Он уткнулся носом в ее волосы.
— Ты моя жизнь, Таллула. Свет солнца.
— Правда? — Таллула прильнула к нему, упиваясь открытием этого нового Уайета. Его большие руки сняли с нее лифчик.
— И еще одна мысль прошибает меня до дрожи и холодного пота.
— О, Уайет, как страшно! Что это за мысль? — спросила Таллула, пугаясь страхов, терзающих ее любимого.
— Почему бы тебе не лечь в постель, а я побреюсь и потом обо всем расскажу тебе, — предложил он, приподнимая ее. Потершись щекой о грудь Таллулы, он нежно поцеловал ее, вопросительно глядя на любимую женщину.
Таллула задрыгала ногами, не доставая до пола.
. — Этот домик сделан по особому заказу, — объяснил Уайет, целуя ей подбородок. — Потолок поднят на целый фут. Итак, отвечай: ты согласна лечь в кровать и подождать, пока я побреюсь?
Мгновение спустя Таллула уже лежала на узкой кровати и смотрела, как Уайет бреется при свечах. Напевая, он намылился и взял опасную бритву. Это зрелище заворожило Таллулу. Наконец Уайет стер остатки пены, и его подбородок засиял.
— Как интересно! — воскликнула она, когда он задул свечи. — Но, Уайет, ты не рассказал мне о своих страхах.
Таллула услышала, как упали на пол его джинсы. Одеяло приподнялось, и на нее пахнуло холодом. Неширокая, но удобная кровать заскрипела, и Таллула подвинулась. Уайет, улегшись рядом с ней, взял ее руку и положил на свое сердце.
— Таллула Джейн, меня не покидает жуткий страх, что мы никогда не сможем насладиться медленной, совершенной любовью.
У нее учащенно забилось сердце.
— Прости, что из-за меня ты так страдаешь, — дрогнувшим голосом начала она.
— Да нет, — Уайет перевернулся на бок. — Мне очень хорошо с тобой. Просто я хочу, чтобы мы занимались любовью медленнее. Я никуда не денусь. И мы можем не торопиться.
Сбросив одеяло, он стал целовать ей лицо, плечи, грудь. Он разглядывал ее тело, не позволяя ей снова укрыться одеялом.
— Я думал о романтичном вечере — мы бы сходили в кино или ресторан, потом танцевали бы при свечах. Затем, после нескольких неторопливых поцелуев, легли бы в постель. Я не хочу, чтобы ты снова сказала, что старине Уайету нужно поучиться искусству ухаживания.
— Ухаживания? — повторила Таллула, а он уже покрывал ее грудь легкими поцелуями.
— Ты сексуально заряженная женщина, Таллула, — прошептал он, целуя ей пупок, а рука Уайета накрыла ее лоно. Его пальцы медленно скользнули внутрь, и Таллула перестала дышать. — И ты не стесняйся, потрогай меня, — сказал Уайет, прижимаясь щекой к ее животу.
Таллула провела рукой по его плечам, пощупала пальцем вздувшиеся под кожей мышцы. Уайет нежно поцеловал ей живот, и она изогнулась, отрывая бедра от кровати.
— Уайет…
— Ммм? — Его поцелуи спустились еще на два дюйма ниже, затем он вынужден был уступить Таллуле, вцепившейся ему в волосы. — Веди меня куда хочешь, — после долгого сладкого поцелуя сказал он. — Согрей меня своим огнем, ибо без тебя мне холодно и одиноко.
Таллула, закрыв глаза, наслаждалась ласковым голосом Уайета, старинными романтическими оборотами. А он продолжал нашептывать ей на ухо нежные слова, жаром разливающиеся по всему ее телу.
Таллула медленно, стыдливо ввела Уайета в свое тело, и он закрыл глаза, проникая все глубже. Подсунув руки ей под ягодицы, Уайет поднял ее еще выше, до конца наполнив ее, и Таллула испугалась, не торопится ли она опять.
Уайет прошептал:
— А теперь давай поговорим о том, что между нами…
— Поговорим? — Обвив ногами его талию, Таллула крепко сжала его бицепсы и застонала;
Уайет нежно покинул ее, но тотчас же наполнил вновь. — Поговорим? Уайет, делай же что-нибудь!
— Что-нибудь мы как раз и делаем, — весело напомнил он ей.
Однако сейчас не самое подходящее время шутить. Сомкнув руки у него на шее, Таллула привлекла его к себе.
— Таллула, можно рассказать тебе, чего я хочу? Как сильно я жажду тебя, как горжусь тем, что ты пришла ко мне?
— Да, — томно прошептала Таллула, поражаясь острому желанию слушать и слушать его.
Уайет говорил, медленно касаясь завораживающими поцелуями сокровенных уголков ее губ.
— Ты жаркая, огненная женщина, Таллула. Легковоспламеняющаяся.
Она просунула руку между ними, и Уайет замер. Таллула вздрогнула и поспешно отдернула руку, решив, что нарушила мужские правила искусства любви.
— Солнце мое, ты за это заплатишь, — едва слышно прошептал Уайет.
Его рука скользнула вниз, прикоснулась к заветному месту, и Таллула напряглась и изогнулась.
— Уайет, что ты делаешь?! — задыхаясь, вымолвила она, когда он наконец отпустил ее, и бессильно упала на кровать.
— По-моему, я ласкаю тебя, духовно и физически, моя прелесть, — учащенно дыша, сказал он.
Таллула не смогла устоять. Уайет отдал ей всего себя, и она приняла его без стеснения, открыв сокровенные тайники души и тела.
— Я люблю тебя, Таллула, — шептал Уайет, снова и снова проникая в самые ее глубины, и Таллула принимала ласки, отдаваясь его страсти.
Но наконец она, собрав все силы, вырвалась от него.
Она уселась в кровати, натянув одеяло до подбородка.
— В чем дело? — спросил Уайет.
— Ты уверен, что… что мы ведем себя нормально?
— Абсолютно. Я уверен, что мы отплываем в путешествие по морю любви. Я трепещу, предвкушая то, что нас ждет впереди, — объявил он, снова привлекая к себе Таллулу. — Наши чувства друг к другу так глубоки. А огонь страсти еще больше сближает нас, заставляет слиться воедино.
— Чудные вещи ты говоришь, Уайет. Очень чудные.
— Ну же, Таллула! Прижмись ко мне, расслабься, — попросил он.
— Мы сможем так заснуть?
— Ну конечно. И сон наш будет восхитительным, — пробормотал Уайет. — А сейчас поцелуй меня и пожелай мне спокойной ночи.
Таллула проснулась от ласк Уайета, его поцелуев, приглашающих ее присоединиться к нему. Сонно потянувшись, она подставила свою грудь его губам.
— Мне пора идти, — сказал Уайет. — Я должен открывать состязания. А ты оставайся спать здесь, в моей кровати. Потом, моя прелесть, ты разыщешь меня, — он неторопливо поцеловал ее, — ибо у меня есть кое-какие предложения.
— Я не могу оставаться здесь. Об этом станет известно всем, — прошептала Таллула, видя, что он встает. Его обнаженное тело сверкнуло в тусклом свете, и она отвела взгляд, чтобы тотчас же опять повернуться к нему.
— Тебе придется решить, чего хочешь ты, — осторожно произнес Уайет.
— Возможно, я останусь, — ответила Таллула, признаваясь в своем желании быть рядом с ним.
Будет ли их ребенок похож на Уайета? Существует ли ребенок? Она боялась обратиться к врачу и узнать, что в ней не зреет новая жизнь.
— С чего ты решил, что я беременна? — храбро спросила Таллула, когда Уайет скрылся в крошечной ванной.
Вода заглушила его ответ, и Таллула поднялась с кровати. Ее мышцы сладостно ныли, она ощущала себя полной сил, полной любви…
— Уайет, с чего ты решил, что я беременна? — повторила она, приоткрывая дверь в душ.
Побледневший Уайет, прислонившись к стене, тер рукой живот.
— Что случилось? О Боже, я измотала тебя… высосала все силы. Уайет, прости…
С трудом взяв себя в руки, он повернулся к ней с видом промокшего бездомного щенка.
— Не волнуйся, мы беременны, — выдавил он, выпроваживая ее за дверь.
Увидев, как он уезжает, Таллула вся подобралась. Заряженная энергией, она была готова скомкать все свои страхи и вышвырнуть их на помойку.
За обедом Уайета усадили на почетное место. Увидев вошедшую в зал Таллулу, он поднялся и пошел ей навстречу. На Таллуле были его рубашка с засученными рукавами и подвернутые джинсы, а также только что купленные босоножки.
— Доброе утро, моя прелесть, — сказал он, чмокнув ее в щеку.
Отстранив его, Таллула оглядела присутствующих, довольно улыбающихся, словно один огромный Чеширский Кот.
— Уайет, не надо на людях.
— Надо. Я хочу всем показать, что ты моя любимая девушка.
Это глупое юношеское восклицание заставило Таллулу проникнуться к нему еще более сильным чувством.
После обеда все отправились на озеро ловить рыбу, и Таллула с Уайетом сели в одну лодку. Тут Таллула узнала, что ее мужчина может спать сидя и мгновенно просыпаться, когда клюнет. Она узнала, что он готов с радостью есть из ее рук цыпленка и что в детстве он пугал своих сестер, подсовывая им червей и рыбью требуху. Как истинный джентльмен, Уайет снимал с крючка пойманную Таллулой рыбу. Он хитро усмехнулся, когда она сказала, что бережет силы для своей крупной.
Потом они вернулись в домик, чтобы переодеться к ужину, и Таллула с замиранием сердца смотрела, как Уайет открывает ее сумку с покупками.
— А это что такое?
— Да так… Рубашка и слаксы. Сегодня утром забежала в магазин. Надеюсь, тебе подойдет.
Затаив дыхание, она прижала руки к груди, гадая, сколько еще женщин изнемогало от желания бросить Уайета на кровать и высосать из него все соки.
— Спасибо, — растерянно выговорил он, разглядывая голубую рубашку и слаксы цвета морской волны. — Большое спасибо.
— Твои черные ботинки к этому не подойдут, — поежилась Таллула, вспомнив привередливость Джека. — Но мне показалось, голубое оттенит твою смуглую кожу и черные волосы. Ты всегда носишь черное…
— Черное я ношу потому, что так проще, ведь у меня никогда не было женщины, готовой суетиться вокруг меня.
— Но новая одежда тебе не помешает, — оправдывалась Таллула. — Нет ничего хорошего ходить в джинсах, зашитых леской.
— Значит, ты заботишься обо мне. Его голос был проникнут торжеством, и Таллула с опаской взглянула на него.
— Ты готова согревать меня зимой, штопать мою одежду, следить за тем, чтобы я был сыт, и ты хочешь родить мне малыша. Ты хочешь создать для нас дом и стать моей женщиной.
— Ты делаешь слишком далеко идущие выводы, Уайет, — дрогнувшим голосом возразила она.
Бросив сумку на стол, он привлек ее к себе.
— Я просто подумал, что ты захотела сегодня весь день быть рядом со мной. Раз ты купила мне одежду, то должна сама надеть ее на меня!
— Ни за что… — начала было Таллула, но Уайет, обхватив ее затылок сильными, но нежными пальцами, заглянул ей в глаза.
— Тебе приходилось покупать одежду своим бывшим ухажерам? — спросил он, чувствуя, что от ответа Таллулы зависит его жизнь. Она покачала головой.
— Только кепки.
— Хорошо, — с удовлетворением произнес Уайет. — О твоем бывшем муже я не желаю слушать.
Таллула заставила его снова посмотреть ей в лицо.
— А слушать и нечего. Я никогда ничего не покупала Джеку. Он не доверял мне…
Глаза Уайета зажглись, опалив ее жаром. После чего его губы жадно набросились на нее, не давая пощады…
Когда они пришли в себя, то обнаружили, что стоят, прижимаясь к стене. Таллула отрешенно подумала, нормальна ли их страстная любовь. Обычное ли дело, чтобы женщины нападали на мужчин, обрушивали на них всю свою страсть, да еще громко вскрикивая при этом? Она уже знала, что не все мужчины восторгаются ее атлетическим телосложением так, как Уайет. Он же, похоже, был без ума от ее крепких объятий.
— Я бы отнес тебя на кровать, — сдавленно произнес Уайет, — но у меня джинсы спущены до колен.
Пощупав рукой свои джинсы, Таллула обнаружила, что ей проще вылезти из них. И тут же она схватилась за плечи Уайета, заметив, что домик как-то странно накренился.
— Что это за грохот? Уайет потерся о ее грудь.
— Любовь обрушивается на нас внезапно, когда ее совсем не ждешь. Так же неожиданно может разрушиться тормозная колодка.
— Почему домик покосился? — спросила Таллула, пытаясь сохранить равновесие.
— Потому, что я люблю тебя, Таллула. И потому, что ты отдалась мне вся, без остатка, а мир не перевернулся. И потому, что сегодня же вечером мы перевезем домик в более укромное место.
Уайет въезжал в Элеганс в полдень следующего дня. Он взглянул в зеркало заднего вида. Канареечный пикап Таллулы не отставал от него. Уайет заставил разжаться руки, стиснувшие руль, и обнаружил, что у него влажные ладони.
Взглянув на дом Таллулы, он шумно вздохнул и снова взялся за руль. Он проехал мимо, следя в зеркало, как ее машина притормозила у ограды, затем снова последовала, за ним.
Уайет помахал Фоллен, которая везла коляску с Миракл и покупками. Лицо его дочери просияло, она улыбнулась, подняв вверх большой палец, затем кивнула на желтый пикап. Вряд ли девочке понравится то, что решил ей сказать Уайет, — он хочет, чтобы она дала знать о себе своей матери. Возможно, Мишель с годами переменилась, а Уайету, как никому другому, была знакома боль родителя, потерявшего ребенка. Замысел Таллулы дать Фоллен образование получил полную его поддержку. Дочь столького была лишена, что теперь Уайет был полон решимости сделать так, чтобы она не испытывала недостатка ни в чем.
Он с шумом вобрал в легкие свежий горный воздух, подсчитывая победы: широкая, открытая улыбка его дочери, недоуменная ухмылка Таллулы.
Смахнув с верхней губы холодный пот, он понял, что забыл побриться. Утром все его внимание было поглощено длинными ногами Таллулы, готовящей завтрак и расхаживающей вокруг костра в его футболке. Умывание в одном ведре подогретой воды превратилось в море смеха и мыльных пузырей.
Проезжая мимо кафе, Уайет напрягся. Канареечный пикап сбавил скорость, но затем снова поехал следом. Уайет помахал Норму и другим жителям Элеганса, вышедшим на крыльцо.
Он отметил, как Таллула помахала рукой отцу, строго поправив очки, словно давая понять, что отныне он может за нее не беспокоиться.
Уайет забарабанил пальцами по рулевому колесу. Ее будущее неразрывно связано с неким Уайетом Ремингтоном.
Он свернул к дому, который купил недавно: не хотелось жить там, где жил бывший муж Таллулы. Взглянув в зеркало, он увидел, что пикап следует за ним.
— Это дом одного архитектора — Вудро Скетса. Он построил его для себя, но потом решил, что провинциальная жизнь ему не по душе, — заметила Таллула, когда они вышли из машин.
Уайет вдохнул ее свежий аромат, радуясь, что сейчас от нее не пахнет луком. Оглядев ее высокую стройную фигуру, он поймал себя на мысли, что гордится ею…
Она изучала ультрасовременное сооружение из дерева и камня, возвышающееся над Элегансом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18