Тут открывается субъективизму широкое поле, исхоженное, действительно, вдоль и поперек разными «Жизнями Иисуса». Тоже и с учением Спасителя. Тут субъективистыисследователи каждый по своему решают вопрос, какие изречения подлинны, какие составлены и приписаны Христу первыми христианскими поколениями, какие «ретушированы» позднейшим преданием. В результате, если верить иным исследователям, совершенно нельзя понять, почему именно этому рядовому раввину, без малейшего не только божественного, но и политического и психологического предведения, без всякой глубины и оригинальности, а только с добрым сердцем и некоторым художественным даром и остроумием, выпала первая роль во всемирной истории. Все самое глубокое, потрясающее душу – лучшие притчи и беседы Христа, эти авторы (напр. Штраус и Вейцзеккер) разносят по разным анонимам, оставляя Христу пять-шесть притч, с десяток изречений (Отче наш, блаженства, воздадите Кесарево Кесареви, Боже мой, вскую...) – и только. Тут школа исследователей, обещавшая дать нам образ человека Христа, постепенно урезывая новозаветный образ, доходит почти до полного упразднения его и подает руку теории, отрицающей Его вовсе: крайности сходятся. Если 0,9 изречений Христа выдуманы другими, то почему не выдуманы и оставшаяся 0,1, и Он Сам? Так судит себя сама субъективная критика. В какие странные «тупики» она иногда заходит – и тем вернее, чем тщательнее и серьёзнее ведется – показывает такой недавний пример. Многократно в евангелиях Х. зовет себя «Сыном Человеческим», и нет сомнения, что для еврея тех времен это выражение означало Мессию. Сначала критика решила, на основании текстов вроде Матф. что Х. сознал себя Мессией не сразу, а сперва учил только о близости пришествия Мессии. Поворотным пунктом, с которого Он открыл себя, как Мессию, ученикам, было исповедание Петра в Кесарии Филипповой (Марка 8, 27-29). Вреде ("Das Messiasgeheimniss in den Evangelien>, 1901) указывает, что Х. зовет себя у того же Марка «женихом» и «Сыном Человеческим» гораздо ранее (гл. 2, 10, 28; 2, 19 – 20). Казалось бы, из этого если что-нибудь следует, то вот что: по евангелиям, Х. не «развивался» в течение своей проповеди, а с самого ее начала сознавал Себя Мессией и лишь открывался ученикам и народу, как таковой, сначала намеками. Если Он говорил: «покайтеся, приблизилось царствие Божие», то это значило: «Мессия (Я) пришел и скоро выступить, как таковой, открыто» (что Он и сделал в беседе с Петром и при входе в Иерусалим). Вроде думает не так. По апостолу Павлу, говорит он, Иисус открыто заявил себя Мессией только в своем воскресении (Римл. 1, 3-4; на деле тут только общецерковная мысль, что в воскресении Своем Х. дал явное тактическое доказательство, что Он – Сын Божий); это и есть первичное представление христиан. Отсюда следует, что до воскресения Х. вовсе не называл Себя ни Мессией, ни Сыном Человеческим; все эти выражения вложили Ему в уста позднейшие христиане, уверовавшие в Его мессианство. Результат логический, и вместе с тем – очевидно нелепый. Раз Х. не воскресал (конечно, воскресения Вреде не признает), никогда себя Мессией не называл, не заявлял на мессианство никаких претензий, не давал и не обещал дать тому никаких доказательств – то с чего же, спрашивается, вообразили христиане, что Он есть Мессия и что Он воскрес? Опять скорее можно поверить, что христиане целиком выдумали Христа, чем что они так нелепо дополнили Его о Себе учение. С научной точки зрения можно заявить лишь то сомнение относительно тожества новозаветного Христа с историческим, что все наши источники о Нем – христианские, и стало быть не выполнено знаменитое правило: audiatur et altera pars. Но помочь в этом случае нечем. Altera pars в данном случае представлена Талмудом и Цельзом, и представляет собой набор грубых сплетен, выдающих свою лживость на каждом шагу. Любопытно, однако, что иудеи не видели возможности отрицать чудеса Христа и таинственность Его происхождения. Прочие известия о Христе (Иосифа Флавия, Лукиана) по своей краткости ничего не дают; к тому же часть их сомнительной подлинности. Пробел, с исторической точки зрения, немаловажный; но, раз мы считаем возможным судить о персидских войнах без персидских источников, о пунических – без пунийских, то можем судить и о Христе без нехристианских. Если же мы хотим быть возможно строгими и осторожными, то нам нет иного выбора как или принять целиком новозаветного Христа, или вовсе отказаться от надежды знать о Нем что-либо достоверное.
Канонические евангелия (кроме Луки 2, 41-52) говорят только об обстоятельствах рождества и младенчества И. Христа и об эпохе Его общественной деятельности, от крещения до вознесения на небо. Они сами свидетельствуют, что в них записаны далеко не все вообще дела и слова Его (Иоанна 20, 30 и 21, 25; Деян. 1, 3). Поэтому написать на их основании полную биографию Спасителя невозможно. Пытаться дать хотя общий Его нравственный образ – тоже задача слишком высокая и трудная; кто бы пожелал получить такой образ, тому нельзя дать лучшего совета, как внимательно читать самое евангелие; никакая «жизнь Иисуса Христа», даже писанная человеком верующим, ученым и даровитым (Фаррар), не дает такого сильного и цельного впечатления, как евангелия. Восстановить точную хронологию всех дел и слов Х. по всем четырем евангелистам – тоже дело едва ли возможное. Хронологическую рамку, по которой следует распределять представляемый синоптиками материал, дает евангелие от Иоанна; но как именно расположить этот материал внутри этой рамки – на это не может быть точного ответа. Все «согласия четырех евангелий» имеют за себя лишь большую или меньшую вероятность, и ни одно из них не авторизуется церковью безусловно. Принятое вообще в православной церкви «согласие» читатель найдет в любой хорошей священной истории Нового Завета или, еще лучше, в 3-м томе «Толкового Евангелия» архимандрита Михаила (стр. 629-643). Год рождения и смерти Спасителя также едва ли когда-нибудь удастся определить вполне точно. Несомненно, что Спаситель родился при Ироде Великом или Старшем (умер 750 г. Рима весной), и следовательно на несколько лет (не менее 3) раньше христианской эры (1 г. =754 г. от основания Рима, считая начало года 1-го января); распят при прокураторе Понтии Пилате, отозванном в 36 г. христианской эры.
Выступление Спасителя на проповедь падает не раньше 15-го года правления кесаря Тиверия, по-видимому – даже именно на этот год (Луки гл. 3). Спасителю было в это время около 30 лет (гл. 3-ст. 23). Но и из этих данных нельзя заключить о годе рождения Спасителя с полной точностью, ибо 1) что значит около30 лет? 2) неизвестно, откуда евангелист считает 15-й год Тиверия – от его единодержавия (это будет 782 г. от осн. Рима), или от объявления его соправителем Августа (780 г.); последнее вероятнее, ибо тогда год Рождества Христова падает еще на эпоху Ирода Великого (749-750 г.), считая Спасителю при крещении 31-й год, как прямее всего явствует из показания евангелиста. Кроме того, ев. Лука ставит Рождество Христово в связь с переписью, бывшей в иудее при президе Сирии Квиринии; а Квириний был в первый раз президом Сирии в 4-2 гг. до христианской эры, или в 750-752г. от основания Рима (сама перепись, упоминаемая у Луки – конечно не та, что ценз Квириния 7-го года по Р. Хр., упоминаемый Иосифом Флавием: так поздно Х. не мог родиться, так как в 7 г. Ирода Старшего давно уже не было в живых). Итак, по наиболее естественному пониманию имеющихся данных, Спаситель родился в 4 г. до христианской эры, в 749 или 750 году от основания Рима (Приблизительно к этому же времени ведет и указание Матфея на звезду Рождества Христова, которую уже Кеплер ставил в связь с конъюнкцией Юпитера и Сатурна в созвездии Рыб в 747 г. от основания Рима.). Учил он, по евангелисту Иоанну, не менее 2 1/2 лет, по самому вероятному толкованию его данных – 3 1/2 года; распят накануне еврейской Пасхи 783 г. от основания Рима, 14 нисана, в пятницу (Иоанна 18, 28). Предположение, что Спаситель родился еще значительно ранее (на основании Иоанна 8, 56 – 57, или, вернее, комментариев на эти слова св. Иринея Лионского «Adversus haereses», 2, 23, 4 и 2, 33, 2), не может быть принято, так как слишком резко противоречит показаниям Луки о рождении Х. при Квиринии («пресвитеры», на которых ссылается Ириней, вероятно, никто иной как Папий, о показаниях которого вообще см. Христианство). День Рождества Христова еще менее поддается определению; к 25 декабря оно стало приурочиваться на Востоке только в конце IV в. В Риме этот день был принят ради вытеснения языческого праздника дня рождества Непобедимого Солнца, а не на основании церковного предания, каковое считало днем Рождества 6 января (Епифаний Кипрский), или 25 число египетского месяца пахона (=20-му или 15 мая), или 28 марта (Климент Александрийский; аноним 243 г.). В ночь Рождества вифлеемские пастухи стерегли свое стадо в поле; это как будто указывает, что Х. родился между мартом и ноябрем., так как зимой, с ноября до марта, палестинские пастухи загоняли скот на ночь под крышу (Holtzmann, «Handcommentar zum Neuen Testament», I, 44). Итак, ни год, ни день рождества Христова неопределим с научной точностью. п 2. Церковное учение о личности Иисуса Христа или христология. Над раскрытием догматического учения о Богочеловеке Х. церковь трудилась более шести веков; знаменитый профессор В. В. Болотов находит даже, что если бы понадобилось определить всю деятельность богословской мысли до 6-го собора включительно парой слов, то определение будет гласить: это опыт церковного истолкования слова Theanthropos (=Богочеловек). Дело в том, что на основании обоих Заветов церковь всех времен должна была держаться верования: 1) что Бог один, 2) что Иисус Х. есть Сын Божий и Бог, 3) что Иисус Х. есть вместе с тем и человек. Итак, представлялись вопросы: 1) в каком смысле Богочеловек есть Бог, 2) в каком смысле Он есть человек, 3) каково соотношение Божества и Человечества в Богочеловеке, по отношению к Его существу и личности, по меньшей мере представлявшейся единой всем, кто Его видел. По евангелисту Иоанну, Х. есть Слово воплощенное; до воплощения Слово было «у Бога», «искони к Богу» и «было Бог». Уже иудеи, слышавшие, что Христос называл Отцом своим Бога, и утверждал, что Он и Отец – одно, понимали Его в том смысле, что Он «равен ся творил Богу» и "человек сый, творил себе Бога> (Иоанна 1, 14. и. 2; 8, 54; 10, 35 – 37; 14, 10– 11; 5, 18;10, 29 и пр.). В евангелиях и апостольских посланиях Он постоянно зовется Сыном Божиим (Луки 1, 32; 2, 49, первое послание Иоанна 3, 16; еванг. Иоанна 5, 23) и Богом (Луки 1, 16; Иуды ст. 4); 1-ое послание Иоанна 5, 20 зовет Его Богом истинным, 1-ое послание к Тимофею 3, 16 – Богом, явившимся во плоти и т. д. И однако, в том же Новом Завете сам Х. зовет Себя человеком (Иоанна 8, 40) и сыном человеческим (очень часто), и так же зовут Его апостолы (1 Тим. 2, 5; 1 Корипф. 15, 21 и 47 и пр.). Он испытывает усталость, голод, жажду, жалость, негодование, скорбь (Иоанна 4 6; Луки 22, 44; Луки 4, 2; Иоанна 19, 28; Матф. 14, 14; Марка 3, 5; Иоанна 11, 33 и пр.). Неверующая наука видит в такой двойственности новозаветных показаний выражение различных взглядов на Христа: сам Он считал себя человеком, Мессией, Сыном человеческим по плоти и Сыном Божиим по благодати, и таким де и изображают его древнейшие евангелия – а затем христиане, благоговея пред воскресшим Учителем, потенцировали Его Существо до сверхчеловеческого Богоподобия, приписали Ему богоподобные свойства и предсуществование, и наконец возвели его на Божескую высоту. Исходя из такого взгляда, эта наука считает себя даже в праве объявлять памятники Нового Завета в той мере позднейшими, в какой они проповедуют о Божестве Христа, и показания такого рода у Марка или Матфея признавать позднейшими вставками. Церковь не может так рассуждать. Принимая все показания Нового Завета за богооткровенную истину, она обязана заключать от двойственности показаний Нового Завета о Христе к двойственности природы самого Христа: если Новый Завет изображает и называет Его то Богом, то человеком, то для церкви это значит, что Он и был одновременно Богом и человеком. Если некоторые памятники изображают Его более как человека, другие – более как Бога, то это зависит не от различия воззрений авторов, а от различия их задач. Если встречаются выражения, где, по-видимому, отрицается Божество Христа (Марка 10, 18), то надо не хвататься за них, как за «неискаженное, первичное представление», а толковать их в смысле представления о богочеловечестве Христа, общего Новому Завету, взятому в целом. Итак, Х. есть и Бог, и человек; и раз Новый Завет, не оговариваясь, зовет Его обоими именами, то значит и понимать их надо не в каком-либо особенном значении, а во всегдашнем: Х. есть такой же Бог, как и Отец Его, и человек по природе такой же, как все люди. На третий вопрос (о соотношении Божества и человечества) церковь отвечает: Лицо Христа, единое извне, едино и внутренне, составляет одну Ипостась, одно самосознание; и так как Лицо Логоса, Сына Божия (вторая ипостась св. Троицы), существовало ранее воплощения и упраздниться не могло, то Логос составляет Лицо или Ипостась и в Богочеловеке; Логос принял полное и истинное человеческое естество в Единство Своей Ипостаси. Выражаясь церковным догматическим языком, Он единосущен Отцу по Божеству и Он же единодушен нам по человечеству, "сугуб естеством, но не ипостасию>. Как ни очевидно это учение вытекает из Нового Завета в его церковном значении и понимании, оно должно было вызвать много недоумений и возражений, прежде чем отлилось в только что приведенную формулу. В самом деле, она противоречит, по-видимому, основному догмату, общему еврейству и христианству – о единстве Божием: Х. в Новом Завете противопоставляется Богу Отцу, как Некто, от Него отличный (Аз умолю Отца и иного Утешителя даст вам; Иоанна 14, 16; Марка 13, 32 и т. п.). Итак, напрашивался вопрос: как же Бог один, если и Х. есть истинный Бог? С другой стороны, хотя человек есть образ Божий, все же природа человеческая, как ограниченная и относительная, противоположна природе божественной, как безграничной и абсолютной; относя свойства человечества и Божества Христа к одному и тому же субъекту (ипостаси), мы, по-видимому, вынуждаемся мыслить этот субъект, как обладающий одновременно логически противоречащими признаками (как выражался Несторий, мы должны говорить, что безвременный, вечный Бог был двухмесячный или трехмесячный).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108