Потом и советник германского посольства д-р Рицлер сообщил Дзержинскому о своих данных насчет покушения. Председатель ВЧК лично взялся за расследование и ответил, что кто-то умышленно обманывает или шантажирует посольство. После чего Рицлер заявил представителю НКИД Карахану - дескать, ими получены сведения, что Дзержинский умышленно смотрит сквозь пальцы на подготовку убийства. Что Дзержинский назвал клеветой. За неделю до убийства.
Блюмкин и Андреев сработали не очень чисто, забыли в посольстве мандаты для встречи с Мирбахом за подписью Дзержинского и с печатью ВЧК. Железный Феликс, прибывший с Караханом, чтобы опять же лично вести расследование, объявил документы поддельными и тут же изъял их в качестве "вещественных доказательств". После чего в сопровождении всего лишь трех чекистов отправился в восставший полк ВЧК, где, по его заявлению, должен был скрываться подлец Блюмкин. Чтобы лично его арестовать, а то и лично расстрелять. И где был якобы сам арестован. "Восставшие", несмотря на троекратное превосходство над большевиками, активных действий почти не предпринимали и оставались в казармах. А все руководство левоэсеровской партии, как бы и не подозревая о восстании, спокойно отправилось на съезд, где и дало взять себя под стражу.
За ночь коммунисты подтянули из подмосковных лагерей надежные части и разгромили мятежников одним ударом. Причем Троцкий, вручая командиру латышских стрелков Вацетису награду в 10 тыс. руб. (напомним, что латыши были наемниками), в полушутливой форме обмолвился странной фразой, что тот прекрасно действовал как солдат, но своим усердием сорвал какую-то важную политическую комбинацию. А 9. 7 продолживший работу V съезд, уже состоящий из одних большевиков, принял решение об изгнании левых эсеров из всех Советов. И начал реализацию ленинской модели нового общества постановлениями о продразверстке, о создании в деревнях комитетов бедноты с большими полномочиями. И 10. 7. 1918 г. была принята конституция РСФСР.
Вот тогда-то, дорвавшись до однопартийного правления, Ленин смог развернуть в полную силу строительство коммунизма по своим схемам. И своими методами. Теперь уже не скрывается и не вуалируется ничего, и "ленинский стиль работы" провозглашается открытым текстом. Всего через неделю после установления однопартийной власти последовала расправа с царской семьей. На места направляются инструкции об организации института заложников. А в статье "Товарищи рабочие! Идем в последний решительный бой!" Ильич призывает: "Беспощадная война против кулаков! Смерть им!"
Во все концы страны посыпались телеграммы вождя. В Нижний - "... навести тотчас массовый террор, расстрелять и вывезти сотни проституток, спаивающих солдат, бывших офицеров и т. п. Надо действовать вовсю: массовые обыски, расстрелы за хранение оружия, массовый вывоз меньшевиков и ненадежных...", в Вологду - "... напрячь все силы для немедленной, беспощадной расправы с белогвардейством...", в Пензу - "... необходимо провести беспощадный массовый террор против кулаков, попов и белогвардейцев. Сомнительных запереть в концлагерь..." или "... повесить (непременно повесить, дабы народ видел) не менее 100 заведомых кулаков, богатеев, кровопийц... Найдите людей потверже...", в Саратов - "... советую назначить своих начальников и расстреливать заговорщиков и колеблющихся, никого не спрашивая и не допуская идиотской волокиты..." Аналогичные телеграммы рассылаются в Петровск, Задонск, Ливны, Пермь, Вятку, Дмитров ими полон весь 50-й том ПСС Ленина.
Остается открытым вопрос: зачем же понадобилось убивать Мирбаха, почему нельзя было выбрать менее опасный объект провокации, не чреватый международными последствиями? Тут однозначного ответа пока нет, и версий может быть несколько.
При выборе жертвы могла иметь место какая-то персональная игра Дзержинского, не совпадающая с общепартийной линией - известно, например, что он был противником Брестского мира, лишившего его шанса возглавить власть в Польше. А может быть, угрозой войны с немцами хотели посильнее пугнуть крестьянство, выставив левых эсеров поджигателями такой войны. Хотя не исключено, что угрозой свержения большевиков - которое будет сопровождаться восстановлением Восточного фронта - пытались воздействовать на германское правительство, чтобы подтолкнуть его к более активной поддержке своих ставленников в России. И получить хотя бы тот самый "волшебный" батальон, легко превращающийся в дивизию, о котором капитан Садуль помчался предупреждать Дзержинского с Троцким. Во всяком случае, после убийства Мирбаха не Берлин потребовал размещения своей войсковой части в Москве, а сами большевики одновременно с официальными извинениями направили немцам согласие "образовать из пленных особый батальон" для охраны посольства при условии, что эта "германская часть будет одета в штатское платье, а отчасти и в красноармейскую форму". Не эту ли "важную политическую комбинацию" сорвал Вацетис, в несколько часов подавивший мятеж и не давший как следует пугнуть Германию, и под предлогом критической ситуации обратиться к ней за помощью? Ведь к июлю 18-го уже восстали Дон и Кубань, Урал и Сибирь, наступали чехи, десанты Антанты занимали Мурманск и Владивосток... В таких условиях полнокровная германская дивизия в Москве, надо думать, оказалась бы отнюдь не лишней.
Нельзя отбрасывать и вероятность того, что Мирбах погиб в результате совместных действий германских и советских спецслужб. Сам он коммунистам отнюдь не симпатизировал, считая, что их поддержка зашла слишком далеко. Он относился к тому крылу немецких политиков, которые полагали, что заключив Брестский мир, большевики выполнили отведенную им роль, а дальше они становятся опасными и для самой Германии, поэтому пора свергнуть их и заменить более умеренным правительством. И соответственно, был противником тех игрищ, которые немецкая разведка продолжала вести в России. То есть, мешал и тем, и другим. В пользу данной версии может говорить тот факт, что немецкие агенты в 1918 г. работали в Москве в тесном контакте с ВЧК, имелись они и на самом высоком уровне, вплоть до окружения Ленина, так что дутый характер "левоэсеровского заговора" мог быть секретом разве что для последующих советских историков, но уж никак не германской разведки. Но тем не менее, к каким-либо негативным последствиям в отношениях между государствами и их спецслужбами события 6 июля не привели - что и настораживает.
Впрочем, и военной помощи советское правительство так и не получило. На Западном фронте как раз начиналось решающее сражение, на которое Германия делала последнюю ставку в Мировой войне, и вопросы отношений с Советской Россией поневоле отошли на второй план. А когда оно было проиграно, немцам стало и вовсе не до баловства с Москвой...
Здесь остается еще сделать отступление, касающееся одного из главных героев описанных событий - Якова Григорьевича Блюмкина. Конечно, в связи с убийством посла его имя оказалось потом стерто из последующей советской истории. Но ни один из "невозвращенцев" 30-х годов в своих воспоминаниях не смог обойти молчанием столь яркую личность. Оставившую, кстати, косвенный след даже в русской литературе. Потому что он был близким другом Есенина и, в отличие от большинства прихлебателей, искренним и преданным другом. Когда попытка Есенина перебраться в заграничное "царство свободы" окончилась жизненной катастрофой, и он, разочаровавшись в Западе, решил вернуться, оказавшись и на родине в тяжелейшем душевном кризисе, балансируя между белой горячкой, самоубийством и Соловками, именно Блюмкин вытащил его из этого состояния и, соблазнив "персидскими мотивами", увез в Закавказье, куда был назначен помощником полномочного представителя ОГПУ. Так что в значительной мере это он обеспечил предзакатный взлет есенинского творчества. А прощание поэта с Кавказом совпадает по времени с переводом оттуда Блюмкина на другую работу.
По-видимому, он же консультировал Есенина по поводу Махно, к фигуре которого тот неоднократно обращался в своих поэмах и набросках, считая его продолжателем Пугачева - во всяким случае, в окружении Сергея Александровича лучшим знатоком в данном вопросе был как раз Блюмкин. Дело в том, что после убийства посла его убрали с глаз долой - на Украину. Там он создавал большевистское подполье, по образцу Мирбаха готовил покушение на гетмана Скоропадского. И налаживал связи с Махно. А в апреле 1919 г. вернулся в Москву, безо всяких помех был принят в коммунистическую партию и восстановлен в центральном аппарате ВЧК, где быстро пошел в гору. Служил на довольно высоких должностях, окончил академию генштаба РККА вместе с Тухачевским. И вместе с ним, кстати, проходил партийную чистку, организованную после гражданской для удаления случайных "попутчиков". Причем чистку они проходили у самого председателя ЦКК Сольца, "совести партии". Однако о таких "мелочах", как левоэсеровское прошлое или убийство Мирбаха к Блюмкину даже вопросов не возникло. Поскольку поддержать его пришел лично Дзержинский. И выступить не поленился, дав ему самые блестящие характеристики.
Блюмкин считался одним из лучших "международников" ОГПУ, работал в Монголии, а в 1928 г. стал резидентом на Ближнем Востоке. Действуя под видом персидского купца, изъездил весь этот регион, создавая первую сеть советской агентуры в Сирии, Палестине, Египте, Ливане, Трансиордании. И добился таких успехов, что в его ведение собирались передать и Ирак, и Иран, и Индию. Он делал доклады для членов ЦК и чекистского руководства. Но на свою беду в Константинополе Блюмкин встретился с опальным Троцким и горячо взялся помогать поверженному кумиру. В частности, прихватил в СССР его письмо для тех партийных деятелей, которые считались оппозиционерами.
Но первый же, кому он показал письмо - Радек (уже побывавший в полуторагодичной ссылке), жутко перепугался и поспешил его заложить Сталину. Все источники сходятся на том, что 29-летний Блюмкин умер достойно. Когда его брали, пытался отстреливаться. А перед расстрелом выкрикнул: "Да здравствует товарищ Троцкий!" и "Да здравствует мировая революция!"
9. Пауки в кремлевской банке
Представление о дружной "ленинской когорте", впоследствии преданной и распотрошенной Сталиным - всего лишь плоский и примитивный миф хрущевской эпохи. У людей, заведомо отрицающих общечеловеческие нормы морали и нравственности, которые они пытались разрушить и у других, уж конечно же, и друг к другу рыцарского отношения существовать не могло. В конце концов, стоит вспомнить, что вражда Сталин - Троцкий, Зиновьев - Троцкий, и многие другие конфликты, выплеснувшиеся потом наружу, зародились еще в 1918-19 гг. Ленин разве что сдерживал их, а порой и играл на них из собственных тактических соображений.
И, между прочим, в рамках данного вопроса обращает на себя внимание довольно темная история с покушением на Ленина 30. 8. 1918 г. Оговорюсь, что это лишь версии. Но они представляются довольно любопытными и многозначительными, поэтому я позволю себе посвятить им целую главу. Так, уже многие исследователи обратили внимание, что в материалах следствия нет никаких доказательств причастности к теракту Фанни Каплан (Фейги Ройд). Более того, некоторые факты прямо ставят это под сомнение.
Возьмем, например, показания Сергея Батулина, осуществившего задержание Каплан: "Человека, стрелявшего в Ленина, я не видел. Я не растерялся и закричал: "Держите убийцу товарища Ленина!" и с этими криками выбежал на Серпуховку, по которой одиночным порядком и группами бежали в разных направлениях перепуганные выстрелами и общей сумятицей люди. Я увидел двух девушек, которые по моему глубокому убеждению, бежали по той же причине, что позади них бежал я и другие люди, и которых я отказался преследовать. В это время позади себя, около дерева, я увидел с портфелем и зонтиком в руках женщину, которая своим странным видом обратила мое внимание. Она имела вид человека, спасающегося от преследования, запуганного и затравленного. Я спросил эту женщину, зачем она сюда попала. На эти слова она ответила: "А зачем вам это нужно?" Тогда я, обыскав ее карманы и взяв ее портфель и зонтик, предложил идти со мной..."
В дороге С. Батулин, "чуя в ней лицо, покушавшееся на т. Ленина", пытается допросить ее. Она затравленно твердит на все вопросы примерно одно и то же: "А зачем вам это нужно знать?" В общем-то, вполне нормальная реакция для женщины, которую вдруг схватили на улице и куда-то тащат. Да и что касается "странного вида" - она стояла на улице, по которой вдруг с воплями понесся народ. Не лишне вспомнить и то, что у Каплан была тяжелая нервная болезнь еще со времен каторги. Далее - "на Серпуховке кто-то из толпы в этой женщине узнал человека, стрелявшего в Ленина..." Простите, а что же еще крикнут из толпы о человеке, которого уже взяли и ведут? Во всех свидетельских показаниях фигурируют и другие кандидатуры на покушение некий подозрительный гимназист, "человек в матросской фуражке". Отметим, что сам Ленин, едва шофер Гиль подбежал к нему, спросил в первую очередь: "Поймали его или нет?" А бюллетень ЦИК за подписью Свердлова, выпущенный вечером 30. 8, сообщал: "Двое стрелявших задержаны. Их личности выясняются". Вторым задержанным оказывается некто Протопопов, о котором больше вообще ничего не известно - его расстреляли даже раньше, чем Каплан и больше нигде не упоминали, будто его и не было.
Но дело о покушении на Ленина все состоит из подобных "неувязок". Хотя Каплан якобы и была опознана "рядом рабочих", но нигде эти самые "рабочие" и их конкретные показания не упоминаются. И "товарищ Гиль был почти единственным свидетелем", как пишет Бонч-Бруевич. Он и выступает единственным свидетелем, опознающим Фанни Каплан. Остальные же, как С. Батулин, Н. Иванов и др., дружно утверждают, что не видели, кто стрелял, и их показания привязываются к личности обвиняемой лишь после ее ареста. Но и свидетельства Гиля тоже крайне противоречивы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122