— Побега? — Он нервно осмотрелся. — Ты в своем уме?! Какой побег?Она отшатнулась, словно ее ударили по лицу. Посмотрела, как на чужого.— Да ты знаешь, что Воротов за человек? — Андрей со стуком отставил коробку. — Я с такими встречался! Это же подобно смерти, неудачно нарушить его приказ! Ты видела, что он сегодня с крестьянами сделал?!— Заткнись! — выдохнула Я на, похожая на внезапно прибитую дверью кошку. — Ты чего это несешь?! Ты что, тут остаться собрался?! Это ты, ты в своем уме?! Идиот, да отсюда надо немедленно бежать! Да, я видела этих парней сегодня утром, полагаю, что он специально отвел нам с тобой комнаты с видом на казнь, но это только укрепляет мою решимость! Из-за тебя я здесь! И ты меня отсюда вытащишь! Как тогда, у пиратов! Ясно?!— Из-за меня?! — задохнулся от негодования Андрей, стараясь не повышать голос.— А из-за кого? Я начала стрелять, наверное, не для того, чтоб ты в гости к Воротову наведался!— Я тебя сюда не тащил!— А я тебя и не спрашивала!Они замерли, еще секунду назад жарко целовавшиеся, а сейчас почти противники, молча разглядывая друг друга, словно перед броском.— Я сваливаю, — сказала потом Яна, — скорее всего сегодня же. Я тут не останусь. А вдруг ему придет в голову сделать меня своей наложницей? Что ему помешает? Я убегу, тут меня к стулу не привязывают пока, идешь со мной?— Ты не понимаешь! — Андрей примирительно развел руки. — Я тоже хочу свалить, а после того, что узнал от своего напарника, — втройне, но поспешно такие дела не делаются! Ты хоть представляешь себе, что будет, если нас схватят?! Да я даже не знаю, что он нам придумает за вчерашнее!— Ты трус!Андрей очутился рядом, в упор нависая над девушкой, и она внезапно сдала позиции, отступила, поникая плечами, и пригнула голову, словно ожидая удара:— Извини...Он открыл было рот, чтобы ответить, сам еще не совсем точно представляя что, как дальняя дверь вдруг стремительно распахнулась и в столовой появился сам Воротов. Андрей осекся, словно получил под дых, а Яна быстро отошла, пробурчав, как всегда, лучезарному хозяину дома неразборчивое «доброе утро».— Доброе утро, голубки мои, — радостно прогудел Воротов, прикрывая дверь и подходя с столу. — Благодарю, что соизволили составить мне компанию. Знаете, завтракать в одиночестве такая скука. Как спалось?Яна опять довольствовалась невнятным «бу-бу-бу», а Андрей кивнул, тоже подходя к столу.— Благодарю, мягкая постель была весьма кстати. — Воротов довольно улыбнулся и жестом пригласил их за стол, сам располагаясь с торца. Яна и Андрей демонстративно заняли места друг напротив друга.— О, — улыбнулся хозяин, — вижу несогласие на лицах молодых. Может, стоило отвести вам общую спальню?— Не надо! — наконец разборчиво, и даже чересчур, выдала Яна, а Андрей лишь пожал плечами, останавливая свой взгляд на четвертом приборе. Воротов заметил.— Моя невеста, — пояснил он и отвернулся к Яне как раз вовремя, чтобы не заметить бледность Андрея, — не будете возражать? Обо всех делах после, не хочу ее вмешивать, уговор?Андрей деревянно кивнул. За плечом открылась дверь.— А вот и она, — сказал Воротов, приподнимаясь из-за стола, — прошу, солнышко, проходи.Андрей уткнулся взглядом в салфетку, не в силах поднять головы. Что это с ним?— Сядешь с торца? — поинтересовался Воротов.— Если не возражаешь, нет! — Андрей буквально умер от звука этого голоса. — Вы не против?Прошло еще, наверное, полчаса, прежде чем Андрей понял, что последний вопрос был адресован именно ему. Он покраснел, как болгарский перец, и поднялся, помогая даме сесть рядом.— Конечно нет... пожалуйста... — В ответ она благодарно кивнула, опустилась за стол и осторожно посмотрела на него, пряча во взгляде улыбку. Андрей понял, что есть совсем, совсем не хочет. Никогда.Открылась другая дверь, через которую пришел Воротов, и двое одетых во фраки слуг быстро вынесли на стол небогатый завтрак. Андрей даже на некоторое время ожил, удивленно рассматривая какие-то поджаренные хлебцы, масло, творог и фруктовый сок в длинных бутылях. Воротов заметил и это.— Мы скромно завтракаем, — хохотнул он, — в целях поддержания здоровой фигуры! Ну да что я вас не представлю? Это Валерия, моя будущая супруга. Солнышко, это Яна и Андрей, мои в данный момент рабочие партнеры.— Ты опять? — внезапно спросила Валерия, наклоняясь вперед и невольно окутывая Андрея целым водопадом пьянящих запахов.Воротов поднял руку.— Ну что затон, малыш! Я же ведь просил тебя не вмешиваться в мои рабочие вопросы.— Андрей, будьте любезны, передайте мне хлеб, — внезапно сменила тему Валерия, больше не глядя на суженого. Полицейский едва не задохнулся.И так десять минут. Андрей ухаживал за Валерией, упорно пытаясь протолкнуть в себя хоть кусочек хлеба, пили сок, разговаривали о погоде. Андрей неловко ерзал, дважды ронял нож, извинялся и прятал глаза за стаканом. А когда Воротов вдруг отодвинул тарелку, всем своим видом показывая, что завтрак окончен, поднял наконец взгляд на кипящую от злости Яну и понял, что его поведение ни для девушек, ни для хозяина дома скрытым не осталось. Воротов не улыбался. Яна с огромным трудом сидела на месте. Андрей готов был прямо сейчас умереть, но только быстро. Валерия же, почти не прикоснувшаяся к единственному бутерброду на тарелке, спокойно попивала сок.— Вы с Яной друзья? — внезапно спросила она, оборачиваясь к Андрею, а объект разговора опасно сжал в руке столовый нож.— Партнеры... — выдавил Андрей, готовясь уворачиваться от летящей стали, — вместе работаем с вашим... с Ильей Игнатьевичем.— Это я вчера заметила, — сказала Валерия, поднимаясь из-за стола, — спасибо за завтрак. Я поднимусь к себе, Илья. Андрей, Яна.— Ты нас уже покидаешь? — удрученно наклонил голову Воротов.— Ну ты же просил не больше десяти минут, — внезапно ударила она и, развернувшись, отправилась к двери. Воротов натянуто улыбнулся, отпил соку, смял салфетку. Валерия вышла из столовой. И началась буря.— Перейдем сразу к делу. — Голос Воротова был более не похож на бархатное воркование. Суровый, решительный, старый, именно этим голосом два часа назад он зачитывал приговор своим крепостным. Андрей почувствовал, что у него холодеют ладони, — Полагаю, все вы видели сегодняшнее представление на дворике у фонтана? Можете не отвечать, я видел в окнах обоих. Чтоб вы знали, так я наказываю за неповиновение. Более суровые правонарушения караются соответственно.Яна заставила себя поднять взгляд, внимательно наблюдая за Андреем из-под прищуренных век.— Вчера, как мы все хорошо помним, вы нарушили наш договор — вернулись, незаконно проникнув на мою территорию, применяли оружие и пытались что-то украсть. Да, Андрей? Я еще не нашел ваш ноутбук или что вы там использовали для взлома моей сети, но обещаю — найду. Или вы сами скажете, буквально через полчаса... Я не стану дознаваться истиной цели вторжения, меня это не интересует. Банковские счета? Моя жизнь? Наличность? Не важно. Важно одно — вы чужаки, явившиеся сюда, насрав на мое предупреждение. Это так. И сейчас я очерчу вам меру наказания, применяемую к подобным нарушителям.Воротов поднялся, толкнув стол, и быстрым шагом подошел с столикую сигарами. Открыл коробку, достал одну. Ни Яна, ни Андрей не оборачивались.— Я, — Воротов повертел в пальцах сигару, — расстреливаю таких.Яна побледнела, на первый взгляд вот-вот готовая грохнуться в обморок, а Андрей резко обернулся к Воротову. Образ Валерии наконец-то растаял, позволив голове хоть немного поработать.— Вы собираетесь нас расстрелять, Илья Игнатьевич?— Вообще-то, — кивнул он, — именно так.— Но не сделаете этого!Воротов выждал секунду, а затем откинул голову и рассмеялся, как тогда, в утро их первой встречи. Яна испуганно следила за мужчинами. Смех стих, и Воротов спросил:— Это, как я помню, потому что вы мне понравились, Андрей? — Его глаза продолжали смеяться, но пальцы напряженно мяли сигару.— Нет, Илья Игнатьевич, — Андрей повернулся к столу и поднял стакан соку, — я назову причину.— Любопытно...— На вас работает множество народу, так ведь? — Тот кивнул. — Это не секрет. Как вы сами сказали, кто-то служит президенту, а кто-то своему президенту... Это даже похоже на войну — солдаты враждующих стран лупят друг дружку, норовя угодить своей стороне, да? Мы ловим ваших — штрафуем их, сажаем, закрываем счета. Бывает, и бьем, но и они в ответе не остаются. Но не убиваем за неуплату телефонных переговоров. Пристрели вы нас вчера, это была бы война, но сегодня! Мы ваши пленники, и вы будете вершить суд. Вы это любите и умеете, но не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы рассмотреть несправедливость данного приговора. Я и моя напарница — не укравшие картошку батраки, мы просто выполняли свою работу.Андрей глотнул соку, плотно прижимаясь невероятно вспотевшей спиной к высокой спинке стула.— И речь идет не о ваших предупреждениях... Вы хотите от нас избавиться? Мы стали такой проблемой? Если уж вы так повели эту линию, то просто пристрелите, а потом отмойте ковер, господин Воротов. Или я говорю правду, или я ошибся в вас как в человеке. — Андрей отставил пустой стакан. В столовой стало очень тихо, лишь тикали где-то за стеной старинные часы.Через три минуты тишины Воротов спросил:— Что вы узнали, господин полицейский?— Ничего, — Андрей медленно повернулся, смахивая с виска противно щиплющую, угодившую прямо на рану, каплю пота. — Я узнал, что в проигрыше. Все контролируемые нами счета пусты. Это называется, — он внимательно, стараясь во что бы то ни стало не отвести взгляд и не сфальшивить, посмотрел на Воротова, — полное фиаско. Вы победили.— Где ноутбук?— На крыше, под спутниковой тарелкой. В щели между блоками. Он пуст. Теперь можете нас за это расстрелять...Воротов дотронулся до отворота своего свитера, и в столовую немедленно вошел Станислав. Хозяин что-то довольно долго говорил ему на ухо, в конце тот кивнул и столь же быстро вышел. Воротов медленно достал из коробки резак, золоченую карманную пепельницу и зажигалку. Откусил кончик сигары, прикурил и отвернулся к окну, не обронив ни слова.В этой тишине они и просидели следующую четверть часа. Андрей разглядывал расшитые салфетки, Яна задумчиво теребила рукав. Станислав вернулся, неся в руках сумку Андрея, положил находку на столик и бесшумно вышел.Воротов затушил сигару, убрал пепельницу и расстегнул отворот сумки. Достал ноутбук, даже не глядя на Андрея, и открыл, включая, крышку компьютера. Следующие несколько минут в столовой были слышны лишь щелканье клавиш и едва слышное поскрипывание трекбола. Затем Илья Игнатьевич захлопнул монитор.— Я не ошибся в вас, господин полицейский, — его голос был бесцветным и сухим, — вы умный и открытый человек. Кроме того, умеющий вести переговоры. Вас не удивило, что мои счета пусты?— Практика показывает, что создание резервных каналов слива денег — это вопрос одного дня. Мы обязательно выйдем на них, только немного позже, вот и все...Вечно улыбчивый Воротов не улыбался. Он встал с кресла, откладывая компьютер на столик.— Я изменяю приговор. Десять ударов кнутом обоим. И будьте моими гостями, пока я не разберусь с делами насущными, чтобы решить вашу дальнейшую судьбу. Станислав, десять ударов обоим, приговор немедленно выполнить. Найди Лешика.Было холодно. Было жарко. Ледяной ветер обдувал, морозил и схватывал обнаженную спину, но тело трясло словно в огне. Пот, практически застывающий прямо на коже, катился волной, кожа горела. Вот, значит, почему такой небогатый завтрак?Андрей кое-как повел начавшими затекать плечами и приподнял голову, оглядываясь на распятую на соседней конструкции Яну. Девушку трясло вовсю, тело содрогалось, прошибаемое крупной и частой дрожью, руки сводило судорогой.Прошло уже больше минуты, как их, раздетых до пояса (на девчонке хоть майку оставили), пристегнули на ремнях к деревянным балкам под ледяным ветром сентября, не торопясь приводить приговор в исполнение. Четверо солдат, вытащивших их — упиравшихся и отпинывающихся — из столовой, сейчас нерешительно мялись на пустой площадке за спиной Андрея в ожидании командира, подняв воротники. Руки одеревенели, ноги, растянутые почти на шпагат, уже просто не ощущались. Яна, подвешенная слева, ближе к дому, тихонечко подвывала, раскачивая головой.— Эй! — изо всех сил заорал Андрей, пытаясь обернуться. — Ну вы там, ублюдки! Что уснули?! Вы нас лупить собрались или холодом морить?! А ну начинай!Солдаты переговаривались, держась в стороне.— Суки! Вы же девчонку заморозите! Твари!— Заткни... заткнись, Андрей, — трясущимися губами произнесла Яна, едва повернув голову, — хрен с ними, уродами... давай лучше просто повисим. А то еще и передумают..Ее речь была сбивчивой и неразборчивой — когда солдат вытаскивал Яну в коридор, девочку неслабо приложили об косяк. Андрей сплюнул, разглядывая кровь на бетоне.Наконец появился командир. Чеканя каждый шаг звоном набатного колокола, из-за конструкции в поле зрения Андрея появился капитан Шелест. Весь в аксельбантах, выбритый и свежий. Офицер оперся затянутой в кожу перчатки рукой на балку, улыбнулся.— Доброе утро, полиция. — Он остановился перед Андреем, приподнимая рукой его повисшую на затекшей шее голову. — Все-таки свиделись. А ты добрался, как я вижу. Добился, чего хотел. Молодец.Шелест одобрительно покачал головой, прищурился.— Я ведь предупреждал, дурень, что трасса закрыта. А теперь вот... — он обвел рукой Андрея, — картина. Сейчас мы сполна поквитаемся за подстреленных тобой пацанов! Помнишь, как на спуск нажимать было приятно? Так вот как тебе понравится перспектива остаться без пальца? Или без члена, а? Что твоя шлюшка тогда скажет?— Давай начинай быстрее, мудак.В ответ Шелест отстранился и несильно, но болезненно хлестнул Андрея перчаткой по лицу:— А знаешь что? Я сам буду тебя бить, хочешь? Уж шибко таких, как ты, не люблю. — Он протянул руку куда-то в сторону, и когда снова показал ее Андрею, в ней шипела полоса кнута. — Ну просто до жути! А еще я меткий, могу кнутом тебе обрезание сделать, и считать не очень хорошо умею, Полиция.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40