https://wodolei.ru/catalog/sistemy_sliva/sifon-dlya-rakoviny/hrom/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


– Как низко вы пали, – сказал я. – Я бы никогда не поверил, что вы окажетесь способной на такую отвратительную комедию.
– Нам нужны деньги, – сказала она с горечью. – Он прожил все свое состояние, а я имела лишь то, что зарабатывала шитьем. Люди, организовавшие этот комплот, были очень щедры. Все сошло бы прекрасно, если бы не ваше вмешательство. Я начинаю верить, что вы приносите мне несчастье, Норман Грэй.
Я услышал, как меня позвали снизу. Я последний раз взглянул на нее. Ее прелестная головка приподнялась к моему лицу. Она прерывисто дышала, словно напрасно пытаясь овладеть собой. Чудесные глаза зажглись странным огнем. На мгновение я поддался соблазну, но тотчас же овладел собой.
– Если вам нужны деньги на обратную поездку в Англию, обратитесь в британское консульство, – я сделаю соответствующее распоряжение.
– Не могу ли я прийти за ними к вам?
– Нет.
Я услышал шаги приближавшегося Эниссона, вышел из комнаты и захлопнул за собой дверь.
– Все идет как нельзя лучше! – воскликнул Эниссон.
– Напали вы на след убежавшего супруга? – спросил я.
– К сожалению, он бесследно исчез. Наши сторонники утверждают, что ему помогала полиция. Идемте, друг мой, авто ждет внизу, мы поедем в кафе «Мир» выпить абсента.
Через четверть часа мы сидели в кафе, переполненном людьми всех национальностей и стран, пили абсент и наблюдали за проходившими мимо.
– Мы можем быть довольны успехом, – сказал Эниссон.
– Только отчасти, – заметил я. – Человек, имеющий такое множество врагов, всегда находится в опасности.
– Сегодняшний вечер дал нам больше, чем вы предполагаете: французские сыщики, бывшие с нами, выудили у хозяина отеля и его жены признания, падающие тяжелым обвинением на занимающие высокие посты известные личности. Я не могу сообщить вам всего до конца. Но можете быть уверены в том, что, начиная с сегодняшнего вечера, Лютарду нечего больше бояться покушений ни на его жизнь, ни на его честь.
Довольные, мы продолжали болтать, медленно потягивая абсент. Много месяцев спустя я вспомнил о совершенно незначительном событии, относящемся к этому дню. Пожилой, безукоризненно одетый человек, с орденом в петлице и прямой, полной достоинства осанкой ответственного чиновника поклонился Эниссону, проходя мимо нас. Мой спутник ответил на поклон, и я заметил, как тот спокойно обходил столики, пока наконец нашел такой, который ему понравился. Кельнер почтительно поклонился ему и поспешно, не дожидаясь заказа, удалился, очевидно для того, чтобы принести обычный напиток.
– Кто это? – спросил я с любопытством.
– Владелец страховой конторы на улице Скриб, – ответил Эниссон, – кажется, его зовут Гастон Лефевр.
– Красивый старик, – сказал я.
– Здесь таких много.

V
Дженет
После четырех месяцев службы у мисс Трэмпертон-Смит – о, как я ненавижу эту женщину! – я решилась обокрасть ее. Я поступила к ней лишь тогда, когда деньги, расходуемые мною на удовлетворение своих потребностей в роскоши, к которой я очень быстро привыкла и которая стала мне необходима, начали понемногу исчезать. Со времени моей неудачной гастроли в Париже я ничего больше не слышала о своем муже. Дела конфекциона, в котором я служила, пошатнулись, и меня рассчитали. Около месяца я работала маникюршей и несколько недель в ателье фотографа. Обе должности я покинула по одной и той же причине: я собственными руками убила человека и несколько раз принимала участие во взломах, но сохранила единственную добродетель, в которой сказывалось мое крестьянское происхождение (неприятное и иногда обременительное наследство), – я никогда не теряла чувства собственного достоинства. Прикосновение чужой, нелюбимой руки – даже если она только сжимала мои пальцы, – тотчас возбуждало во мне глубокое отвращение. Это было чувство, которым я оправдываю мое великое преступление. Миссис Трэмпертон-Смит анонсировала в «Морнинг Пост», что ищет компаньонку. Благодаря своей внешности и умению держать себя, я получила эту должность, но скоро выяснилось, что ей нужна была не столько компаньонка, сколько горничная. Моя госпожа была женщиной, обладавшей огромными средствами. Она жила на широкую ногу и тратила массу денег. Была вдовой, приблизительно сорока пяти лет, но хорошо сохранилась и выглядела гораздо моложе своих лет. Она не посвятила своей любви ни собакам, ни кошкам – мужчины были для нее всем на свете: понравиться ей было нетрудно, но она обычно предпочитала молодых и глупых. Я не думаю, чтобы она собиралась когда-нибудь снова вступить в брак. Она уже дважды была замужем, и оба мужа скверно обращались с ней, хотя и оставили ей значительное состояние.
Мы жили в Магнифисент-Отеле, в Брайтоне, когда намерение обокрасть мою госпожу, давно уже зародившееся во мне, обрело, наконец, определенные формы. Я подождала бы еще с выполнением моего плана, но не могла сделать этого по двум причинам. Во-первых, я получала до смешного маленькое жалованье и не имела никакой возможности что-либо скопить, во-вторых, у меня были основания опасаться, что кое-кто хочет меня предупредить. Миссис Трэмпертон-Смит была недостаточно осторожной в выборе своих знакомых. В то время она была очень дружна с мистером Сиднеем Блюром, который с первого взгляда произвел на меня впечатление вора. Это был молодой человек с бородавками на лице, редкими и бесцветными бровями и ресницами, острыми глазками, тупой и порочной улыбкой. Всегда одетый по последней моде, он имел вид хлыща. Миссис Трэмпертон-Смит восхищалась им и верила ему. Мне он внушал отвращение. Каждый раз, заставая меня в гостиной одну, он робко пытался меня поцеловать: я осаживала его, не стараясь, впрочем, казаться особенно добродетельной и не считая нужным отказаться от щедрых чаевых, которые он как признанный любовник моей госпожи находил нужным давать мне. Я отлично знала его намерения. Я видела жадный огонек в его глазах, когда моя госпожа как-то раз увешала себя драгоценностями, в которые была вложена большая часть ее состояния. Я видела, как он мысленно подсчитывал их ценность и как сверкали при этом его неприятные глазки. Более всех других ее сокровищ его жадность возбуждало алмазное колье. Я была убеждена, что он решил украсть именно это ожерелье. Однажды вечером, спустя четыре месяца после нашего приезда в Брайтон, он застал меня одну в гостиной. Это был час, когда моя хозяйка обычно смешивала коктейли. Его галантным приставаньям был сразу же положен конец; он вертелся подле меня, глядя, как я приготовляла для своей госпожи головной убор, который она собиралась надеть в этот вечер.
– Где старуха? – фамильярно спросил он.
Я не сделала ему выговора за этот тон, в противоположность обыкновению, так как хотела выпытать его планы.
– Мадам ушла поиграть в бридж со своими друзьями.
– Какие драгоценности подадите вы ей сегодня?
– Те, которые она захочет надеть.
– Вчера она мне рассказывала, что предоставляет их выбор вам.
– Она действительно надевает то, что я ей советую. Какая драгоценность вам нравится больше всего, мистер Блюр?
– Мне абсолютно безразлично, что она на себя напялит. Но я знаю одну очаровательную девушку, которой эти бриллианты были бы замечательно к лицу.
– У вас, очевидно, масса знакомых девушек, – ответила я, словно не понимая намека.
– Я думал в эту минуту только о вас. Вы на редкость красивы, Дженет; вы, конечно, знаете об этом.
– Сознайтесь, что на самом деле вы обо мне совсем другого мнения.
– Нет, это святая истина! Знаете что, подите-ка принесите бриллианты и примерьте их в шутку, – я хотел бы видеть, как выглядят бриллианты на вашей нежной шее.
– А если внезапно появится хозяйка и тут же на месте откажет мне за подобные шутки от должности? Нет, на это я не пойду, мистер Блюр!
– Если вы пострадаете из-за меня, я позабочусь о том, чтобы вы были вознаграждены.
– Ваше вознаграждение может не прийтись мне по вкусу.
– Вы холодная и недоступная женщина. Дженет. Подумайте, сегодня вечером я здесь в последний раз.
– Вы уезжаете?
– Завтра я возвращаюсь в Лондон. Я сам себе господин и могу, конечно, в любое время взять двух – или трехнедельный отпуск, – но пора подумать и о делах. Не всем живется так хорошо, как этой миссис Трэмпертон-Смит.
– Если вы здесь сегодня в последний раз, – предложила я, – скажите мне, какие драгоценности вы хотели бы видеть на моей госпоже, и я приготовлю их.
Он притворился равнодушным к этому, но я хорошо заметила, что мой вопрос пришелся ему кстати.
– Брильянтовое ожерелье, – сказал он, – Мы сегодня вместе ужинаем, и хоть на нем могут отдохнуть мои глаза! Это все так сверкает, что нам не нужно будет другого освещения!
– Сделаю все возможное.
Через несколько минут вернулась моя хозяйка и начала смешивать коктейли. Я пошла в спальню приготовить ей вечернее платье. Мне было совершенно ясно, что если я хотела обокрасть миссис Трэмпертон-Смит, то это нужно делать сейчас же.
Оживленная коктейлем болтовня кончилась раньше обыкновенного, и миссис Трэмпертон-Смит быстро прошла в спальню, еще полная того показного веселья, которое она обычно напускала на себя при посторонних. Когда все шло по ее желанию, она бывала очень милой. Она до некоторой степени обладала добродушием, располагавшим к ней всех, с кем она заводила знакомство. Но это добродушие было поверхностным. В сущности же она была совершенно несносна, эгоистична, ревнива. Ее настроение моментально изменилось, как только она обратилась ко мне.
– Сколько времени пробыл здесь мистер Блюр? – сердито спросила она.
– Около пяти минут, мадам.
– В другой раз отправляйтесь с вашей работой сюда, когда он ожидает меня в салоне.
– Как вам угодно, мадам.
– И что вы сделали с этими перьями? Я уж никогда больше не сумею их надеть.
– Я поправила их согласно вашему указанию, мадам.
– Не рассказывайте историй и причесывайте меня аккуратнее. Вы сделали мне ужасную прическу!
Она вынула из портмоне ключик от шкатулки с драгоценностями и передала его мне.
– К вашему черному платью, мадам, больше всего подойдут бриллианты.
– Давайте их сюда и не разговаривайте так много.
Я вынула бриллиантовое ожерелье, подвески и браслет. Снова заперла шкатулку и отдала ключ. Лицо моей хозяйки просветлело, когда она увидела себя в зеркале.
– Должна сознаться – черное мне поразительно к лицу.
– Я слышала это от многих, – поддержала я ее.
Она взяла золотую сумочку, посмотрела, положила ли я туда носовой платок, и собралась уйти.
– Позаботьтесь о том, чтобы огонь не потух в камине, Дженет. Мы с мистером Блюром будем пить кофе в гостиной.
– Хорошо, мадам.
Я пошла в людскую, поужинала, после чего посетила спальню мистера Блюра, где забрала некоторые мелочи, которые могли мне впоследствии пригодиться. Мне было еще не совсем ясно, каким именно образом он надеется овладеть бриллиантами, но я ни минуты не сомневалась в том, что он украдет их этой же ночью. Случайно я знала, что оба собираются после ужина поиграть в бридж в соседнем отеле, и была убеждена, что он рассчитывал украсть не запертые в шкатулке, а бывшие на ней драгоценности. Мне удалось оставить дверь, ведущую из спальни в салон, полураскрытой, когда они вернулись пить кофе.
– Мимишка, – он называл ее «Мимишка», несмотря на то, что она весила сто семьдесят фунтов – я чувствую себя подавленным, когда ты надеваешь на себя все эти бриллианты. Прошу тебя, сними их. Все женщины в «Рояле», увешивающие себя драгоценностями, чтобы бросаться в глаза, мне противны. Тебе ведь не нужно этого. Ты и без бриллиантов очень красива.
– Пожалуй, дорогой! Ты совершенно прав, тем более, что мы собираемся потом ужинать. Дженет!
Я поспешила в салон.
– Что угодно, мадам?
– Снимите с меня бриллианты. Я ухожу и вернусь очень поздно.
Я сняла драгоценности, мистер Блюр жадно поглядел на них. Мистер Блюр, вероятно, рассчитывал на небрежность миссис Трэмпертон-Смит и был прав, так как она сказала беспечно:
– О, с этим можно подождать до моего возвращения. Положите их в ящик стола, Дженет.
Они ушли.
Я поступила так, как она мне приказала, и еще раз продумала детали моего плана. Вдруг кто-то резко постучал в дверь. Вошел директор отеля, мистер Леон Грант. Он осмотрелся.
– Простите, я думал миссис Трэмпертон-Смит здесь.
– Миссис Трэмпертон-Смит ушла несколько минут тому назад, кажется, в отель «Рояль» поиграть в бридж.
Он, казалось, разочаровался. Это был худой и, по-видимому, нервный человек приятной наружности с хорошими манерами, но глаза его были окружены множеством морщинок, и он выглядел погруженным в бесконечные заботы. Говорили, что дела его шли очень плохо, и это, вероятно, подавляло его.
– Когда ваша госпожа вернется?
– Она ничего не говорила об этом; в последний раз она вернулась после бриджа в час ночи. С ней мистер Блюр.
Директор кивнул мне и пошел к дверям.
– Не могу ли я быть вам чем-нибудь полезной, сударь?
Он помедлил, потом запер дверь и вернулся ко мне.
– Мне кажется, – сказал он, внимательно посмотрев на меня, – что вы человек, заслуживающий доверия.
– Я компаньонка миссис Трэмпертон-Смит, и думаю, что она мне вполне доверяет.
– Говоря откровенно, я немного встревожен из-за драгоценностей вашей госпожи. Вчера только в соседнем отеле был взлом, и полиция предупредила меня, чтобы я был настороже, так как здесь где-то работают воры. Говорят, что миссис Трэмпертон-Смит очень беспечна. Я пришел спросить, не предпочла бы она спрятать драгоценности в сейфе отеля?
– Я была бы очень рада, если бы вы убедили ее сделать это. Я сама советовала ей поступить так, когда мы приехали сюда; но мадам любит играть со своими бриллиантами, когда остается одна.
– Женщины очень часто неразумно обращаются со своими драгоценностями и доставляют отелям много неприятностей. Не можете ли вы сказать, куда она обычно прячет их?
Я показала ему шкатулку, не говоря ничего о бриллиантах, лежавших в ящике стола. Он нахмурился.
– Это просто значит вводить воров в искушение, – заявил он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27


А-П

П-Я