Они всегда верны.
– Следует запомнить. Правда, я и так часто советуюсь с ним.
– А он не обращался к вам за советом? Не делился личными проблемами? – спросила Ханна, не поднимая головы от эскиза. – Не хотела бы показаться любопытной, но он почти никогда не говорит нам о своих проблемах, которые есть у любого человека. Я за него переживаю. У него золотое сердце, щедрое. Он дает так много и практически ничего не требует взамен.
– Я работаю здесь сравнительно недавно. О семье он говорит каждый день. О свадьбе сестры, например. Однако при мне он ни разу не говорил о себе. Еще я знаю, что он никогда не срывает злость на коллегах, если, конечно, его не спровоцируют.
Ханна перестала рисовать и лукаво подмигнула.
– Могу поклясться, что и хорошими новостями он вас тоже не балует. Только всякими скучными делами.
– Да, так обычно и бывает на работе. Мне кажется, он предпочитает о себе не говорить.
– С тех пор, как разорвал помолвку.
– Он сам разорвал помолвку? Я не знала. Видимо, пришла на фирму уже после этого.
– Не стану распускать язык, вдруг Таннеру это не понравится, но эта хищница нанесла ему жуткую душевную рану. Он предпочел разорвать с ней отношения, и теперь из него клещами не вытащишь что-нибудь о личных планах.
– Обжегшись на молоке, дуют на воду, – ответила Кара.
– Взгляните. Похоже? – Ханна протянула ей готовый эскиз. – Я угадала положение сцепленных окружностей? А голубки не слишком большие? Размеры прикинуты на глазок.
Кара заморгала, пытаясь удержать выступившие слезы.
– Голубки получились немного выше, чем на оригинале. Они меньше и не так выдаются. Как мне отблагодарить вас, Ханна? Даже если я никогда больше не увижу кольца, у меня останется на память ваш рисунок.
– Когда-то была мода на такие вещи. Но, конечно, делал их ювелир высочайшего класса, а я только передала свое понимание сюжета и размеров. Мне плакать хочется, когда подумаю, как нужно было любить, чтобы заказать такую уникальную вещь. – Ханна дружески обняла Кару за плечи. – Надеюсь, вам удастся отыскать это сокровище.
– Я тоже. Таннер сказал, что в городе девятнадцать ломбардов, больше двадцати комиссионных, двадцать семь скупок и пять магазинов, где торгуют украшениями, которые хозяева захотели продать. Я разошлю эскиз во все места.
– Удачи вам, – сказала Ханна, направляясь к двери.
Кара оторвала взгляд от эскиза кольца и, с трудом подавляя слезы, вымолвила:
– Еще раз спасибо.
Когда Ханна вышла, она без сил опустилась на стул и опять уставилась на рисунок. Да, Ханна права. Наверное, дедушка очень любил свою Каролину, если заказал для нее подобную вещь.
Подумав о собственном неудавшемся браке, она положила голову на стол и с минуту сидела, жалея себя.
Глава 7
Таннер выливал остывший кофе в раковину, когда зазвонил телефон.
– Алло?
– Это я, – нерешительно произнесла Кара.
– Что случилось? – озабоченно спросил он.
– Не окажешь мне любезность?
– Говори. – Таннер с удивлением осознал, что готов для нее на все.
– Я уже попросила Дотти обзвонить сегодняшних клиентов и перенести встречи. Но у Миллеров сегодня разбор дела в суде. Ты не мог бы… подменить меня? Пожалуйста, – умоляюще попросила она. – Я знаю, что и так в долгу перед тобой.
– Сделаю. Никаких реверансов не требуется.
– За мной ужин, – обрадовалась Кара. – Угощу тебя свиными ребрышками в один из вечеров на будущей неделе… Если ты не против, – неуверенно закончила она. Вот еще одно доказательство того, как они отдалились друг от друга.
– Согласен. На будущей неделе. А в чем дело?
– Я немного приболела. Ничего серьезного. Просто не в том виде, чтобы общаться с клиентами. Через денек опять буду в форме. Спасибо, Таннер. Ты даже не представляешь, как выручил меня. До свидания.
До конца дня Таннер успел дюжину раз прокрутить в голове их короткий разговор. Ему не давали покоя две вещи. Кара редко отпрашивалась с работы, не любила болеть и приходила в офис, даже если чувствовала себя не лучшим образом. Во-вторых, ее голос. Он дрожал, словно Кару трясло. Видимо, случилось нечто из ряда вон выходящее: она была сильно огорчена и пыталась это скрыть от него!
В рекордный срок закончив все дела, Таннер вышел на улицу. Он решил заехать в любимый ресторанчик и купить что-нибудь для ужина. Вдруг Кара голодная? Тогда она воспримет его приезд намного благожелательнее. Да, хорошая идея!
Энергично нажимая на звонок, он вдруг потерял терпение и едва не забарабанил кулаком. Дверь слегка приоткрылась, из узенькой щелочки протянулся лучик света, пахнуло сиренью и теплом. Может, Кара не одна?
– Не помешаю? Я не с пустыми руками. Здесь салат «Цезарь», особо приготовленные моллюски, а тут – чесночные гренки.
Звякнула цепочка, дверь распахнулась.
– Заходи, – сказала она. – Сейчас накрою на стол.
Таннер вошел, захлопнул дверь ногой и сразу направился за Карой в кухню.
– Тебе уже лучше? – поинтересовался он, кладя пакеты на стол и глядя на ее спину, по которой разметались длинные черные волосы.
Кара деловито сворачивала льняные салфетки каким-то мудреным способом. Нервничает, решил он.
– Я в порядке.
Теперь он был стопроцентно уверен, что у нее большие неприятности.
– Если все в порядке, то почему ты осталась дома?
– Ты принес вино или мне…
Таннер дотронулся до ее плеча и ощутил, как она сжалась, что еще больше вывело его из равновесия. Господи, эта женщина точно сведет его с ума.
– Прости, о вине я не подумал. Я места себе не находил после твоего звонка.
– Значит, выпьем то, что отыщем в моем шкафу, – сказала Кара, отходя подальше.
Тут он сообразил, что она до сих пор ни разу не взглянула на него, хотя обычно предпочитала видеть глаза собеседника и его реакцию на сказанное. Значит, по какой-то неведомой причине, несомненно имеющей отношение и к решению остаться дома и к дрожи в голосе, она старательно избегала его взгляда.
Черт побери, ему уже осточертело, что его сторонятся, как чумного. Таннер решительно преградил ей путь, фактически загнав в угол кухни. Теперь, если только она не решится проползти у него между ног, Каре придется взглянуть на него. Он повернул ее лицом к себе и заметил огромный синяк, обезобразивший ее щеку. Таннер прямо задохнулся от гнева, но постарался произнести как можно спокойнее:
– Что случилось?
– Случилось? Ты вот зашел без предупреждения, – ответила она так, словно ей нечего было скрывать.
– Кара, не выводи меня из терпения, – предупредил он.
– Полагаю, ты не поверишь, если я скажу, что со всей силы ударилась о стену?
– Не поверю, – отрезал Таннер, не расположенный шутить.
Вздохнув, она положила руки ему на грудь и решительно оттолкнула, а он мгновенно ощутил, как по телу разлилось знакомое тепло – реакция на ее прикосновение.
– Я совершила новую ошибку, но тебя это не касается. Появиться перед судьей в таком виде немыслимо, и, чтобы не давать повода для сплетен, я осталась дома.
Кара пожала плечами, словно давая понять: синяк, эка невидаль, досадная мелочь.
– Кто это сделал?
– Не важно.
– Ты же адвокат. Есть статья, по которой ему впаяют столько, что он уже не станет махать кулаками, когда ему взбредет в голову.
– Не торопись с выводами, я не говорила, что меня ударили.
– Тогда попробуй доказать обратное, – рявкнул он, вцепившись в ее плечи. – Убеди меня, что тот сукин сын не причинил тебе вреда. Это единственный синяк или есть еще? Как это могло произойти?
– Не так быстро, – попросила она. – Извини, что заставила тебя понервничать. Давай сядем в гостиной и поговорим. Если у меня и не было раньше синяков на плечах, то сейчас они появились.
Таннер мгновенно отпустил ее и отошел на несколько шагов.
– Ладно, поговорим. Только не пытайся снова морочить мне голову.
Он не мог бы припомнить, когда в последний раз был в таком бешенстве. Конечно, «маленький план» Кары не привел его в восторг, но все же тогда ему не хотелось крушить мебель.
– Таннер? Ты идешь или нет? – позвала она с порога гостиной.
Он кивнул и сразу прошел к софе.
– Кто этот мерзавец? – процедил он сквозь зубы.
– Вряд ли тебе нужно знать, – упрямо ответила Кара. – И прежде чем снова возмутиться, знай, что это моя вина. Я…
– Чушь! – Таннер указал на багровое пятно у нее на щеке. – Как ты можешь быть виновна?
– Я первая ударила его, – созналась Кара.
– Ты… Почему? Ведь не без причины же?
Темные глаза смотрели укоряюще.
– Неужели трудно принять это как факт и больше не вспоминать об этом?
– Даже не надейся. Мне непонятно твое желание оставить подонка безнаказанным… Я считаю…
– Хватит. – Она нашла силы улыбнуться. – Пожалуйста, не дави на свидетеля. А я постараюсь вкратце объяснить.
– Я слушаю.
Таннер смотрел на нее, стараясь не упустить ни единого жеста, понять, что происходит в ее голове.
Когда она уставилась на свои руки, он тут же осознал, как ей будет непросто рассказать, а ему выслушать это.
– У меня было свидание… с одним знакомым, – начала Кара. Голос уже звучал нормально.
– Ты по-прежнему не хочешь назвать его? – Он не сводил глаз с синяка. Как, черт побери, можно объяснить подобную выходку мужчины, да еще и оправдывать, заявляя, что сама напросилась?
И вдруг его осенило.
– Это связано с твоим «планом», да?
– Я решила действовать и согласилась на свидание. Никто еще не придумал лучшего способа узнать мужчину.
Таннер медленно встал с софы.
– Кажется, мне не так уж хочется знать, что у тебя приключилось с твоим… кавалером, – пробормотал он, сделав пару шагов к двери. – Ты… э-э…
– Нет. Пойми, я должна была… выяснить, смогу ли… Ну, ты знаешь, о чем я…
– И как?
– Не могу, – прошептала она.
– Из-за чего все случилось, Кара? – Он просто обязан узнать, нет худшей пытки, чем строить догадки, ничего не зная наверняка.
– Я вдруг почувствовала, что мне отвратительны его прикосновения, и отпихнула его…
Признание вырвалось скороговоркой, будто порыв ветра дунул в туннель и исчез. Если бы это случилось с кем-нибудь другим, Таннер нашел бы ситуацию забавной, но сейчас ему было не до юмора. Он слишком разозлился из-за синяка, из-за ее непонятного желания покрыть виновника, даже оправдать. Таннер вернулся на софу, взял Кару за руки, успокаивающе погладил.
– Ты сказала, он прикасался к тебе… Правда, это не мое дело…
– Ничего не было, просто оказалось ненужным… Глупо вышло, – еще больше сконфузилась Кара. – Я ни секунды не могла выдержать в его объятиях. А уж мысль о… – Ее передернуло от отвращения. – Вот я и оттолкнула его. Совсем не нежно. Он ударил меня, да еще обозвал. Но я это заслужила.
– Что?!
– Не смотри так, будто обидели невинную овечку. Я пришла на свидание, раззадорила его, спровоцировала.
– Кара!
– Слушай, Таннер, я флиртовала с ним, а когда он завелся, вдруг пошла на попятный…
– Но он не имел права распускать руки.
– Я ударила первой. Он действовал автоматически, не прикладывая силы. Переживу, – саркастически добавила она.
Таннер не знал, что ответить. Судя по всему, Кара не желает обсуждать случившееся. Он чувствовал беспомощность: сидит здесь, большой и сильный, хотел бы ее обнять, утешить… и нельзя. Поскольку ему необходимо большее, чем просто объятия.
– Мне жаль, что так получилось.
– Мне тоже.
– А еще синяки есть?
– Нет. Я в порядке, честное слово. Кроме того, получила жестокий и доходчивый урок… кое-что поняла.
В темных глазах застыли боль, раскаяние и усталость. Таннер поддался своей нежности и желанию, сделав единственное, что могло хоть как-то выразить его чувства: он поцеловал ее.
Губы к губам, обоюдное желание, никаких преград. Он больше не существовал. Все мысли испарились, его бросало с одного гребня волны на другой. Удовольствие. Желание. Снова удовольствие. Он погружался в него, выныривал на поверхность, опять тонул. И Кара отвечала тем же.
Вздохнув во сне, Кара устроилась поудобнее, и у Таннера возникло ощущение, что все правильно, так и должно быть. Но почему? Не в том ли причина, что они долго были партнерами, затем друзьями и лишь потом стали любовниками? Или потому, что у них зародилось чувство посильнее страсти?
Таннер обожал находить ответы, но эта женщина и отношения с ней оставались загадкой. Почему он позволил ей так завладеть им? Единственное логичное объяснение, приходившее в голову, связывалось с химией и гормонами, как бы дико это ни звучало. Кстати, не худшая причина спать с деловым партнером, однако и не вызывающая особого уважения.
Да, тело Кары возбуждало его, хотя ему нравилась не только физическая сторона их отношений. Эмоционально он тоже словно проснулся после долгой спячки. Ее ранимость требовала защиты, и он делал все возможное, чтобы стать ее рыцарем.
Если бы только не эта безумная затея с ребенком… Едва Кара начинала «планировать», ее будто подменяли… Вытворяет невесть что, каждый раз окуная его в ледяную воду. Создание новой жизни – это не просто результат соития двух тел для сиюминутного удовлетворения.
Конечно, он понимает ее желание, но оно не может основываться на холодном расчете. Детей надо рожать по любви и обоюдному желанию родителей, а не тогда, когда одному хочется, а другому или наплевать, или он возражает, или его даже не поставили в известность.
Таннер чуть не застонал от яростного желания понять Кару. Почему стремление иметь ребенка толкает ее на безумства?
Свернувшись клубочком, она прижалась к нему спиной, а он лежал, слушал ее легкое дыхание, чувствовал запах сирени, который уже начал обожать, поскольку этот аромат олицетворял для него Кару. И сладость.
Таннер громко вздохнул.
– Ты остался, – пробормотала она.
– Конечно. А ты чего ожидала? Что я схвачу штаны и улизну прочь? – Кара отрицательно покачала головой, прижалась к его плечу, и Таннер нежно коснулся ее щеки. – Ненавижу этот синяк. И то, что он означает. Хотя я не настолько глуп, чтобы развернуться и уйти.
– Я знаю, ты не способен на такую черствость, поняла, когда мы занимались с тобой любовью. Ты выше этого.
– Не совсем. Меня совершенно не устраивают те, кого ты выбираешь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17