– На вид – вполне приличные люди, – заметил Маркс Марвеллос. – Подозреваю, что большинству из них неведомы угрызения совести. В конце концов, промышленности ведь нужен строевой лес. Вот ребята и делают свое дело. Возможно, кто-то из них твердо верит, что выполняет патриотический долг. Кто знает, может, так оно и есть. И все же осмелюсь предположить, что где-то в глубине души они нет-нет, да и задумаются о жестокости того, что творят. Неужели и эти симпатичные ребятишки в один прекрасный день тоже возьмут в руки топор, чтобы продолжить отцовское дело? Если, конечно, к тому времени еще останется что рубить. Нет-нет, я знаю, лесозаготовительные компании занимаются восстановительными посадками. Но ведь согласитесь – лесопитомник еще не лес.
В этот момент зажегся зеленый свет, и джип устремился вперед. Аманда одной рукой прижала к себе малыша Тора, а другой нежно поглаживала сморчки в корзине. Зиллер бросил взгляд через плечо – сначала на толпу лесорубов под неоновой вывеской кинотеатрика, затем на Маркса Марвеллоса. – На маленьких желудях вырастают их пожиратели, – философски заметил он.
•••••••
На сковородке сморчки смотрятся омерзительно. Их сморщенные шляпки выглядят как мошонки гномов, а бледные ножки – как бивни слоновьих эмбрионов. Зато на нюх впечатление более приятное. От сковородки поднимается дразнящий аромат, и кажется, будто в масле скворчит сам вековой северо-западный лес. Нет, к носу сморчки явно благосклоннее, чем к глазу. Но во рту – во рту этот лесной уродец полностью искупает свое уродство. Клянусь господом богом, их вкусовые качества сравнятся с самым изысканным деликатесом. На вкус эти сморщенные лесовики – точь-в-точь нежная печенка, жареные баклажаны, деревенский бифштекс или, если хотите, все это вместе взятое. Пока я неторопливо жую, наслаждаясь поистине божественным вкусом, мое предвзятое отношение к грибам как дьявольскому отродью растворяется в обильном слюноотделении. Нет, верно все-таки сказано, путь к сердцу мужчины лежит через желудок. Интересно, как бы это повлияло на наши отношения с Китаем, не пользуйся китайская кухня такой популярностью?
Запись от 10 мая в дневнике Маркса Марвеллоса
•••••••
Пока на сковородке жарились грибы, а в кастрюльке кипел рис, Аманда, что-то негромко напевая себе под нос, приготовила салат. Маркс Марвеллос был готов поклясться, что кухня при этом словно наполнилась каким-то сказочным светом женственности, отчего у него еще больше разыгралась фантазия, и он унесся в своих мечтах в такие заоблачные выси, в какие, по его собственным словам, не верил. Вскоре он осушил уже пятый бокал шабли.
Зиллеры же давно обнаружили, что алкоголь – наркотик малоэффективный. Поэтому оба пили медленно и отказывались заново наполнить бокал.
– Вам известно, что сказал о мистиках Бертран Рассел? – подняв бокал, обратился к ним с вопросом Марвеллос, когда окончательно понял, что они не желают оказать ему помощь в распитии двух бутылок, которые он заранее охладил к ужину.
– Нет, – ответила Аманда и легким движением оторвала кусочек от листа салата, словно опасаясь, как бы тот не взвизгнул от боли. Джон Пол как ни в чем не бывало продолжал дуть в свою флейту, извлекая из нее вздохи джунглей.
– Рассел сказал, что между теми, кто ест мало в надежде увидеть Небесный свет, и теми, кто упивается до чертиков, нет никакой разницы, – сказал Маркс и ухмыльнулся себе в стакан.
– Разница в том, – спокойно парировала Аманда, – что одни видят Небесный свет, а другие – чертиков.
– Эй, как поживаете, мэм? – произнес ковбой. Чем-то его физиономия показалась знакома. – Вижу, вы уже открыли свой зверинец.
– Вы правы, – отвечала Аманда. – Уже открыли.
– Я так и подумал, – кивнул ковбой со знакомой физиономией, щурясь на блошиное па-де-де из «Лебединого озера». – Я смотрю, тут у вас с номерами негусто, вот я и подумал, а не купите ли вы для вашего представления мою собаку. Замечательная псина.
– Какую еще собаку? – искренне удивилась Аманда, потому что никаких представителей собачьего племени поблизости не было.
– В этом-то и вся фишка, мэм. Пес-то невидимый. Аманда пригляделась, словно потаясь понять, где тут у него, если можно так выразиться, собака зарыта.
– Видите ли, – пояснил полузнакомый ковбой. – Мой племяш на прошлой неделе вернулся из Сан-Франциско и решил заняться делом. Как назло, парень зарыл возле загона две тысячи капсул ЛСД. Так вот пес все их до одной откопал и сожрал. Все две тысячи. Шестьсот тысяч микрограммов. Мы все уже решили, что он отдаст концы, ан нет. Он лишь весь засветился, стал полупрозрачный, что твое привидение, а потом и вообще растворился в воздухе. Только его и видели. Вошел в иное измерение, как объяснил мне мой племяш. Эй, Чени, к ноге, приятель! – С этими словами полузнакомый ковбой наклонился и потрепал любимца по невидимой холке.
Аманда отказалась приобрести пса-невидимку за деньги, зато предложила обменять его на четыре своих желания и пару-тройку сновидений.
Сегодня днем мы выпустили на волю блох.
Хм-м. Вас не удивляет, что автор испытывал странные чувства, пока тюкал на машинке это предложение? Например, у него было такое ощущение, будто он украл строчку из «Тропика Рака» Генри Миллера. Помните? «Вчера вечером Борис обнаружил вшей. Пришлось побрить ему подмышки, но даже после этого чесотка не прекратилась». Так начинается «Тропик Рака». С тем же успехом Миллер мог бы написать «Сегодня днем мы выпустили на волю блох».
Первоначально план Аманды состоял в том, чтобы отправить их авиапочтой одной своей приятельнице в Палм-Спрингс. Почему он не удался, писателю не до конца понятно. Тем не менее Аманда не отказалась от намерения переправить блох почтой хотя бы куда-нибудь и в конце концов отправила их в «Журнал Лепидоптеры». Отправила в заранее проштампованном конверте с готовым адресом – Эл снабжал ее ими на тот случай, если Аманде захочется опубликовать свои (скорее улетные, нежели научные) мысли о бабочках на страницах его издания. «Дорогой Эл, позаботься о моих блохах», – изящно выводила она на сиреневой бумаге трепетной рукой, подобно шелковистому хвосту ласточки.
Как удалось отправить этот конверт – отдельная история, однако ваш покорный слуга постарается быть краток. В течение последних пяти дней всю поступавшую в придорожную зверинец корреспонденцию перехватывали федералы. Один из них ежедневно выходил почтальону навстречу и, прежде чем положить Аманде на кухонный стол, тщательнейшим образом все просматривал. Однако сегодня навстречу почтальону выпорхнула сама Аманда. Легкой, стремительной походкой она вышла к нему и взяла из рук письма (как оказалось, счета), прежде чем цэрэушник сообразил, что у нее на уме. «Немедленно дайте их мне!» – рявкнул агент и шагнул к ней ближе – с таким же видом молоток целится по шапке гвоздя. «Пожалуйста», – ответила Аманда и сунула конверты цэрэушнику в лицо, а сама тем временем другой рукой передала почтальону «блохограмму». Это была старая как мир ловкость рук, ну, может, не столь ловкая, как у фокусника в цирке, но она сработала. Пока агент ЦРУ разглядывал счет за сосиски, пытаясь обнаружить в нем зашифрованное послание, его гораздо менее зловещий коллега по государственной службе с невинным видом удалился, унося с собой злосчастный конверт.
Однако даже после того как эта смелая, если не сказать авантюрная, операция по спасению блох удалась, у автора остались некие дурные предчувствия. Но Аманда успокоила его, что блохи теперь в безопасности и по пути на новое место жительства им ничего не грозит. Что ж, может, оно и так. Если читатель когда-либо пытался раздавить это верткое насекомое между большим и указательным пальцами, он наверняка знает: у блох такая крепкая броня, что раздавить их в принципе невозможно. Более того, блохи могут неделями обходиться без пищи – то есть без кровушки, так что, если Эл по прибытии накормит их обедом, с голоду они не умрут. Конверт Эла большой и вместительный, и кислорода его пассажирам тоже должно хватить. Что ж, пока все прекрасно. Но конверт был не авиа, а пароход до Суэца (а это, не надо забывать, как-никак другое полушарие) дойдет не раньше Рождества. Для блох, путешествующих в простом коричневом конверте, это будет не плавание, а сущий ад, особенно для тех, что привыкли к веселой цирковой жизни. И даже если они вынесут тяготы долгого, изнурительного пути, то вполне могут умереть со скуки.
– Вряд ли, – возразила Аманда, напомнив автору, что блоху по праву прозвали «сексуальным гигантом животного мира». Пусть сама она букашка крошечная, зато размерам либидо этой малютки позавидовал бы даже кит. Кстати сказать, в пропорциональном отношении – и размерам гениталий тоже. Совокупляются блохи часто и подолгу – в среднем по три часа, а если их страсть распалить, то часов до девяти кряду.
– Нет, наши маленькие друзья найдут, чем заняться во время долгого путешествия, – заверила автора Аманда.
Счастливого пути, милые сексуальные гиганты!
Гороскоп
Джесси Джеймс – по гороскопу Дева. И стал преступником от безвыходности ситуации.
Белль Старр – Водолей. И стала преступницей, потому что была ужасно уродлива, а это был единственный способ с кем-то потрахаться.
Билли Кид был Стрелец. И стал преступником просто потехи ради.
Новый Придорожный Аттракцион – тоже Стрелец. Только прошу вас, не делайте скоропалительных выводов.
Поскольку Маркс Марвеллос питал интерес к религии – а также поскольку он очень быстро завоевал если не уважение, то хотя бы доверие Зиллеров, – они решили посвятить его в тайные подвиги Плаки Перселла.
Однажды вечером после закрытия зверинца хозяева сунули ему в руку пухлую пачку писем, перевязанных жирафьей кожей.
– Вернете утром, – сказали они Марксу.
Свет горел в его крохотной комнатушке над гаражом всю ночь. Разумеется, это еще не значит, что Маркс читал послания до самого утра. Но ему приходилось после каждого прочитанного письма делать передышку, чтобы немного привести в порядок свою нервную систему и отскоблить сознание от звезд.
Читатель уже имел возможность познакомиться с первыми письмами Плаки, и автор не видит смысла приводить их еще раз. Вместо этого позвольте воспроизвести несколько более позднюю корреспонденцию, которую в ту ночь просматривал Маркс Марвеллос.
•••••••
Дорогие Джон Пол, Аманда и K°. (Я понимаю, что Тор еще не умеет читать, а вот о Мон Куле сказать затрудняюсь.)
Прежде всего хочу поблагодарить вас за праздничные подарки. Одно слово – вкуснятина. Приготовленное Амандой печенье еще раз подтвердило свою репутацию – и во рту, и в желудке, и в мозгу. Улетел, как когда-то в старое доброе время, прямо у себя в келье, с крошками на губах и шаровыми молниями в глазах – вау! Упаковку вы тоже ловко придумали, ни один из этих подозрительных ублюдков ни о чем не догадался. Скажите, кто для вас отправил посылку из Техаса? Не иначе, как Атомная Филлис. Жаль, что ее саму нельзя было отправить заодно в той же посылке с вашими подарками. Тогда бы я предпочел старушку Филлис печенью.
Как бы мне хотелось сказать, что без вашего подарка Рождество было бы не в кайф, но, к добру или не к добру, это не так. Особенно если учесть мое настроение в последнее время (а также мою удаленность от друзей и близких), вы, наверное, ужасно удивитесь, если я скажу вам, что Рождество было улетное – и без ваших кулинарных наворотов. Но провалиться мне на месте, если я лгу. Сами знаете, этот Рысий Ручей уже сидит у меня в печенках. Я три месяца вынужден косить под монаха, и так устал, и – как ни парадоксально – в то же время мне так надоело маяться без дела, не говоря уже о бабах. В общем, вы меня понимаете. Но что еще хуже, мое отвращение к этим головорезам в сутанах растет с каждым часом. Каждый день я узнаю об очередном гнусном заговоре, который эти набожные свиньи пытаются провернуть или уже провернули. Когда-то, когда я слышал от них подобные похвальбы, у меня все закипало внутри, но теперь мне просто становится грустно, радость жизни покидает меня, как если бы я забыл уплатить по счету, и компания – поставщик хорошего настроения взяла и отключила рубильник. Позвольте мне перечислить ряд вещей, и вам самим все станет ясно и понятно.
[В этом месте, тарахтя и вихляя туда-сюда так, что невольно на ум приходит раздолбанный железный конь какого-нибудь Ангела Ада, Плаки повествует – с разной степенью полноты и с разным количеством подробностей – о некоторых сторонах деятельности Общества Фелиситатора, о которых еще не сообщал. В конце концов, промучившись добрых полчаса сомнениями относительно того, что оставлять, а что выкинуть из этой сбивчивой эпистолы, автор решил не включать в повествование кое-какие детали. То, что тайный католический монашеский орден, известный как Общество Фелиситатора, – зловещая организация, которая занимается шпионажем и запугиванием граждан и готовит террористов, – на страницах этой книги говорилось, причем, надеюсь, со всей убедительностью, уже не раз. Если же читатель желает знать дальнейшие подробности, или если он питает повышенный интерес к тому, что творится в Латинской Америке – а там Общество Фелиситатора вместе с Церковью и диктаторскими режимами исполняет роль держиморды, – то пусть сам и занимается поисками нужной ему информации. Не сомневаюсь, после того, как нитка с четками лопнула и бусины просыпались на пол, найдется не один десяток желающих лягнуть Католическую Церковь; кто-то наверняка затеет что-то вроде расследования деятельности фелиситаторов, чтобы мир ужаснулся их козням. Увы, ваш покорный слуга таких целей перед собой не ставит. Из того, что ему известно, вполне может статься, что фелиситаторы такие же образцовые монахи, как Синяя Борода – образцовый французский муж. Однако у автора и в мыслях нет уходить в сторону от трудных вопросов. Просто он с самого начала хочет дать понять, что не питает предубеждения ни против какой религии, народа, расы или страны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57