Экном. Консул Марк Атилий Регул с 330 кораблями сумел потопить 16 и захватить 114 вражеских кораблей – почти треть карфагенского флота. В 241 году до н. э. проконсул Гай Лутаций Катул с 200 кораблями снова разгромил карфагенян в бою у Эгатских островов, потопив 50 и захватив 70 кораблей. С этого времени началось активное использование римлянами флота в завоевательных войнах и в борьбе с пиратскими флотилиями.
В конце 30-х годов III столетия до н. э. иллирийский царь Агрон сумел подчинить себе гнездо иллирийских пиратов – побережье Адриатического моря от Эпира до Истрии. Развитию там пиратского промысла способствовало то, что, по свидетельству Страбона, «все иллирийское побережье оказывается исключительно богатым гаванями как на самом материке, так и на близлежащих островах, хотя на противоположном италийском побережье наблюдается обратное явление; оно лишено гаваней. Однако оба побережья теплые и одинаково плодородны, так как здесь растут маслины и прекрасный виноград, за исключением, быть может, немногих мест, где климат слишком суров. Несмотря на такие свойства иллирийского побережья, прежде оно находилось в пренебрежении, наверное оттого, что не знали его достоинств, но скорее в силу дикости обитателей и их склонности к пиратству».
Ростральная колонна
Иллирийцы грабили торговые суда, плывшие из портов Италии в Адриатическом море, и опустошали берега Греции от Эпира до Мессении.
В 230 году до н. э. Агрон погиб в битве с греками. Его вдова, царица-регентша Тевта, выпустила в море флотилию из сотни судов с 5 тысячами воинов под командой флотоводца Скердиледа (возможно, брата Агрона) для нападения на суда греков и их союзников. Но иллирийские суда флотилии Скердиледа нападали на все суда, плававшие в Адриатике.
Рим направил к царице послов – братьев Гая и Лукия Корункалиев – с требованием прекратить нападения на суда римских купцов и на италийские прибрежные селения. Царица отвергла требования послов и велела убить их на обратном пути. Скердилед атаковал, захватил и разграбил Феник, столицу Эпира.
В 229 году до н. э. царица Тевта послала пиратскую флотилию для захвата острова Керкира. Иллирийцам удалось захватить остров, укрепиться в его столице – одноименном городе – и осадить Эпидамн, колонию Керкиры в Иллирии, важный торговый центр на побережье Адриатического моря.
Захват Керкиры привел к вмешательству в войну Рима. Римский флот из 200 кораблей с 20 тысячами пехотинцев и 200 всадниками подошел к Керкире. Начальник иллирийского гарнизона Деметрий Фаросский изменил Тевте и сдал столицу острова римлянам. Так римляне впервые появились на Балканах. Затем римский флот направился к Эпидамну и освободил город от осады. Римляне заняли остров Исса и захватили ряд прибрежных иллирийских городов, ставших впоследствии римскими опорными пунктами на восточном побережье Адриатики.
Весной 228 года до н. э. Тевта укрылась в своей резиденции Ризон в Которском заливе и вскоре согласилась на все требования римлян – прекратить агрессивные действия иллирийских пиратских флотилий. Действительно, активность иллирийских пиратов в Северной Адриатике на время уменьшилась. Но уже в 220 году до н. э. у западных берегов Греции по наущению македонского царя Филиппа V промышляла пиратскими набегами объединенная флотилия из 50 кораблей Деметрия Фаросского и 40 кораблей Скердиледа, нарушая заключенный ранее договор с Римом, который вынужден был смириться с этим, так как оказался перед угрозой новой войны с Карфагеном.
В начале II века до н. э. борьбу с пиратами в Эгейском море возглавили правящие круги Родоса, которые после победы Рима во 2-й Пунической войне стали надежными союзниками римлян в Восточном Средиземноморье.
В III–II столетиях до н. э. Родос являлся крупным центром посреднической торговли античного мира. Только такого рода торговля зерном, оливковым маслом и другими традиционными товарами античности приносила родосцам ежегодно миллионы драхм прибыли. Родос превратился в международный торговый центр, которым активно пользовались афинские купцы и банкиры, финикийские торговцы.
Читаем о Родосе у Страбона:
«Город родосцев лежит на восточной оконечности острова Родос; в отношении гаваней, дорог, стен и прочих сооружений он настолько выгодно отличается от всех прочих городов, что я не могу назвать другого приблизительно равного или тем более несколько лучше его. Удивительно также основанное на законах благоустройство города родосцев и то заботливое внимание, которое они уделяют государственным делам вообще и в частности флоту, благодаря которому они долгое время господствовали на море, уничтожили пиратство и стали „друзьями“ римлян и всех царей, приверженцев римлян и греков…
Таким образом, народ[36] снабжают хлебом или люди состоятельные помогают беднякам по обычаю предков; существуют известные общественные повинности по поставке продовольствия, так что не только бедняк получает свое пропитание, но и у города нет недостатка в полезных людях, в особенности для пополнения флота. Что касается якорных стоянок, то некоторые из них были скрыты и вообще недоступны народу; и всякому, кто их осматривал или проникал внутрь, было установлено наказание смертью. Здесь, как в Массалии и Кизике,[37] все, что имеет отношение к архитекторам, изготовлению военных орудий и складам оружия и прочего, служит предметом особой заботы, и даже в большей степени, чем где бы то ни было».
Историк В. Тарн отмечает:
«В 200 году до н. э., когда македонский флот пришел в упадок, Родос господствовал на Эгейском море; он преобразовал союз островов под своим председательством, вместо царя,[38] и укротил пиратов; после 188 года до н. э. он управлял большей частью Карии и Ликии.[39] Когда в 220 году до н. э. Византий наложил пошлину на корабли, проходящие через Босфор, Родос сразу же принял меры для освобождения проливов. Его флот, вероятно, никогда не насчитывал больше каких-нибудь 50 кораблей,[40] но их качество было лучшим в мире;[41] он в единоборстве разбил флоты Египта и Сирии, и в ходу была хвастливая поговорка, что каждый родосец стоит военного корабля».
Так что недаром именно родосский флотоводец Павсистрат в 191 году до н. э. придумал (или первым применил) эффективное зажигательное устройство. Оно представляло собой установленную на носу корабля длинную балку, на которой крепился железный контейнер с горючим веществом и зажигательной смесью, возможно, в виде какой-то смеси смол, масла или нефти и других компонентов. При подходе к вражескому кораблю контейнер переворачивался и его содержимое выливалось на палубу вражеского корабля и воспламенялось. Поворот контейнеров осуществлялся с помощью протянутой с носа цепи.
Родос являлся одним из важных центров, где развивались навигация, картография и астрономия; многие античные астрономы и географы проводили нулевой меридиан через Родос. Во многом благодаря наличию флота родосцы смогли противостоять огромным эллинистическим царствам, образовавшимся после распада государства Александра Македонского. А в мирное время основной задачей родосского флота была охрана морских торговых путей и борьба с пиратством. Здесь у родосцев было много общих интересов с римлянами, которые уже к концу III века до н. э. вели обширную мировую торговлю и также несли убытки от морского разбоя.
Приходилось грекам, а затем и римлянам бороться с пиратами и в Понте Эвксинском (Черном море). Пираты гнездились фактически по всему побережью Понта. О пиратах западного побережья писал еще Ксенофонт (около 430 года – после 360 года до н. э.), отметивший, что уже на небольшом расстоянии к северу от Боспора есть участки моря у побережья, где «многие из плывущих в Понт кораблей садятся на мель и их прибивает к берегу, так как море тут на большом протяжении очень мелководно. Фракийцы, живущие в этих местах, отмежевываются друг от друга столбами и грабят корабли, выбрасываемые морем на участок каждого из них. Рассказывают даже, что до размежевания многие из них погибли, убивая друг друга при грабежах».
Страбон рассказал о пиратах, промышлявших разбоем в этом районе в значительно более позднее время: «затем идут племена, обитающие вокруг горы Гема и у ее подошвы вплоть до Понта: кораллы, бессы, некоторая часть медов и данфелетов. Все эти народности чрезвычайно склонны к разбойничеству, но бессов, которые занимают часть горы Гема, называют разбойниками даже сами разбойники».
Особенно подробно Страбон описал пиратов восточного побережья Понта:
«После Синдской области и Горгипии что на море,[42] следует побережье ахейцев, зигов и гениохов, лишенное большей частью гаваней и гористое, так как оно является частью Кавказа. Эти народности живут морским разбоем, для чего у них есть небольшие, узкие и легкие лодки вместимостью приблизительно до 25 человек, редко до 30; у греков они называются «камарами».[43]
Как говорят, эту Ахею заселили фтиотийские ахейцы из войска Иасона,[44] а лаконцы поселились в Гениохии; предводителями последних были Крекас и Амфистрат – возницы Диоскуров; по всей вероятности, гениохи[45] получили свое имя от них. Снаряжая флотилии таких «камар» и нападая то на купеческие корабли, то даже на какую-нибудь страну или город, они господствовали на море. Иногда им помогают даже жители Боспора,[46] предоставляя свои корабельные стоянки, рынок для сбыта добычи. Когда они возвращаются в родные места, то при отсутствии корабельных стоянок им приходится на своих плечах переносить «камары» в леса, где они и живут, обрабатывая скудную землю. Когда же наступает время плавания, они снова несут свои лодки к берегу. Точно так же поступают они и в чужих странах, где им хорошо известны лесистые места; там они прячут свои «камары», а сами пешком бродят днем и ночью, похищая людей для продажи в рабство. Похищенных они с готовностью предлагают отпустить за выкуп, извещая об этом после выхода в море их родных. В землях, подчиненных местным властителям, правители оказывают помощь жертвам насилия: они нередко, в свою очередь, нападают на разбойников и, захватив их «камары», приводят назад вместе с экипажем. Области, подчиненные римлянам, более бессильны против этого зла из-за небрежения посылаемых туда правителей».
Но самыми жестокими и беспощадными пиратами были тавры, полудикие и воинственные племена, жившие на южном побережье Тавриды (Крыма). Об их обычаях пишет Геродот:
«У тавров существуют такие обычаи: они приносят в жертву Деве[47] потерпевших крушение мореходов и всех эллинов, кого захватывают в открытом море, следующим образом. Сначала они поражают обреченных дубиной по голове. Затем тело жертвы, по словам одних, сбрасывают с утеса в море, ибо святилище стоит на крутом утесе, голову же прибивают к столбу. Другие, соглашаясь, впрочем, относительно головы, утверждают, что тело тавры не сбрасывают со скалы, а предают земле. Богиня, которой они приносят жертвы, по их собственным словам, – это дочь Агамемнона[48] Ифигения. С захваченными в плен врагами тавры поступают так: отрубленные головы пленников относят в дом, а затем, воткнув их на длинный шест, выставляют высоко над домом, обычно над дымоходом. Эти висящие над домом головы являются, по их словам, стражами всего дома. Живут тавры разбоем и войной».
Образование Боспорского царства с центром в районе Боспора Киммерийского (Керченского пролива) и распространение его влияния на государства и полисы по всему периметру Понта несомненно усилило борьбу с пиратами. Известно, что боспорский царь Эвмел (310–304 годы до н. э.) высылал эскадры к берегам Колхиды, где особенно активны были пиратские флотилии ахеян, гениохов и других племен. Древние авторы сообщают об успешности этой борьбы по очищению Понта от пиратов. Но окончательно уничтожить пиратский промысел в Понте ни Эвмелу, ни многим другим боспорским правителям, ни флотоводцам древнегреческих государств, ни царям Понта, ни римлянам, разгромившим Понтийское царство, не удалось.
В I веке до н. э. Страбон, описывая побережье Тавриды, отметил:
«Затем следует Древний Херсонес, лежащий в развалинах, и потом гавань с узким входом, где тавры (скифское племя) обычно собирали свои разбойничьи банды, нападая на тех, кто спасался сюда бегством. Эта гавань называется Симболон Лимен[49] и образует вместе с другой гаванью под названием Ктенунт[50] перешеек в 40 стадиев».
О пиратах Понта упоминает древнеримский историк Тацит (56 год – около 120 года н. э.). Рассказывая о 3-й войне с царем Понта Митридатом, закончившейся гибелью последнего в 63 году до н.
1 2 3 4 5 6 7
Уже в 260 году до н. э. римляне впервые добились победы в морском бою у мыса Мио близ Мессины. Из 130 карфагенских кораблей были потоплены и взяты в плен около 50. Этот успех потряс современников, особенно самих римлян. Консул Гай Дуилий, командовавший римским флотом, был удостоен (помимо обычного триумфа) совершенно исключительных почестей: по постановлению сената его должен был в общественных местах сопровождать флейтист.
В честь этой победы в Риме на форуме была воздвигнута мраморная колонна, украшенная носами захваченных карфагенских кораблей (ростральная колонна: от rostrum – «нос корабля»). В 256 году до н. э. карфагенский флот вновь был разгромлен римлянами в битве у мыса Экном. Консул Марк Атилий Регул с 330 кораблями сумел потопить 16 и захватить 114 вражеских кораблей – почти треть карфагенского флота. В 241 году до н. э. проконсул Гай Лутаций Катул с 200 кораблями снова разгромил карфагенян в бою у Эгатских островов, потопив 50 и захватив 70 кораблей. С этого времени началось активное использование римлянами флота в завоевательных войнах и в борьбе с пиратскими флотилиями.
В конце 30-х годов III столетия до н. э. иллирийский царь Агрон сумел подчинить себе гнездо иллирийских пиратов – побережье Адриатического моря от Эпира до Истрии. Развитию там пиратского промысла способствовало то, что, по свидетельству Страбона, «все иллирийское побережье оказывается исключительно богатым гаванями как на самом материке, так и на близлежащих островах, хотя на противоположном италийском побережье наблюдается обратное явление; оно лишено гаваней. Однако оба побережья теплые и одинаково плодородны, так как здесь растут маслины и прекрасный виноград, за исключением, быть может, немногих мест, где климат слишком суров. Несмотря на такие свойства иллирийского побережья, прежде оно находилось в пренебрежении, наверное оттого, что не знали его достоинств, но скорее в силу дикости обитателей и их склонности к пиратству».
Ростральная колонна
Иллирийцы грабили торговые суда, плывшие из портов Италии в Адриатическом море, и опустошали берега Греции от Эпира до Мессении.
В 230 году до н. э. Агрон погиб в битве с греками. Его вдова, царица-регентша Тевта, выпустила в море флотилию из сотни судов с 5 тысячами воинов под командой флотоводца Скердиледа (возможно, брата Агрона) для нападения на суда греков и их союзников. Но иллирийские суда флотилии Скердиледа нападали на все суда, плававшие в Адриатике.
Рим направил к царице послов – братьев Гая и Лукия Корункалиев – с требованием прекратить нападения на суда римских купцов и на италийские прибрежные селения. Царица отвергла требования послов и велела убить их на обратном пути. Скердилед атаковал, захватил и разграбил Феник, столицу Эпира.
В 229 году до н. э. царица Тевта послала пиратскую флотилию для захвата острова Керкира. Иллирийцам удалось захватить остров, укрепиться в его столице – одноименном городе – и осадить Эпидамн, колонию Керкиры в Иллирии, важный торговый центр на побережье Адриатического моря.
Захват Керкиры привел к вмешательству в войну Рима. Римский флот из 200 кораблей с 20 тысячами пехотинцев и 200 всадниками подошел к Керкире. Начальник иллирийского гарнизона Деметрий Фаросский изменил Тевте и сдал столицу острова римлянам. Так римляне впервые появились на Балканах. Затем римский флот направился к Эпидамну и освободил город от осады. Римляне заняли остров Исса и захватили ряд прибрежных иллирийских городов, ставших впоследствии римскими опорными пунктами на восточном побережье Адриатики.
Весной 228 года до н. э. Тевта укрылась в своей резиденции Ризон в Которском заливе и вскоре согласилась на все требования римлян – прекратить агрессивные действия иллирийских пиратских флотилий. Действительно, активность иллирийских пиратов в Северной Адриатике на время уменьшилась. Но уже в 220 году до н. э. у западных берегов Греции по наущению македонского царя Филиппа V промышляла пиратскими набегами объединенная флотилия из 50 кораблей Деметрия Фаросского и 40 кораблей Скердиледа, нарушая заключенный ранее договор с Римом, который вынужден был смириться с этим, так как оказался перед угрозой новой войны с Карфагеном.
В начале II века до н. э. борьбу с пиратами в Эгейском море возглавили правящие круги Родоса, которые после победы Рима во 2-й Пунической войне стали надежными союзниками римлян в Восточном Средиземноморье.
В III–II столетиях до н. э. Родос являлся крупным центром посреднической торговли античного мира. Только такого рода торговля зерном, оливковым маслом и другими традиционными товарами античности приносила родосцам ежегодно миллионы драхм прибыли. Родос превратился в международный торговый центр, которым активно пользовались афинские купцы и банкиры, финикийские торговцы.
Читаем о Родосе у Страбона:
«Город родосцев лежит на восточной оконечности острова Родос; в отношении гаваней, дорог, стен и прочих сооружений он настолько выгодно отличается от всех прочих городов, что я не могу назвать другого приблизительно равного или тем более несколько лучше его. Удивительно также основанное на законах благоустройство города родосцев и то заботливое внимание, которое они уделяют государственным делам вообще и в частности флоту, благодаря которому они долгое время господствовали на море, уничтожили пиратство и стали „друзьями“ римлян и всех царей, приверженцев римлян и греков…
Таким образом, народ[36] снабжают хлебом или люди состоятельные помогают беднякам по обычаю предков; существуют известные общественные повинности по поставке продовольствия, так что не только бедняк получает свое пропитание, но и у города нет недостатка в полезных людях, в особенности для пополнения флота. Что касается якорных стоянок, то некоторые из них были скрыты и вообще недоступны народу; и всякому, кто их осматривал или проникал внутрь, было установлено наказание смертью. Здесь, как в Массалии и Кизике,[37] все, что имеет отношение к архитекторам, изготовлению военных орудий и складам оружия и прочего, служит предметом особой заботы, и даже в большей степени, чем где бы то ни было».
Историк В. Тарн отмечает:
«В 200 году до н. э., когда македонский флот пришел в упадок, Родос господствовал на Эгейском море; он преобразовал союз островов под своим председательством, вместо царя,[38] и укротил пиратов; после 188 года до н. э. он управлял большей частью Карии и Ликии.[39] Когда в 220 году до н. э. Византий наложил пошлину на корабли, проходящие через Босфор, Родос сразу же принял меры для освобождения проливов. Его флот, вероятно, никогда не насчитывал больше каких-нибудь 50 кораблей,[40] но их качество было лучшим в мире;[41] он в единоборстве разбил флоты Египта и Сирии, и в ходу была хвастливая поговорка, что каждый родосец стоит военного корабля».
Так что недаром именно родосский флотоводец Павсистрат в 191 году до н. э. придумал (или первым применил) эффективное зажигательное устройство. Оно представляло собой установленную на носу корабля длинную балку, на которой крепился железный контейнер с горючим веществом и зажигательной смесью, возможно, в виде какой-то смеси смол, масла или нефти и других компонентов. При подходе к вражескому кораблю контейнер переворачивался и его содержимое выливалось на палубу вражеского корабля и воспламенялось. Поворот контейнеров осуществлялся с помощью протянутой с носа цепи.
Родос являлся одним из важных центров, где развивались навигация, картография и астрономия; многие античные астрономы и географы проводили нулевой меридиан через Родос. Во многом благодаря наличию флота родосцы смогли противостоять огромным эллинистическим царствам, образовавшимся после распада государства Александра Македонского. А в мирное время основной задачей родосского флота была охрана морских торговых путей и борьба с пиратством. Здесь у родосцев было много общих интересов с римлянами, которые уже к концу III века до н. э. вели обширную мировую торговлю и также несли убытки от морского разбоя.
Приходилось грекам, а затем и римлянам бороться с пиратами и в Понте Эвксинском (Черном море). Пираты гнездились фактически по всему побережью Понта. О пиратах западного побережья писал еще Ксенофонт (около 430 года – после 360 года до н. э.), отметивший, что уже на небольшом расстоянии к северу от Боспора есть участки моря у побережья, где «многие из плывущих в Понт кораблей садятся на мель и их прибивает к берегу, так как море тут на большом протяжении очень мелководно. Фракийцы, живущие в этих местах, отмежевываются друг от друга столбами и грабят корабли, выбрасываемые морем на участок каждого из них. Рассказывают даже, что до размежевания многие из них погибли, убивая друг друга при грабежах».
Страбон рассказал о пиратах, промышлявших разбоем в этом районе в значительно более позднее время: «затем идут племена, обитающие вокруг горы Гема и у ее подошвы вплоть до Понта: кораллы, бессы, некоторая часть медов и данфелетов. Все эти народности чрезвычайно склонны к разбойничеству, но бессов, которые занимают часть горы Гема, называют разбойниками даже сами разбойники».
Особенно подробно Страбон описал пиратов восточного побережья Понта:
«После Синдской области и Горгипии что на море,[42] следует побережье ахейцев, зигов и гениохов, лишенное большей частью гаваней и гористое, так как оно является частью Кавказа. Эти народности живут морским разбоем, для чего у них есть небольшие, узкие и легкие лодки вместимостью приблизительно до 25 человек, редко до 30; у греков они называются «камарами».[43]
Как говорят, эту Ахею заселили фтиотийские ахейцы из войска Иасона,[44] а лаконцы поселились в Гениохии; предводителями последних были Крекас и Амфистрат – возницы Диоскуров; по всей вероятности, гениохи[45] получили свое имя от них. Снаряжая флотилии таких «камар» и нападая то на купеческие корабли, то даже на какую-нибудь страну или город, они господствовали на море. Иногда им помогают даже жители Боспора,[46] предоставляя свои корабельные стоянки, рынок для сбыта добычи. Когда они возвращаются в родные места, то при отсутствии корабельных стоянок им приходится на своих плечах переносить «камары» в леса, где они и живут, обрабатывая скудную землю. Когда же наступает время плавания, они снова несут свои лодки к берегу. Точно так же поступают они и в чужих странах, где им хорошо известны лесистые места; там они прячут свои «камары», а сами пешком бродят днем и ночью, похищая людей для продажи в рабство. Похищенных они с готовностью предлагают отпустить за выкуп, извещая об этом после выхода в море их родных. В землях, подчиненных местным властителям, правители оказывают помощь жертвам насилия: они нередко, в свою очередь, нападают на разбойников и, захватив их «камары», приводят назад вместе с экипажем. Области, подчиненные римлянам, более бессильны против этого зла из-за небрежения посылаемых туда правителей».
Но самыми жестокими и беспощадными пиратами были тавры, полудикие и воинственные племена, жившие на южном побережье Тавриды (Крыма). Об их обычаях пишет Геродот:
«У тавров существуют такие обычаи: они приносят в жертву Деве[47] потерпевших крушение мореходов и всех эллинов, кого захватывают в открытом море, следующим образом. Сначала они поражают обреченных дубиной по голове. Затем тело жертвы, по словам одних, сбрасывают с утеса в море, ибо святилище стоит на крутом утесе, голову же прибивают к столбу. Другие, соглашаясь, впрочем, относительно головы, утверждают, что тело тавры не сбрасывают со скалы, а предают земле. Богиня, которой они приносят жертвы, по их собственным словам, – это дочь Агамемнона[48] Ифигения. С захваченными в плен врагами тавры поступают так: отрубленные головы пленников относят в дом, а затем, воткнув их на длинный шест, выставляют высоко над домом, обычно над дымоходом. Эти висящие над домом головы являются, по их словам, стражами всего дома. Живут тавры разбоем и войной».
Образование Боспорского царства с центром в районе Боспора Киммерийского (Керченского пролива) и распространение его влияния на государства и полисы по всему периметру Понта несомненно усилило борьбу с пиратами. Известно, что боспорский царь Эвмел (310–304 годы до н. э.) высылал эскадры к берегам Колхиды, где особенно активны были пиратские флотилии ахеян, гениохов и других племен. Древние авторы сообщают об успешности этой борьбы по очищению Понта от пиратов. Но окончательно уничтожить пиратский промысел в Понте ни Эвмелу, ни многим другим боспорским правителям, ни флотоводцам древнегреческих государств, ни царям Понта, ни римлянам, разгромившим Понтийское царство, не удалось.
В I веке до н. э. Страбон, описывая побережье Тавриды, отметил:
«Затем следует Древний Херсонес, лежащий в развалинах, и потом гавань с узким входом, где тавры (скифское племя) обычно собирали свои разбойничьи банды, нападая на тех, кто спасался сюда бегством. Эта гавань называется Симболон Лимен[49] и образует вместе с другой гаванью под названием Ктенунт[50] перешеек в 40 стадиев».
О пиратах Понта упоминает древнеримский историк Тацит (56 год – около 120 года н. э.). Рассказывая о 3-й войне с царем Понта Митридатом, закончившейся гибелью последнего в 63 году до н.
1 2 3 4 5 6 7