Контора в Роаноке находилась у него в подчинении, и потому ее босс именовался не главным агентом, а резидентом. Фансворт, приближавшийся к пенсионному возрасту, в общем и целом был сносным руководителем — большого начальника из себя не строил и по мелочам не придирался. Однако сейчас его акцент уроженца Новой Англии давал себя знать, а это было верным признаком того, что он не в духе.
— Мне позвонили от доктора Карстена Голдберга — нашего штатного психоаналитика в штаб-квартире. Говорят, кто-то интересуется ныне покойной сотрудницей ФБР по имени Хелен Крейс-Морган. Мне казалось, что это дело об исчезновении студентов уже передано в Управление по розыску пропавших?
— Да. Точнее, будет отправлено в понедельник. Если не ошибаюсь, Ларри Тэлбот еще не закончил оформлять бумаги.
Дженет рассказала начальнику о нападении на Барри Кларка и о своих подозрениях по поводу того, что Эдвин Крейс хочет заняться поисками дочери в одиночку.
Фансворт подпер подбородок левой рукой и задумался.
— И ты хочешь покопаться в прошлом этого спецагента, Эдвина Крейса?
— Так точно, сэр. Его бывшая жена работала в нашей лаборатории в Вашингтоне. Погибла в авиакатастрофе над заливом в конце девяносто четвертого года. Моя знакомая в штаб-квартире упомянула, что во время бракоразводного процесса она посещала психоаналитика. И я надеялась...
— Прикрой-ка дверь, — перебивая ее, неожиданно попросил Фансворт, указывая на распахнутую дверь своего кабинета.
Дженет изумилась, но послушалась. По нынешним временам, когда нарваться на обвинение в сексуальном домогательстве легче легкого, редкий босс рискнет беседовать с сотрудницей при закрытых дверях. Это уже интересно. Она вернулась к своему стулу.
— Слушай внимательно. — Фансворт настороженно оглядел свой кабинет. — Что бы там Ларри ни наговорил, все, что я сейчас скажу, не для общего пользования. Сомневаюсь даже, что вправе так поступить, поскольку ты по этому делу больше не работаешь.
— Так точно, сэр. Однако, насколько я понимаю, сэр, даже если мы передаем дело в Управление по розыску пропавших, оно остается в нашей юрисдикции. К тому же никакого другого задания я еще не получила. — Еще не закончив эту тираду, Дженет осознала, как сильно она отдает адвокатским крючкотворством.
Фансворт ответил ей терпеливой улыбкой.
— Дженет, ты же умная девушка. Докторская степень, так? Специализировалась на изучении и оценке вещественных доказательств, правильно? В ФБР почти девять лет. Работала в Чикаго и Вашингтоне. Так что же ты с таких опытом делаешь здесь, среди наших гор и долин, в обществе таких замшелых провинциалов, как мы?
Щеки Дженет вспыхнули. В течение первого же года службы в Вашингтоне, куда ее перевели из Чикаго, она ухитрилась дважды навлечь на себя гнев помощника директора, указав в письменной форме на совершенно очевидные ошибки в заключениях экспертизы. Повторные исследования подтвердили ее правоту, но среди нарастающего скандала вокруг разгильдяйства и головотяпства в научно-технической лаборатории ФБР начальница предпочла убрать Дженет из штаб-квартиры, пока та не натворила новых неприятностей. С молчаливого, хотя и неохотного, согласия Фансворта ее откомандировали в Роанок под предлогом того, что ей необходимо набраться опыта оперативной работы.
— Ну да ладно, — отвел глаза Фансворт. — Есть две причины, по которым это дело передается в Управление по розыску пропавших. Во-первых, потому, что я так решил, и в Ричмонде согласились. Никаких доказательств и даже признаков совершения преступления не обнаружено, а нам и без того есть чем заняться. Во-вторых, одна из пропавших — дочь Эдвина Крейса. — Он сделал паузу для того, чтобы убедиться, что Дженет его поняла.
Понять она ничего не поняла, но тем не менее согласно кивнула:
— Так точно, сэр... И что?
Он выразительно вздохнул.
— Эдвин Крейс был не просто опытнейшим оперативником, который вдруг предпочел уйти на покой и наслаждаться сельской идиллией на юго-западе Виргинии. Он был Эдвином Крейсом.
— И по сей день им остается, насколько догадываюсь. И что с того, босс?
Фансворт достал свою трубку, и Дженет стало ясно, что до завершения беседы еще далеко. Он увлеченно исполнил всю церемонию. Не торопясь набил трубку табаком, любовно умял ароматную смесь. Но, повертев в пальцах зажигалку, отложил ее в сторону — курить в здании не разрешалось. Откинулся на спинку кресла.
— Доподлинно мне ничего не известно. Однако я как-никак резидент, и кое-что до меня доходит. Тем не менее ссылаться на меня не следует. Эдвин Крейс был ценным специалистом в нашем Управлении контрразведки. В середине восьмидесятых его одолжили ЦРУ. Там он занимался делом китайских шпионов, ты наверняка помнишь, тех самых, что проникли в атомную лабораторию и якобы выкрали секреты наших боеголовок.
— Помню, сэр. Говорили, что они орудовали там лет десять.
— А то и больше. Как бы то ни было, надеюсь, тебе известно, что деятельность ЦРУ разрешена только за пределами континентальной территории Соединенных Штатов. А ФБР работает главным образом внутри наших государственных границ.
— Бывает, и мы выезжаем за рубеж.
— Но только по просьбе иностранных правительств или с их согласия. А вот ЦРУ категорически запрещено проводить операции в Штатах. За исключением тех случаев, когда возникает подозрение, что среди них завелся «крот», шпион из числа своих сотрудников. И чтобы его выявить, им иногда приходится кооперироваться с ребятами из нашей контрразведки.
— А в деле министерства энергетики был замешан «крот»?
— Не совсем так. В ФБР стали задумываться, почему так чертовски затягивается расследование, предпринятое министерством энергетики совместно с ЦРУ. Оказалось, что китайцам кто-то усиленно помогал.
— В нашем правительстве?
— Хуже того. В ЦРУ, в отделе контршпионажа. Некто Эфраим Гловер.
— Никогда о таком не слышала.
— На первые полосы такие вещи, естественно, не попадают. К тому же лично мне, например, никаких доказательств на глаза не попадалось. Ну а теперь о Крейсе. Это он, как утверждают, раскрыл Гловера, который в то время был помощником замначальника отдела контршпионажа ЦРУ.
— Ого! Считай, самая верхушка!
— Именно, — усмехнулся Фансворт. — ЦРУ встало на уши. А Крейс продолжал гнуть свое. И его отозвали назад в ФБР. К тому времени у нас новым помощником начальника Управления контрразведки стал Уиллард Марченд, он-то и отстранил Крейса. На некоторое время его оставили в штаб-квартире, но тут поднялась шумиха вокруг финансирования китайским правительством избирательной кампании, и Крейс опять выступил со своими обвинениями. Марченд пытался заткнуть ему рот. И тогда Крейс, судя по всему, решил взяться за этого Гловера сам.
— Вы хотите сказать, что Гловер продолжал оставаться на своей должности?
— Да. У Крейса не было достаточно веских улик, чтобы убедить ЦРУ. Так что они избавились от Крейса, а Гловера трогать не стали.
— Просто не верится!
— Такое у них случается сплошь и рядом. А если дела начинают принимать скверный оборот, ЦРУ отговаривается тем, что умышленно не мешало предателю, чтобы контролировать его действия и следить за тем, какие именно сведения он передает противной стороне. Однако в данном случае важно другое. Эпизод с Гловером закончился кровавой бойней в местечке под названием Милвуд у нас, в Виргинии, в долине Шенандоа. Гловера нашли мертвым.
— Да что вы! Крейс?
— Как говорят, Крейс действительно заявился в Милвуд потолковать с Гловером. А тот вызвал на помощь ребят из службы безопасности ЦРУ. Они выдворили Крейса из дома Гловера, но в ту же ночь Гловер убил свою жену, двоих детей и застрелился сам. Местные копы рассказывали, что место происшествия выглядело как сцена из дешевого боевика о серийном убийце. Директор ЦРУ обсуждал этот случай с Марчендом, какое-то время считалось, что это и вправду дело рук Крейса.
— Так он все-таки был там?
— Но не во время самого происшествия. Конечно, о том, что он до того, как все произошло, побывал в Милвуде, узнали сразу. Но, к счастью для Крейса, один из сотрудников ФБР смог подтвердить, что во время стрельбы в Милвуде он находился в штаб-квартире и готовил отчет. Тем не менее по поводу алиби Крейса оставались кое-какие сомнения, поскольку оно было предоставлено его непосредственным подчиненным. Словом, каша заварилась что надо, дело осложнялось еще и тем, что Крейс останавливаться не собирался. Он выдвинул новые обвинения, доказывая, что речь идет не об одном продажном ученом в лаборатории, а о целой шпионской сети. Судя по тому, что мне довелось узнать впоследствии, он мог быть и прав.
— Но почему застрелился Гловер?
— До сих пор неясно. Как считает Крейс, Гловер прикрывал деятельность всей шпионской сети. На такой должности в отделе контршпионажа он вполне был способен блокировать многие мероприятия в ходе расследования, поэтому-то оно и затягивалось до бесконечности.
— Но почему же он этим занимался?
— Деньги.
— Чьи, откуда?
— Из Китая. Средства, которые китайцы передавали на финансирование избирательной кампании очень влиятельных лиц. Да ты, верно, и сама об этом читала. Этот Гловер принадлежал к очень богатой семье, так что ему лично деньги были вроде бы ни к чему. Крейс настаивал, что Гловер делал лишь то, что ему приказали. А приказали ему завести в тупик проводимое министерством энергетики и ЦРУ расследование, чтобы угодить китайцам, которые полагали, что платят за подобное удовольствие хорошую цену.
— И Крейс мог это доказать?
Фансворт взял в рот незажженную трубку.
— Если бы мог, думаю, доказал бы обязательно. Но когда начинаешь ворошить угли на таком уровне, то появляющееся пламя тут же гасят пожарные с Олимпа. Как правило, предлагают договориться. А судя по тому, что мне о нем известно, Крейс на подобные сделки не идет. Боссы в ЦРУ поняли это слишком поздно. Как бы то ни было, Марченду всыпали по первое число, а он, в свою очередь, воспользовался бойней в Милвуде как предлогом, чтобы расправиться с Крейсом административным путем, действуя через комиссию ФБР по профессиональной этике. Вывод о служебном несоответствии и профнепригодности автоматически нейтрализовал все обвинения Крейса в отношении тех, кто командовал Гловером.
— Да, печальный конец многообещающей карьеры.
— Еще какой многообещающей! О Крейсе ходит множество легенд. В компании специалистов из ЦРУ он побывал в таких местах, что и на карте не сыщешь. Мне рассказывали, он даже проходил обучение вместе с теми, кого называют чистильщиками.
— Да, Ларри Тэлбот упоминал нечто в этом роде. Утверждал, что они оперативники с узкой специализацией. Охотятся за собственными агентами, допустившими тот или иной промах.
— А вы считаете, что всю эту чушь собачью ЦРУ само придумывает. Страшилки для непосвященных.
Дженет собралась было возразить, но запнулась. Слово в слово то, что она высказала Тэлботу. Ну, Ларри, ну, стукач! Резидент следил за ней со снисходительной улыбкой.
— Позволь, поделюсь с тобой тем, что слышал. Особо подчеркиваю — всего лишь слышал, — продолжал Фансворт. — Рассказывают, что чистильщик — это тот, кого наши обожаемые братья из Лэнгли задействуют в том случае, когда один из их собственных нелегалов сбивается с пути. Речь идет не об обычных оперативниках, которые помогают нам выслеживать вражеских агентов на улицах Вашингтона. Речь идет об оперативниках узкой специализации, которые охотятся и «возвращают» — так это у них называется — тех участников секретных операций, которые либо спятили, либо переметнулись на другую сторону, либо занялись маленьким частным бизнесом. Скажем, вместо того чтобы играть по правилам, начинают мочить неугодных. Другими словами, выходят из-под контроля настолько, что возникает необходимость «возвратить» их на родину и поместить на конспиративную квартиру в каком-нибудь тихом сельском месте в Виргинии. Где можно заняться проблемой.
— Что значит «заняться»?
— А то, что твое воображение подскажет, — ухмыльнулся Фансворт. — Но вот что интересно: когда ЦРУ обнаруживает в своих рядах «трудного ребенка», его уведомляют об отправке к нему чистильщика. Предполагается, что одного такого уведомления достаточно, чтобы вышеозначенный «трудный ребенок» образумился. Добровольное возвращение оказывается куда предпочтительнее, нежели «возвращение» в компании с чистильщиком.
Дженет не знала что сказать.
— Ну а при чем тут Крейс?
— Крейса по договоренности между боссами одолжили ЦРУ на время. Поговаривали, что он проходил там специальное обучение, выполнял задания вместе с их чистильщиками. Несколько лет работал вне структуры ФБР. Я тут как-то встречался с одним парнем, он сейчас за главного в нашем отделении в Луисвилле, так вот, он знавал Крейса в те времена. Рассказывал, что Крейс в ЦРУ стал как родной. Там от него никаких секретов не было. Его начальники в ФБР не знали что делать. Однажды они отозвали Крейса проследить за своим заподозренным в нечестной игре агентом, так тот сам прибежал и сдался, потребовав обеспечить ему круглосуточную охрану. Крейс нагнал на него такого страху, что агент выложил на допросах и то, о чем в ФБР даже и не догадывались. А потом случай в Милвуде. После него все, кто знал Крейса, старались держаться от него подальше.
— Могу их понять, — раздумчиво протянула Дженет. — Лично у меня сложилось впечатление, что Крейс склонен к насилию и жестокости. Вопрос в том, насколько он способен контролировать эти свои наклонности.
— Вот в этом-то все и дело. Конечно, никому доподлинно не известно, что в действительности произошло в Милвуде. И кто еще к тому времени попал в поле зрения следователей. Со смертью Гловера...
— Уж не хотите ли вы сказать? О Господи...
— Ага. ЦРУ напрочь все опровергало, но у нас в ФБР упорно поговаривали, что это была их работа. Точнее, одного из их чистильщиков. Но когда Крейс начал выдвигать обвинения против Китая, поднял шумиху насчет сотен тысяч долларов, стал тыкать пальцем в самую верхушку нашего правительства, у всех сразу отпала охота копать дальше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64