Тогда почему бы похитителю не попросить просто телегу золота?
— Вот именно, почему? — пробормотал Урсус. — Котёл, ты говоришь?
— А может, это какой-нибудь особенный котёл? — спросила Гвинет. Сама она его никогда не видела — на монастырскую кухню женщин не пускали.
— Может, он тоже золотой?
— Да нет, — покачал головой Гервард. — Чугунный. Большой только очень. И сбоку у него гравировка, вроде герба, — добавил он, подумав.
— Что за герб? — быстро спросил отшельник.
Острой палочкой Гервард процарапал в речной грязи контуры рисунка. Гвинет не отрывая глаз, смотрела, как появились распростёртые крылья, голова и острый хищный клюв.
— Вот, что-то в этом роде, — сказал Гервард, закончив.
— Ворон, — прошептал Урсус. — Гервард, это герб Брана Благословенного.
— Брана Благословенного? — переспросил Гервард. — А кто это?
— Древний полководец исчезнувшего ныне народа Британии, — ответил Урсус.
Его прервал чей-то крик, две пары ног зашлёпали по грязи за кустами. Гвинет и Гервард обернулись посмотреть на непрошенных гостей.
— Эй, полегче с сетью, Айво! А ну, прекрати!
Из-за кустов, весело горланя, вывалились близнецы Торсоны. Айво намотал на длинную палку рыбачью сеть и как мечом лупил ей свою сестру. Добежав до реки, Амабель нагнулась и запустила в брата пригоршней речной грязи.
— Все в порядке, — обернулась к отшельнику Гвинет, — это только…
И осеклась. Бревно, на котором только что сидел отшельник, опустело. Урсус исчез.
Глава девятая
— Останки короля Артура и его королевы!
Молодой паломник перегнулся через стол к своему приятелю.
— Не думал я, что увижу подобное чудо!
Его старший товарищ степенно кивнул и, хлебнув эля из оловянной кружки, поставил её на стол.
— Спасибо, юная госпожа, — поблагодарил он Гвинет, которая поспешила долить кружку доверху.
Гвинет улыбнулась и побежала в дальний угол зала наполнить опустевший кувшин. Возле бочонка её перехватил отец:
— Я сам налью, Гвинет. Ты нужна матери на кухне.
Гвинет выскочила за дверь. Отец прекрасно справится без неё — кроме тех двух паломников обслуживать, увы, больше некого. А ведь ещё пару дней назад в «Короне» яблоку было негде упасть. Если так пойдёт и дальше, деревня опять обеднеет. Поскорей бы Элеонор возвращалась!
В кухне Гервард помогал матери снимать жареных гусей с вертела на деревянные блюда.
— Гвинет, помоги Герварду, — скомандовала Айдони Мэйсон. — Мне ещё надо приготовить болтунью для госпожи ле Февр.
Она вышла в кладовку за яйцами и холодным молоком, а Гвинет подошла к большому столу и подставила тарелку под вертел.
— Узнал что-нибудь о Бране Благословенном? — спросила она тихонько.
Гервард покачал головой.
— Айво с Амабель убить мало! — буркнул он. — Урсус уже начал рассказывать, и тут они примчались и все испортили!
— Угу. Похоже, он исчезает, когда видит кого-нибудь, кроме нас. Интересно, почему?
— Ну, если бы Урсус любил компанию, он не был бы отшельником, — пожал плечами Гервард. — Теперь придётся искать его снова, надо же разузнать про Брана Благословенного.
— Про Брана Благословенного? — переспросила Айдони Мэйсон. Она уже принесла яйца и стояла на пороге кладовой, румяная от кухонного жара. — Моя бабушка рассказывала мне о нём всякие небылицы.
— Какие? — встрепенулась Гвинет и чуть не уронила гуся на пол.
— Ну, всякие, — улыбнулась Айдони, вспоминая. — Дескать, Бран был такого огромного роста, что не мог войти ни в один дом. А ещё он как-то перешёл вброд море и побил своих врагов аж в самой Ирландии!
Гвинет и Гервард переглянулись.
— А про котёл там, конечно, ничего не было? — осторожно спросила Гвинет.
— Про котёл? А как же! — воскликнула Айдони. — Кто же не слыхал про котёл Брана Благословенного!
— Мы не слыхали, — кротко произнёс Гервард.
Гвинет бросила на него предупреждающий взгляд.
— Мамочка, пожалуйста, ну расскажи! Нам так интересно!
— Хорошо, только заканчивайте скорее. Отец скоро придёт разрезать гусей.
Айдони выложила яйца на стол и принялась по одному разбивать их в миску.
— Даже не знаю, с чего начать. У Брана был котёл — огромный, разумеется, и волшебный. Бабушка рассказывала, что если раненый воин окунался в этот котёл, то жил потом вечно!
— Тогда почему же вокруг не видно воинов Брана? — задал Гервард резонный вопрос.
— Исцеление давалось дорогой ценой, — объяснила Айдони. — Волшебство вообще никогда не бывает бесплатным. Воин жил вечно, но больше не мог говорить. Немногие из людей Брана соглашались на такие условия — даже ради спасения собственной жизни. Ну, во всяком случае, бабушка так рассказывала.
Сердце Гвинет бешено застучало. А что если котёл из аббатства действительно волшебный? Когда матушка понесла яйца к очагу, она наклонилась к Герварду и прошептала:
— Такой котёл очень пригодился бы Генриху из Труро. Он мог бы исцелять своих раненых солдат — и ему все равно, онемеют они или нет! Лишь бы сражались на его стороне.
Гервард отчаянно закивал:
— Может, похитителю нужен котёл, а вовсе не золото?
— А котёл спрятан в поварне, — ухмыльнулась Гвинет. — Интересно, а что происходит с рыбой? Она что, выпрыгивает из сковородки и отказывается жариться? Святые отцы с ума бы сошли!
— Наверное, котёл действует только на людей, — решил Гервард. — Надо выяснить, кто вообще о нём знает.
Последний гусь соскользнул с вертела на подставленную Гвинет тарелку.
— И понять, откуда узнал о котле похититель, — закончил Гервард.
— Ну, монахи-то все видели котёл, — сказала Гвинет. — Но даже если они и слышали легенды о Бране Благословенном, то вряд ли верят им. Иначе котёл не стоял бы в поварне.
Наконец-то у них появилась ниточка, которая могла привести к похитителю Элеонор! Кто бы он ни был, он видел котёл в монастырской поварне — и он не монах.
— Кроме всего прочего, этот котёл стоит в аббатстве уже много-много лет, и до сих пор никто им не интересовался. Похоже, кто-то увидел его совсем недавно, — размышляла Гвинет.
— И мы должны выяснить, кто! — заключил Гервард.
— Вот ты это и сделаешь. Тебе-то можно зайти туда и расспросить брата Майлза.
Гвинет было ужасно обидно, что женщин не пускают в поварню, но ничего не поделаешь. Придётся уступить это дело брату.
— Завтра же пойду, — кивнул Гервард. — Ради Бедвина. Надеюсь только, что брат Майлз не запустит горшком мне в голову!
Рано утром Гвинет и Гервард, как всегда, отнесли каменщикам завтрак. А как только закончилась служба первого часа, Гервард ринулся в поварню.
И замер в нерешительности на пороге. Он всё ещё не придумал, что сказать брату Майлзу. У Гвинет всегда был лучше подвешен язык, она бы в два счета справилась. Жаль, что девочек сюда не пускают…
Несмотря на ранний час в очаге уже что-то весело булькало. Вошли послушники и выстроились у стола толочь пряности и резать зелень к полуденной трапезе. Гервард не отрывал глаз от котла в дальнем конце кухни — на таком расстоянии ворон был едва заметён — и представлял себе израненного воина. Вот он погружается в котёл и встаёт оттуда чудесным образом исцелённый, но обречённый на вечное безмолвие… Интересно, а если бы он сам знал, что умирает, решился бы он на такое?
— Что тебе, отрок?
Резкий голос брата Майлза вывел его из задумчивости.
— Зачем, интересно знать, ты вертишься у меня под ногами?
Гервард обернулся и оказался лицом к лицу с отцом-трапезником. Это был невысокий мужчина с жёсткими тёмными волосами и густыми похожими на мохнатых гусениц бровями. Ряса его уютно облегала внушительный животик, но взгляд монаха был неожиданно тяжёлым.
Гервард с ужасом осознал, что так и не придумал предлога зайти в поварню. Может, попросить в долг ещё немного пряностей? Но Айдони Мэйсон редко обращалась с подобными просьбами, и последний раз был совсем недавно. Нет, брат Майлз наверняка заподозрит неладное.
— Простите, святой отец, — пролепетал Гервард. — Я хотел только спросить…
— Ну, ну, заходи. Не стой на пороге, ты всем мешаешь!
Брат Майлз промаршировал к очагу, схватил половник, попробовал что-то из ближайшего котла и взревел:
— Брат Симеон! Брат Симеон! А где же соль, прости Господи твою душу?
Юный послушник примчался с солью и несколько раз добавлял по щепотке, пока брат-трапезник не кивнул:
— Теперь достаточно. Сбегай, принеси розмарин, но свежий — понял меня? Свежий, чтоб только что с грядки!
Брат Симеон с видимым облегчением ускользнул в огород, а брат Майлз снова обернулся к Герварду:
— Ну, молодой человек, что тебе?
— Простите, святой отец, я хотел спросить насчёт рыбного садка…
— Рыбного садка!
Брат Майлз так энергично взмахнул половником, что Гервард инстинктивно отпрянул и споткнулся о стоявшую сзади бадью.
— Опять рыбный садок! И кто же ещё хочет отнять его у меня? Лорд Ральф Фиц-Стивен сказал, — пояснил он, успокаиваясь, — что наш садок, видите ли, нехорош для такого большого аббатства. Это, мол, временный чан, а уж он, лорд Фиц-Стивен, расстарается и установит мне более подходящий, каменный. И поможет мне избавиться от старого! — он фыркнул. — Да будь он хоть трижды королевский сенешаль, что он в этом понимает?! Этот котёл служил многим поколениям монахов. Он стоит здесь со времён святого Патрика, вот как!
Он подскочил к котлу и со всей силы ударил в огромный бок половником. Котёл загудел.
— Вот! — провозгласил брат Майлз. — Отличное крепкое железо! А сколько лет он тут простоял!
Гервард подошёл поближе и осторожно обвёл пальцем контуры узора.
— А кто-нибудь кроме лорда Ральфа рассматривал котёл? — спросил он.
Мохнатые брови брата Майлза поползли вверх.
— Странно, что ты спросил об этом, отрок, — произнёс он задумчиво. — Несколько дней назад, ещё до того, как пропала дочь лорда Фиц-Стивена, сюда заходил этот приезжий лорд, не помню, как его звали. Я приготовил поссет для его больного сына. Лорд зашёл за поссетом и положил глаз на мой котёл!
— Да ну?
В глазах Герварда блеснул охотничий азарт.
— Ну да. Стоял и пялился, будто никогда в жизни котла не видел. А потом спросил, не отдам ли я ему садок — мол, у него дома есть свой чан, да слишком маленький, а он в свою очередь готов установить в аббатстве новый.
Брат Майлз вздохнул и воздел глаза к небу:
— Святое Писание велит нам быть снисходительными к глупцам, так что я со всей возможной учтивостью предложил ему установить новый садок на своей собственной кухне. Не пристало, мол, мне раздавать монастырское добро. И теперь я всё-таки лишусь котла!
— Какая ужасная потеря, — вздохнул Гервард с притворным сочувствием. На самом деле ему хотелось как можно быстрее разделить новости с Гвинет.
— Вот такие дела, парень, — кивнул брат Майлз. И тут же повернулся, чтобы рявкнуть на кого-то из послушников:
— Ну! А тебе что понадобилось?
Послушник протянул миску резаной зелени.
— Для супа, брат.
Брат Майлз выхватил у него миску и снова двинулся к очагу, бросив через плечо Герварду:
— Все спросил? Или ты собираешься и дальше отнимать моё время?
— Нет, сэр, спасибо, сэр.
И Гервард, пятясь, отступил, поглядывая на котёл. Скорей бы рассказать Гвинет! Похоже, что человек, которого они ищут — лорд Роберт Хардвик.
Гвинет нетерпеливо расхаживала взад и вперёд перед входом в недостроенный храм. «Сможет ли Гервард задать правильный вопрос? — волновалась она. — Что, если он вообще онемеет при виде грозного брата Майлза?»
— Что, брата потеряла? — спросил вдруг кто-то. Гвинет обернулась и увидела Мэтта Грина.
— Нет, нет, что вы, мастер, — улыбнулась она. — Гервард пошёл в поварню.
— Вот и я туда ж иду, — сказал мастер Грин, помахав измерительной рейкой. — Лорд Ральф велел мне все обмерить для установки нового рыбного садка — будто нам тут нечем заняться! И камень не к нам пришёл, и девчушку, видать, кто-то другой ищет…
Гвинет промолчала, но подумала, что лорд Ральф собирает выкуп. Завтра вечером золото должно быть в котле возле каменного креста… Времени оставалось так мало, что они с Гервардом могут просто не успеть доказать невиновность Бедвина!
— Ну, увижу Герварда, скажу, чтоб поторапливался, — пообещал Мэтт Грин и зашагал к поварне, кивнув на прощанье Гвинет.
Но поторапливать никого не пришлось. Гервард чуть не столкнулся с каменщиком в дверях поварни и бегом понёсся к сестре. Лицо его раскраснелось от возбуждения.
— Лорд Роберт! — выпалил он, задыхаясь. — Про котёл спрашивал лорд Роберт Хардвик! Наверное, хочет исцелить в нём Эдмунда.
— Что?
Гвинет уставилась на брата, как на безумца.
— Лорд Роберт заходил в поварню, — принялся объяснять Гервард. — Похоже, он узнал герб Брана, потому что пытался выпросить у брата Майлза котёл.
— Так он что, действительно верит, что Эдмунд исцелится и будет жить вечно? — недоверчиво переспросила Гвинет.
— Похоже на то. Но тогда он должен знать, что Эдмунд больше никогда не будет говорить! — сообразил Гервард. — А ты только посмотри, что стало с Бедвином из-за этого!
— Наверное, лорд Роберт думает, что оно того стоит, — сказала Гвинет. — Ведь Эдмунд будет жив. А говорить он и сейчас не больно-то может…
Гвинет вспомнила хриплый шёпот несчастного малыша — каждое слово давалось ему с трудом.
— А что, похоже на правду, — кивнул Гервард. — Но тогда получается, что лорду Роберту не нужно золото. Он хочет только котёл.
— И он забрал Элеонор, — добавила Гвинет, дрожа от ярости. — Да как он мог! Он, который так страдает из-за сына, должен знать, каково сейчас лорду Ральфу!
— Ну, по крайней мере, он не причинит девочке вреда, — вздохнул Гервард. — Это тебе не убийца и предатель, вроде Генриха из Труро. Только погляди, как лорд Роберт заботится об Эдмунде — он не может быть негодяем.
Но забота об Эдмунде не оправдывала лорда Роберта в глазах Гвинет.
— Бедняжка Элеонор! — воскликнула она. — Ей, наверное, так страшно и одиноко в незнакомом месте! Слушай, надо что-то делать. Если лорд Ральф заплатит выкуп, Элеонор, конечно, вернётся домой, но Бедвина все равно могут повесить как предателя. А лорд Роберт не знает, что из-за него арестован невиновный.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13