Но тогда ему нужно очень много еды.— А ты заглядывал на кухню? — спросил Джо.Мысленно представляя пустую кладовку, Гэллегер встал и остановился перед голубоглазым созданием.— А у этого вообще нет обмена веществ. Но должно же оно чем-то жить. Только вот чем? Воздухом? Возможно…В дверь позвонили.— Интересно, кто на этот раз? — буркнул Гэллегер и впустил гостя.Вошел мужчина с воинственным выражением на румяном лице, сообщил Гэллегеру, что тот временно арестован, и вызвал своих людей, которые тут же принялись обыскивать квартиру.— Вас прислал Маккензи? — спросил Гэллегер.— Точно. Меня зовут Джонсон, криминальная полиция Недоказанный акт насилия. Желаете связаться со своим адвокатом?— Да, — подтвердил Гэллегер, ухватившись за эту возможность.Он позвонил знакомому адвокату и принялся описывать ситуацию, в которой оказался. Однако собеседник прервал его:— Очень жаль, но я не берусь за дела, где пахнет мошенничеством. Вы знаете мои условия.— А кто говорит о мошенничестве?— Ваш последний чек оказался без покрытия. На этот раз или наличные, или разговор окончен.— Я… минуточку! Я только что закончил одну работу. У меня будут деньги…— Прежде чем стать вашим адвокатом, я хотел бы увидеть их, — ответил неприятный голос, и экран погас.Детектив Джонсон похлопал Гэллегера по плечу.— Ага, значит, у вас на счету пусто? Вам нужны деньги?— Это ни для кого не тайна. Но нельзя сказать, что я вылетел в трубу. Я только что закончил…— Одну работу. Это я слышал. И разбогатели. А на какую сумму? Случайно не на пятьдесят тысяч кредитов?Гэллегер глубоко вздохнул.— Больше я не скажу ни слова, — произнес он и вернулся на диван, стараясь не обращать внимания на полицейских, переворачивающих его лабораторию вверх ногами. Ему нужен был адвокат. И срочно. Но как нанять адвоката без денег? А если связаться с Маккензи?..Он позвонил ему. Маккензи выглядел довольным.— О, — сказал он, — я вижу, полиция уже пришла.— Я о той работе, которую подкинул мне ваш партнер, — начал Гэллегер. — Я решил вашу проблему. У меня есть то, что вам требуется.— Неужто тело Хардинга? — оживился Маккензи.— Нет, животные, которых вы просили. Идеальная дичь.— Жаль, что вы не сказали этого раньше.— Приезжайте немедленно и отзовите полицию, — настаивал Гэллегер. — Я говорю серьезно: у меня есть для вас идеальная дичь для охоты.— Не знаю, смогу ли я отозвать этих гончих псов, — ответил Маккензи, — но уже еду. Только помните: я не заплачу вам ни гроша.— Вот тебе на! — буркнул Гэллегер и выключил видеофон. Тот тут же зазвонил. Гэллегер коснулся трубки, и на экране появилось лицо женщины, которая сказала:— Мистер Гэллегер, в связи с вашим запросом о дедушке сообщаем: он не вернулся в Мэйн. Это все.Лицо исчезло, а Джонсон тут же сказал:— А что случилось с вашим дедом?— Я его съел, — скривился Гэллегер. — Почему бы вам не оставить меня в покое?Джонсон что-то пометил в блокноте.— Ваш дедушка. Хорошо… нужно проверить. А кстати, что это такое сидит там? — он указал на голубоглазое существо.— Я изучал случаи воспаления костного мозга у головоногих.— Ага, понятно. Спасибо… Фред, проверь, что там с дедом этого парня. Куда ты смотришь?— На этот экран. Он включен.Джонсон подошел к магнитофону.— Думаю, нужно его конфисковать. Вероятно, там нет ничего важного, но… — Он коснулся переключателя. Экран остался пустым, но голос Гэллегера произнес: «Мы тут знаем, что делать со шпионами, ты, мерзкий доносчик».Джонсон вновь нажал переключатель и посмотрел на Гэллегера. Его румяное лицо оставалось неподвижным, пока перематывалась лента. Гэллегер сказал:— Джо, дай мне тупой нож. Я хочу перерезать себе горло, но медленно и со вкусом.Однако Джо, занятый философскими рассуждениями, не потрудился даже ответить.Джонсон начал просматривать видеозапись. Достав какой-то снимок, он сравнил его с тем, что показывал экран.— Отлично, это Хардинг. Спасибо, мистер Гэллегер, что сохранили это для нас.— Пустяки, — откликнулся тот. — Я даже готов показать палачу, как ловчей завязать петлю у меня на шее.— Ты записываешь, Фред? Вот хорошо.Пленка неумолимо вращалась, а Гэллегер старался убедить себя, что на ней не может быть ничего особенного.Его надежды развеялись дымом, когда изображение исчезло с экрана — это был момент, когда он накинул на камеру одеяло. Джонсон поднял руку, требуя тишины. На экране по-прежнему ничего не было видно, но голоса звучали отчетливо.«У вас еще тридцать семь минут, мистер Гэллегер».«Подождите немного, сейчас будет готово. Мне очень нужны ваши пятьдесят тысяч кредитов».«Но…»«Спокойно, все уже готово. Еще чуть-чуть, и все ваши проблемы кончатся».— Неужели я все это говорил? — бросил в пространство Гэллегер. — Ну и идиот! Почему я не отключил микрофон, когда накрыл объектив?!«Ты же медленно убиваешь меня, сопляк!»— Старик имел в виду всего лишь еще одну бутылку, — простонал Гэллегер. — Ну, не будь дураком, приятель, и сделай так, чтобы фараоны тебе поверили! Эге… — Он вдруг оживился. — Может, так я смогу узнать, что случилось с дедом и Хардингом. Если я выстрелил их в иной мир, может, будет какой-нибудь след.«А теперь внимание, — сказал голос Гэллегера с пленки. — Я объясню вам, как это делаю. Да, еще одно: я хочу потом это запатентовать, поэтому не желаю никаких шпионов. Вы двое никому ничего не скажете, но магнитофон по-прежнему включен на запись. Когда я прослушаю это завтра, то скажу себе: Гэллегер, ты слишком много болтаешь. Есть только один способ сохранить тайну. Раз — и все!»Кто-то крикнул, но крик оборвался на середине. Магнитофон умолк, воцарилась полная тишина.Открылась дверь, и вошел, потирая руки, Мердок Маккензи.— А вот и я, — сказал он. — Я понял так, что вы решили нашу проблему, мистер Гэллегер. Может, мы с вами и договоримся. В конце концов, нет точных доказательств того, что вы убили Джонаса. Я возьму назад обвинение, если у вас действительно есть то, в чем нуждается наша фирма.— Дай-ка мне наручники, Фред, — потребовал Джонсон.— Вы не имеете права! — запротестовал Гэллегер.— Ошибочное утверждение, — заметил Джо, — опровергаемое в данный момент эмпирическим способом. До чего же вы, люди, нелогичны.Развитие общества всегда отстает от развития техники. В те времена, когда техника стремилась все упростить, общественная система была исключительно сложна, частично в результате исторических условий, а частично из-за тогдашнего развития науки. Возьмем, к примеру, юриспруденцию. Кокберн, Блеквуд и многие другие установили некие общие и частные правила относительно, скажем, патентов, однако одно небольшое устройство могло лишить их всякого смысла. Интеграторы могли решать проблемы, с которыми не справлялся человеческий мозг, и потому в эти полумеханические коллоиды требовалось встраивать различные системы безопасности. Более того, электронный умножитель мог не только опрокинуть патентные правила, но также нарушить право собственности, и потому юристы исписывали целые тома о том, является ли право на «новинку» действительной собственностью, считать ли сделанное на умножителе подделкой или копией; а также о том, можно ли считать массовое дублирование шиншилл непорядочным по отношению к производителю, использующему традиционные способы. Мир, упоенный техническим прогрессом, отчаянно пытался удержать равновесие. В конце концов вся эта неразбериха должна была кончиться. Но еще не сейчас.Таким образом машина правосудия была конструкцией гораздо более сложной, нежели интегратор. Прецеденты противоречили абстрактной теории, точно так же, как адвокат адвокату. Теоретикам все казалось ясным, но они были слишком непрактичны, чтобы давать советы; можно было нарваться на язвительное замечание: «Что, мое изобретение нарушает право собственности? Ха! Значит, к черту право собственности!»Но ведь так же нельзя!Во всяком случае не в мире, который тысячелетиями обретал относительное чувство безопасности в прецедентах общественных отношений. Плотина формальной культуры начала протекать во многих местах одновременно, и если бы человек обратил на это внимание, он увидел бы сотни тысяч маленьких фигурок, мечущихся от одной дыры к другой и отважно затыкающих их пальцами, руками и головами. Однажды людям предстояло обнаружить, что за этой плотиной нет грозного океана, но и этот день еще не пришел.В некотором смысле это было на руку Гэллегеру. Официальные лица неохотно принимали решения, поскольку необоснованный арест мог означать для них огромные неприятности. Упрямый Мердок Маккензи воспользовался этим положением: он поговорил со своим адвокатом и сунул палку в спицы колеса закона. Адвокат, в свою очередь, побеседовал с Джонсоном.Прежде всего, не было тела. Видеозапись — недостаточное доказательство, а кроме того, были серьезные сомнения в правомерности ордеров на арест и обыск. Джонсон позвонил в Юридический Центр, и над головами Гэллегера и беззаботного Маккензи разразилась настоящая буря. Кончилась она тем, что Джонсон и его люди убрались восвояси, забрав с собой вещественные доказательства и пригрозив, что вернутся, как только кто-нибудь из судей подпишет нужные бумаги. «А пока, — пообещал Джонсон, — перед домом останутся сотрудники полиции». Послав Маккензи бешеный взгляд, он вышел.— А теперь к делу, — сказал Маккензи, потирая руки. — Между нами говоря, — он доверительно наклонился вперед, — я очень доволен тем, что избавился от своего партнера. Независимо от того, убили вы его или нет, я надеюсь, что его так и не найдут. Теперь я смогу вести дела по-своему.— Ну, хорошо, — сказал Гэллегер, — а как быть со мной? Меня арестуют, как только Джонсон получит нужные документы.— Но не осудят, — подчеркнул Маккензи. — Ловкий адвокат вытащит вас. Однажды возбудили похожее дело, но адвокат прибег к метафизике и доказал, что убитый никогда не существовал. Истинность доказательства была спорна, но убийцу оправдали.— Я обыскал дом, — сказал Гэллегер, — впрочем, люди Джонсона тоже. Нет ни следа ни Джонаса Хардинга, ни моего деда. И, говоря откровенно, мистер Маккензи, я понятия не имею, что с ними произошло.Маккензи неопределенно махнул рукой.— Прежде всего нужно действовать методически. Вы говорили, что решили некую проблему для «Надпочечников Лимитед». Признаться, меня это заинтересовало.Гэллегер молча указал на голубоглазый генератор. Маккензи задумчиво взглянул на него.— Ну и что? — спросил он.— Это именно оно. Идеальная дичь.Маккензи подошел к странному объекту, постучал по нему и заглянул в лазурные глаза.— И быстро бегает это создание? — спросил он.— Ему совсем незачем бегать, — ответил Гэллегер. — Оно вообще с места не двигается.— Гмм… Если бы вы объяснили мне…Впрочем, объяснение явно не понравилось Маккензи.— Нет, — сказал он. — Я не вижу в этом толка. Охота на такую дичь не заставит человека волноваться. Вы забываете, что нашим клиентам требуется возбуждение, результатом которого будет стимуляция надпочечных желез и выделение адреналина.— Они получат его вдоволь. Ярость дает тот же эффект, что и возбуждение… — Гэллегер углубился в объяснения.В ответ Маккензи покачал головой.— И страх и ярость приводят к избытку энергии, которую нужно на что-то расходовать, а поскольку дичь совершенно пассивна, это невозможно. Так можно вызвать только невроз, тогда как мы стараемся с ним бороться.Отчаявшийся Гэллегер вспомнил о маленькой коричневой зверушке и принялся расписывать ее достоинства, но когда Маккензи потребовал показать ее, быстро ушел от этого.— Нет, — сказал наконец Маккензи. — Как можно охотиться на что-то невидимое?— Но есть ведь усилители обоняния, ультрафиолет… Кроме того, это хороший тест на изобретательность.— Наши клиенты не изобретательны. Им это ни к чему. Им требуется встряска, отдых от слишком тяжелой или слишком легкой работы, словом, разрядка. Они не собираются ломать головы над изобретением способа поймать нечто, передвигающееся быстрее призрака, или гоняться за дичью, которая не двигается с места. Вы башковитый парень, мистер Гэллегер, но, похоже, мне лучше всего заняться страховкой Джонаса.— Минуточку…Маккензи поджал губы.— Признаться, в этих животных что-то есть, но какая польза от дичи, которую нельзя поймать? Если бы вы разработали какой-то метод ловли этих созданий из другого мира, может, мы и договорились бы. Но пока я не собираюсь покупать кота в мешке.— Я наверняка найду какой-нибудь способ, — в отчаянии пообещал Гэллегер. — Но не в тюрьме же.— Вы меня обманули, мистер Гэллегер, уверяя, будто решили нашу проблему. А что касается тюрьмы, то, возможно, доза адреналина разбудит ваш мозг настолько, что вы найдете способ охоты на своих животных. Но, разумеется, и в этом случае я не могу давать вам поспешных обещаний…Мердок Маккензи улыбнулся Гэллегеру и вышел, тихо закрыв за собой дверь. Гэллегер принялся грызть ногти.— Мир познаваем, — убежденно произнес Джо.Положение еще более осложнилось, когда на экране телевизора появился седой мужчина и сообщил, что один из чеков Гэллегера оказался без покрытия. Триста пятьдесят кредитов, сказал он. Что прикажете с ними делать? Гэллегер рассмотрел плакетку на пиджаке мужчины.— Вы из Обьединенных Лабораторий «Новая Жизнь»? А что это такое?— Биологическое, медицинское и лабораторное оборудование, мистер Гэллегер.— А что я у вас заказывал?— Вы заказали шестьсот фунтов витаплазмы высшего сорта. В течение часа товар был доставлен.— А когда…Седовласый пустился в детальные объяснения. Когда он закончил, Гэллегер дал несколько лживых обещаний и отвернулся от погасшего экрана. Потом он в отчаянии оглядел лабораторию.— Шестьсот фунтов искусственной протоплазмы, — буркнул он. — Заказ Гэллегера Бис.— И ее доставили, — добавил Джо. — Ты расписывался в получении в тот вечер, когда исчезли дедушка и Джонас Хардинг.— Но что я мог с ней сделать? Ее используют в пластической хирургии и для производства эндопротезов. Искусственные конечности и тому подобное. Неужели я использовал ее для производства каких-то животных?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24