Прежде чем я смог спросить: «Шаблона чего?», доктор Расселл продолжил свой монолог:– Во-вторых, работа датчиков не ограничивалась только записью работы мозга. Они способны также транслировать в реальном масштабе времени точный ход процессов, происходящих в голове. Выражаясь по-другому, датчики запечатлели работу вашего сознания. Это важно, потому что в отличие от определённых умственных процессов сознание нельзя законсервировать. Для перемещения оно должно быть живым.– Перемещения?– Именно.– Вы не обидитесь, если я спрошу, о какой такой чертовщине вы говорите?Доктор Расселл улыбнулся.– Мистер Перри, когда вы подписали контракт о вступлении в армию, вы же думали, что мы возвратим вам молодость, верно?– Да, – согласился я. – И все так думали. Ведь нельзя же вести войну силами армии стариков. Вы должны иметь какой-то способ снова делать их молодыми.– И как, по вашему мнению, мы это делаем? – поинтересовался доктор Расселл.– Не знаю, – честно сказал я. – Генная терапия. Клонированные запасные части. Наверно, вы каким-то образом вынете из меня старые детали и поставите вместо них новые.– Вы частично правы. Мы действительно прибегаем к генной терапии и используем клоны для замены. Но мы не заменяем ничего, кроме вас.– Я вас не понимаю, – занервничал я: стало очень холодно и возникло ощущение, будто реальность, как коврик, выдёргивают у меня из-под ног.– Ваше тело старое, мистер Перри. Оно действительно дряхлое и не сможет проработать сколько-нибудь долго. Нет никакого смысла сохранять его или модифицировать. Оно не из тех вещей, которые по мере старения превращаются из рухляди в антиквариат, и не имеет таких частей, замена которых позволяла бы ему работать как новенькому. Когда человеческое тело стареет, оно стареет все целиком. И поэтому мы намерены избавиться от него. От всего целиком. Единственное, что мы собираемся сохранить, – единственная часть вашего существа, которая не делается хуже в процессе старения, – ваш разум, ваше сознание, то, что называется вашим «я».Доктор Расселл шагнул к дальней двери, в которую вышли два колониальщика, коротко постучал и повернулся ко мне.– Посмотрите хорошенько на своё тело, мистер Перри, – сказал он, – потому что сейчас вам предстоит с ним попрощаться. Вы переселитесь в другое место.– Куда же я переселюсь, доктор Расселл? – заплетающимся языком спросил я. Во рту у меня стало так сухо, что я с трудом мог говорить.– А вот сюда, – ответил он и открыл дверь.Из двери появилась та же пара колониалыциков, что доставила меня в кабинет. Один из них толкал перед собой инвалидное кресло, в котором кто-то сидел. Я вытянул шею, чтобы посмотреть. И меня затрясло.Это был я сам.Только пятьдесят лет назад. 5 – А теперь мне нужно, чтобы вы расслабились, – сказал доктор Расселл.Колониальщики подвезли младшего меня ко второму саркофагу и теперь запихивали тело туда. Оно (или он, или я – впрочем, не важно) не оказывало никакого сопротивления; с тем же успехом можно было предположить, что они возятся с больным, находящимся в коме. Или с трупом. Я был зачарован тем, что видел. И страшно испуган. Негромкий, слабенький голос в глубине моего мозга сказал, что я очень правильно поступил, что побывал в уборной перед тем, как явился сюда, а не то обязательно намочил бы штаны.– Как… – начал было я и осёкся. Во рту пересохло – я не мог произнести ни слова.Доктор Расселл что-то тихо сказал одному из своих помощников, тот выскочил и тут же вернулся со стаканом воды. Врач поднёс стакан к моим губам, что было очень хорошо, поскольку я сам вряд ли удержал бы его. Пока я пил, доктор говорил.– Слово «как» обычно входит в состав одного из двух вопросов, – сказал он. – Первый: «Каким образом вам удалось сделать этот молодой вариант меня?» Ответ будет следующим: десять лет назад мы взяли генетический образец и использовали его, чтобы изготовить вам новое тело. Он убрал стакан.– Клон, – выговорил я наконец.– Нет, – ответил доктор Расселл. – Не совсем так. Ваша ДНК подверглась очень серьёзной модификации. Вы с первого взгляда сможете заметить самое очевидное различие: цвет кожи вашего нового тела.Я снова повернул голову и понял, что под воздействием шока при виде омоложённого себя не заметил этого действительно бросающегося в глаза отличия.– Он зелёный, – оторопел я.– Вы хотите сказать: «Я зелёный», – поправил доктор Расселл. – Точнее, будете таким минут через пять. Это один распространённый вопрос, начинающийся с «как». Второй: «Как вы пересадите меня туда?» И на это есть ответ: мы переселим ваше сознание.– Как? – беспомощно спросил я.– Мы возьмём характеристику вашей мозговой деятельности, снятую при помощи датчиков, и передадим её – и вас самого вместе с нею – вон туда, – с готовностью объяснил доктор. – Мы взяли информацию, собранную за два минувших дня, и использовали её для подготовки вашего нового мозга к приёму вашего сознания, поэтому, когда мы переселим вас в новое тело, все покажется вам хорошо знакомым. Я, естественно, излагаю сильно упрощённую версию происходящего. На самом деле всё значительно сложнее. Но это произойдёт прямо сейчас. Так что давайте подключим вас.Расселл протянул руку и начал поворачивать манипулятор саркофага к моей голове. Я дёрнулся.– Сейчас мы ничего не будем внедрять в ваш организм, мистер Перри. Вместо инжекторной головки здесь стоит усилитель сигнала. Вам совершенно нечего бояться.– Извините, – пробормотал я, возвращаясь в прежнее положение.– Ничего, ничего, – отозвался доктор Расселл, надвигая чашу мне на голову. – Вы ведёте себя куда лучше, чем большинство наших подопечных. Парень, сидевший здесь перед вами, визжал как свинья и в конце концов упал в обморок. Нам так и пришлось пересаживать его в бесчувственном состоянии. С минуты на минуту он придёт в себя – молодой, зелёный и очень-очень напуганный. Можете мне поверить, вы просто куколка.Я улыбнулся и посмотрел на тело, которое должно было вскоре стать мною.– А где его шапочка?– Она ему не нужна. – Доктор склонился к своей ЭЗК. – Я ведь уже сказал вам: это тело сильно модифицировано.– Звучит довольно пугающе.– Как только вы окажетесь в нём, то сразу заговорите по-другому. – Расселл закончил работать с ЭЗК и снова повернулся ко мне. – Что ж, мы готовы. Позвольте, я скажу вам, что будет происходить дальше.– Прошу вас, – светски отозвался я. Он повернул ЭЗК ко мне.– Когда я нажму эту кнопку, – указал врач, – все ваши датчики начнут транслировать вашу мозговую активность в усилитель. После поступления достаточно большой порции информации я соединю этот бокс со специализированным компьютерным банком. Одновременно аналогичная связь будет установлена с вашим новым мозгом. Как только наличие связи получит подтверждение, мы перешлём ваше сознание в ваш новый мозг. Когда же он возьмёт на себя выполнение мыслительных процессов, мы разорвём связь и вы окажетесь в новом мозгу и новом теле. Есть какие-нибудь вопросы?– А при проведении этой процедуры бывают неудачи?– Я ждал этого вопроса, – вздохнул доктор Расселл. – Ответ: да. В отдельных случаях что-то может пойти не так, как надо. Однако такое случается чрезвычайно редко. Я занимаюсь этим уже двадцать лет, совершил тысячи перемещений и потерял рабочий объект лишь однажды. У женщины прямо в процессе передачи случилось обширное кровоизлияние в мозг. Параметры мозговой деятельности стали хаотическими, и сознание не переместилось. Во всех остальных случаях всё прошло успешно.– Значит, я буду жить до тех пор, пока не умру, – констатировал я.– Интересное истолкование. Впрочем, да, вы совершенно правы.– А как вы узнаете, что сознание переместилось?– Мы узнаем через вот это, – доктор Расселл ткнул в свою ЭЗК, – и ещё потому, что вы нам об этом скажете. Поверьте, когда всё произойдёт, вы будете знать об этом наверняка.– Но откуда вы это знаете? Или вы тоже когда-нибудь перемещались сами?Он улыбнулся.– Вообще-то да. Даже дважды.– Но вы не зелёный.– Это уже второе перемещение. Вовсе не обязательно оставаться зелёным навсегда, – задумчиво произнёс он, затем немного удивлённо заморгал и снова взглянул на свою ЭЗК. – Боюсь, мистер Перри, что нам придётся прекратить беседу, поскольку помимо вас у меня на очереди ещё довольно много народу. Ну, что, вы готовы начать?– Чёрт возьми, конечно не готов! Мне так страшно, что я боюсь, как бы не навалить в штаны.– Тогда позвольте мне поставить вопрос по-другому. Вы готовы покончить с этим?– Видит бог, да.– В таком случае за дело.Доктор Расселл ткнул пальцем в кнопку своей ЭЗК.Саркофаг, в котором я лежал, чуть заметно вздрогнул, как будто в нём включился какой-то механизм. Я скосил глаза на врача.– Усилитель, – пояснил он. – Эта часть работы займёт примерно минуту.Я невнятно хмыкнул, давая понять, что услышал, и взглянул на нового меня. Он лежал в своей коробке неподвижный, словно восковая статуэтка, которую кто-то во время отливки случайно окрасил зелёным, пролив краску в форму. Он походил на меня, каким я был много-много лет назад, – нет, намного лучше, чем я был тогда. Я был далеко не самым спортивным парнем в своём квартале. А этот «я» был мускулистым, как чемпион по плаванию. И на голове у него красовалась роскошная шапка волос.Я не мог даже вообразить, каково будет находиться в этом теле.– Максимум разрешения, – сказал доктор Расселл, обращаясь, по-видимому, к самому себе. – Связь установлена.Его ЭЗК громко пискнула.Я ощутил лёгкий толчок, а затем внезапно почувствовал себя так, будто в моём мозгу оказалась просторная пустая комната, по которой гуляет эхо.– Ого! – невольно воскликнул я.– Слышите эхо? – спросил доктор Расселл. Я кивнул.– Это компьютерный банк, – пояснил он. – Ваше сознание воспринимает крохотный временной зазор между «здесь» и «там». Все в полном порядке, не волнуйтесь. Так открывается связь между новым телом и компьютерным банком.ЭЗК снова запищала.На другом конце комнаты новый я открыл глаза.– Готово, – буднично сообщил доктор Расселл.– У него же кошачьи глаза! – удивился я.– У вас кошачьи глаза, – поправил меня доктор Расселл. – Обе связи устойчивы, без шумов. Сейчас я начну перемещение. Приготовьтесь почувствовать некоторую дезориентацию.ЭЗК опять запищала… … И я полетел ааааааааааааай вниз (и при этом чувствовал себя так, будто меня – совершенно безболезненно – продавливали сквозь мелкое сито).И все воспоминания, которые у меня когда-либо имелись, били меня по лицу, как кирпичи, вылетающие из огромной рушащейся стены.Одна ясная вспышка – я стою в алтаре, глядя, как Кэти идёт по проходу. Вот она слегка запнулась, наступив кончиком туфли на край подола своего длинного платья, тут же изящно выправилась, улыбнулась, как будто хотела сказать мне: «Ну уж это-то меня не остановит».Ещё одно появление Кэти: «Чёрт побери, куда же я подевала ваниль?» Миска с тестом загремела, грохнувшись на пол в кухне (будь оно проклято, Кэти).И затем я снова оказался собой и увидел кабинет доктора Расселла. У меня кружилась голова: я видел перед собой лицо Расселла и одновременно его затылок.«Ничего себе, фокусы!» – подумал я, потому что это больше всего походило на кадр из стереофильма.А потом меня огорошила мысль: я же нахожусь в двух местах в одно и то же время.Я улыбнулся и увидел, как старый и новый я улыбнулись одновременно.– Я не подчиняюсь законам физики, – сообщил я доктору Расселлу сразу двумя ртами.А он ответил:– Вы перешли.Нажатие кнопки на его проклятой ЭЗК.И снова остался только один «я».Другой «я». Я мог это сказать совершенно точно, потому что больше не разглядывал нового меня, а видел себя старого.А он смотрел на меня с таким видом, словно знал, что только что случилось нечто немыслимо странное.Я прочёл в его взгляде: «Я больше не нужен».Он закрыл глаза.
– Мистер Перри, – позвал доктор Расселл уже второй раз, а затем легонько хлопнул меня по щеке.– Да, – сказал я. – Я вас слышу. Извините.– Как ваше полное имя, мистер Перри? Я на секунду задумался. Затем сказал:– Джон Николас Перри.– Какого числа вы родились?– Десятого июня.– Как звали вашу учительницу во втором классе? Я недоуменно посмотрел в глаза врача.– Боже правый! Помилуйте, дружище. Я не смог бы вспомнить этого, даже когда был в моём старом теле.Доктор Расселл улыбнулся.– Добро пожаловать в новую жизнь, мистер Перри. Вы входите туда с развевающимися знамёнами. – Он отворил и распахнул дверцу моего саркофага. – Прошу вас, выходите.Я опёрся руками – моими зелёными руками – на обе стороны бокса (теперь мне не хотелось называть его саркофагом) и выдернул тело наружу. Выдвинул правую ногу вперёд и слегка пошатнулся. Доктор поспешно шагнул и поддержал меня.– Осторожнее, – предупредил он. – Вы совсем недавно были стариком. Чтобы освоиться в молодом теле, вам потребуется некоторое время.– Что вы имеете в виду? – спросил я.– Ну… – протянул он, – кстати, можете выпрямиться.Действительно. Я заметно сутулился (дети, пейте молоко, которое вам дают!). Теперь я распрямил спину и сделал ещё шаг вперёд. И ещё один. Хорошая новость: я, оказывается, не забыл, как нужно ходить. Расплываясь в улыбке, как школьник, я зашагал по комнате.– Как вы себя чувствуете? – спросил доктор.– Я чувствую себя молодым. – Голос едва сдерживал радость.– Так и должно быть, – кивнул Расселл. – Биологический возраст этого тела – двадцать лет. На самом деле оно немного моложе, но мы можем без труда нагнать эту разницу.Я подпрыгнул, чтобы попробовать, что из этого получится, и почувствовал себя так, будто пролетел полпути до Земли.– Я недостаточно взрослый даже для того, чтобы употреблять спиртное.– Внутри вы все такой же семидесятипятилетний человек, – напомнил доктор Расселл.После этих слов я перестал подпрыгивать и подошёл к моему старому телу, покоившемуся в своём саркофаге (здесь это слово было кстати). Оно казалось грустным и помятым, как старый чемодан. Я протянул руку, чтобы коснуться моего старого лица. Оно было тёплым, и я почувствовал дыхание. И отскочил.– Оно ещё живо, – воскликнул я, сделав шаг назад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44