Всем советую магазин Wodolei
Мисс Кросс обещала мне сообщить, если узнает про такую же вакансию.– Но ведь вы опоздали – надо ждать до летнего семестра?Она надеялась, что он об этом не подумает.– Вообще-то да, но пожить дома с мамой будет тоже неплохо.Он улыбнулся.– Дорогая моя девочка, вы принимаете меня за глупца? Я видел вашу бабушку, я прекрасно понимаю, что для вас и вашей матери такая жизнь тяжела.Оливия холодно сказала:– Пусть вас не беспокоят мои дела, мистер ван дер Эйслер. Я вполне способна сама с ними справиться.Он широко улыбнулся.– Вы бы не отказались поработать здесь, в Голландии?Она так удивилась, что потеряла дар речи.– В Голландии? В каком качестве? У меня нет профессии.– Для таких, как вы, здесь масса возможностей. – Но она только покачала головой, и он продолжил: – На следующий уик-энд я привезу маму Нелл, в первую очередь надо устроить будущее девочки. Как только с этим разберемся, мы с вами сможем поговорить.– О чем? – спросила Оливия.– Ну, о вас и обо мне, Оливия. – Он встал. – Пойдемте к остальным, выпьем перед обедом.Когда они шли через холл, он непринужденным тоном спросил:– Как вам понравился Дирк?Нетрудно было ответить на прямой вопрос.– Он очень милый, верно? Если бы у меня был брат, я бы хотела, чтобы он был таким, как Дирк. Но он еще так молод. Все эти подружки…– Это бывает у всех мужчин, пока они молоды.Она приостановилась.– И у вас?– Конечно. Снимается напряжение, пока ждешь свою одну-единственную в мире женщину.– Она может не прийти.– О, но она пришла. Тут нет никакой ошибки. Он смотрел на нее очень пристально, и она отвела взгляд. Конечно, он говорит о Рите.
Наутро все пошли в церковь, где у ван дер Эйслеров была своя фамильная скамья. Одной рукой Оливия обнимала Нелл, другим плечом касалась крупной фигуры Хасо. Гимны были знакомые, но слова звучали непонятно, пастор, как Оливии представлялось, грозно читал с кафедры проповедь, но при знакомстве оказался милейшим человеком с отличным знанием английского языка.После ленча они опять оделись и вышли с Нелл во двор. Ахилл носился взад-вперед, Хасо и Дирк вели мирный разговор о деревне, об окрестностях и ни разу не упомянули Риту.Мистер ван дер Эйслер уезжал после чая. Все вышли в холл его проводить, но Оливия ускользнула в гостиную, как только ей показалось, что никто этого не заметит: все-таки она не член семьи.Хасо, конечно, заметил. Он со всеми попрощался, обнял и поцеловал Нелл и прошел в гостиную.– А вы не хотите сказать мне «до свиданья»? – поинтересовался он.Она отступила к окну, выходящему в сад.– Желаю вам счастливого пути и успешной работы, – прозвучал рассудительный ответ.– Неделя будет тяжелая. – Он пересек комнату и встал рядом. – Когда я вернусь, все будет решено. Вы должны понять, что до тех пор я ничего не могу сказать.Про работу в Голландии? – подумала она и подняла к нему несколько озадаченное лицо. Он долго в него вглядывался.– Намерения намерениями, но… – проговорил мистер ван дер Эйслер возбужденным голосом, обхватил ее и звонко поцеловал.Если бы Оливия и хотела сопротивляться, она бы не смогла. Он вышел раньше, чем к ней вернулось дыхание. ГЛАВА ДЕВЯТАЯ Оливия стояла там, где он ее оставил, с бешено колотившимся сердцем. Ее переполняло изумление и счастье. Почему он поцеловал ее? Да еще как… И что он такое сказал про намерения?Стоя посреди комнаты, она унеслась в волшебные грезы, пока их не развеяли вернувшиеся Нелл, Дирк и его мать.– Когда нет Хасо, дом кажется пустым, – сказал Дирк. – Жаль, что через неделю меня здесь не будет, не удастся повидать его и Риту.– Ты задержишься еще на день-два? – спросила мать.– Да, мне надо быть в Лейдене к среде. Начнется новый курс.– Но вы уже получили образование? – спросила Оливия, радуясь, что есть о чем поговорить.– Да, однако оно еще не закончено. Я не надеюсь стать таким светилом, как Хасо, но приложу все силы, чтобы поддержать честь семьи.– Хирургия?– Хирургия. Это у нас в крови, потомственное, знаете ли. – Он заметил опущенную голову Нелл. – Кто будет играть в лудо?Два дня спустя Оливия проводила Дирка с искренним сожалением. Дирк был мастер на забавы, великолепно ладил с Нелл и все время смешил Оливию – в бабушкином доме ей редко доводилось смеяться. Однако она честно призналась себе, что, даже если бы он не имел всех этих достоинств, она любила бы его потому, что он – брат Хасо, а все, что близко Хасо, близко и ей.Те несколько дней, что оставались до приезда Хасо, она посвятила Нелл. Она убеждала девочку, что на каникулах ей надо жить с матерью, ей казалось, что этого хочет Хасо. Она не очень преуспела, но не оставляла попыток.Снегопада не было уже несколько дней, но снег толстым слоем покрывал землю. Небо было бледно-голубое, солнце светило, но казалось холодным, как снег. Закутавшись, они ходили гулять, а однажды госпожа ван дер Эйслер, усадив Тобера за руль, свозила их в Леуварден.Они пообедали в большом ресторане «Под навесом», потом прошлись по магазинам, и Оливия, у которой в Кошельке звенело всего несколько монет, купила две керамические вазочки, жалея, что не может купить изящные серебряные вещицы: ложечки, маленькие конфетницы, витую брошку. Спутница Оливии выразила восхищение вазочками и сказала себе – хорошо бы Хасо придумал, как заплатить Оливии. В конце концов, бедная девочка помчалась в Голландию по первому зову, она даже в банк не успела заглянуть. А может быть, у нее нет счета в банке, подумала госпожа ван дер Эйслер. Хасо будет очень раздосадован, когда узнает… Имея более чем достаточно денег, он тем не менее не забывал, что кто-то может нуждаться. Он слишком щедрый, думала она, вспоминая, что Рита время от времени берет у него в долг и никогда не отдает. С миллионами, оставленными ей Робом, и при ее хорошо оплачиваемой работе Рите всегда не хватает денег на дорогостоящие наряды, которые она так любит.Оливия с беспокойством ждала приближения уик-энда, госпожа ван дер Эйслер тоже. Хасо, правда, сказал, что не намерен жениться на Рите, но Рита – умная женщина, красивая, интересная и, когда захочет, обаятельная.Оливия страстно желала снова увидеть Хасо, может быть, им не доведется побыть наедине, но как ей вести себя с ним? Делать вид, что он не целовал ее… что это пустячок, который можно выбросить из памяти? Скажет ли Хасо, когда ей отправляться в Англию? Что бы там они ни решили, Нелл пора возвращаться в школу, и чем скорее, тем лучше. Наконец, самое худшее: может, Рита уже женила его на себе?Оливия лежала без сна и думала. Если бы она была чем-то вроде Риты, мог бы он в нее влюбиться и жениться на ней? Оливия решила, что мог бы. При хорошей одежде и прочих равных условиях она бы посоперничала с Ритой и, возможно, победила. Она взбила подушки и закрыла глаза. Плохие мысли, сурово сказала она себе, ни к чему хорошему, детка, не приведут.В субботу утром она пошла с Нелл в деревню купить конфет, потому что ждать Хасо и Риту дома было нестерпимо мучительно. Лучше вернуться, когда они уже приедут, и тогда любая неловкость будет сглажена шумом приветствий. Она посоветовалась с госпожой ван дер Эйслер, и та ее поддержала.– Девочка взвинченна. Я очень надеюсь, что Рита согласилась на предложение Хасо и все решилось удовлетворительно.На предложение, повторила про себя несчастная Оливия, и ушла, забрав Нелл. Они долго выбирали сладости в деревенской лавке. Когда они вернулись, «бентли» стоял перед домом, и Нелл вцепилась в руку Оливии.– Мы сейчас войдем, быстренько скажем «привет!» и уйдем привести себя в порядок. Скоро будет ленч.– С дядей Хасо хорошо будет опять увидеться, – упавшим голосом сказала Нелл.– И с мамой. Я уверена, она тебя ждет не дождется.Нелл посмотрела на Оливию печальным взглядом.– Не говори глупостей.Они обошли вокруг дома и зашли через боковой вход, сняли сапоги и пальто. Оливия гадала, как бы им пробраться наверх по черной лестнице, чтобы уложить взъерошенные волосы и поправить одежду, прежде чем появиться в гостиной, но тут их увидела Анке, поманила и, выговаривая что-то на своем языке, распахнула двери гостиной.Они остановились на пороге, и все собравшиеся в комнате повернулись в их сторону.Госпожа ван дер Эйслер и ее сын заговорили одновременно:– Вот и вы, мои дорогие, чудесно.– Я знаю, вы ходили в деревню за конфетами. – Мистер ван дер Эйслер подкинул восхищенную Нелл и одарил Оливию быстрой улыбкой.Рита не встала с кресла, а протянула руки.– Нелл, какая ты растрепанная. Кажется, из Оливии получается не слишком хорошая нянька.Поди, поцелуй меня. – И когда девочка неохотно подошла, Рита обняла ее. – Ты без меня скучала?– Оливия очень хорошая нянька, и потом, она не нянька, она человек, как ты, или бабушка, или мистер ван дер Эйслер.Рита нетерпеливо сказала:– Да-да, конечно, человек. А теперь пойди причешись и вымой руки. Что это у тебя за щекой? Что ты ешь?– Конфету. В деревенском магазине…– Да-да, хватит об этом. Скоро ленч, и дядя Хасо хочет с тобой поговорить.Все это время она игнорировала Оливию, которая по знаку госпожи ван дер Эйслер подошла и села рядом с ней. Мистер ван дер Эйслер, сидя в кресле, поглаживал Ахилла и не принимал участия в разговоре. Можно было только гадать, о чем он думает.Значит, скоро мы все узнаем, сказала себе Оливия. Не может быть, чтобы я сразу же уехала домой. К сожалению, в этой мысли не содержалось и намека на правду, но уехать в Англию, никогда больше не видеть Хасо – это было непереносимо! А от мысли, что он женится на Рите, у Оливии останавливалось сердце.Что ж, эта женщина очень органично вписывается в его прелестный старинный дом – будничный костюм из твида, стоящий бешеных денег, сапоги из кожи, мягкой, как шелк, кашемировый джемпер, каждый волосок уложен, идеальный макияж…Они с Нелл поднялись наверх. Девочка слонялась из угла в угол, оттягивая момент возвращения в гостиную. Оливия ее понимала. Причесываясь, Оливия безжалостно дергала спутанные волосы. То, что мистер ван дер Эйслер держался в стороне, сулило им печальное будущее.– Как ты думаешь, дядя Хасо не отдаст меня той ужасной леди? – шепотом спросила Нелл.Оливия, успокаивая, обняла малышку.– Твой дядя Хасо любит тебя. Он не даст тебя в обиду. То, что он решит, будет правильно, моя крошка.– Но ты уедешь…– Да, а ты вернешься в школу, и я буду тебя навещать, я обещаю.– Тебе грустно?– Грустно? Мне? Нет, дорогая, с чего мне грустить?– У тебя лицо грустное.– Наверное, это потому, что я голодная. – Она вспомнила, что надо выглядеть жизнерадостной. – Пошли.Ленч проходил неторопливо, разговоры велись самые общие, так чтобы все принимали участие. Опасаясь проницательного взгляда мистера ван дер Эйслера, Оливия, если не была занята едой, улыбалась. Может, она выглядит глуповатой, зато не печальной. Она вежливо отвечала, когда к ней обращалась Рита, соглашалась с хозяином, что погода всю неделю стояла отличная, и старалась игнорировать Ритины выпады против Нелл, чьи манеры за столом оставляли желать лучшего, хотя в ее возрасте иначе и не бывает.Обращаясь к Хасо, Рита не проявляла ни резкости, ни напора. Наоборот, она была мила, внимала каждому его слову, глядела на него со сладкой улыбкой. Оливия была готова стереть эту улыбку с ее лица – любой мужчина растает, увидав такой явный интерес к себе, такой завлекающий взгляд.Конечно, мистер ван дер Эйслер был не «любой мужчина». Как хозяин он был безупречен: ко всем внимателен, разговор вел без усилий, переходя от одного предмета к другому. Но мистера ван дер Эйслера беспокоила Оливия, она говорила мало, избегала встречаться с ним взглядом, и, хотя была внешне беспечна, он не сомневался, что внутри у нее все клокочет…– Кофе будем пить в гостиной? Нелл, ты бы посмотрела, что там Анке на кухне делает. Наверное, печенье к чаю…Нелл охотно убежала, но, когда Оливия хотела уйти следом за ней, он спросил, не будет ли она так любезна пройти с ними в гостиную.– Это касается и вас, Оливия, – пояснил он.Мистер ван дер Эйслер наливал себе кофе, когда на столике рядом с ним зазвонил телефон. Мистер ван дер Эйслер слушал молча, а когда заговорил, Оливии не стало понятнее – беседа велась на нидерландском языке, – но по лицу его матери она видела, что новости не из приятных.Он положил трубку.– Большая неудача. Мне надо срочно ехать в Амстердам. Даже если я сегодня успею сделать операцию, пациента нельзя будет оставлять по меньшей мере до завтрашнего утра. Так что отложим разговор до завтра.Рита надулась, но мать спокойно сказала:– Мы все понимаем, дорогой. Надеюсь, что ты успеешь.Он был уже на ногах.– Меня будут держать в курсе, в машине есть телефон. Как только смогу, я дам вам знать, когда вернусь.Он поцеловал мать. Коротко бросил Рите:– Ты остаешься? – И повернулся к Оливии: – Не волнуйтесь, предоставьте все мне. Поцелуйте за меня Нелл.– Как много может случиться за пять минут, сказала Оливия, когда он ушел.Госпожа ван дер Эйслер улыбнулась ей.– Да, моя дорогая. Жить с мужем-врачом – нелегкое дело, но со временем привыкаешь.– Не вижу необходимости… – сказала Рита. – И зачем Хасо мотается по всем этим больницам, вместо того чтобы завести личных пациентов? Господи, он достаточно знаменит, чтобы делать то, что ему нравится.– Я не думаю, что слава в данном случае имеет какое-то значение, – произнесла Оливия, забывая, с кем говорит. – Он делает то, что считает нужным. Я полагаю, ему все равно, кто перед ним – очень важная персона или бедняк без гроша за душой. Это пациенты, и он знает, как им помочь.– Что за сентиментальный вздор, – сказала Рита. – Именно сейчас, как я поняла, его пациент – очень важная персона.– Да, – подтвердила госпожа ван дер Эйслер, – но Хасо поступил бы так же, если бы речь шла об уличном бродяге.– Простите меня! Вы, должно быть, думаете, что я бессердечное создание. Я знаю, какой Хасо добрый, он лучше многих других, ведь он обо мне очень заботится… – Рита сладко улыбнулась. – Пока он не вернется, я ничего не могу вам сказать о нашем решении.Она преобразилась: с интересом слушала, что говорит хозяйка, рассказывала о школе Нелл, спрашивала Оливию, как ей там работалось. Оливия не верила Рите ни на йоту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19
Наутро все пошли в церковь, где у ван дер Эйслеров была своя фамильная скамья. Одной рукой Оливия обнимала Нелл, другим плечом касалась крупной фигуры Хасо. Гимны были знакомые, но слова звучали непонятно, пастор, как Оливии представлялось, грозно читал с кафедры проповедь, но при знакомстве оказался милейшим человеком с отличным знанием английского языка.После ленча они опять оделись и вышли с Нелл во двор. Ахилл носился взад-вперед, Хасо и Дирк вели мирный разговор о деревне, об окрестностях и ни разу не упомянули Риту.Мистер ван дер Эйслер уезжал после чая. Все вышли в холл его проводить, но Оливия ускользнула в гостиную, как только ей показалось, что никто этого не заметит: все-таки она не член семьи.Хасо, конечно, заметил. Он со всеми попрощался, обнял и поцеловал Нелл и прошел в гостиную.– А вы не хотите сказать мне «до свиданья»? – поинтересовался он.Она отступила к окну, выходящему в сад.– Желаю вам счастливого пути и успешной работы, – прозвучал рассудительный ответ.– Неделя будет тяжелая. – Он пересек комнату и встал рядом. – Когда я вернусь, все будет решено. Вы должны понять, что до тех пор я ничего не могу сказать.Про работу в Голландии? – подумала она и подняла к нему несколько озадаченное лицо. Он долго в него вглядывался.– Намерения намерениями, но… – проговорил мистер ван дер Эйслер возбужденным голосом, обхватил ее и звонко поцеловал.Если бы Оливия и хотела сопротивляться, она бы не смогла. Он вышел раньше, чем к ней вернулось дыхание. ГЛАВА ДЕВЯТАЯ Оливия стояла там, где он ее оставил, с бешено колотившимся сердцем. Ее переполняло изумление и счастье. Почему он поцеловал ее? Да еще как… И что он такое сказал про намерения?Стоя посреди комнаты, она унеслась в волшебные грезы, пока их не развеяли вернувшиеся Нелл, Дирк и его мать.– Когда нет Хасо, дом кажется пустым, – сказал Дирк. – Жаль, что через неделю меня здесь не будет, не удастся повидать его и Риту.– Ты задержишься еще на день-два? – спросила мать.– Да, мне надо быть в Лейдене к среде. Начнется новый курс.– Но вы уже получили образование? – спросила Оливия, радуясь, что есть о чем поговорить.– Да, однако оно еще не закончено. Я не надеюсь стать таким светилом, как Хасо, но приложу все силы, чтобы поддержать честь семьи.– Хирургия?– Хирургия. Это у нас в крови, потомственное, знаете ли. – Он заметил опущенную голову Нелл. – Кто будет играть в лудо?Два дня спустя Оливия проводила Дирка с искренним сожалением. Дирк был мастер на забавы, великолепно ладил с Нелл и все время смешил Оливию – в бабушкином доме ей редко доводилось смеяться. Однако она честно призналась себе, что, даже если бы он не имел всех этих достоинств, она любила бы его потому, что он – брат Хасо, а все, что близко Хасо, близко и ей.Те несколько дней, что оставались до приезда Хасо, она посвятила Нелл. Она убеждала девочку, что на каникулах ей надо жить с матерью, ей казалось, что этого хочет Хасо. Она не очень преуспела, но не оставляла попыток.Снегопада не было уже несколько дней, но снег толстым слоем покрывал землю. Небо было бледно-голубое, солнце светило, но казалось холодным, как снег. Закутавшись, они ходили гулять, а однажды госпожа ван дер Эйслер, усадив Тобера за руль, свозила их в Леуварден.Они пообедали в большом ресторане «Под навесом», потом прошлись по магазинам, и Оливия, у которой в Кошельке звенело всего несколько монет, купила две керамические вазочки, жалея, что не может купить изящные серебряные вещицы: ложечки, маленькие конфетницы, витую брошку. Спутница Оливии выразила восхищение вазочками и сказала себе – хорошо бы Хасо придумал, как заплатить Оливии. В конце концов, бедная девочка помчалась в Голландию по первому зову, она даже в банк не успела заглянуть. А может быть, у нее нет счета в банке, подумала госпожа ван дер Эйслер. Хасо будет очень раздосадован, когда узнает… Имея более чем достаточно денег, он тем не менее не забывал, что кто-то может нуждаться. Он слишком щедрый, думала она, вспоминая, что Рита время от времени берет у него в долг и никогда не отдает. С миллионами, оставленными ей Робом, и при ее хорошо оплачиваемой работе Рите всегда не хватает денег на дорогостоящие наряды, которые она так любит.Оливия с беспокойством ждала приближения уик-энда, госпожа ван дер Эйслер тоже. Хасо, правда, сказал, что не намерен жениться на Рите, но Рита – умная женщина, красивая, интересная и, когда захочет, обаятельная.Оливия страстно желала снова увидеть Хасо, может быть, им не доведется побыть наедине, но как ей вести себя с ним? Делать вид, что он не целовал ее… что это пустячок, который можно выбросить из памяти? Скажет ли Хасо, когда ей отправляться в Англию? Что бы там они ни решили, Нелл пора возвращаться в школу, и чем скорее, тем лучше. Наконец, самое худшее: может, Рита уже женила его на себе?Оливия лежала без сна и думала. Если бы она была чем-то вроде Риты, мог бы он в нее влюбиться и жениться на ней? Оливия решила, что мог бы. При хорошей одежде и прочих равных условиях она бы посоперничала с Ритой и, возможно, победила. Она взбила подушки и закрыла глаза. Плохие мысли, сурово сказала она себе, ни к чему хорошему, детка, не приведут.В субботу утром она пошла с Нелл в деревню купить конфет, потому что ждать Хасо и Риту дома было нестерпимо мучительно. Лучше вернуться, когда они уже приедут, и тогда любая неловкость будет сглажена шумом приветствий. Она посоветовалась с госпожой ван дер Эйслер, и та ее поддержала.– Девочка взвинченна. Я очень надеюсь, что Рита согласилась на предложение Хасо и все решилось удовлетворительно.На предложение, повторила про себя несчастная Оливия, и ушла, забрав Нелл. Они долго выбирали сладости в деревенской лавке. Когда они вернулись, «бентли» стоял перед домом, и Нелл вцепилась в руку Оливии.– Мы сейчас войдем, быстренько скажем «привет!» и уйдем привести себя в порядок. Скоро будет ленч.– С дядей Хасо хорошо будет опять увидеться, – упавшим голосом сказала Нелл.– И с мамой. Я уверена, она тебя ждет не дождется.Нелл посмотрела на Оливию печальным взглядом.– Не говори глупостей.Они обошли вокруг дома и зашли через боковой вход, сняли сапоги и пальто. Оливия гадала, как бы им пробраться наверх по черной лестнице, чтобы уложить взъерошенные волосы и поправить одежду, прежде чем появиться в гостиной, но тут их увидела Анке, поманила и, выговаривая что-то на своем языке, распахнула двери гостиной.Они остановились на пороге, и все собравшиеся в комнате повернулись в их сторону.Госпожа ван дер Эйслер и ее сын заговорили одновременно:– Вот и вы, мои дорогие, чудесно.– Я знаю, вы ходили в деревню за конфетами. – Мистер ван дер Эйслер подкинул восхищенную Нелл и одарил Оливию быстрой улыбкой.Рита не встала с кресла, а протянула руки.– Нелл, какая ты растрепанная. Кажется, из Оливии получается не слишком хорошая нянька.Поди, поцелуй меня. – И когда девочка неохотно подошла, Рита обняла ее. – Ты без меня скучала?– Оливия очень хорошая нянька, и потом, она не нянька, она человек, как ты, или бабушка, или мистер ван дер Эйслер.Рита нетерпеливо сказала:– Да-да, конечно, человек. А теперь пойди причешись и вымой руки. Что это у тебя за щекой? Что ты ешь?– Конфету. В деревенском магазине…– Да-да, хватит об этом. Скоро ленч, и дядя Хасо хочет с тобой поговорить.Все это время она игнорировала Оливию, которая по знаку госпожи ван дер Эйслер подошла и села рядом с ней. Мистер ван дер Эйслер, сидя в кресле, поглаживал Ахилла и не принимал участия в разговоре. Можно было только гадать, о чем он думает.Значит, скоро мы все узнаем, сказала себе Оливия. Не может быть, чтобы я сразу же уехала домой. К сожалению, в этой мысли не содержалось и намека на правду, но уехать в Англию, никогда больше не видеть Хасо – это было непереносимо! А от мысли, что он женится на Рите, у Оливии останавливалось сердце.Что ж, эта женщина очень органично вписывается в его прелестный старинный дом – будничный костюм из твида, стоящий бешеных денег, сапоги из кожи, мягкой, как шелк, кашемировый джемпер, каждый волосок уложен, идеальный макияж…Они с Нелл поднялись наверх. Девочка слонялась из угла в угол, оттягивая момент возвращения в гостиную. Оливия ее понимала. Причесываясь, Оливия безжалостно дергала спутанные волосы. То, что мистер ван дер Эйслер держался в стороне, сулило им печальное будущее.– Как ты думаешь, дядя Хасо не отдаст меня той ужасной леди? – шепотом спросила Нелл.Оливия, успокаивая, обняла малышку.– Твой дядя Хасо любит тебя. Он не даст тебя в обиду. То, что он решит, будет правильно, моя крошка.– Но ты уедешь…– Да, а ты вернешься в школу, и я буду тебя навещать, я обещаю.– Тебе грустно?– Грустно? Мне? Нет, дорогая, с чего мне грустить?– У тебя лицо грустное.– Наверное, это потому, что я голодная. – Она вспомнила, что надо выглядеть жизнерадостной. – Пошли.Ленч проходил неторопливо, разговоры велись самые общие, так чтобы все принимали участие. Опасаясь проницательного взгляда мистера ван дер Эйслера, Оливия, если не была занята едой, улыбалась. Может, она выглядит глуповатой, зато не печальной. Она вежливо отвечала, когда к ней обращалась Рита, соглашалась с хозяином, что погода всю неделю стояла отличная, и старалась игнорировать Ритины выпады против Нелл, чьи манеры за столом оставляли желать лучшего, хотя в ее возрасте иначе и не бывает.Обращаясь к Хасо, Рита не проявляла ни резкости, ни напора. Наоборот, она была мила, внимала каждому его слову, глядела на него со сладкой улыбкой. Оливия была готова стереть эту улыбку с ее лица – любой мужчина растает, увидав такой явный интерес к себе, такой завлекающий взгляд.Конечно, мистер ван дер Эйслер был не «любой мужчина». Как хозяин он был безупречен: ко всем внимателен, разговор вел без усилий, переходя от одного предмета к другому. Но мистера ван дер Эйслера беспокоила Оливия, она говорила мало, избегала встречаться с ним взглядом, и, хотя была внешне беспечна, он не сомневался, что внутри у нее все клокочет…– Кофе будем пить в гостиной? Нелл, ты бы посмотрела, что там Анке на кухне делает. Наверное, печенье к чаю…Нелл охотно убежала, но, когда Оливия хотела уйти следом за ней, он спросил, не будет ли она так любезна пройти с ними в гостиную.– Это касается и вас, Оливия, – пояснил он.Мистер ван дер Эйслер наливал себе кофе, когда на столике рядом с ним зазвонил телефон. Мистер ван дер Эйслер слушал молча, а когда заговорил, Оливии не стало понятнее – беседа велась на нидерландском языке, – но по лицу его матери она видела, что новости не из приятных.Он положил трубку.– Большая неудача. Мне надо срочно ехать в Амстердам. Даже если я сегодня успею сделать операцию, пациента нельзя будет оставлять по меньшей мере до завтрашнего утра. Так что отложим разговор до завтра.Рита надулась, но мать спокойно сказала:– Мы все понимаем, дорогой. Надеюсь, что ты успеешь.Он был уже на ногах.– Меня будут держать в курсе, в машине есть телефон. Как только смогу, я дам вам знать, когда вернусь.Он поцеловал мать. Коротко бросил Рите:– Ты остаешься? – И повернулся к Оливии: – Не волнуйтесь, предоставьте все мне. Поцелуйте за меня Нелл.– Как много может случиться за пять минут, сказала Оливия, когда он ушел.Госпожа ван дер Эйслер улыбнулась ей.– Да, моя дорогая. Жить с мужем-врачом – нелегкое дело, но со временем привыкаешь.– Не вижу необходимости… – сказала Рита. – И зачем Хасо мотается по всем этим больницам, вместо того чтобы завести личных пациентов? Господи, он достаточно знаменит, чтобы делать то, что ему нравится.– Я не думаю, что слава в данном случае имеет какое-то значение, – произнесла Оливия, забывая, с кем говорит. – Он делает то, что считает нужным. Я полагаю, ему все равно, кто перед ним – очень важная персона или бедняк без гроша за душой. Это пациенты, и он знает, как им помочь.– Что за сентиментальный вздор, – сказала Рита. – Именно сейчас, как я поняла, его пациент – очень важная персона.– Да, – подтвердила госпожа ван дер Эйслер, – но Хасо поступил бы так же, если бы речь шла об уличном бродяге.– Простите меня! Вы, должно быть, думаете, что я бессердечное создание. Я знаю, какой Хасо добрый, он лучше многих других, ведь он обо мне очень заботится… – Рита сладко улыбнулась. – Пока он не вернется, я ничего не могу вам сказать о нашем решении.Она преобразилась: с интересом слушала, что говорит хозяйка, рассказывала о школе Нелл, спрашивала Оливию, как ей там работалось. Оливия не верила Рите ни на йоту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19