https://wodolei.ru/catalog/kuhonnie_moyki/nakladnye/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


Пройдя всего полпути, она увидела неясные огни и услышала шум. Звуки доносились слева, со стороны долины, где стоял дом Джона Хоторна. Сам особняк с этой точки не был виден за стеною сосен, зато рев автомобильных двигателей и мужские голоса были слышны вполне отчетливо.
Хорошо были видны и лучи фар, мечущиеся между деревьями. После секундного раздумья Джини свернула налево и начала пробираться через лес на огни. Ей приходилось пригибаться, защищая лицо от веток. Колючки сухих кустов малины цеплялись за одежду. Спотыкаясь о корни деревьев, Джини побежала. Выбежав на край леса, она остановилась на склоне.
Отсюда до самого дома Хоторна простирались ровные поля. Дом сверкал огнями и посреди темного, мертвого пространства казался неправдоподобным, как мираж. Проходившее рядом шоссе, ворота, подъездная дорожка, сам особняк – все было залито ярким светом. Здание, словно ореолом, было окружено каким-то неземным, зеленоватым сиянием галогенных ламп, отсветы которого ложились на ночное небо. И повсюду были люди – много людей. Джини различила полицейские машины. Еще какие-то автомобили сновали по дороге, останавливались на подъездной дорожке. Она насчитала три, нет, четыре длинных черных лимузина, застывших у самого дома. Люди тоже были неплохо видны. Они бегали по дороге, топтались на лужайках по обе стороны от подъездной дорожки. При виде этой суматохи у Джини вырвался панический вопль. На ее глазах что-то произошло, вернее, происходило. Неужели Макмаллен успел совершить покушение на Хоторна? Где сейчас сам Хоторн – здесь, в Оксфордшире? И если да, то жив или мертв?
Жадно хватая ртом холодный воздух, она бежала все быстрее через вспаханные поля к дороге. После дождей, длившихся нескольких недель, поля стали скользкими и топкими. Мокрая земля засасывала ноги, тяжелыми комьями липла к туфлям. Джини побежала стороной, держась ближе к краю пашни, где почва была потверже. Так ей удалось преодолеть сначала одно поле, потом другое. Прямо перед ней вырастали ворота поместья Хоторна и проходящая рядом дорога. Скользя и спотыкаясь, она ускоряла бег.
Люди на дороге заметили ее приближение. Она, словно в тумане, видела, как они обернулись в сторону холма, посмотрели вверх и устремились ей навстречу. Джини услышала чей-то резкий возглас и тяжелый топот ног, но для нее сейчас во всем мире существовал только ее маршрут: калитка на краю поля, за нею дорога, ворота особняка, подъездная дорожка…
Толкнув калитку, она едва не повалилась на дорогу, задыхаясь от изнеможения, и почти ослепла от яркого света. Перед ней выросли три, четыре, пять темных фигур. Она смотрела на них – они смотрели на нее. Один из мужчин, тот, что справа, был одет в обычную полицейскую форму. Увидев это, она хотела что-то сказать ему, но на ее пути тут же вырос человек в темном костюме.
– Этим займутся мои люди, – отрывисто бросил он полицейскому. Взяв ее за руку, мужчина в штатском внимательно посмотрел ей в лицо. Он был высокого роста и плотного сложения. И еще у него была короткая армейская прическа.
– Мисс Хантер? Мэм? – непонимающе таращился он на нее. – Ведь вы мисс Хантер, да?
Джини смотрела на него. Налетел порыв ветра, дорога поплыла перед глазами. Но она узнала этого человека, его внимательное, умное лицо. Это был тот самый охранник, что присутствовал на вечеринке у Мэри, – Мэлоун. Его пальцы железным обручем сжали руку Джини, не дав ей упасть. Ей показалось, что полицейский справа что-то сказал, но Мэлоун резко оборвал его.
– Машину, – отдал он распоряжение одному из стоявших рядом мужчин в темных костюмах. Тот, услышав приказ, быстро удалился. Остальные кольцом окружили измученную девушку. Машина не заставила себя долго ждать. Мэлоун помог Джини сесть в нее и, скользнув следом, сел рядом на заднее сиденье. Не успел он захлопнуть дверь, как машина сорвалась с места. Но ехать пришлось недалеко – сквозь ворота к дому Хоторна.
Джини наконец заговорила, однако Мэлоун жестом велел ей молчать.
– Не здесь, – произнес он коротко и твердо. – Все в порядке, не торопитесь. Давайте сперва войдем в дом.
Глава 36
Паскаль перестал ориентироваться во времени. Он не знал, сколько теперь – час ночи, два, половина первого? – когда, с силой откинув щеколду, он вырвался из дома в Сент-Джонс-Вуде. Стоя на улице, он вдыхал холодный воздух, устремив невидящий взгляд в ночное небо. Джон Хоторн вместе с женой оставался в готической вилле, примостившейся в тупике. Паскалю больше не было никакого дела до того, что они творят друг с другом там, за закрытыми ставнями. Ему не было дела до того, останутся ли они на этой вилле до конца ночи или только на пять минут. Его трясло от отвращения – к Хоторну, к Лиз, но больше всего – к самому себе.
Едва Хоторн со своей презрительной улыбочкой захлопнул ставни, первым побуждением Паскаля было вдребезги разнести все свои хитрые камеры и навсегда покончить с этой позорной работой. «Никогда, – гудело колоколом в голове, – никогда больше не позволю себе ничего подобного».
Если Хоторн действительно собирался преподать ему урок, то ему это вполне удалось. С этой мыслью Паскаль, вне себя от ярости, подошел к взятой напрокат машине и уже вставил ключ в дверцу, но на несколько секунд остановился.
Никогда еще он не ощущал так остро, насколько позорно это занятие – подглядывать в чужие окна. Он чувствовал себя с головы до ног вымазанным грязью. Ему было нестерпимо стыдно за то, что он совершил сегодня вечером, что совершал на протяжении последних трех лет своей жизни. В бешенстве Паскаль ударил кулаком по крыше машины, и боль тут же пронзила всю руку. Это было наказанием за содеянное, за то, что и сегодня ночью он продолжал снимать эти гнусные кадры, за то, что, пусть на несколько минут, но все же принял за Джини женщину Хоторна. А ведь он и в те минуты продолжал съемку. И как у него только рука поднялась!
«Вот до чего я докатился, – горестно думал он, – вот каким позволил себе стать». Его глаза застилала черная пелена отвращения и ненависти к самому себе.
Раненая рука болела нестерпимо. Чтобы хоть как-то унять боль, он два раза со свистом втянул воздух сквозь зубы. Холод немного успокоил его. Подняв руку, он наконец взглянул на часы. Начало второго. Его взгляд застыл на циферблате. Начало второго, а Джини все нет.
И тогда началась гонка – сумасшедшая и несуразная. Примчавшись на почти пустынный Пэддингтонский вокзал, он заметался вдоль платформ, приставая с расспросами к носильщикам, контролерам и просто случайным прохожим, которых угораздило ему подвернуться. Последний поезд из Оксфорда прибыл вовремя, более часа назад. Паскаль не мог расстаться с иллюзией, что Джини во что бы то ни стало должна приехать этим поездом. Он начал прочесывать станцию.
Внезапно Паскаль увидел себя со стороны и понял, насколько глупа его затея. На бешеной скорости он вернулся в дом в Сент-Джонс-Вуде и ворвался в дверь. Камеры были по-прежнему на месте. На столе стояла пустая чашка, из которой он пил кофе. Но Джини в доме не было. Паскаль заметил мельком, что готическое здание напротив пусто, но не придал этому значения. Ставни того окна были снова открыты. Вилла спала, погруженная во тьму.
Он молнией слетел вниз по лестнице, бросив все свои камеры и прочее оборудование. Паскаль не то что прикоснуться к ним не мог, даже видеть не хотел все эти проклятые фотоаппараты. Не в силах отдышаться, он стоял в прихожей. Свет по-прежнему не зажигался, телефон молчал.
В голову пришла новая безумная идея. Джини, конечно же, вернулась. Она приехала в Лондон, но направилась не сюда, а в хэмпстедский коттедж или, возможно, айлингтонскую квартиру. Неразборчиво нацарапав записку, он оставил ее на видном месте, а сам, не теряя времени, на полной скорости помчался в Хэмпстед, потом в Айлингтон, потом опять в Хэмпстед. Можно было не сомневаться: в Айлингтоне Джини не появлялась. На коврике перед дверью возвышалась кипа адресованной ей корреспонденции. На телефонном автоответчике мигал красный огонек. Но когда Паскаль дрожащими руками перемотал пленку и воспроизвел запись, то услышал лишь собственный голос, диктующий два бессвязных, идиотских послания. В Хэмпстеде ему уже довелось выслушать то же самое. Он в нерешительности замер на месте. В какой же из трех квартир ему лучше дожидаться ее возвращения? Между тем было уже три часа утра. Паскаль выглянул из окна на темную лужайку. По какой-то дурацкой прихоти он еще раз проиграл запись своего голоса на автоответчике. Наверное, такое желание можно было объяснить только помешательством.
Бездумно глядя во тьму, он слушал свое послание – нежное и бесполезное. Его собственный голос, произносящий слова любви, звучал с нескрываемой издевкой.
– Джон Хоторн в безопасности? – спросила Джини. Она уже дважды задавала этот вопрос Мэлоуну – один раз в машине, другой – в прихожей особняка. Однако ни разу не получила ответа. Теперь они находились в небольшой гостиной, примыкавшей к главному залу. Мэлоун стоял в дверях, как на часах. Из-за его спины доносилась какая-то возня, раздавались шаги и голоса. Она видела, что Мэлоун не спускает с нее глаз. На его лице застыло обычное замкнутое выражение, общее для всех охранников. Оглянувшись через плечо, чтобы увидеть, что там творится, он промямлил что-то нечленораздельное.
Джини сделала шаг вперед.
– Я задала вам вопрос, – резко бросила она. – Посол в безопасности?
– Да, мэм.
– Он здесь, в Оксфордшире?
Она видела, что охранник колеблется. В какой-то момент ей показалось, что он не желает отвечать, однако тот смилостивился.
– Нет, мэм. Сегодня вечером посол в Лондоне. Он проведет там весь уик-энд.
Джини отошла в сторону и оглядела комнату. Обстановка создавала ощущение уюта: стул, письменный стол, книжные полки, кресла. Телефона не было.
– Мне нужен телефон, – потребовала Джини. – Мне необходимо срочно позвонить.
– Мэм, я велел принести кофе. Вы… – Он запнулся. – Вы бы лучше сели, мэм.
– Мне некогда рассиживаться. Повторяю, мне нужен телефон. Я должна кое-кому срочно позвонить. – Она раздраженно взмахнула рукой и попыталась проскочить мимо него.
Но Мэлоун решительно поймал ее за руку.
– Прошу прощения, мэм. Видите ли. – Он снова ненадолго замолчал. – Объявлена тревога. С безопасностью не все в порядке. У нас тут кое-какие проблемы, и…
Джини неподвижно уставилась на него.
– Вам известно, не так ли? – выпалила она. – Вам известно, что Макмаллен на самом деле жив. А откуда? Вы что, видели его? Это его вы там ищете? Не найдете – не надейтесь. Если Джон Хоторн в Лондоне…
Она резко оборвала фразу. Мэлоун с проворством, которое она уже имела возможность наблюдать ранее, быстро втянул ее обратно в комнату. Он плотно прикрыл дверь.
– Мэм?
– Я ничего не скажу, – яростно отпихнула его Джини, – ни вам, ни кому другому. – Она на секунду заколебалась. – Разве что послу. Вот с ним я буду говорить. Да, я хочу говорить именно с ним. Послушайте же, дайте мне телефон. Ну, пожалуйста. Это может иметь огромное значение. Я знаю, он согласится говорить со мной. Если вы скажете, что звоню я…
Мэлоун задумчиво посмотрел на нее.
– Хорошо, если вы согласитесь подождать меня здесь, – тихо произнес он. – Я скоро вернусь.
Он был уже в дверях, когда к нему подошел еще один американец в темном костюме и что-то тихо ему сказал. Оглянувшись на нее через плечо, Мэлоун пошел в зал. Другой мужчина вежливо кивнул ей. Оставив дверь открытой, он загородил ее своим телом. Мужчина стоял к Джини спиной.
Джини вздохнула. Только сейчас она с удивлением почувствовала, что ее до сих пор бьет дрожь, и случайно взглянула в зеркало, висевшее слева от нее. Поначалу ей пришло в голову, что в комнате, кроме нее, есть кто-то еще. Какая-то странная женщина. Однако Джини тут же со страхом осознала, что эта странная женщина и есть она сама. Она повернулась к зеркалу и вгляделась в собственное отражение. То, что Мэлоун, увидев ее, растерялся, было не удивительно. Ее лицо было все в порезах и засохшей крови, пальто разорвано, лоб, руки, рукава – все покрыто грязью. О прическе и говорить не приходилось. В волосах застряли сухие листья и ветки. Из-под слоя засохшей крови и грязи с мертвенно-бледного лица на нее смотрели какие-то странные глаза.
Посмотрев еще немного на это белое лицо с горящими глазами, Джини отвернулась. Вскоре вернулся Мэлоун. Закрыв дверь, он подсоединил к розетке телефон и протянул ей трубку. Еще не поднеся ее к уху, Джини услышала голос Джона Хоторна.
Тихо воскликнув от облегчения, она быстро заговорила. Вместо слов получилась какая-то мешанина. Хоторн в ту же секунду остановил ее.
– Джини, – сказал он, – Джини, с вами все в порядке? Что случилось? Где вы были?
– Речь идет о Макмаллене, – все так же быстро тараторила Джини. – Макмаллен, понимаете? Он не мертв. Я уверена, что не мертв.
– Все в порядке, Джини. Да успокойтесь же вы, ради Бога. Послушайте, нам все известно. Мои люди в курсе. Результаты вскрытия поступили к нам в четыре часа дня. Группа крови не соответствует. Послушайте, Джини…
– Его здесь нет, нет! – почти закричала она. – А ищут его именно здесь. Он был здесь раньше. Во всяком случае, я так думаю. У него здесь коттедж – на другом конце долины, напротив вашего дома, в лесу. Я была там. И он, кажется, тоже. Он запер меня внутри. Но это было несколько часов назад. Часа в четыре вечера, может быть, в пять. А потом он уехал. Забрал мою машину. Кто-то забрал. Думаю, что это был он.
– Постойте, – голос Хоторна вдруг стал очень резким. – Ради Бога, постойте, Джини. По этой линии – больше ни слова. Слышите? Дайте мне Мэлоуна.
Мэлоун внимательно прислушивался к разговору. Она молча протянула ему трубку и обессиленно опустилась на стул. Мэлоун остался стоять рядом. До нее доносилось позвякивание мембраны в телефонной трубке – Хоторн говорил очень быстро. Мэлоун, напротив, почти все время молчал. Ни один мускул не дрогнул на его лице. Через несколько минут он кивнул и опять протянул ей телефон.
– Джини, – теперь голос Джона Хоторна звучал гораздо спокойнее и теплее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56


А-П

П-Я