Несколько раз присел, разминая затекшие ноги. — Ты посиди, я схожу...Место стоянки, что бы там ни говорил киборг о его Андреевой неподготовленности, выбрано было неплохо, и даже очень. Не все еще забыто, с удовлетворением думал Андрей, придирчиво осматривая стоянку с разных сторон. Узкий, метра два с половиной, овраг — скорее яма, расколовшая напополам круглый холм. Куполом опускающиеся над оврагом тонкие, еще не успевшие облысеть ветви то ли ивы, то ли какого другого дерева, весьма неплохо защищали дно от сыплющейся с неба воды и первой снежной крупы.Ночевать же в одной из многочисленных заброшенных деревень или садовом поселке, разбитом и мертвом, для Андрея было равным безумию. Лучше уж на кладбище.Палатку ставить тоже не стал. Андрей и вообще не шибко-то любил это состояние — ты внутри, за призрачными стенами, все слышишь, но ни черта не видишь и в случае чего попросту запутаешься в тонкой, но плотной ткани. А учитывая ситуацию, в которую они с напарником... ну, хорошо — лично он попал, было решено просто развернуть ее в подстилку, а сверху укрыться спальным мешком. Снизу прикроет, да и все не декабрь...Вконец озябнув во влажных от пота одеждах, на свой страх и риск Андрей все же решился развести костер, для чего загонял Гонзо по окрестным возвышениям, выясняя, видно ли отсветы. Огонь помог, согрел и худо-бедно просушил. А еще разогнал страхи, гаденькие и неприметные, такие, словно исподволь выползающие наружу, лишь на лес упала темнота. Андрей, только разгорелись сырые ветви, едва не рухнул на колени, принося Вечному Пламени варварскую молитву, да чуть было не отплясал вокруг костра ритуальный танец. Вот что делает с горожанином дикая природа... Но это все шутки.А на самом деле, даже отдохнувший и сытый, глотнувший водочки, защищенный от ветра и ненужных взглядов стенами оврага, отделенный от трассы почти семью километрами, Андрей испытывал сильное беспокойство. Навязчивые мысли лезли и лезли в голову, заставляя раз за разом прогонять в голове события ушедшего дня, хотя изменить, по большому счету, уже ничего было нельзя. Жвачка для мозгов. Моральное самобичевание.Он мог вернуться в город. Определенно. И никто в Управлении ничего бы ему не сказал. Ни слова. Ну скорее всего... Возвращение не означает провала. А затем снова посетить здешние края и всей властью своего социального института разнести эту сраную воинскую часть с ее белены обожравшимися капитанами в хлам. Возможно, задействовать ударную группу и устроить показательное сожжение ведьм, так сказать.Мысли эти, назойливые и медлительные, в полную мощь свою зазвучали в голове, когда на человека навалился ночной лес, с каждой минутой все прозрачнее указывая гостю беспомощность одиночества. Человек слабел, терзался, мучил сам себя. Один-то, как известно, в поле не воин... Андрей смотрел в огонь и думал, думал, думал. Когда поел, стало легче, а затем снова, по замкнутому кругу. Правильно ли он вообще поступает? В каком месте мог оступиться, ошибиться при выборе пути? Развязанные руки, неограниченные полномочия. Пожелай он, и можно с чистой совестью перебить весь взвод Шелеста. Как тех зомбаков... И никто слова не скажет. Но он все же решил не возвращаться, идти дальше. Держа карабин перед собой, Андрей, пристально вглядываясь в окружающую овраг темноту, вылез наверх. Встал у дерева, слушая ночную жизнь, наполняющую лес странными и незнакомыми звуками, и осторожно пошел прочь, стараясь ногами нащупать валежник.Подбирая с земли влажные ветки, Андрей укладывал их на сгиб левой руки и шел дальше. Лес жил вокруг — где-то умирали слабые. А сильнейшие праздновали еще один сытый день. Что завтра? Бросок до Болотного? Хорошо. Под пулями солдатиков? Еще лучше... А ведь вернуться, понадеявшись на остатки благоразумия капитана и его людей, никогда не поздно. Гонзо сразу предлагал. Так зачем он здесь, сорвавшийся в леса? Гордость?«А почему бы и нет?!» — неожиданно взорвалась праведным гневом вторая внутренняя половина. Гордость и долг. Смешно?! Ничуть. Почему не эти две простые, но в то же время сверхсложные материи? И плевать, что по этому поводу думает киборг, — Андрей знал, практически с первого дня, как пришел на эту работу, что именно движет им. Откровенная антипатия, временами перетекающая в ненависть, к людям, подобным Шелесту и Воротову. К людям, так легко и непринужденно воспользовавшимся ситуацией в стране. Воспользовавшимся войнами и катастрофами, дырявой Конституцией и слабостью ментов. Нет, он сам-то не жаловался — жил неплохо, правда, но добыта такая жизнь была не продажей урановых стержней с электростанций в Пакистан и Ирак, а потом и, как бы банально ни звучало, кровью. Как собственной, так и кровью друзей.Все в общем-то просто. Добраться до Воротова, найти железо, оценить, перевести в деньги, затем конфисковать. Сделать перевод на счета Управления. И не время для сведения счетов с сумасшедшими вояками. Может, это на Шелеста так местная экология подействовала... Потом можно будет дело на рассмотрение спецкомиссии передать. Но это потом.Андрей обернулся, понимая, что если поднимет еще хоть одну веточку, то уронит всю охапку, и попытался глазами нашарить овраг. Ночной лес усмехнулся совой.Спина вмиг покрылась мурашками, и Андрей шумно сглотнул. Туда? Или туда?Вот это дерево он явно проходил... Хотя нет. Ага, сюда. Вот ведь проклятие! Андрей едва сдержался, чтобы не отбросить дрова и в панике не метнуться обратно. Да, за последние сутки нервишки явно сдали...Спокойно, без шума. Сюда. Да и Гонзо наверняка услышит. Говорил же...— Гонзо? — громким шепотом позвал Андрей в темноту и едва не выстрелил в нарисовавшийся справа, на стволе поваленного дерева, белый мохнатый комок. Чертыхнулся, опуская ствол, и привалился спиной к дереву, чувствуя, как холодный пот назойливо щиплет разбитый висок. — Ты что, обалдел?.. Хочешь, чтоб меня кондрашка обнял?— Молчи. — Невероятно каким образом оказавшийся здесь киборг говорил тихим, едва на пределе слуха голосом. — Возле костра чужой.Осторожно и как можно медленнее Андрей опустил на землю собранные ветки и полешки. Гонзо подполз в упор.— Один человек. Не военный. Появился практически сразу после твоего ухода. Вероятнее всего — с северо-запада, вооружен. И вообще, тебя где столько носило?Андрей не ответил. Одним движением подхватив с земли киборга, он зашвырнул его за пазуху и, не обращая внимания на неразборчивые сопения, рванулся в темноту.— Куда?!— Правее...Листва зашелестела под ногами, а хищные ветки сразу же потянулись к лицу. Отбрасывая их стволом карабина, Андрей помчался в указанном Гонзо направлении. Ночь расступилась, пропуская человека к огню.Словно вкопанный застыв на самом краю оврага, Андрей вскинул «Волкодава», быстро прицеливаясь в спину склонившегося над поваленным рюкзаком человека. Еще мгновение, и ствол выплюнет смерть.— Медленно встань и отбрось в сторону обрез!Обрушившиеся на пришельца слова определенно застали того врасплох. Он дернулся, но тут же замер, вероятно каким-то шестым чувством определив, что находится на мушке. Осторожно развел в стороны руки, демонстрируя вымазанные чем-то руки в перчатках без пальцев, и осторожно поднялся с колен.— Не... штреляй... — пробубнил он, не оборачиваясь. Старый обрез двухстволки остался лежать на земле. Андрей нащупал ногой край оврага.— Не будешь глупить — не выстрелю! — Он прочно укрепил ноги и вмиг съехал по рыхлому склону, оставаясь за спиной ночного гостя. — А пока просто не шевелись!Встав так, чтобы быть отгороженным от чужака костром, Андрей внимательно, насколько позволял тусклый свет, разглядел его. Не военный. Синие грязные джинсы, заправленные, как и у него самого, в высокие, только шнурованные, а не на липах, ботинки. Черный пуховик, драный раз сто и заштопанный раз двести, вязаная шапочка, из-под которой выбиваются длинные, почти до плеч, светлые волосы. На поясе-патронташе справа нож, фляга, возле обреза на земле лежит небольшой, литров на пятьдесят максимум, черно-зеленый рюкзак.В плечах гость не широк, скорее, наоборот, ростом ниже Андрея. Замерший словно распятие, чужак не двигался и молчал, лишь слегка покачивая головой да шумно чмокая губами. Андрей поморщился. Из-за ворота появился Гонзо.— Ну-ка, старичок-лесовичок, обернись, — Андрей опустил оружие на уровень груди, — да только медленно.Не опуская рук, чужак медленно повернулся, и Андрей обмер, встретившись взглядом с двумя небесно-голубыми блюдцами девичьих глаз. Девушка встала к нему лицом, вновь неподвижная, лишь работают, пережевывая не по силам отхваченный кусок, челюсти. А спазм уже схватил горло, не давая сглотнуть.— Не убивайте меня... — едва слышно выдохнула она, и по левой щеке рванулась вниз крупная слеза. — Я не хотела... я просто...Она подавилась, почти согнулась в кашле, но устояла, не в силах противиться приказу и опустить руки. Прожевала, подняла взгляд.— Я... я все сделаю, что вы скажете... — Слезы уже беспрерывно катились по ее чумазому, но, несомненно, симпатичному личику. Лет двадцать пять — не больше. Андрей молчал, разглядывая пришедший из тьмы мираж. — Я просто... я не хотела, поверьте, не убивайте меня, я сделаю...Она внезапно сорвалась, бросив-таки невольный взгляд на призывно поблескивающий стволами обрез возле торопливо вскрытой упаковки тушеного мяса. Андрей сбросил оцепенение, подкидывая опустившийся было карабин обратно ей в живот. Девушка пригнулась, внимательно ловя вмиг пересохшими глазами каждое его движение, а правая рука практически незаметно опустилась на пояс к ножу.Андрей ничего не сказал (не мог пока), только медленно и очень выразительно покачал головой. Не надо, девочка. Она осторожно кивнула в ответ, распрямилась, дожевала кусок тушенки, сплюнула в костер и уже небрежно, нарочито развязно спросила:— Ладно, лоханулась я, что дальше, дядя?Так они и стояли, через костер, девушка, раскинувшая руки, и мужчина, целившийся в нее из ружья. Странное место этот овраг.— Я не дядя тебе вроде, — сказал Андрей, в очередной раз удивляясь силе собственного интеллекта, выручающей его в экстремальных ситуациях.Девушка нахмурилась, шмыгнула носом.— Надо было сначала тебя, наверное, найти... — нагло бросила она через огонь и замолчала на полуфразе, словно собственной наглости испугавшись.— Зачем найти? — спросил Андрей, и Гонзо едва слышно хмыкнул. Она снова нахмурилась.— Как зачем... — вроде даже растерялась, — ну, чтоб кончить... а потом уж вещи смотреть, пожрать там... покурить... Ты чего, больной?Андрей чуть не покачал головой, но спохватился.— Ты сделай шажок влево, ладно, от оружия? — Ствол карабина вздрогнул, подтверждая просьбу. Она сместилась, он тоже. — Ты одна?Ответил Гонзо, тихо, так, что она не услышала. Просто хмыкнул в подтверждение. Андрей кивнул, не дожидаясь ее ответа.— Ты кто такая?Девушка почти опустила руки, удивленно глядя на Андрея.— Ты чего, правда больной? — вместо ответа спросила она. Андрей молчал, и она, немного поколебавшись, все-таки ответила: — Да никто я, чего уж тут непонятного... Ясно?Ясно не было. Андрей посмотрел на убитую банку тушенки.— Ты что, меня хотела... кончить из-за банки мяса? — Она подернула плечами. А чего там, мол, и из-за меньшего можно было... Удерживая карабин одной рукой, Андрей почесал кончик носа. Перчатка была влажная и пахла плесенью. — А попросить сложно?На ее лице появилось сочувствие. Она вздохнула, покачала головой.— Откуда ты тут такой, чудачок? — Пришла очередь Андрея хмурить брови. — Больной и с ружьем... — Она вгляделась в оружие. — Да еще с неплохим...— Я хочу, чтобы ты отбросила нож вон туда. — Он вновь качнул стволом, стараясь не обращать внимания на ее тон. — Сделай это левой рукой и медленно.По ее лицу вновь пробежала целая гамма чувств. Словно увидела гавкающего кота. Но приказ выполнила, перепачканной в жире рукой осторожно, на виду, расстегнув ножны и отбросив нож к склону.— Ты стрелять будешь или всю ночь мне в пузо ствол пялить?! — выплюнула она. — Это нелегко, знай!— Знаю. А теперь сядь к костру, возьми банку и доешь. — Не дожидаясь, пока до нее дойдет, Андрей опустился на свернутую палатку, садясь на пятки и упирая приклад карабина в бедро.Доходило до нее долго. Наверное, минут пять. Потом она недоверчиво покосилась на банку, словно мясо, которым она давилась четверть часа назад, было отравлено. Осторожно присела на корточки и взяла упаковку. Настороженно поглядывая на ствол «Волкодава», жадно начала есть, пальцами извлекая из жести кусочки мяса.— Ты, может быть, один из извращенцев, что заставляют своих пленников делать разные там вещи? — неожиданно спросила она, отрываясь от еды. Андрей пожал плечами:— Разве? А ты что, есть не хочешь? А может, и не хотела?Гонзо вновь хмыкнул, спускаясь вниз, к животу. Девушка пожала плечами и продолжила есть, чавкая и давясь.Крепкая, подумал Андрей, разглядывая странную гостью, жилистая. Фигура — у-у-у! Напарницу такую все мужики в Управлении мечтают найти. Модель «Суккуб». Чтоб стоял весь рабочий день.Она доела, отбрасывая пустую, выскобленную жестянку в огонь, уже начавший умирать. Ночь медленно подступала.— Как тебя звать? — Андрей дотя нулся до последних, резервных веток, бережно укладывая их в костер. Она вскинула глаза, ожидая подвоха. — Что, секрет?— Яна.Андрей взглянул ей в глаза и улыбнулся:— Красивое имя.В ответ она сочувственно покачала головой:— Ты больной...— В моем рюкзаке, где лежит — полагаю, знаешь, в правом боковом клапане пластиковая бутыль. Достань.Она оглянулась, недоверие и настороженность упорно не покидали голубых глаз. Откинулась назад, нашаривая клапан, выдернула плоскую флягу. Потрясла в руке, слушая бульканье.— Это водка, — предвосхитил ее вопрос Андрей, стараясь не улыбаться, — за знакомство.— За знакомство? — Яна не торопилась открывать. Андрей кивнул, протянул левую руку:— Боишься? Тогда дай я первый...— Ну щас! — Она отдернула руку и тут же замерла, полагая, что слишком много себе позволила. — Не боюсь я...Открыла, понюхала, сморщила носик, шмыгнула им и резко приложилась губами к горлышку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40