Ксин решил, что до тех пор, пока какой-нибудь маг не окажет ему более существенной помощи, постоянное пребывание в состоянии легкого опьянения будет самым разумным. От кого-то он слышал когда-то, что вино может заменить кровь…
Когда алкоголь начал действовать, котолак переоделся и отправился на совет. До этого он уже успел объяснить командирам манипул, какого рода ловушку им готовили, теперь же пришла пора сразиться с безумием Даргона.
Принц недавно очнулся и до сих пор производил впечатление находящегося под воздействием чуждой воли. Это, в свою очередь означало, что чародей все еще жив. Положение было не из лучших.
Даргон сидел во главе стола в штабной палатке и тупо смотрел перед собой. На лицах десяти присутствовавших пятисотников читалась полнейшая растерянность. Лояльность боролась со здравым смыслом, требовавшим немедленно перестать подчиняться принцу.
– Остаемся здесь и ждем, – повторил принц.
– Чего, ваше высочество? – не выдержал один из офицеров. – Пока до нас доберется Волокун?
– Нет… никакого… Волокуна, – очень медленно произнес Даргон.
– В том-то и дело, что есть, господин, – сказал Ксин. – Я видел его и ходил по нему.
Наследник трона с усилием поднял взгляд на котолака, мгновение молча смотрел на него, потом наклонился вперед, ударился лбом об стол и застыл неподвижно.
– Снова приступ, – мрачно заметил его оруженосец. – Все чаще и чаще…
– Его высочество не способен командовать легионом, – констатировал Ксин. – Как начальник королевской гвардии в ранге тысячника, я здесь старший по званию…
– Вы будете исполнять мои приказы!!! – Даргон неожиданно вскочил, потом пошевелил губами, словно рыба. – Мы не станем трусить перед лицом врага, будь то люди или демоны!
– У нас нет оружия, чтобы сражаться с демонами, – заметил кто-то.
– Достаточно и отважных сердец, а этого бунтовщика, – он показал на котолака, – повесить!
– Пожалуйста, – парировал Ксин. – Мне это ничем не повредит. Если господа офицеры желают, могу в дальнейшем принимать участие в совете в качестве висельника. Дайте мне только что-нибудь для письма, поскольку говорить будет трудновато…
Никто не пошевелился.
– Я что-нибудь приказывал? – спросил Даргон. Это была отнюдь не угроза, но совершенно искренний вопрос. – Собственно, мы вынуждены здесь остаться, поскольку покидать столь великолепную стратегическую позицию – это просто измена…
Никто уже не слушал наследника трона. Все напряженно всматривались в его лицо. Принц смертельно побледнел, губы посинели, а на шее появилась фиолетовая борозда.
– Легионер обязан хранить верность присяге независимо от обстоятельств. – Вокруг глаз Даргона появились сине-зеленые круги. Ногти на нервно жестикулирующих руках стали иссиня-черными.
Все затаили дыхание.
– Это патриотический долг перед будущими поколениями! Будущее… – Больше принц не произнес ни слова, хотя губы его продолжали шевелиться. Из носа потекла какая-то темная жидкость. Палатку заполнил усиливающийся запах разложения. Борозда на горле Даргона стала совершенно черной, кожа вдоль нее лопнула, обнажив потемневшие мышцы. Изо рта вывалился распухший язык. Разлагающийся труп встал из-за стола и поднял правую руку в предостерегающем жесте. Потом мягко, словно тряпка, свалился на землю.
Кто-то со свистом выдохнул. Оруженосец Даргона, закрывая рот ладонью, выбежал из палатки.
– Господа, – сказал Ксин, – похоже, вами командовал человек, который уже две недели как мертв… – Он немного подождал. – Его высочество Даргон, наследник трона, принц Кемра, был коварно убит, задушен при обстоятельствах, которые выяснит следствие. А теперь, может быть, выйдем отсюда на свежий воздух…
Два раза повторять ему не пришлось.
– Что будем делать? – спросил один из пятисотников, Найстито, когда они встали в круг неподалеку от палатки.
– Как можно скорее выбираться из этой проклятой долины, – ответил котолак.
– Нужно похоронить принца, – заметил кто-то.
– Нет времени, – сказал Ксин. – Волокун может в любой момент вернуться. Пусть лишь как следует зашнуруют палатку. Его высочество хотел здесь остаться, пусть остается…
– Что дальше?
Котолак чуть усмехнулся:
– Раз мы уже по эту сторону Безымянной Реки – воспользуемся этим. Пойдем форсированным маршем в сторону Океана. Островитяне высадились в Пустых Горах, значит, мы должны наткнуться на их базу…
Глаза командиров манипул заблестели.
– Вперед, господа! – скомандовал котолак.
Магу-Пауку пришлось прекратить некромантские манипуляции с телом и разумом Даргона, поскольку голова у него была занята проблемами куда более серьезными. Именно голова. Дело было в ране, которую нанес ему Ксин. Вонзившиеся в мозг осколки черепа повредили центр речи. Маг прекрасно помнил все исцеляющие заклинания, но не мог их произнести, даже прошептать. Их могли бы заменить соответствующие артефакты, но у Паука их при себе не было, а сломанная нога лишала его возможности отправиться на поиски. Он еще не осознавал до конца последствий того положения, в котором оказался… Маг решил перевязать голову оторванными от мантии тряпками и, случайно дотронувшись до раны пальцами, увидел на них зеленоватый гной. Началось заражение…
Он отчаянно пытался произнести заклинания. Язык двигался нормально, голосовые связки работали, но изо рта мага доносилось лишь нечленораздельное бормотание. Мысли никак не желали складываться в слова. Чародею стало страшно. Страх нарастал по мере того, как он осознавал безнадежность своего положения. Никогда прежде он не испытывал подобной беспомощности и не мог этого вынести. Через несколько часов страх сменился ужасом, а затем отчаянием, когда под конец второго дня после поединка на утесе Маг-Паук почувствовал признаки лихорадки. Это уже был знак неминуемой медленной смерти. Неизбежной и неумолимой. Он впал в панику, начал извиваться и скулить, словно осужденный на вечные муки, пытался колотить кулаками о скалы. Когда в конце концов силы его покинули, до него донесся смрад собственных испражнений.
Покинув долину-ловушку, первый пирийский легион под командованием Ксина направился прямо на юг. На этот раз никого не требовалось подгонять. Солдаты с энтузиазмом маршировали первые сутки, лишь с небольшими остановками для отдыха. Котолак объявил привал после полудня второго дня, и на следующее утро с рассветом они снова двинулись в путь. К заходу солнца шедшие впереди разведчики увидели Южный Океан и устье Безымянной Реки. Туда они подошли ночью. Колонна легиона распалась на отдельные манипулы, которые заняли позиции в многочисленных ущельях, долинах и на холмах, приготовившись к атаке. В соответствии с приказом Ксина строй развернулся фронтом не длиннее шестисот шагов, на расстоянии неполной мили от берега океана. На рассвете котолак в сопровождении нескольких офицеров и разведчиков поднялся на холм, откуда открывался прекрасный вид на место десанта островитян.
Суминорцев ожидало разочарование.
В заливе стояли на якоре сорок восемь военных кораблей, в том числе три двухкорпусных «бича моря». К сожалению, все они находились на расстоянии самое меньшее пятисот шагов от берега, то есть были для тяжеловооруженных пехотинцев полностью недостижимы. Одновременно на песке, среди нескольких десятков наспех сколоченных бараков, суетились не больше ста человек. Бараки эти, видимо, были складами, в настоящее время по большей части пустыми, о чем свидетельствовали выставленные лишь кое-где часовые. Атака с фронта в такой ситуации была предприятием бессмысленным и к тому же рискованным, учитывая возможность обстрела берега из метательных орудий на кораблях.
Кто-то тихо выругался.
– Что будем делать? – спросил пятисотник Найстито, худой и жилистый, командир четвертой манипулы и уже три дня – правая рука Ксина. – Мы не можем слишком долго ждать. Они быстро обнаружат присутствие пяти тысяч солдат…
Котолак нахмурился.
– Надо подумать, – мрачно проговорил он.
Маг-Паук подыхал, словно избитый пес. Через три дня лихорадка окончательно лишила его разума. Пожираемый гангреной мозг начал распухать. Гноящаяся масса вытекала из раны, выдавливая наружу осколки костей и распирая череп. Чары, помогавшие до сих пор магу, не могли справиться с действием гнилостных ядов. Развивающееся заражение быстро сокрушило все барьеры. Мелкие ссадины и царапины превратились в мучительные раны, увеличивавшиеся с каждым часом. Маг-Паук гнил заживо. Агония подкралась незаметно. Тело чародея начали сотрясать судороги. Это покоившийся в нескольких десятках локтей дальше Волокун начал освобождаться из-под власти мастера магических сетей, одновременно пытаясь сделать его частью самого себя. В какое-то мгновение бывший хозяин перестал сопротивляться. Тело Мага-Паука, словно увлекаемое невидимым поводком, покатилось по дну долины и, смятое в бесформенную массу, прильнуло к внешней оболочке горного демона. Таков был конец.
Со смертью чародея перестали действовать все наложенные им чары. В первую очередь распалось его самое крупное творение – Сеть, удерживавшая в повиновении дикую магию Пустых Гор. Вдали от места смерти Мага-Паука из обработанной заклинаниями скалы брызнули искры. Камень несколько мгновений пылал холодным огнем, после чего с грохотом распался в облако пыли. Освободившиеся чары стерли скалу в прах. Гигантская невидимая рука ударила оземь и, сгребая одновременно валуны и облака, начала толкать их к югу. Облака сгрудились в одну быстро темнеющую тучу, извергающую град и молнии. Под гору покатились каменные лавины, послушные силе, толкающей их в сторону Южного Океана. Ветер превратился в вихрь, который, свернувшись в десяток смерчей, тоже понесся на юг. Магический катаклизм набирал силы и скорость с каждым мгновением.
Земля вздрогнула. С холма, откуда они наблюдали за вражеским флотом, посыпались камни.
– Только землетрясения нам не хватало, – процедил Ксин.
– Это нечто похуже, господин, – ответил Найстито, – взгляни на тучи!
– Как будто нечто гонит их сильнее ветра… – заметил котолак. – Что это может быть?
– Я слышал, будто островитяне перед высадкой наложили на горы какие-то чары, сковывающие здешнюю магию, – сказал пятисотник. – Мог ли тот чародей, с которым ты сражался, господин, умереть от ран?
– Вполне возможно, – подумав, ответил Ксин.
– Значит, его творение рассыпается в прах. Лучше уйдем отсюда, пока не оказались во власти дикой магии. Вели возвращаться за Безымянную Реку, господин, поищем островитян там…
– Погоди! – Котолак мысленно перелистывал страницы прочитанных им магических трактатов, которые одалживал ему Родмин. – Знаешь, что случится, когда порвется магическая Сеть?
– Кто-то из магов в Дине говорил, будто возникнет большая волна… – пробормотал Найстито.
– Сорвавшийся край Сети сейчас мчится через Горы, сметая все перед собой… Когда он ударит по морю, он отшвырнет его, подобно мощному отливу…
– Вместе с их кораблями, – довольно заметил офицер.
– Нет, Найстито, корабли стоят на якорях, так что они просто осядут на дно. Если мы доберемся до них достаточно быстро…
– Господин, ты же не думаешь, что… Это же чистое безумие!
– Именно потому нам представился шанс захватить имперский флот. Прикажи отрядам готовить лестницы и суковатые стволы, по которым можно взбираться.
Земля содрогнулась сильнее.
– Да ведь эта магия нас просто сметет! – возразил Найстито.
– Если люди подготовят себе убежища на южных склонах холмов, буря пройдет над ними.
Остальные офицеры напряженно слушали.
– Нужно немного отойти назад, чтобы нас не заметили, – сказал котолак. – Думаю, у нас на все где-то часа два. Поднимаемся и движемся сразу за волной. Не теряйте времени! – поторопил он своих подчиненных.
Все побежали вниз по склону. В течение четверти часа легион стал напоминать облитый кипятком муравейник. Годная как укрытие полоса возвышенностей находилась в полумиле за нынешними позициями суминорцев. Пять тысяч человек двинулись в ту сторону, срубая по дороге встречавшиеся деревья. На ходу с них срезали ветки, более толстые стволы превращали в багры, из тех, что потоньше, связывали лестницы. Добравшись до холмов, солдаты тут же начали рыть землянки и ямы, расширять найденные пещеры и щели. Срубленные деревья и лестницы послужили для строительства навесов, защищавших от каменных лавин. Их прикрывали щитами и плоскими камнями, укрепляя как можно лучше. Офицеры и простые легионеры трудились вместе, словно охваченные лихорадкой. Ксин, приняв звериный облик, когтями отрывал пласты сланца для крыш землянок.
Через полтора часа легион погрузился под землю. Еще через четверть часа солнце неожиданно погасло, закрытое черной как смоль тучей. Что-то невероятно тяжелое ударило по северным склонам холмов, за которыми укрылись суминорцы. Сокрушая все на своем пути, гигантская масса перевалила через вершины и обрушилась вниз. Раздался могучий грохот, и тут же завыл смерч, скручивая сноп гигантских молний в ослепительный столб голубого огня, который, подобно чудовищному бичу, хлестнул по укрытиям легионеров. С неба обрушился град и камни величиной с человеческую голову. Всяческие амулеты и талисманы раскалились докрасна. Магические молнии рассекали поверхность реальности, а из щелей тьмы выглядывали обличья призраков и демонов. Какая-то светящаяся тварь, прежде чем исчезнуть в преисподней, выдернула из-под скал двух солдат и швырнула их себе в пасть. Казалось, вокруг отдавался эхом чей-то чудовищный хохот.
Магическое безумие неожиданно прекратилось. Черная стена переместилась в сторону океана. Выглянуло тусклое солнце. Котолак, не дожидаясь, пока осядет туман, выскочил из укрытия. Всюду вокруг поднимались клубы пыли и скользили неясные тени.
– Легион, к бою!!! – что есть силы зарычал Ксин. – В атаку!!!
Они поднялись, словно воскресшее кладбище, отбросили камни, схватили багры, лестницы и щиты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71