Многие вас поддерживают, подавляющее большинство. Поколения моих предков жили в Калабрии. Мы знаем, насколько эти люди могущественны. Все мы потрясены тем, что вы смогли сделать в одиночку. Мы вами восхищаемся. Я очень рад, что именно мне посчастливилось вам помочь. Сброшу я вас так, что вы приземлитесь точно туда, куда рассчитываете.
Через некоторое время Кризи спросил:
– Вы потом продолжите полет до Трапани?
– Я вернусь обратно в Реджо – так будет безопаснее. А что это был за австралиец?
В неясном свете красной лампочки, освещавшей кабину, черты Кризи казались мягче, чем на самом деле. Он просто сказал:
– Такой же человек, как вы.
* * *
В Палермо стояла теплая погода, окна в баре гостиницы «Гранд» были распахнуты настежь. Сатта, Гвидо и Беллу стояли у стойки и потягивали перед ужином аперитив. Настроение у Сатты было неплохое, а все благодаря двум молодым американкам, сидевшим за угловым столиком. У одной были восхитительные рыжие волосы. Рыженьких Сатта просто обожал. Вторая была тоже ничего – блондинка.
– Прилипалой ее вроде не назовешь, – заметил Сатта и, увидев на лице Беллу озадаченное выражение, пояснил: – Красивая девица, как правило, по вечерам выходит вместе с безобразной подругой. В выигрыше остается и та, и другая. Красотка по сравнению с подружкой выглядит еще привлекательнее, а дурнушке достается приятель того, который снимает красотку. Прилипала – это рыба такая, она присасывается к акуле, и ей достаются объедки хищницы. – Он взглянул на блондинку и улыбнулся ей. – Но эту ласточку прилипалой назвать было бы совсем несправедливо – она и сама себя прокормит. Как считаешь, Гвидо, она тебе подойдет?
Гвидо глянул через столик. Блондинка действительно была хороша. Если попытаться перевести на обычный язык то, что она сообщила Гвидо на извечном языке взглядов, опустив вниз длинные ресницы и изобразив на лице полное безразличие, то можно было бы сказать, что Гвидо, без сомнения, имел шанс заслужить ее благосклонность. По всей видимости, девушки уже поделили претендентов на их сердца на ближайшую ночь. Гвидо, однако, был не в настроении. Он все время думал о Кризи, ни на минуту не мог отключиться. Внутренний голос подсказывал ему, что его друг на подходе, где-то совсем недалеко. Провести эту ночь с девушкой он не мог себе позволить. Поэтому он пожал плечами, улыбнулся и ответил Сатте:
– Эту честь я готов уступить карабинерам, у вас ведь такая тяжелая служба, – он окинул взглядом просторное помещение бара. – Жизнь ваша полна неудобств, поэтому благодарные почитатели с удовольствием дадут вам возможность хоть немного развлечься.
– Слушай, ты обратил внимание на то, – сказал Сатта, обращаясь к Беллу, – что неаполитанцы всегда язвят? Ну да ладно, так тому и быть. Капитан Беллу, в ходе дальнейшего прохождения службы и в связи с ожидающим вас повышением в чине вам предписывается разработать стратегический план покорения двух девушек, сидящих за угловым столиком. Очевидно, первым маневром при проведении данной операции должно стать приглашение их с нами поужинать. Как вы собираетесь провести маневр тактически?
– Подойду к ним с бутылкой шампанского и скажу, чтобы шли с нами ужинать.
– Так прямо и отдашь распоряжение? – спросил Сатта с явной насмешкой. – Может быть, все-таки пригласишь их на ужин?
– Полковник, – возразил Беллу, – ты же сам говорил, что с женщинами нужно обращаться, как с официантами, – вежливо, но твердо.
Сатта радостно взглянул на Гвидо.
– Ну разве это не убедительный аргумент в пользу повышения его по службе?
Гвидо ничего не ответил. Он сжал руку Сатты и произнес:
– Слушай!
Из распахнутого окна чуть слышно доносился монотонный рокот самолета.
– Кризи!
Сатта и Беллу непонимающе на него уставились.
– Я так думаю, это Кризи летит.
Гвидо поставил стакан на стол, встал и направился к двери.
– Он же десантник, – бросил неаполитанец через плечо. – Как еще, по-вашему, он сможет пробраться на виллу? Давайте, надо идти.
Сатта взглянул сначала на Беллу, потом через стол с сожалением посмотрел на рыженькую.
– Пойдем, – процедил он сквозь зубы. – Кризи с его расписанием всегда остается верен себе.
* * *
Дверца кабины скользнула назад. Кризи застыл в дверном проеме. Резиновые подошвы его высоких ботинок упирались в подпорку шасси. Черная вязаная шапочка плотно обтягивала голову, на лице лежали черные полосы маскировочной раскраски. Глаза напряженно следили за Чезаре.
Летчик делал плавный вираж, поглядывая то вправо, то влево, чтобы сличить рельеф местности с показаниями приборов. Левая коленка подпирала колонку руля – он готов был удерживать штурвал, чтобы выровнять самолет, когда вес его уменьшится.
Правой рукой Чезаре рубанул воздух.
– Кризи – давай!
Летчик повернул голову – дверной проем был пуст.
* * *
Окна на вилле Колаччи были закрыты. Все, до единого. Кантарелла слегка отодвинул штору в кабинете и выглянул в сад. Густая тьма рассеивалась за стеной, окружавшей виллу, лишь лучами прожекторов. За последние несколько дней страх его немного притупился, вытесненный растерянностью и гневом. Люди, поколениями безропотно подчинявшиеся ему, теперь ставили под сомнение его власть над ними. Даже кое-кто из его ближайшего окружения. Он видел это по выражению их лиц. Лишь несколько минут назад в этой самой комнате Абрата вел себя просто вызывающе. Скоро этого психа прикончат, тогда он сможет спокойно вернуться к своим делам и все опять почувствуют его власть. Они скоро уяснят себе, что к чему. От этих мыслей черты его тонкого лица заострились и стали жестче. Полные губы решительно сжались. Он плотно задернул штору и сел за письменный стол.
Через несколько секунд Кризи упал с неба прямо в сад виллы Колаччи, как огромная черная беременная летучая мышь.
Глава 22
Спустился Кризи на траву, как раз на расчищенное от деревьев пространство между стеной и садом. Приземление прошло удачно: поджав ноги, он легко откатился вбок, отстегнул парашютные стропы и оттащил купол в гущу фруктовых деревьев.
В руке его был «кольт». Он быстрым движением вынул из подсумка на ремне глушитель и навинтил его на ствол, вынул из одного из кармашков прибор ночного видения «трилукс».
Кризи пристально осмотрел весь сад. Стелясь по земле, к нему быстро неслись две черные, зловещие тени. «Трилукс» и дуло «кольта» были направлены в одну сторону. Американец набрал полные легкие воздуха и приготовился. Доберманы были обучены беззвучно нападать и беззвучно убивать.
Сдохли обе собаки тоже беззвучно. Первая – в десяти метрах от него с пулей, пробившей голову и глотку, вторая – в пяти метрах с пулей в сердце.
Отдыхавшие в кухне охранники смотрели по телевизору футбол – «Ювентус» играл против «Неаполя». Когда стукнула оконная рама, все, как по команде, обернулись. В комнату влетела круглая граната.
Трое были убиты наповал, двое – выведены из строя осколочными ранениями. Еще двоих, не задетых взрывом, оглушило взрывной волной. Они еще не успели потянуться за оружием, как дверь была вышиблена сильным ударом снаружи.
Кризи стоял в дверном проеме с автоматом на уровне груди. Глаза его обшаривали комнату. Когда он обнаружил оставшихся в живых, дуло «ингрэма» стало ослепительно белым, и признаков жизни на кухне не осталось.
Без спешки, но быстро он пересек помещение и затаился у двери в коридор. Пустая автоматная обойма со стуком упала на каменный пол; полная, щелкнув, встала на свое место – «ингрэм» снова был готов сеять смерть. Прижавшись спиной к стене около самой двери, Кризи замер, напряженно прислушиваясь к звукам, доносившимся из других помещений виллы.
Раздавались близкие возгласы растерявшихся людей и приглушенный шум суматохи. Хлопали двери. Кризи присел на корточки, нырнул в дверь и снова нажал на курок, держа автомат чуть ли не у самого пола.
По коридору шли трое мужчин – одному посчастливилось заскочить обратно в комнату, двое отлетели назад, как будто их смыло мощной струей водяной пушки.
Кризи снова устремился вперед, мгновенно перезарядив автомат. Его действия напоминали странный танец, все движения которого были подчинены жестко обусловленному ритму. Музыкальным сопровождением этого смертоносного балета были вопли и стоны, перемежавшиеся треском автоматных очередей, а в следовавших за этим паузах раздавался стук об пол очередной пустой обоймы.
Кризи плавно скользнул мимо комнаты, временно приспособленной под спальню телохранителей, правой рукой бросил в дверь еще одну гранату и тут же отвернулся. Едва прогремел взрыв, Кризи повернулся обратно и увидел на полу коридора обезображенную фигуру вопившего от боли человека, пытавшегося навести на него ружье. Нажав на курок, Кризи выпустил в него короткую очередь, потом сделал несколько быстрых шагов и оказался у самой лестницы.
* * *
Прямо над ним, на лестничной площадке второго этажа, стоял Кантарелла. В правой руке к него был зажат пистолет, левой он вцепился в рукав телохранителя.
– Оставайся здесь! – прокричал он, лицо его было перекошено от страха.
Дикандиа, Гравелли и Абрата стояли у самой лестницы с пистолетами, направленными вниз. Дикандиа был без рубашки, его грудь и спину покрывали густые, черные волосы.
– Спускайтесь вниз! – приказал босс.
Все они обернулись и в нерешительности уставились на Кантареллу – на его лице одновременно выражались страх и ярость.
– Быстро спускайтесь вниз! – снова крикнул он и поднял пистолет.
Дикандиа сделал шаг вперед и поставил ногу на первую ступеньку. Кантарелле была видна лишь верхняя часть его тела, когда снизу снова раздалась автоматная очередь. Он увидел, как Дикандиа резко подскочил вверх, в покрывавших его грудь волосах открылся ряд красных дыр, потом его обмякшее тело обрушилось на ступени лестницы и покатилось вниз.
Гравелли и Абрата отпрянули назад. Они посмотрели на стоявшего в десяти метрах от них Кантареллу, которого прикрывал собой телохранитель. Когда они обернулись в другую сторону, было уже поздно: граната разорвалась ровно между ними. Кантареллу и его охранника от верной смерти спас угол стены.
Отчаянный ужас сковал Кантареллу. Он оттолкнул от себя охранника и, тяжело волоча ноги, укрылся в своем кабинете. Запер дверь, подошел к окну и отдернул шторы. Окно Кантарелла открывать не стал, просто выбил стекло рукоятью пистолета и закричал:
– Куда вы там все подевались? Идите быстро сюда! Поднимайтесь наверх!
* * *
Кризи поднялся на второй этаж, взглянул на останки растерзанных тел и бесшумно прошел несколько шагов по коридору до угла. Он услышал истошные вопли Кантареллы.
«Ингрэм» он зажал в правой руке, а левой отстегнул с крепления на жилете еще одну гранату. Поднеся ее к «ингрэму», он мизинцем правой руки вынул чеку и ослабил пружину. Потом аккуратно положил гранату на пол у самого угла стены, посчитал до двух, разжал пальцы и носком правого ботинка легонько подтолкнул ее вбок по коридору.
Когда раздался взрыв, Кантарелла резко отвернулся от окна. Он увидел, как взрывной волной дверь сорвало с петель, и вслед за ней в комнату влетел его охранник, вернее, то, что от него осталось.
Босс боссов застыл как вкопанный, уставившись на останки исковерканного человеческого тела. Челюсть у него отвисла, он не мог выдавить из себя ни единого звука. Разум отказывался ему повиноваться.
Снизу до него донеслись чьи-то крики. Наконец-то они подоспели к нему на помощь! Не отрывая взгляд от пустого дверного проема, он сел на корточки, спрятавшись за тяжелым письменным столом с зажатым в руке пистолетом. Дышал он быстро и прерывисто.
Кризи вкатился в кабинет, перекувырнувшись через голову, и встал на колени в центре комнаты. Кантарелла выстрелил дважды. Стрелял он не целясь, но один выстрел оказался удачным. Он увидел, как Кризи отбросило назад и немного вбок, поднялся из-за письменного стола и с победным криком еще два раза выстрелил наугад. Опыта у него в стрельбе особого не было, и на этот раз удача ему не улыбнулась. Правое плечо Кризи было прострелено, и его рука повисла, как плеть. Он перехватил автомат в левую руку и очередью прошил Кантареллу градом пуль.
Потом Кризи медленно встал на ноги, боль в плече была очень сильной. Держа «ингрэм» наготове, он обошел письменный стол. Кантарелла лежал на спине, сжимая руками живот. Сквозь пальцы его сочилась кровь. Он взглянул в лицо Кризи. В глазах его застыли страх, ненависть и мольба. Стоя над ним, Кризи увидел, что раны смертельные. Он приподнял правую ногу, блестящим черным мыском ботинка запрокинул голову Кантареллы назад и слегка нажал тяжелой подошвой ему на шею. Очень спокойно он проговорил:
– Как и она, Кантарелла. Как и она, ты помрешь от удушья.
Он перенес на ногу всю тяжесть своего тела.
* * *
Двое охранников, стоявших у ворот, двигались очень осторожно и осмотрительно. Они прошли через кухню, миновали коридор и поднялись по лестнице. То, что они увидели, было ужасно. Проходя мимо тел Абраты и Гравелли, они немного замешкались, потом двинулись дальше по коридору. У двери кабинета Кантареллы охранники остановились, разглядывая, что происходит внутри. Сначала они увидели разорванное в клочья тело личного телохранителя Кантареллы. Потом до них донесся негромкий хрип, и все стихло.
Никто из них не хотел заходить в кабинет первым, поэтому они вошли вместе, крепко сжимая автоматы. Они увидели Кризи – он стоял за письменным столом и смотрел вниз. Не сговариваясь, они стали стрелять одновременно. Охранники видели, как его отбросило к стене, как он сполз вниз и затих. В следующее мгновение дуло «ингрэма» дернулось, из него вырвался столб белого пламени, и больше они уже не видели ничего.
* * *
Машина резко затормозила перед воротами. Из нее выскочили Сатта и Беллу. Ворота были заперты изнутри. Небольшая калитка тоже была закрыта. Пока Сатта нетерпеливо в нее стучал, Беллу нажимал на резную ручку звонка.
Внезапно сзади них раздался автомобильный гудок и взревел мотор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46