Она бросила на Амира молящий взгляд, но тот даже не поднял лица, углубленный в изучение каких-то бумаг. Оглушенная Ванда ушла собирать вещи, а утром вместе с ворчащим Крисом, явно не вдохновленным перспективой поездки к бабушке с дедушкой, была готова покинуть "Каштаны".
- Я полагаю, ты не застанешь наших друзей здесь, когда вернешься. Так что лучше проститься с господином Амиром, а Макса мы будить не стали: он простужен, боюсь, что это грипп и как бы ему не заразить Криса. Ванда простилась, все еще не желая смириться с тем, что так внезапно кончился ее только что расцветший невероятный роман.
Они уже сидели в автомобиле и Ванда опустила крышу, чтобы лучше видеть провожающих. Мотор включен, нога на педали газа, но вот Амир, поцеловав руку мадам Динстлер, что-то прошептал. Беззвучно, одними губами: "Я найду тебя!"
...Максу внушали, что он хворает, увезли Криса, освободили от занятий - ну что же, отлично, он будет изображая недомогание, послушно лежать в постели, обложившись книгами и журналами с непонятной вязью арабского шрифта, а усыпив бдительность присматривающей за ним медсестры, попытается сделать то, что дано уже наметил. Убедившись, что просить о встрече с сестрой бесполезно, Максим решил действовать самостоятельно. Его сильно смущали невнятные рассказы о загадочном заболевании Виктории, а путем недолгих наблюдений юному сыщику удалось точно вычислить место ее заточения. Гостевой флигель - одноэтажный деревянный домик - находился в укромной, скрытой кустарником и низкорослыми пушистыми елями, части сада.
Максиму ничего не стоило спуститься со второго этажа своей спальни, оставив на ручке двери самодельную табличку "Хочу поспать. Не беспокойте", а под одеялом - свернутый куль, похожий на тело спящего. Все это были азы авантюрного похождения, не раз повторенные в различных, даже детских киношках.
Еще проще оказалось подобраться к обители заколдованной принцессы. Окно в комнате Виктории оказалось распахнутым, открывая взгляду обыкновенную спальню с простенькой светлого дерева обстановкой, но с больничными штативами и склянками. Максиму комната показалась шикарной, а медсестра в голубой крылатой наколке на седых волосах, дремлющая перед экраном отключенного телевизора - совсем безопасной. Ему сильно не понравилось то, что лежало на подушке - стриженная голова с нашлепкой пластыря за левым уха. Рыжеватые, ежом стоящие волосы открывали бледное лицо с укрупнившимся, туго обтянутым кожей носом и синеватыми тенями в глубоких глазницах. Виктория, если это вообще была она, что и говорить, выглядела неважно, а синяки под глазами напоминавшие размытую тушь, навевали мысль о слезах и страданиях.
Максим чуть не выдал себя, желание броситься к лежащему на кровати телу было слшиком сильным, но он сдержался и потратил более получаса на сидение в засаде и наблюдение за медсестрой. "Должна же она выйти хотя бы в туалет!" - думал он со злостью, неотрывно глядя в дремлющее лицо старухи и старался внушить ей мысль о необходимости помочиться. Нечаянно он громыхнул рамой, женщина встрепенулась, посмотрела на часы, налила воду в стакан, накапала лекарств из пузырька, и склонилась над спящей. Хотела разбудить, но передумала и бесшумно вышла из комнаты. Максим сообразил, что приближается время обеда и проследив, как медсестра вышла на террасу, легко перемахнул через подоконник.
Он постоял над спящей, разглядывая изменившееся лицо и слабея от жалости. От настроя веселой авантюры не осталось и следа, Максу хотелось плакать. Девушка подняла веки сразу, будто и не спала, строго посмотрев на него. Макс радостно подскочил, схватив лежащую на простыне руку:
- Викошка, что с тобой? Да не бойся, это я - Макс! Но она, быстро выдернув прохладную вялую ладошку, взирала с недоумением и страхом.
- Я не знаю вас, - тихо сказала по-французски и позвала: - Мадам Лара!, потянувшись к висячему помпону звонка.
- Вика, Вика! Ты что... Что у тебя болит? - он схватил ее за плечо и с силой потряс. Девушка в ужасе вскрикнула как от прикосновения змеи и рванула шнур. За дверью задребезжал звонок, на пороге появилась медсестра.
- Это еще что за визит! Нельзя! запрещено! Строго запрещено! двинулась она на Макса, тесня его к окну и махая руками так, как в деревне гоняют забравшихся в огород кур.
Он выскочил в окно и через две минуты уже подбирался украдкой к своей спальне, надеясь, что инцидент удастся замять. В кресле у его постели сидел Амир:
- Юноша вашего возраста и положения должен серьезно относиться к наставлениям старших. Все что мы делали - мы делали для вашего же блага. Макс заметил, что наставник впервые обратился к нему на Вы.
- Мне не дают встретиться с сестрой! - гордо вздернул подбородок Макс. - Я очень не доволен. Он словно играл в хозяина и господина. К удивлению мальчика величавый Амир, вместо того, чтобы читать нотации, перешел на ласковый, даже льстивый тон.
- Виктория еще не оправилась от травмы и всякое напряжение может лишь ухудшить ее положение. Вы сами убедились, что психическое состояние девушки достаточно серьезно. Не сомневаюсь, что вы сами будете достаточно благоразумны, чтобы распорядиться насчет лечения девушки в специальной больнице... Максим не мог сдержать навернувшиеся слезы - увы, это не игра Викошка сильно больна и разлука неизбежна. Амир тихо покинул комнату. Он готовил версию ликвидации Виктории. Очевидно было одно - девушка должна исчезнуть с пути наследника престола как можно скорее. Способ ликвидации будет выбран после визита профессора Кина, должного определить перспективу дальнейшего "перевоплощения" Максима, а заодно и установить степень умственного повреждения Виктории.
Пробыв в "Пигмалионе" два дня, Профессор Кин внимательно наблюдал за Максом: в общении мальчика с окружающими, во время уроков с Амиром, а также несколько часов провел в ним в беседах с глазу на глаз. Резюме звучало обнадеживающе: процесс двигался в намеченном направлении ускоренными темпами, не причиняя вреда необычному пациенту.
- У мальчика на редкость здоровая психика и могучие личностные характеристики. По степени толерантности и выносливости нервных нагрузок он вполне может соревноваться со взрослым человеком. К тому же в вашем лице, господин Амир, он нашел хорошего наставника и даже поведал мне, что давно догадался о своей причастности к жизни вашей страны, всегда ощущая в себе некоторое отличие от сверстников другой национальности... Уж не знаю, откуда это у него - от детских лет в чужой, может быть, враждебной среде, или от ваших нравоучений, но мальчик склонен к осознанию своего национального превосходства, так же как и привилегированного происхождения. При этом, мне кажется, самым слабым звеном является его тоска по людям, которых если и не считает родителями по крови, но, видимо, очень любит. Они и сестра - его наиболее сильные душевные привязанности. Нельзя ампутировать эти чувства, не предложив замены, ведь речь идет все же о ребенке. На сколько я понимаю, мальчик окончательно разлучен с прежней жизнью. Но я рекомендую вам выработать версию, по которой встреча с близкими не исключается вообще, а лишь откладывается по каким-то причинам. И мне кажется, очень аккуратно, с предварительной соответствующей подготовкой можно представить нашему юноше настоящего отца уже через месяц... Что же касается новой внешности мальчика - по-моему, она очень удачна. Используя опыт вашей национальной культуры, можно подать ему это преображение как Чудо... высшую милость Аллаха, знак свыше и т.д. Да вы лучше меня знаете маленький спектакль и - чудесная картина в зеркале: отец и сын с поразительным наследственным сходством...
- Именно так мы и предполагали действовать, представив мальчику его отца, его новое имя и новую внешность. В сущности - его новую Великую судьбу. Да поможет нам Аллах в этом угодном ему деянии! - Амир опустил глаза, прошептав фразы из Корана.
- А каково ваше мнение, профессор, насчет девушки? Вы же понимаете, что она не может оставаться "сестрой" принца...
- К сожалению, или во благо вашим замыслам, у пациентки наблюдается частичная амнезия - потеря памяти, причем весьма избирательная. Как это бывает в большинстве подобных случаев, сознание стирает (или прячет в тайник) те данные, которые могут повредить работе всего мыслительного механизма и даже его разрушить. Потеря памяти - блокировка, защитный механизм, спасающий нервную систему от перенапряжения... Девушка может так никогда и не вспомнить о своих близких, родных, о тех местах, где провела свою жизнь. Но память может и вернуться - частично, фрагментарно или даже целиком.
- А как скоро может произойти восстановление потерянной информации? поинтересовался насторожившийся Амир.
- Человеческий мозг все еще остается загадкой для современной медицины. Мы не можем объяснить и значительно более простые вещи, а здесь... Могу сказать лишь, как гадалка на ярмарке: это может случиться или не случиться вовсе. А если это случится - то когда угодно и как угодно. Амир поблагодарил профессора и вечером отправил подробные донесения Хосейну, оканчивающееся обязательной в подобных бумагах припиской: "Жду дальнейших распоряжений. Да поможет нам Аллах!"
К началу сентября Максим уже освоил годовой курс арабского языка для младших учеников, свободно ориентировался в истории страны, знал наизусть сложные имена и титулы династии Аль Дали Шахов, безошибочно различал враждующие кланы, а также проявил странное пристрастие к прослушиванию своеобразной национальной музыки.
Виктории было позволено выходить в сад, смотреть развлекательные передачи по телевизору и читать классическую литературу. Макс старался выполнять распоряжения, не приближаясь к сестре, он был напуган ее беспамятством и обнадежен перспективой интенсивного, но длительного лечения. Из-за кустов мальчик часто наблюдал за очень похудевшей, слабенькой девушкой, лежащей в шезлонге с закрытой книгой, и к своему ужасу, находил в ней не много общего с прежней Викторией. И вот наступил день, когда Максиму сообщили, что ему предстоит скорое возвращение в свою страну (вместе с "Вы" в разговорах Амира произошло еще одно изменение: "наша страна" стала "вашей страной"). Интересно, что за две недели мальчик так и не удосужился рассмотреть свое лицо - он и раньше не крутился перед зеркалами, а здесь все они куда-то делись, и даже приходилось чистить зубы и причесываться, глядя на чудесную галлографическую картину, изображающую сказочный восточный город с высоты птичьего полета.
Йохим остался доволен своей работой: лицо мальчика приобрело продолговатую утонченность, а изящно вылепленные ноздри чуть горбящегося носа сами по себе научились породисто трепетать в минуты душевного напряжения. Пигмалион был рад, что справился с этим заданием. _ Глава III
Этот день будет целиком посвящен лени и самому разнузданному сибаритству - решила Тони, взглянув на часы и снова закрыла глаза. Середина сентября - флорентийский "бархатный сезон". В городе полно туристов, но здесь, на холмах - аристократическая тишь и покой обласканных солнцем особняков. Утренний воздух, прорывающийся сквозь легкие занавески в распахнутое окно, неуловимо окрашен осенью - что-то печальное, томительное ощущается в его душистом садовом букете. А солнце - совсем летнее, щедро золотит разметанные на подушке смоляные кудри Антонии. Десять часов утра для виллы Браунов - позднее время. Уже давно ходит на цыпочках озабоченная Дора, а сеньора Браун укатила в свою клинику еще два часа назад, велев не будить дочь. Забот у Дори полно - такое счастливое событие - вся семья в сборе. Тони проведет дома целую неделю, а к обеду должен вернуться из очередного делового путешествия сам хозяин. Значит - ожидается праздничный стол, со всем набором коронных дориных блюд, приготавливаемых собственноручно. Сиплым шепотом Дора отдает распоряжения кухарке, отправляющейся на рынок за помидорами и устрицами.
- Перестань шептаться, я уже давно не сплю! - сонно кричит из спальни Тони. - И пусть Анжелито приготовит мое место у бассейна. Анджело - одному из близнецов садовника исполнилось уже 25, но в отличие от своего брата, открывшего собственный гараж, парень остался работать у Браунов, что служило причиной для постоянных шуток. Все подозревали, что малый неравнодушен к Тони, а его кислая физиономия тоскующего Пьеро и гнусавая немногословность служили поводом бесконечного подтрунивания.
"Место Тони" - означало мягкую раскладную лежанку, установленную таким образом, чтобы тень от зонтика позволяла следовать за солнцем в течение всего дня, а также низенький столик рядом , накрытый специальным завтраком.
Антония натянула крошечный бикини, набросила короткий халат, вышла в сад. Анджело выполнил все безукоризненно, присовокупив к полагающемуся стакану свежего сока грейпфрута и яйцу-пашот с гренками букетик фиалок из собственной теплицы, где он и проводил большую часть своего времени. Тони засунула за щеку зубную щетку со специальной, витаминизированной пастой и направилась к столику. Теперь десять минут на массаж десен и можно начинать день.
- Доброе флорентийское утро, малышка! Можешь не отвечать, я присяду рядышком и оглашу пока наши радостные планы. - Артур, ослепительно элегантный в белом спортивном костюме, опустился в кресло за спиной Тони и развернул блокнот.
- Сегодня - с восьми утра до 24.00 - праздник Святого Лентяя. Придется, правда, поблистать на приеме у графа Бенцони. Круг приглашенных почти семейный. Сопротивляться не стоит - мадам Алиса очень хочет представить друзьям свое семейство в полном составе. Включая и меня, почти что родственника. Антония что-то недовольно промычала, не доставая изо рта зубной щетки. Артур успокоил ее:
- Нас ждут к десяти вечера, до этого, обещаю, - ни одного телефонного звонка, ни одной заботы не омрачит твоего цветущего прозябания. Можешь увеличить сеансы зубного массажа до пяти раз в сутки. Тони гневно сверкнула глазами - ее педантичная привычка чистить зубы не менее трех раз в день по десять минут что бы там ни случилось и какие бы ответственные лица не толпились под дверями ее апартаментов, служила поводом постоянных насмешек Шнайдера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63