О, значит, Сергей Иванович решил-таки, что настала пора арестовать Волкова! И его поймают с поличным!
Мэг замерла в радостном предвкушении. Боже, ну почему ей ничего не положено знать о проводимых Структурой операциях?! Насколько бы все облегчилось! А так сиди среди врагов и жди, когда появятся свои...
Секунды тянулись часами... Мэг до боли вонзила ногти себе в ладонь. Ее взгляд ни на мгновение не отрывался от невысокой фигуры Рублевского.
...Выстрела никто не слышал. Рублевский просто нелепо взмахнул руками и упал навзничь. Сотовый телефон отлетел в сторону. И никто ни откуда не появился.
* * *
Голова была чугунной, веки тяжелы от непролитых слез. Мэг стояла в покосившейся телефонной будке с выбитыми стеклами и вдавливала в аппарат ледяные кнопки. Шесть заветных циферок - прямой номер Сергея Ивановича.
Шеф сам взял трубку.
- Слушаю!
У Мэг перехватило горло. Перед глазами все еще стояла сцена, виденная ею сквозь окно-витрину "Бизона": толпа, милиция, скорая помощь... Все как всегда. Точь-в-точь как в случае с Громовым. А она уходила из "театра" вместе с главным режиссером и его помощником. Спокойная, невозмутимая... Уходила, вежливо поблагодарив ничего не заметившего официанта.
- Это я, - прошептала она. Пар от дыхания оставлял на трубке едва заметные капельки, которые тут же замерзали. - Сергей Иванович, почему все так произошло с Рублевским? Я же вас предупредила!
Шеф ответил не сразу.
- Кто тебе позволил звонить сюда?! - рявкнул он столь грозно, что Мэг моментально поняла, что он оправдывается. Он специально не стал мешать убийству Рублевского, и у него были на это какие-то свои причины.
- Я дала вам все карты в руки! - выкрикнула она. - Я могу засвидетельствовать такое...
- Послушай, прекрати истерику! То, что произошло, - не твоего ума дело, понятно? Твоя задача смотреть и докладывать, смотреть и докладывать! Все! Решения будут принимать другие люди. И не звони сюда без крайней необходимости!
Холодные гудки потекли из ледяной трубки... Мэг повесила ее на рычаг.
Небо над головой было мутно-серым. Полы пальто разлетались от порывов злого северного ветра, но Мэг ничего не видела, ничего не чувствовала.
Руководство Структуры знало, что Рублевского убьют, но никто и пальцем не пошевелил, чтобы спасти бедного мальчика. Почему?! Все это оправдывается какой-то высокой целью, которую Мэг просто не положено знать? Но какая высокая цель может быть у Сергея Ивановича, который считает, что всех счастливыми не сделаешь? Ведь ради кого-то или чего-то он старается...
Вот к кому надо приставить Охотника! Вот в чьей голове надо бы покопаться!
Острое чувство незащищенности доводило Мэг до содрогания. Если бандит подговорит своих дружков убить кого-нибудь, его сажают в тюрьму, как опасного преступника. Сажают такие, как Алов, и часто с подачи таких, как Сергей Иванович... Но если все то же самое проделывают господа рангом повыше, им никто не ставит это в вину. Органам правопорядка просто невыгодно с ними ссориться. Шеф ведь прямо сказал: "Оно нам надо?"
Чтобы получить лицензию на убийство не нужно быть Джеймсом Бондом. Нужно быть Волковым, человеком, с которым никому не хочется вступать в конфликт. И лишь поэтому он может убить кого угодно за дело или просто потому, что ему так хочется.
ГЛАВА 15
Мэг не знала, как она должна реагировать на то, что случилось, не знала, что ей надлежит чувствовать. По всей видимости, ей надо было просто ходить на работу, выполнять свои обычные обязанности и делать вид, что все в порядке.
Но Мэг так не умела. Мысли - усталые и бесполезные - измучили ее: она могла сама предотвратить убийство этого несчастного журналиста. Нужно было сделать всего лишь один звонок и предупредить его. Но Мэг понадеялась на других.
Черная ненависть к Волкову ширилась в ее сердце с каждой минутой.
"Я все сделаю для того, чтобы Структура убрала тебя, - яростно думала она. - Или же подставлю тебя так, что у Сергея Ивановича не будет выбора, и он либо посадит тебя на полную катушку, либо прикажет ликвидировать".
Оставалось изобрести способ, как это сделать...
Мэг голову себе сломала, изобретая все новые и новые планы справедливого возмездия. Но ни один из них не мог быть осуществлен. Мэг работала в "Промхолдинге" уже несколько месяцев, но по большому счету ей так и не удалось стронуться с мертвой точки: она не имела ровно никакого влияния на жизнь Волкова, а вот он умудрялся проделывать с ней бог весть что...
На следующий день после убийства Рублевского, Максим Евгеньевич как ни в чем ни бывало вошел в приемную, поздоровался с Мэг.
- Что-то вы на меня совсем плохо смотрите, Маргарита, - весело проговорил он. - Я в чем-то провинился? Или же у вас просто дурное настроение?
Мэг отпрянула, как будто перед ней была ядовитая гадина. Она с трудом сдерживалась, чтобы не бросить ему в лицо все, что она думала.
- У вас есть для меня какое-то задание? - холодно осведомилась она. Если да, то я предпочла бы заняться работой, а не пустыми разговорами.
Волков опустился в кресло для гостей и медленно раскурил свою неизменную сигариллу.
- Вы окрысились на меня из-за моей вчерашней шутки? - наконец произнес он.
У Мэг не было слов.
- Шутки?! - выкрикнула она негодующе. - Вы называете это шуточками?! Вы приказали убить человека и после этого...
- Перестаньте вопить, как пострадавшая! - поморщился Волков. - Чем конкретно вы не довольны?
- Я?! - От такой постановки вопроса Мэг аж взвилась на месте. - Да вы просто палач! Вы ведь убили Рублевского без всякого на то основания! Просто потому, что он вам не нравился!
- Позвольте! - в притворном негодовании перебил ее Волков. - Насколько я помню, вы сами хотели убить любовницу своего мужа по этой же самой причине! Или же ваши "правила хорошего тона" распространяются на всех, кроме вас самой?
- Я никого не убивала!
- Не убивали, потому что не могли! А дай вам волю, пообещай вам безнаказанность, разве бы вы не прострелили ей башку?!
- Идите вы к черту!
- Ну вот! - развел руками Волков. - Когда вы не знаете, что сказать, вы начинаете ругаться, как прапорщик. Очень умно!
Он замолчал, всем своим видом показывая, что несказанно обижен ее несправедливостью.
- Впрочем, если вы хотите, то я могу объясниться, - сказал он, спустя некоторое время. - Этот Рублевский разбил нашу с вами крепкую дружбу, наговорив вам всякой ерунды. Вы не стали проверять его информацию, всему поверили, и после этого стали шарахаться от меня, как от прокаженного. Понятное дело, мне захотелось отомстить. Кстати, точно так же, как и вам в аналогичной ситуации. А так как я злился не только на Рублевского, но и на вас, я решил, что было бы неплохо, если бы вы тоже присутствовали при казни.
- Это была не казнь! - в сердцах выкрикнула Мэг. - Это было самое настоящее убийство! Подлое! Из-за угла!
- Ну, давайте договоримся о терминах, - вздохнул Волков. - Скажите, чем по сути отличается казнь, уничтожение противника в бою и бытовая поножовщина? Ведь ничем, согласитесь! Убийство - оно всегда есть убийство: один человек лишает жизни другого. Но в первом случае оно носит характер наказания, во втором - подвига, а в третьем преступления. Как отличить одно от другого? Правила устанавливают отнюдь не боги, а люди. Стало быть, я тоже могу поучаствовать в этом процессе! Вот я и установил свое правило расправы с теми, кто мне неугоден. А если уж вам претит убийство, ворчливо добавил он, - то вы должны отвергать его любые проявления. Так будет, по крайней мере, честно. Но я даю голову на отсечение, что вы только что думали о том, что убили бы меня, если бы могли!
Мэг смотрела на него потемневшим взором. Это была правда: он опять все угадал!
Видя, что ей попросту нечего сказать, Волков великодушно улыбнулся.
- Но с другой стороны, я готов признать, что, пожалуй, немного переборщил. Мне стоило вспомнить, что у женщин слабые нервы и все такое... Так что можете считать, что я извинился перед вами за свой импульсивный и необдуманный поступок.
Вскочив, Мэг выбежала из приемной, изо всех сил хлопнув дверью на прощание.
* * *
Было поздно. Волковские партнеры задержались почти до семи. Мэг устало собирала на поднос их чашки и пепельницы, битком набитые окурками.
- Спасибо, что остались, - произнес Максим Евгеньевич, вернувшись назад в кабинет после проводов гостей.
Мэг повернула голову на звук его голоса, но ничего не ответила.
Волков тоже устал, под глазами залегли легкие тени, взгляд был утомленным.
- Скажите, Маргарита, - произнес он, садясь за стол, - только честно... Вы несчастны здесь, работая на меня?
- Работа есть работа, - отозвалась она.
Волков закинул руки за голову.
- Вы можете сохранить хоть какое-то подобие здравого смысла в своей голове только одним способом: вам надо отречься от своего прошлого и прекратить цепляться за него при каждом удобном и неудобном случае.
- Что вы имеете в виду?
- То, что у вас практически ничего не осталось в жизни. Вы живете воспоминаниями. Почему у вас все никак не получается наслаждаться каждой минутой бытия? Ведь если вы терпеть не можете свою работу, почему вы не бросите ее?
Мэг испугалась. Что он имеет в виду? Он собрался уволить ее из "Промхолдинга"? Но Волков тут же развеял все ее подозрения.
- Знаете что, Маргарита? - произнес он, вытаскивая из внутреннего кармана пиджака цветной глянцевый прямоугольник бумаги. - Я тут подумал, что все же хочу загладить свою вину... Так сказать, подлизаться к вам после своей неудачной выходки с Рублевским. Завтра с утра я уезжаю в командировку в Германию. Когда вернусь - понятия не имею, так что потом у меня не будет возможности поговорить с вами. Не знаю, насколько привлекательной покажется вам моя идея, но, тем не менее, возьмите...
Мэг покосилась на его подарок.
- Что это?
- Билет на фестиваль "Русский подиум". Кстати, одним из участников является ваш муж. Его коллекция называется "Ветки персика" или что-то в этом роде... Так что если вы желаете...
Мэг взяла билет.
- Вы хотите пойти посмотреть, как я отреагирую на все это? - спросила она, поднимая глаза на Волкова.
Но тот лишь покачал головой.
- Меня там не будет.
Впервые за последние дни легкая улыбка тронула губы Мэг.
- Правда?
Ох, ей ужасно хотелось пойти! Она смертельно соскучилась по Витьке до исступления, до стона, до ночных кошмаров! А эту коллекцию, "Ветки персика", ее муж начал создавать, когда они были еще вместе... И теперь он довел свое дело до конца...
Она сунула билет в карман.
- Я подумаю. Спасибо.
* * *
"Я же клялась себе, что все кончено", - подумала Мэг, подъезжая к горящему всеми огнями концертному залу "Юпитер". Но старое оправдание "Я хочу, и я это сделаю. Какое мне дело, что обо мне подумают?" вновь сработало.
Мэг действительно очень-очень хотелось увидеть Витьку. Кто знает, может, им даже удастся поговорить? Он ведь никогда прямо не посылал ее, и вся его холодность и равнодушие заключались лишь в крохотных, только ей заметных намеках...
У входа стояли сияющие профессиональными улыбками девицы в коротеньких форменных платьицах и раздавали программки. Мэг схватила одну из них, жадно пробежалась глазами. Вот он - Виктор Науменко.
У нее перехватило дыхание. Он где-то здесь...
Вглядываясь в лица, Мэг прошла в гардероб и, получив номерок, отправилась в зал.
Здесь было многолюдно. В оркестровой яме гудели настраивающиеся инструменты. Показ обещал быть роскошным - под живую музыку.
Когда Мэг добралась до своего места в десятом ряду, огромная хрустальная люстра на потолке начала тускнеть. Мэг сжала подлокотники кресла: сейчас все начнется...
Во время демонстрации первых коллекций она почти не глядела на сцену. Манекенщицы, шикарные наряды, фотовспышки - все проходило мимо как во сне. Вместо этого взгляд сам по себе жадно шарил по кулисам и проходам в надежде увидеть Витьку...
Когда ведущий объявил очередного участника, какой-то мужчина, чуть пригнувшись, пробрался по рядам к пустому креслу слева от Мэг.
- Добрый вечер, Маргарита. Я ничего не пропустил?
Мэг стремительно повернулась. Волков улыбался ей в темноте.
- Кажется, я чуть-чуть шокировал вас своим появлением. Да?
Она возмущенно дышала.
- Вы же сказали мне, что вас здесь не будет! Это... Это по крайней мере непорядочно!
- А разве я хоть когда-нибудь делал вид, что я порядочный? Вы натолкнули меня на хорошую мысль, и я уже не мог не прийти и не понаблюдать за вашим страстным самоистязанием!
В этот момент ведущий объявил "Ветки персика", и Мэг тут же забыла о существовании Волкова. Свет на сцене погас. Луч прожектора скользнул по подиуму, музыка - тихая, рвущая струны, - закралась в самую душу.
На сцене одна за другой появлялись манекенщицы, и Мэг узнавала каждый из их нарядов. Сколько раз Витька показывал ей свои рисунки! У него всегда в голове сидели какие-то нереальные идеи по созданию безумно красивых и безумно дорогих платьев. Мэг одновременно и восхищалась его Божьим Даром настоящего дизайнера, и удивлялась, как он может тратить свое время на то, что заранее невыполнимо по деньгам.
Первое, голубое, почти прозрачное платье обнимало все тело модели мягкой струящейся тканью... Следующее платье - золотисто-желтое, похожее на парадный туалет королевы - с высоким воротником и огромный шлейфом. Далее шел роскошный костюм алого бархата с длинной - в пол - юбкой с разрезом. Манекенщица развернулась, взглянула через обнаженное плечо на зачарованных зрителей.
- Как же я ревную вас к вашему Витечке! - шепнул Максим Евгеньевич на ухо Мэг.
Она в недоумении посмотрела на него. Он говорил такие слова, которые в устах любого другого человека звучали бы как признание в любви... Но что может быть общего у Волкова с любовью?
- Тогда прикажите убить моего мужа, - произнесла Мэг холодно. - Вы ведь привыкли решать свои проблемы именно таким способом.
Максим тихо засмеялся.
- Это ничего не изменит. Вы и так-то любите призрак, а в этом случае ваше поклонение его образу перерастет в опасную манию. Пока ваш супруг жив, у меня есть хоть какой-то шанс показать, что он вам совершенно не нужен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30