- В какое время вы завтракаете?
Вспыхнула лампа, и она не знала, от чего ослепла больше - от внезапного света или от его усмешки.
- В пять утра, ровно. - Его палец мягко поднял ее подбородок, чтобы закрыть разинутый рот. - Доброй ночи, Джина.
ГЛАВА ПЯТАЯ
- Доброе утро, Джина! Хорошо спали?
- Нет. Здесь так неспокойно, что уснуть невозможно. - Она открыла буфет, прищурившись, заглянула туда и захлопнула дверцы.
- Что, визг тормозов, вопли сирен?
- Да! - Еще две дверцы буфета подверглись той же операции. - Где эта чертова кофеварка?
- Нету.
Пэриш достаточно хорошо читал по губам и примерно догадался, каков был ее ответ.
- За третьей справа от вас дверцей есть растворимый кофе.
- Ненавижу растворимый кофе.
- Могу заварить чай, если устроит.
Она сделала гримасу, фыркнула и открыла третью дверцу справа.
Джина только что поднялась с постели. На ней был тот же туго подпоясанный халат, что и в ту ночь, когда он подобрал ее на взлетной полосе, и весь ее облик никак не вязался с доносившимся сюда мычанием коров: даже полусонная, с растрепанными волосами, она сохраняла удивительную элегантность.
Тяжело опустившись на стул против него, Джина с такой сонной грацией занялась расчесыванием волос, что Пэриш едва не застонал. Чтобы справиться с собой, он занялся тостами и яичницей на своей тарелке:
- Я смотрю, вы не ранняя пташка. - Но ведь еще не утро.
- Если солнце встало, уже утро.
- Но еще темно.
- Светает. Постойте на веранде, посмотрите на восток, и вы увидите самый красивый восход на свете.
- Я едва сижу на стуле, едва вижу свой кофе. Не издевайтесь надо мной.
Она протянула руку за хлебом, и глубокий вырез ее халата приоткрылся, поддразнивая уголком гладкой оливковой кожи. Это ты издеваешься, подумал Пэриш, чувствуя себя несчастным.
- Не уверен, что вам понравился завтрак, - сказал он, увидев на ее тарелке два сиротливых кусочка хлеба. - Если вы любите каши, я могу принести крупу со склада фермы, но в холодильнике есть яйца, колбаса и бифштексы. Не стесняйтесь.
- Все хорошо. Спасибо.
Она погрузила хлеб в молоко, потом разломала его ложкой. Он обратил внимание на ее изящную руку с длинными пальцами и покрытыми лаком ногтями и подумал, что если ее руки так мягки, как выглядят, то остальная ее кожа как шелк...
- Фу! Гадость! - Она выплюнула кусок хлеба в тарелку.
- Хлеб?
- Молоко!
Расти принес его только десять минут назад.
- А я говорю, оно свернулось!
- Коров на ферме только что доили, оно не успело свернуться.
- Это надоили у коровы?!
- Конечно.
- Вы имеете в виду, что прямо от коровы?
От коровы ко... мне?!
- Ну да. - Пэриш увидел, что глаза ее широко открылись от ужаса.
- И вы предлагаете мне это пить?.. Сырое?
Он засмеялся:
- Не сырое - свежее. Вы просто никогда не пили такое жирное. Поверьте, оно вам понравится.
- Ну уж нет! Молоку полагается быть пастеризованным, гомогенезированным, стерилизованным и так далее, чтобы считаться пригодным для питья! А это даже не охлажденное.
- Нет, это парное. Это то молоко, которое Бог создал для человека.
- Прекрасно! Вот вы с Богом и пейте его, - она поднялась и направилась к холодильнику. - И если вам все равно, что пить, то я буду верна Луи Пастеру, то есть пастеризованному молоку в пакетах.
- Это трудновыполнимо. Как видите, у меня нет молока в пакетах. А до ближайшего города с магазином более двух сотен километров.
Застонав, Джина спрятала лицо в ладони. Бывает ли жизнь хуже?
Вид пачки маргарина несколько поднял ее дух. Значит, Мелагра появилась все-таки не в доисторическое время, когда умели сбивать только домашнее масло, значит, у нее будет тост.
После двух тоненьких кусочков хлеба, запитых небольшой чашкой кофе, Джина почувствовала, что более или менее приходит в себя, а это уже хорошо, потому что от сидящего напротив мужчины исходила большая опасность. Никто не имел права выглядеть столь отвратительно здоровым и физически совершенным, забивая свои кровеносные сосуды холестерином от двух порций яичницы!
- Что-то не так? - откликнулся он на ее взгляд.
- Нет... Я составила список, который вы просили... чтоб вы знали, что мне нужно. - Она достала клочок бумаги из кармана халата и протянула ему.
- Довольно длинный, - сказал он, просмотрев список. - Кое-что можно привезти из Даунса. Только не в ближайшие пару дней.
- Из Даунса?
- Это усадьба моего деда, Данфорд-Даунс, рядом с Рокгемптоном. - Он сложил листок и засунул его в карман. - Остальное вы можете найти в моем офисе.
- В той комнате с большим деревянным столом и рахитичным креслом?
- Ага. Когда дело касается мебели, я предпочитаю сдержанность.
- Я заметила.
- Так. Делайте что угодно для размещения компьютера, но не заходите слишком далеко. У нас тут однофазная электромагистраль, и, если тока нет, мы переходим на собственный дизель. И учтите, у меня нет никаких космических штучек связи и тому подобного.
- Дизель?
- Резервное электропитание. В сезон дождей, если линия порвется, пройдут дни, а то и недели, прежде чем явится ремонтная бригада и восстановит ее.
- Вы здесь в такой изоляции?
- Да. Когда вы покончите со своим кофе, я покажу вам, как управляться с любительской радиостанцией. - Он умело наращивал ее изумление. - Мы с Расти будем весь день работать в загоне примерно в тридцати километрах к югу от старой взлетной полосы. Я не вернусь до темноты, но, если вам нужно будет срочно связаться со мной, воспользуйтесь передатчиком. Здесь недостаточно уметь пользоваться телефоном, особенно когда нужна медицинская помощь.
- Вы имеете в виду Линн?
- Об этом не беспокойтесь. Расти уговорит ее отправиться в город.
- А кто же присмотрит за детьми?
- Двое младших будут с ней, а старшие ходят в школу на ферме.
Вчера вечером Линн объяснила Джине, что дети здесь учатся заочно и слушают телевизионные уроки, а родители следят за их занятиями. Но многие семьи объединились и наняли преподавателя для занятий с детьми, и теперь она каждое утро отправляет троих старших к соседу и забирает их в полдень. Выходит, легче дважды в день совершать восьмидесятикилометровые рейсы, чем заманить Харрингтонов-младших в собственный дом для телевизионных уроков. Да, здешним женщинам не позавидуешь!
- Понятно, - сказала она. - Значит, до вашего с Расти возвращения я предоставлена самой себе?
- Есть проблемы?
- Нет. Я буду занята вашими отчетами.
Несмотря на свой бойкий ответ, она нахмурилась и начала нервно покусывать нижнюю губу. Это выглядело так сексуально и так беззащитно, что у Пэриша защемило в груди. Может, поднять ее со стула и поцеловать? А может, плюнуть на работу и остаться с ней? Ему пришлось сделать усилие, чтобы справиться и с тем, и с другим безумным желанием.
- Джина, я понимаю, все здесь кажется вам немного странным, даже примитивным, но не стоит бояться одиночества - Мелагра безопасна.
- Я не боюсь, меня интересует... Как вы думаете, не могла бы Линн на обратном пути прихватить пару пакетов настоящего молока?
При звуке мотора Джина понеслась к дверям. Машина остановилась у другого дома, и фигура Расти поднялась с пассажирского сиденья за мгновение до того, как водитель осветил Джину фарами. Следовало бы дружески улыбнуться, но она уже израсходовала весь запас дружелюбия.
Джина осторожно двигалась к огромному навесу, под которым размещались транспортные средства фермы. Тем временем ботинки Пэриша подняли облако пыли, коснувшись голой земли.
- Вот здорово, Джина! - Пот и грязь на лице не скрывали его ухмылки. Не стоило так уж спешить с приветствиями. Я в конце концов подошел бы к дому.
- Помните, вы говорили мне, что змеи здесь не очень общительны?
- Они не тронут вас, пока вы их не трогаете.
- Если бы у меня был выбор!.. Но одна из них в доме!
- В доме? Вот черт! Почему же вы не следите за ней? Проклятье, она теперь может оказаться где угодно!
- Сомневаюсь. Этот змий теперь слишком пьян, чтобы двигаться.
- Слишком... - Он тряхнул головой и засмеялся. - Надо полагать, тот змий, о котором вы говорите, имеет метр восемьдесят длины и носит ботинки сорок пятого размера. Успокойтесь, он безвреден.
- Конечно, ведь сейчас он перебрался на ваше ложе! Несколько часов назад, когда он вылакал ром и начал приставать ко мне, я не была столь уверена в его безвредности. Впервые в жизни мне захотелось научиться стрелять.
- Ах, Джина, только бессердечная женщина могла бы пристрелить старину Снэйка Мэлоуна!
- Я не говорила, что хочу пристрелить его. Надо было предупредить меня, что он явится. Он сказал, что вы знали.
Пэриш сбросил шляпу и взъерошил волосы.
- Извините, выскочило из головы.
- Как и мой приезд, а? Вот здорово, Пэриш, я начинаю подозревать, что под вашим черепом ледяной каток.
- Догадались, что у нас есть что-то общее? Ведь у вас сердце изо льда.
Возможно, он прав, подумала Джина, ведь под горячим взглядом, каким он скользнул по ней, оно определенно начало таять.
- Из чистого любопытства хочу спросить: вы были одеты так же, когда появился Снэйк? Если да, я не стал бы его наказывать. - Пэриш привалился спиной к машине и заткнул за пояс большие пальцы. - В таком виде вы соблазнили бы и святого, не то что Снэйка, простого смертного.
- Не смешите, - прошипела она, убеждая себя, что именно гнев, а не смущение окрасил ее щеки. Потому что не только гнетущая жара заставила ее одеться подобным образом.
Невыносимое пекло вынудило ее пожертвовать стилем ради практичности: среди взятой с собой одежды ей удалось отыскать только вышитый жилет (она надела его на голое тело) и длинную, до лодыжек, хлопчатобумажную юбку на кнопках от талии до подола; сейчас, однако, кнопки были застегнуты только от талии до середины бедра.
Джина привыкла к восхищенным взглядам мужчин, но его осмотр ее нижних конечностей никак нельзя было назвать беглым. Известно, что взглядом можно и оскорбить, и польстить. Сейчас весь вид Пэриша обвинял ее в легкомысленности. Хотя Джина всегда считала, что ей повезло с ногами, но в данный момент, когда колени вдруг ослабли, она в этом усомнилась.
Решив не шевелиться и не выказывать своего смущения, она скрестила руки и... сразу отказалась от попытки изобразить скуку: в глубоком вырезе жилета возник краешек бюстгальтера. Теперь она краснела!
Долгие секунды они обменивались взглядами. Потом она вдруг стала ощущать каждый удар своего пульса, каждый вздох. Под навесом стало вдруг очень душно... почему-то.
"Что тебе нужно, Джина, девочка, - шептал ей внутренний голос, - так это серьезное сексуальное увлечение".
"Господи! Только этого недоставало! - возмутился рассудок. Гормональной анархии!"
"Я справлюсь с этим, - настаивал здравый смысл. - Никогда не было и не будет никаких уступок слишком сильным страстям!"
Пока Джина вела сама с собой эту беседу, Пэриш отошел от машины, и мышцы ее живота исполнили некий танец, в котором она распознала ожидание. Ее сердце тяжело затрепетало в груди - того и жди, половина золотых кнопок на жилетке расстегнется.
- Знаете, Джина, - сказал он, подойдя к ней почти вплотную, - я вижу, мы будем бесконечно ссориться, пока вы здесь, но мне кажется, наше генеральное сражение произойдет в голом виде.
Потрясение заклинило горло, подавив ее ответ.
- Однако я намерен воздерживаться от моего лучшего выстрела, благородно пообещал он. - Пока воздерживаетесь вы.
Джина все еще подбирала какое-нибудь сильное словечко, чтобы небрежно бросить его в лицо этому нахалу, а он уже исчез за дверью дома.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
В следующие пару дней Джина делала вид, что не слышала слов Пэриша, а он вел себя так, словно ничего не говорил. Прибыл компьютер и все нужное к нему, а также ее одежда. К сожалению, сестра плохо поняла ее просьбу о чем-нибудь легком и прислала тесные шорты и джинсы.
Поклявшись, что в этот раз даст Пэришу достойный отпор, Джина вооружилась несколькими резкими репликами в ожидании очередных его насмешек. Как ни странно, ни один из них не искал общения, и Джина чувствовала себя как новичок-теннисист, когда его объявляют чемпионом только потому, что противник выбыл! Убедив себя, что так оно и лучше, она с головой ушла в работу.
Установка программы не представляла сложности, поскольку Пэриш сравнительно недавно приобрел ферму в собственность, труднее оказалось согласовать эту программу с масштабом Мелагры. Имение занимало больше тысячи трехсот квадратных миль, но Джина нигде не могла найти сведения о количестве скота. Она спросила об этом однажды вечером, когда Пэ-риш пил пиво перед душем.
- Пока точно неизвестно. - Он бросился на диван, вскинув ноги в сапогах на кофейный столик, и тут же слегка нахмурился, поскольку шпоры опять поцарапали многострадальный предмет мебели. - На такой площади обычно содержится от четырех до пяти тысяч голов, но парень, у которого я это купил, слишком запустил дела. Два года здесь не было ревизии. Известно только, что многие животные не видели человека вообще или долгое время. Это будет чертовски тяжелая ревизия.
Судя по улыбке, появившейся на его заросшем щетиной лице, эта мысль ему нравилась. Мальчишеская улыбка зрелого мужчины. Джина была заинтригована. Он, должно быть, восхитительный любовник, размышляла она. Страстный, рисковый и... Стоп!
О Господи! Одиночество сводит ее с ума! Потому что в здравом уме она никогда и не подумала бы о таком любовнике, как Пэриш Данфорд! Конечно, он великолепен, но лучше бы что-нибудь этакое с низким уровнем холестерина и еще более низким уровнем тестостерона! А что касается страстного, рискованного секса... Ну конечно же, страсть - это чудесно, но она предпочитала ограничиваться цивилизованным поведением в постели.
Черт побери, она перестала пользоваться атласными простынями после того случая, когда они с ее экс-женихом соскользнули с них на ковер! Может, то было неким рубежом? - думала она теперь, ведь несколькими неделями позже она пришла к выводу, что им с Джеймсом не стоит, как планировалось, становиться супругами. Когда Джина прервала их двухлетние отношения, Джеймс не стал возражать, наверное, потому, что был слишком воспитан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17