Потом служанка принесла чай и сдобу. На подносе лежали крохотные сладкие пирожные, приготовленные личным поваром Великого посланника.
Сандаал Д'Лелан избегала привлекать внимание к себе, поэтому она села на подоконнике, тихонько наигрывая на мандолине чарующе прекрасные мелодии. Джессмин нашла, что каждая дама обворожительна по-своему. Катине было двадцать лет, она была первенец в семье лорда Рема Д'Яла и привыкла все делать по-своему. Царственность Джессмин не пугала ее, и Кэт использовала тончайшие манипуляции, чтобы затмить в ее глазах младшую сестру. Девятнадцатилетняя Роза была болтушка и сплетница, не слишком простодушная — но зато молодая, веселая и неискушенная. Сандаал оставалась загадкой, которую королева могла бы разгадать на досуге, но очарование ее музыки уже раскрывало кое-что из глубины души юной девушки, и в ней были печаль и тьма.
К обеду подошел принц Робин с перепачканными руками и лицом. Он без обычных жалоб позволил Розе вытереть их влажной тканью. В свои четыре года он уже умел быть совершенно очаровательным, даже кокетливым в обществе хорошеньких женщин. Пока они обедали, мальчуган позабавил их болтовней о своих приключениях в дворцовом саду. Проснулась мокрая и голодная Лилит, и Роза по распоряжению Кэт встала, чтобы сменить ей пеленки, прежде чем принести принцессу к маме.
— Хочу еще яблочного сидра, — сказал Робин, слегка завидуя вниманию, которое притягивала малышка. Он поднял свою чашку.
— Пожалуйста, — поучительным тоном добавила Джессмин, пока Роза доливала ему сидр.
— Пы-жалуста, — выговорил мальчик, улыбаясь. Его веснушчатые щеки и нос слегка загорели на весеннем солнце.
Он допил сидр и внезапно забрался Катине на колени.
— Робин!..
— Все в порядке, миледи. Он меня не беспокоит. — Старшая из сестер Д'Ял обвила мальчугана руками и прижала его к себе, тот радостно хихикал.
Подносы были отставлены в сторону, и сестры начали рассказывать о Катае и Внутреннем море. Катина была блестящей рассказчицей, и Джессмин с неожиданной тоской представила людные, пестрые улицы, крики торговцев.
На середине рассказа кто-то заскребся в дверь, нарушив очарование.
Королева сказала:
— Войдите.
С поклоном вошел пожилой согнутый камергер:
— Скоро начнется аудиенция, миледи. Его сиятельство Великий посланник и его величество король ожидают вашего прибытия.
Джессмин неохотно поднялась. Ей гораздо больше нравилось ее теперешнее общество. Ее вовсе не привлекала перспектива скучного вечера. Но у нее были причины присутствовать на этой особенной аудиенции, причины, думать о которых она не хотела. Кэт снова взяла на руки ребенка.
— Я принесу вам ее попозже, когда она опять проголодается, — пообещала старшая сестра. — Не беспокойтесь. Я нянчилась с восемью братишками и сестренками. Мы все о ней позаботимся. Правда, Лилит?
Лилит что-то проворковала в ответ и фыркнула. Джесс не беспокоилась — скоро должна была прийти няня малышки. Вдобавок она уже доверяла этим девушкам, и они ей очень понравились. Сандаал со скромнейшей улыбкой предложила проводить королеву в зал аудиенции, но Джессмин отказалась. Хотя ей нравилось общество этих дам, она не хотела, чтобы они превратились в свиту, следующую за ней по пятам каждую минуту.
Камергер повел ее по тускло освещенным коридорам в зал аудиенций. Зал был освещен лучами, пробивающимися сквозь узкие окна в дальней стене.
— Ваше величество, — произнес Великий посланник скрипучим голосом, склоняясь перед ней.
Король, сидевший на троне, встал и спустился с помоста. Держа королеву за руку, он помог ей подняться по каменным ступеням и сесть на мягкий бархат. Все это казалось странным. Ни разу за все эти годы она не сидела на троне. Всем было известно, что в согласии с брачным контрактом Джессмин была соправительницей Виннамира, хотя она всегда уступала государственные заботы своему мужу, предлагая свои советы только по его просьбе.
— Дорогая моя, — прошептал Гэйлон и поцеловал ей руку, прежде чем выпустить ее пальцы.
— Разве советник не приглашен? — спросила королева.
Кроме них троих в зале никого не было.
— Лорд Д'Ар предложил сперва поговорить наедине, — ответил муж, и Джесс заметила напряженность в его словах.
Королева взглянула на Великого посланника:
— Что ж, говорите, милорд.
Эовин опять поклонился, хотя это причиняло ему боль.
— Могу я поинтересоваться сперва, как ваше величество нашли ксенарских фрейлин?
— Сегодня с утра они первым делом посетили меня, — улыбнулась Джессмин.
— И я нашла их весьма приятными. Я благодарна вам за их общество, милорд, сколько бы оно ни продлилось. Но что побудило вас, сир, привезти их с собой?
— Миледи, этого всего лишь напоминание о вашем южном наследстве. Вы должны узнать цель моего визита…
Королева сжала губы:
— Мне она известна, и я должна сказать вам откровенно, что вам не уговорить меня покинуть мужа и мое королевство. Вам нужен другой правитель.
Великий посланник тоже поджал губы:
— От вашего отца осталось много побочных сыновей и дочерей, но никто из них не годится для трона. Вы — единственная, кто выжил из дома Геррика, ваше величество. Вы — единственная, кто может вновь объединить аристократию и установить баланс между властью дворянства и купечества. — Он умолк на мгновение, чтобы расправить одежду своей морщинистой рукой. — В последние годы над Ксенарой нависла угроза гражданской войны. Мое здоровье с годами ухудшается, но я сделал все, что мог, для сохранения трона. Теперь я предлагаю вам занять место, принадлежащее вам по праву.
— Неужели вы думаете, что нас волнуют ваши проблемы? — холодно спросил Гэйлон. — С какими бы трудностями вы ни столкнулись, мы пережили гораздо худшее. Ксенара первой начала войну, а не Виннамир.
Эовин Д'Ар произнес, глядя в пол:
— Это правда, милорд. Но закончили ее вы.
Джессмин увидела, как мука исказила бледные черты короля, и почувствовала эту боль как свою собственную. Все эти смерти так долго лежали грузом на его плечах, и теперь, когда он наконец только начал жить заново, воспоминания опять вернулись преследовать его.
— Милорд, — ледяным тоном произнесла королева, — отдаете ли вы себе отчет в том, что говорите? Виннамир — мой единственный дом. Как только я родилась, меня забрали от матери, отдали на воспитание отцу моего мужа и обручили с Гэйлоном в надежде заключить мир между нашими государствами — мир, который мой отец предпочел нарушить. У меня нет обязательств перед Ксенаром, и кровные связи не имеют для меня никакого значения.
— Приношу вам свои извинения, ваше величество, но обязательства имеются. Давно ли вы просматривали ваш брачный контракт?
Гэйлон положил руку на плечо жены:
— Наша копия была уничтожена, прежде чем я отнял свою корону у Люсьена
Д'Салэнга.
— Тогда будьте любезны прочитать его сейчас, — сказал посланник, доставая свиток из широкого рукава.
Поклонившись, он подошел к ступеням помоста и вручил бумагу королю. Прежде чем взять свиток, Гэйлон долго смотрел на него. Джессмин выхватила свиток из его пальцев и развязала ленту.
Копия была сделана на ксенарском языке, вычурном и претенциозном. В обмен на юную принцессу ксенарцы получали права на владение водами и природными богатствами и возможность влияния на виннамирскую корону через ее брак с принцем и наследником. Если бы не две королевские подписи и красная печать в конце, это могло бы сойти за расписку о продаже призовой лошади. Раздраженная Джессмин продолжала вчитываться в документ.
— Двенадцатый параграф, миледи, — подсказал Эовин.
Глаза королевы отыскали строки, которые заставили сжаться ее сердце.
«Если по какой-либо причине дом Геррика придет в упадок, право на ксенарский трон переходит к Джессмин Д'Геррик и ее наследникам. Таким образом, в случае неспособности или нежелания Джессмин Д'Геррик занять ксенарский престол это право переходит к ее старшему сыну или дочери. В случае же несовершеннолетия наследника, домами Мирена, Кошена и Фальстеда избирается регент до вхождения оного в возраст».
— Джесс?
Голос Гэйлона показался ей очень далеким.
— Члены дома Кошена, так же как и дома вашего отца, погибли в Занкосе, миледи, — Великий посланник стоял уже рядом с троном. — Но влияние Миренов и Фальстедов в Катае все еще сильно. Поскольку между нашими государствами не было никаких связей, я не знал, есть ли у вас дети, но вышеупомянутые дома уже предупреждены.
— Что? — воскликнул король. — Предупреждены о чем?
Посланнику следовало бы знать, с кем он имеет дело, — с расчетливым и смертоносным королем-чародеем, — но он с готовностью ответил:
— О выборе регента для вашего сына Тейна, который унаследует ксенарскую корону, если ваша жена откажется. Это документально подтверждено вашими отцами, и вы связаны этим договором.
Гэйлон посмотрел на Джессмин расширенными от ужаса глазами:
— Это правда?
Она кивнула, не находя слов, чтобы утешить его или себя. Серый Камень в кольце на правой руке короля внезапно блеснул яркой вспышкой синего света, и бумага испарилась из пальцев Джессмин. Джессмин застыла в изумлении.
— Хватит с нас контрактов, — произнес Гэйлон, криво улыбнувшись Великому посланнику.
— Другая копия хранится в королевской библиотеке в Катае, — проворчал старик. — Это всего лишь кусок бумаги. А все дело в содержании. Вы должны руководствоваться вашей честью, сир. Вспомните, что ваш отец по доброй воле подписал контракт и верил в то, что наследник окажется достойным его.
— Он неуклюже поклонился: — Ваше величество, у меня больные суставы, и я слегка утомился. Если вы позволите…
— Разумеется, лорд Д'Ар, — ответила Джессмин. — Вы можете удалиться.
Прошу простить, если мы не слишком благосклонно приняли ваши новости, но я уверена, вы понимаете, почему. Обещаю, что мы подумаем над всем, что вы нам сообщили.
— Не смею больше ни о чем вас просить.
Великий посланник проковылял вниз по ступеням и направился к выходу из зала, где ожидали двое охранников.
Двери закрылись, и в воцарившейся тишине королева смотрела, как ее муж пытается взять себя в руки. Еще несколько лет назад она испугалась бы за жизнь старого посланника, но Гэйлон был уже опытным чародеем. Он повернулся к ней:
— Каким образом мог быть заключен этот договор, когда мы были еще детьми?
Джессмин смотрела на свои пустые ладони.
— Короли всегда обязаны царствованием своим предкам и подданным. Наш выбор часто делают за нас и до того, как мы сами можем его осознать. Именно так было с Тейном.
— Я не хочу отдавать его им, — прорычал король, меряя шагами комнату. — Я не хочу, чтобы он вырос при дворе, который живет интригами. Я не хочу, чтобы в один прекрасный день мне пришлось воевать с собственным сыном.
— Я тоже, — согласилась королева. — Но есть только один способ избежать этого. — Она подождала, пока Гэйлон не остановился перед ней. — Я сама должна занять трон.
Король опять побледнел и испустил яростный крик:
— Нет, Джессмин!
— Это должно быть сделано, мой господин, — тихо прошептала королева. — С помощью лорда Эовина я смогу со временем учредить правительственный совет. Когда все уладится, я смогу вернуться домой, в Виннамир, которому я принадлежу. Если две страны объединятся, как надеялись наши отцы, тогда я смогу править Ксенарой отсюда. Мы сможем править Ксенарой.
— Ради бога, Джесс, — простонал Гэйлон. — Ты даже не понимаешь, что говоришь. Ты никогда не захочешь вернуться к нищете и заброшенности этой страны, если ты почувствуешь вкус ксенарского богатства. Что-нибудь обязательно удержит тебя там. И к тому же опасности… Эти люди режут и травят друг друга ради развлечения. — Он опустился перед ней на колени, лицо его исказила боль: — Я не смогу прожить без тебя. Единственное, что удерживает меня от безумия, — ты и наши дети.
Джессмин наклонилась и обняла мужа.
— Тогда ты должен поехать со мной, — она подарила ему долгий поцелуй, — потому что я тоже не могу жить без тебя.
Снова холодный ветер с океана принес тяжелые густые тучи, но дождя этим утром не было. Порывистый ветер развевал зеленые знамена, которые держали два беловолосых стражника, и раздувал плащ Тейна. Дэви наблюдал, как Сорек с сыновьями обмениваются торжественными прощальными словами с Тейном, затем король Ласонии пожал ему руку.
Один из всадников, стоявших позади, выехал вперед, ведя на поводу белую маленькую кобылку с густой гривой и хвостом и мохнатыми ногами. Сорек повернулся к принцу.
— Это мой прощальный подарок вам, милорд, — сказал он. — Она совсем молода, и у нее еще нет имени, но она быстра как ветер, очень добродушна и будет вам верно служить. Принимаете ее?
Вспыхнув от удовольствия, Тейн взял поводья:
— Она красива, но мне нечего подарить вам взамен…
— Мне ничего не нужно, кроме вашей благодарности, ваше высочество.
— Нет, постойте! — Принц поймал край плаща и засунул руку в глубокий карман подкладки. Длинная деревянная флейта была старая и потрепанная, но это была любимая игрушка принца. — Если вы будете дуть в нее слишком долго, она становится мокрой, но из нее можно извлечь неплохую музыку.
— Спасибо, — сказал король с благодарностью. — Я всегда буду хранить ее.
Сыновья подошли к нему, чтобы помочь престарелому монарху сесть в седло, затем они сели на своих лошадей. Сорек и его отряд медленно удалялись на север через поля. Маленькая кобылка в растерянности попыталась последовать за ними, но Тейн крепко держал поводья.
— Как ты назовешь ее? — улыбаясь, спросил герцог.
— Еще не знаю, — Тейн взглянул в лицо герцогу. Несмотря на улыбку, под глазами у герцога лежали тени, и лицо его казалось изможденным. — Это должно быть особенное имя.
Кобылка вытянула шею и заржала вслед остальным лошадям, все ее тело напряглось.
— Она хочет домой, — печально сказал Тейн.
— Но со временем она привыкнет и полюбит Виннамир. — Герцог сделал знак Фитцуолу увести лошадь. — Поместите ее в конюшню рядом с Кристаль. Я хочу, чтобы они подружились.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44