На главном направлении 2-му Туркестанскому и 1-му Кавказскому корпусам противостояли 9-й, 10-й и 11-й турецкие, успевшие пополниться и переформироваться после прошлых поражений. Фактически здесь было сосредоточено две трети сил каждой из сторон. Но чтобы дезорганизовать противника и не позволить ему манипулировать резервами, Юденич приказал начать наступление по всему фронту - 4-й Кавказский корпус Де Витта наносил вспомогательный удар на Хныс и Муш, Приморская группа Ляхова - на побережье, Батумский отряд кораблей должен был сорвать турецкие перевозки через Трапезунд. А под Эрзерумом 7.1 удар был нанесен на правом фланге 2-м Туркестанским корпусом ген. Пржевальского. Ему предписывалось наступать через горы Гай-даг и Коджух, выйти в тылы вражеского 11-го корпуса, вбить клин между турецкими частями, действующими на Соганлукском и Ольтинском направлениях, внести расстройство и создать с севера угрозу обхода Кеприкейских позиций.
После сильной артподготовки дивизии Пржевальского перешли в атаку и взяли передовую линию вражеских окопов на горах Гай-дага. И тем самым оттянули на себя резервы, поэтому в последующие два дня ему пришлось отражать контратаки. Но турецкое командование бросало в бой свои части поспешно и разрозненно, и Туркестанский корпус, отбивая встречные удары, продолжал постепенно продвигаться вперед, выйдя к позициям укрепрайона Верхний Тарходжа и "Орлиное гнездо" южнее г. Ид. Здесь приостановился, подтягивая тылы и артиллерию, а 12.1 началось общее наступление обоих русских корпусов. Закипело ожесточенное сражение по всей линии обороны. За двое суток непрерывных схваток туркестанцами был взят Верхний Тарходжа, а 1-й Кавказский ген. Калитина овладел турецкими позициями у озера Эхиз-гель, укрепленными селениями Илима, Кизлярская, Алакилисы, Хорасан. Турки дрались отчаянно, о их упорстве и стойкости говорит хотя бы тот факт, что за эти дни было взято всего 300 пленных и 4 орудия.
14.1 войска Калитина взяли еще одну укрепленную линию - по Азапкейским высотам, захватив еще 420 пленных, 6 трофейных орудий и 8 пулеметов. И только сейчас оба русских корпуса наконец-то вышли к собственно самой Кеприкейской позиции противника. Начались тяжелые, кровопролитные атаки и встречные сражения за овладение этими укреплениями. Командующий 3-й турецкой армии Камиль-паша, чтобы сдержать натиск русских, ввел в бой все свои силы. И уловив по напряжению битвы этот момент, Юденич тоже бросил на чашу весов резервы. Но теперь на левый, южный фланг, откуда турки оттянулись севернее и черпали пополнения для контратак. 18.1 под напором частей, атакующих с фронта и сумевших вклиниться на нескольких направлениях в расположение турецких войск, под угрозой фланговых охватов, оборона врага дрогнула и стала ломаться. Пошло отступление - сперва постепенное, потом все более беспорядочное. Было взято более 2 тыс. пленных, и войска Юденича ринулись в преследование. Командующий направил в прорыв из своего резерва Сибирскую казачью бригаду ген. Раддаца, и она стремительным броском 19.1 с ходу ворвалась в крепость Гасан-кала, не позволив отступающим туркам занять в ней оборону. Перемешавшиеся части противника откатывались в Эрзерум.
Но и это была еще не победа. А наоборот, только начало. Потому что все взятые позиции были лишь "цветочками" по сравнению с главной системой Эрзерумских укреплений, умело дополняющей мощными фортификационными сооружениями естественные препятствия. Для наглядности можно представить, что очертания горных хребтов у Эрзерума имеют в некоем приближении форму буквы "Z" (север "сверху"). Верхняя черта - хребет Гяур-даг (Собачьи горы), нижняя - хребет Палантекен. А косая черта - горы Деве-Бойну, преграждающие путь к самому городу и его цитадели, лежащему в 10 км западнее, за "нижним углом" буквы. А "верхний правый угол" прикрывался нагорьем Карга-Базар, и между ним и хребтом Гяур-дага имелся проход Гурджи-Богаз. Горы были серьезные, высота их достигала 2400 м, и укрепили их на совесть. С севера была построена полевая оборона, а дорога через Гурджи-Богаз запиралась двумя фортами. Хребет Деве-Бойну был вообще превращен в единую фортификационную позицию - на нем в 2 линии были возведены 11 фортов, каменных многоярусных башен с бойницами для орудий, приспособленных для круговой обороны. С юга, со стороны хребта Палантекен - еще 2 форта. Подступы к фортам защищались валами, системами рвов, между ними устанавливались промежуточные батареи и пулеметные гнезда, способные перекрестным огнем простреливать всю местность. Общая протяженность оборонительных позиций составляла 40 км.
И захватить такие укрепления с ходу, как стены Гасан-калы, было нереально. Юденич приостановил наступление и начал фактически новую подготовку и перегруппировку. Он лично руководил работой своего авиаотряда, ставя задачи на детальную разведку. Восполнялись и увеличивались боезапасы артиллерии. Солдаты обучались предстоящим действиям на высотах в своем тылу. Продумывалось и отрабатывалось четкое взаимодействие разных родов войск. Для этого командующий применил новшество, создавая штурмовые отряды - на важнейших направлениях полкам пехоты придавались орудия, дополнительные пулеметы и саперные подразделения, чтобы разрушать долговременные укрепления врага. Всего для непосредственного участия в штурме выделялось 60 тыс. чел., 166 полевых орудий, 29 гаубиц и тяжелый дивизион из 16 мортир калибра 152 мм. На подготовку отводилось 3 недели. Когда она уже завершалась, командующий выехал в Тифлис для доклада великому князю Николаю Николаевичу. Выехал сам - опять же для сохранения планов в полной тайне. Ко всему прочему, вышестоящее командование, зная, что представляют собой твердыни Эрзерума, в успехе зимнего штурма сомневалось и санкции на начало операции не давало. Однако Юденич, продемонстрировав великому князю четко продуманный план атаки, убедил его в реальности победы и получил разрешение действовать.
Если вернуться к схеме буквы "Z", то замысел командующего состоял в том, чтобы концентрическими ударами срезать у нее "верхний правый угол". И двинуть на Эрзерум с западной, внутренней стороны хребта Деве-Бойну, обходя самые мощные позиции. Чтобы враг не мог усиливать одни участки за счет других, атаковать его предстояло одновременно по всему обводу укреплений, десятью колоннами. И без передышек, круглосуточно. Но свои силы Юденич распределил неравномерно, и эти колонны были неравнозначны. Удары наносились как бы со "ступенчатым" наращиванием и взаимным усилением в сторону правого крыла. С северной стороны должен был наступать 2-й Туркестанский корпус, а с восточной, двумя группировками, 1-й Кавказский.
У Пржевальского правая колонна, 4-я Туркестанская стрелковая дивизия ген. Азарьева, выполняла вспомогательную задачу, должна была атаковать позиции на хребте Гяур-даг, сковывая обороняющие его 30-ю и 32-ю дивизии турок. А левая, ударная колонна ген. Чаплыгина (5-я Туркестанская дивизия с приданными частями), штурмовала проход Гурджи-богаз и запирающий его форт Кара-Гюбек, высившийся на конусообразной горе посреди узкого ущелья. С востока, от 1-го Кавказского, тоже на Кара-Гюбек, должна была выйти Донская пластунская бригада Волошина-Петриченко. Еще 3 колонны правофланговой группировки 1-го Кавказского корпуса - полки 4-й Кавказской стрелковой дивизии Воробьева, которому придавалась и батарея тяжелых орудий полковника Вачиадзе,- наступая через нагорье Карга-Базар, должны были взять форт Тафта - который также держал под огнем выход из Гурджи-богазского ущелья. Участок этих двух фортов прикрывался 31-й турецкой дивизией.
Во второй группировке 1-го Кавказского корпуса из четырех колонн главной была тоже правая - 39-я пехотная дивизия ген. Рябинкина, которой придавались тяжелая батарея Арджеванидзе. Она наступала на форты Далан-гез и Чобан-деде, прикрываемые 29-й турецкой дивизией, поддерживая и усиливая удар правого крыла. Другие колонны, Буткевича и Докучаева, были небольшими - 4-6 батальонов. На них возлагались больше демонстративные задачи - атаковать в лоб самый сильный участок вражеских укреплений, где было сконцентрировано большинство фортов и стояли 17-я, 33-я и 28-я турецкие дивизии. На демонстрацию были рассчитаны и действия левофланговой колонны Чиковани, состоявшей из 7 грузинских ополченских дружин. Она наступала в Палантекенских горах, в "левом нижнем" сочленении "Z" - на расположенные там форты Восточный и Западный, обороняемые 34-й турецкой дивизией, и изображала попытку обойти с юга фортификационные обводы Эрзерума. Резерв Юденича составляли Сибирская и 2-я Оренбургская казачьи бригады.
В горах в эти дни стояли 20-градусные морозы, а ночью доходили до 30. Ветер поднимал на вершинах и в ущельях метель. Но командующий отдал приказ на штурм. Начать его предписывалось 11.2, причем не на рассвете, как делалось обычно, а днем и вечером. Артподготовку открыть в 14.00, атаковать - в 23.00. Ночной бой вообще считается вершиной военного искусства, а тем более в столь сложной местности и при такой погоде. Юденич полагал, что его войска достаточно подготовлены для выполнения подобной задачи. Однако подчиненные ему командиры засомневались. Вспоминали различные свои недочеты, и со всех сторон к командарму посыпались просьбы перенести атаку. Он ответил: "Хорошо, согласен дать вам отсрочку: вместо 23 часов штурм начнем в 23 часа 5 минут". И это тоже подействовало - его уверенность в победе вольно или невольно передалась офицерам и генералам. Впрочем, он знал, что делал, планируя ночную операцию - темнота и вьюга становились союзниками русских, невидимых врагу в своих маскхалатах. И когда после артподготовки, подавившей часть огневых точек врага и разметавшей проволочные заграждения, колонны со всех сторон ринулись на штурм, противник не мог определить ни направления главных ударов, ни сил, введенных в том или ином месте. И вынужден был палить вслепую, наугад, вместо того, чтобы сотнями своих орудий и пулеметов прицельно скосить атакующих, карабкающихся на обледенелые склоны и увязающих в сугробах.
Не все пошло гладко. Стрелковой дивизии Азарьева пришлось вести тяжелые лобовые бои с превосходящими силами турок по хребту Гяур-даг чтобы они не ударили во фланг Туркестанского корпуса. Схватки шли на вершинах, в снегах. И оттуда как на санях спукали на палаточных полотнищах раненых, больных, обмороженных. Донцы Волошина-Петриченко и полки 4-й стрелковой дивизии Воробьева - собственно, вся правофланговая ударная группа корпуса Калитина - застряла, встретив очень глубокий снег в горах Карга-Базар и долине речушки Кечк-су, и продвигалась вперед с исключительными трудностями. Один из батальонов пластунов за ночь потерял 500 чел. замерзшими и обмороженными.
Но части ударной колонны Чаплыгина и без встречного удара пластунов к утру овладели позициями у входа в ущелье Гуржди-богаз, а саперы сумели подобраться и взорвать стену форта Кара-Гюбек. В 14 часов он был взят, русские захватили 9 орудий. Сюда сразу была направлена конница - 5-я казачья дивизия. Но бросать ее в прорыв было рано - не пускал форт Тафта одна из самых сильных турецких позиций, усиленная редутами, кольцевыми окопами и проволочными заграждениями. И русские части остановились у устья ущелья. Успеха добилась и колонна Рябинкина. 156-й Елисаветпольский полк во главе со своим командиром Фененко захватил кольцевой окоп у горы Казкей, а штурмовой отряд подполковника Пирумова на базе 153-го Бакинского полка овладел фортом Долан-гез. Колонны Буткевича и Докучаева, преодолев предполье, приблизились к главным укреплениям позиции Деве-Бойну, а Чиковани - к Палантекенским фортам, хотя взять их, конечно, не могли.
Однако отставание Волошина-Петриченко и Воробьева сказалось на положении соседей. Турки стали собирать все, что можно, на участки наметившегося прорыва, выдвинули из своего резерва 18-ю дивизию. Они попытались создать дополнительные рубежи обороны перед Гурджи-богазским ущельем, но тут господствующие высоты были у русских, и к вечеру, когда метель улеглась и развиднелось, хватило одной батареи капитана Кирсанова, чтобы прицельным огнем разметать направлявшуюся сюда турецкую пехоту. После чего батарея стала бить во фланг ближайшим оборонительным позициям, заставив убраться их защитников, и части Чаплыгина продвинулись вдоль хребта Деве-Бойну. Но отряду И.Н. Пирумова в форте Долан-гез пришлось тяжело. На нем сосредоточили перекрестный огонь соседние форты и батареи, пресекая пути сообщения со своим тылом. И аскеры полезли на приступ. Пять атак было отражено огнем из винтовок и пулеметов. Когда кончились патроны, еще три атаки отбивали штыками. Вместе со здоровыми сражались уже и раненые, способные держать оружие. Лишь в темноте к защитникам форта сумел пробраться смельчак и привел несколько осликов, нагруженных боеприпасами и утром новую атаку турок снова встретил убийственный огонь. Из 1400 чел., сражавшихся в Долан-гез, уцелело всего 300, остальные были убиты или ранены.
Но 13.2 войска Воробьева и Волошина-Петриченко все же сумели пробиться через преграждавшие им путь снежные горы и начали постепенно, подразделениями, выходить в долину. Точнее, выходить - не то слово. Очевидец описывал, как измученные донцы даже не съезжали, а "сползали на заднем месте" с белых круч. А спустившись, атаковали и прорвались в предполье форта Тафта, захватив село и 10 орудий. Стрелки Воробьева, пользуясь тем, что силы турок были оттянуты к форту Долан-гез, взобрались на отвесные скалы и захватили господствующие высоты. Противник обнаружил их из форта Чобан-деде и открыл огонь уже тогда, когда они вышли на подступы к его укреплениям. Сумел остановить, но, в свою очередь, они своим появлением облегчили положение контратакуемых частей Рябинкина. 14.2 в ходе сражения наступил перелом. Донские пластуны и туркестанцы взяли форт Тафта. А Рябинкин, чтобы поддержать поредевшие батальоны Бакинского и Елисаветпольского полков, ввел в бой свой резерв - 154-й Дербентский полк полковника Нижерадзе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142