А потом подумала — какая разница, как ему это удается? В глубине души все мы хотим летать, а у него получилось. Это ведь замечательно!— Замечательно, — ответил я.Тем временем наш самолет разогнался, оторвался от земли и стал набирать высоту. Наш разговор прервался, но мне хотелось его продолжить. Я все искал повод обратиться к Аглае, но никак не мог придумать, что бы такое у нее спросить.— Аглая, — позвал я девушку.— Да — она снова показалась в проеме между сидениями.— Извините, а вы не знаете, сколько времени нам лететь? — ничего больше мне в голову не пришло.— Знаю — чуть больше шести часов. А вы еще не летали? — поинтересовалась Аглая.— Я… Да я…— Слушайте, а садитесь ко мне, у меня тут свободно. Поболтаем. Ваш монашек все равно уснул, — любезно предложила Аглая.Я, разумеется, сразу же согласился. И как только увидел ее во весь рост, то обомлел. Она была настоящей красавицей — высокая, стройная, с тонкими чертами лица и прекрасной фигурой.« Bay ! Это же надо! Не может быть! Да она же — модель! — мои мысли сбились в кучку и загалдели. — У тебя есть шанс!»Удивительно, что я сразу ее не заметил. Видимо, слишком был погружен в свои мысли. Теперь я уже не жалел, что согласился на эту поездку.— Вот и славненько, — защебетала Аглая, освобождая соседнее с ней место от глянцевых женских журналов. — А то уж я боялась, что умру здесь со скуки! Данила, вы извините меня за бестактный вопрос?— Пожалуйста, спрашивайте!— А вы ведь очень богатый человек? — спросила она.Я смутился, не знал, что и ответить.. И только после паузы смог выдавить из себя:— Почему вы так решили?— Ну… Путешествуете налегке, одеты неприметно. Богатые люди всегда одеваются неприметно. Только бедные пытаются чем-то выделиться.В какой-то момент мне захотелось соврать, что, мол, да, я богат, очень. И уж так устал от своего богатства, что прямо сил нет. Прячусь за старыми джинсами и штопанной рубахой. Но врать отчаянно не хотелось.— Нет, я не богат. Совсем, — сухо ответил я и сделал шаг назад, чтобы вернуться на свое место. Если бы я мог, то провалился бы сейчас сквозь землю!— Ой, куда же вы! — воскликнула Аглая. — Я вас обидела! Господи, простите меня! Какая же я дура! Я совсем не хотела вас обидеть. Я просто боялась, что вы окажетесь толстосумом, который будет думать, что ему все позволено. Сразу начнет приставать…— Вы серьезно? — я не верил своим ушам; никак не ожидал такого поворота.— Ну конечно! Знаете, простые, нормальные парни — они люди. Они настоящие, понимаете? А эти субъекты, разбогатевшие ни на чем, они ужасны! Я так устала от этого… Если бы вы только знали, — и она закрыла лицо руками.Сердце мое сжалось. Я подумал, как же ей, наверное, тяжело быть такой красивой. Как она устала, что ее воспринимают исключительно как вещь, что в ней не видят человека. Уже через секунду она плакала на моем плече, а я успокаивал ее, как мог.Пока Агван спал, Аглая поведала мне свою историю. Рассказала о своих детских горестях — она хотела заниматься на фортепьяно, а мать отдала ее в секцию спортивной гимнастики, где за высокий рост Аглаю прозывали «дылдой». С болью она вспоминала о своей работе в модельном бизнесе — девушка пережила там множество унижений. Потом зашла речь о любви. Аглая влюбилась в человека, который относился к ней как к вещи. Еще она рассказала, что стала учиться на психолога и как многое благодаря этому поняла.Я слушал ее, качал головой и сочувствовал. Аглая продолжала и продолжала рассказывать. Оказалось, что в Улан-Удэ она едет не просто так, а за родителями жениха. В начале девяностых он перебрался в Москву, сделал себе состояние, стал богатым и могущественным человеком. Родители не захотели к нему переезжать, но к свадьбе их нужно было привезти. Вот Аглая и вылетела в Улан-Удэ.Потом она рассказала и о своем женихе. Уже больше года назад Аглая поняла, что не любит его. Но… Жизнь устроена, и надо принимать решение, поэтому она согласилась выйти за него замуж. Этого очень хочет ее мать, и Аглая чувствует, что ее просто продают. Женщине очень тяжело в нашем обществе — ей приходится мириться с тем положением, которое навязывают ей обстоятельства.Через четыре часа полета командир самолета вдруг снова обратился к пассажирам. Над Улан-Удэ грозовой фронт, поэтому мы сделаем незапланированную посадку в Красноярске. Сколько продлится эта остановка — неизвестно, может быть, что и несколько дней.— Боже мой, это же знак! — воскликнула Аглая. — Я не должна ехать! Я знала это!— Почему? — удивился я.— Мне не нужно выходить замуж за этого человека. Я ведь не люблю его! Он не понимает меня, а я для него — просто игрушка. Сейчас я поговорила с тобой и поняла это. Вот ты меня выслушал, ты понял мои чувства. Первый раз в моей жизни такое! Я почувствовала себя счастливой. Скажи, ты бы мог полюбить меня?Я растерялся. Это ведь счастье — любить такую женщину, заботиться о ней, делить с ней свои успехи и тяготы жизни, радости и печали. Но ведь я ей совсем не пара… Сердце заколотилось у меня в груди как сумасшедшее.— Мог, — ответил я неожиданно для самого себя.— И ты любил бы меня всю жизнь? Никогда бы не предал? Никогда бы не сказал, что я глупая или вздорная?— Да что ты, никогда!— И никогда не бросишь меня, не оставишь?— Никогда!— И никогда не станешь попрекать меня? — слезы выступили на ее изумрудных глазах,— Да в чем?! Никогда! Никогда! — повторял я.— Данилушка… — она обвила меня руками, прижалась и поцеловала в губы. — Я об этом даже во снах мечтать не могла! Господи, какое счастье! — шептала она.А я видел ее глаза — глубокие, ясные. Чувствовал ее нежные губы. Обнимал ее тело, такое хрупкое и такое трепетное. Вдыхал ее тонкий, цветочный запах. Чувства переполняли меня, и словно бы какой-то свет пошел у меня изнутри. Неужели же это правда? Неужели правда?!— Внимание, дамы и господа, застегните, пожалуйста, пристяжные ремни и подтяните их по размеру. Haш самолет начинает снижение для незапланированной посадки в аэропорту Красноярска, — сообщили по селекторной связи.Самолет приземлился, и туг я вспомнил об Агване. Обернулся и прямо-таки столкнулся с ним взглядами. Он смотрел на меня испуганно, вжавшись всем телом в кресло, не переводя дыхания.— Чего испугался? Приземлились мы. В Улан-Удэ нелетная погода. Не судьба, брат! — сказал я, чувствуя новые и новые приливы беспечной радости влюбленного человека.Агван ничего не ответил, и испуг его никуда не делся.Подъезжая к аэропорту, Аглая обняла меня и спросила:— Данила, а зачем ты едешь в Улан-Удэ?— Да есть одно дело, — нехотя ответил я.— Данила, давай улетим в Питер! Брось все, как я бросаю. А я ведь все брошу ради тебя! Все!— Аглая, милая моя, да ты же совсем меня не знаешь! Может, я и не такой вовсе, каким кажусь? Да и беден я, как церковная мышь.— Данилушка, солнце мое! Я же прямо в душу тебе смотрю. Я все вижу — ты тот, о котором я всю жизнь мечтала. Ждала тебя и уж разуверилась, что дождусь. А тут нашла, настоящего! Полюбила я тебя, Данила. Сил моих нет, как полюбила! Давай сбежим, давай улетим в Питер! Вдвоем…— Данила едет в Улан-Удэ, — тихо и строго сказал Агван.— Мальчик, Данила едет куда мы решим, — оборвала его Аглая —Данила, поедем! Мне нельзя в Улан-Удэ, там меня .служба безопасности встречать будет.. Жених с меня глаз не сводит. Нельзя мне в Улан-Удэ. Давай убежим!— Аглая, но…— Зачем это «но», Данила? Разве любовь — это не главное в жизни? Разве не дорога я тебе? Разве не обещал ты, что никогда меня не оставишь? Данила, защити меня!— Данила едет в Улан-Уд», —повторил Агван, и металлические нотки зазвучали в e г a детском голосе.— Да что ты заладил! — вспылила Аглая. — Данила, неужели же ты меня обманешь — вот так, сразу? Я не верю! Я знаю, что ты меня любишь, любишь по-настоящему. Я это сердцем чувствую! Данила, давай вернемся в Питер!Тут Агван стиснул челюсти, слезы выступили на его узких карих глазах, и он буквально закричал на весь автобус:— Нет! У него важное дело! Он едет в Улан-Удэ!Двери автобуса распахнулись, все двинулись к выходу.— Агван, что ты себе позволяешь?! Почему ты кричишь на Аглаю? Это наше-с ней дело. Как мы решим, так и будет! — сказал я жестко и даже жестоко.— Данила, ты не можешь… Данила, ты должен ехать… — забормотал Агван.— Да куда ехать-то?! Приехали уже. Все! Здрасьте! Сколько мы тут валандаться будем? День, два, три? Грозовой фронт над Улан-Удэ! Не хотят нас там видеть! Так что если тебе надо, ты и дожидайся. А мы… — тут я на секунду задумался, посмотрел в глаза Аглаи и продолжил: — Сядем сейчас на самолет и полетим обратно.— Милый, дорогой, Данилушка, как я рада! Господи, как я рада! — Аглая обняла меня, и наши губы снова встретились.Через пять минут мы уже были в зале ожидания.— Дай мне свой паспорт, — сказала Аглая, — я пойду, куплю нам с тобой билеты до Петербурга.Я отдал ей паспорт. Она улыбнулась мне своей удивительной улыбкой и тут же растворилась в толпе.Данила, — маленький монах смотрел мне прямо в глаза, — это Мара.— Что?! Какой Мара? Ты что, совсем?! Того — ку-ку?! С дуба рухнул?!— Говорил ли тебе мой Учитель, что Мара будет искушать тебя? — прошептал Агван.— Ну и что с того? Аглая тут при чем? Какой, к черту, Мара?! Она хорошая, я полюбил ее с первого взгляда. Понимаешь ты — я полюбил! Господи, да что ты вообще можешь в этом понять?!— Мара хочет остановить тебя. И потому все средства хороши. Я не знаю, плохой она человек или хороший. Это не имеет значения. Я не знаю, любишь ты ее или только кажется тебе, что ты любишь. Это не имеет значения. Мара указывает тебе обратный путь — вот что важно!— Слушай, это какая-то ерунда! Я встретил девушку, она замечательная. Мы словно бы с ней сто лет знакомы. Неужели же ты думаешь, что я вот так возьму и откажусь от нее из-за бредней полоумных монахов? Ты вообще видел, какая она?!— Данила, ничто не имеет значения. Ты должен ехать дальше, — Агван и не думал сдаваться.— Да что ты о себе возомнил? Все, мы закончили этот разговор! —заорал я.— Мальчики, что мы ссоримся? — послышался сзади игривый голос Аглаи. — А я билеты нам с тобой купила. На… — она протянула мне билет до Питера и паспорт.Но едва я ухватился за них, как Агван сжал вдруг мою руку и, закрыв глаза, что-то быстро забормотал:— Ом Ман Падме Хум…И в одно мгновение все вокруг меня переменилось. Я словно бы летел, падал в какую-то трубу, уши заложило от ужасного свиста, в глазах рябило от мигающей, словно бы неоновой иллюминации.— А-а-а! Где я?!— Слушай меня, Данила, — раздался откуда-то сверху голос Агвана. — У тебя всегда есть выбор. Выбор есть всегда. Но никто не знает последствий своего выбора. В этом причина ошибок. Тысячи людей во всех частях света молятся сейчас о твоем выборе. Вот почему один раз тебе дозволено нарушить Закон и узнать последствия своего выбора. Один раз…— Что со мной?! О чем ты говоришь?! — кричал я.— Ты увидишь сейчас свое будущее. Это последствие твоего решения…В этот миг мое падение приостановилось, я оказался в неизвестном мне месте. Все объекты вокруг выглядели, словно бы нарисованные в компьютерной программе. Я увидел себя и рядом Аглаю.Мы, как мне показалось, только что поженились. На ней было белое платье, на мне — костюм.Вдруг появилась огромная машина, из нее вышел человек. Он ругался на Аглаю, а потом затолкал ее в свой автомобиль. Она не сопротивлялась. Меня стали бить какие-то люди. Били жестоко, с удовольствием. Еще через секунду я увидел, как ругаюсь с Аглаей на пороге богатого особняка. Она мне отказывает, я настаиваю, хватаю ее за руку и увожу. Мужчина что-то ехидно кричит нам в след.— Что это, Агван?! — я не мог понять, что происходит, не верил своим глазам.— Ты женишься на Аглае. Но она никогда не забудет своего прежнего жениха. И он ее не забудет. Она станет уходить от тебя к нему и от него — к тебе. Ты беден, он богат, а она — человек. Думай сам…Далее — махонькая, обшарпанная квартирка. Аглая постарела, я вижу ее в фартуке на замызганной кухне. Она стала в два раза толще, ее поседевшие волосы небрежно убраны назад. Вокруг бегают дети — мальчик и девочка. Аглая ругается на меня, тычет на детей пальцем и уходит, хлопая дверью. Ее лицо искажено судорогой, в ней все — ненависть, презрение, отчаяние, злость. Я отхлебываю из горла бутылки с прозрачной жидкостью и что-то ору ей вслед.Вдруг вокруг меня снова все меняется — «переход на другой уровень». Я стою на улице неизвестного города, вокруг чудовищный урбанистический пейзаж. Дыхание сводит от едкого запаха прогорклой гари и гниения. Кругом грязь, странные люди, разбитые и сожженные автомобили. Начинается перестрелка. Пока один магазин грабят, в другом продолжается торговля. Видимо, это обычная ситуация для этих мест. На углу другая потасовка, женщины бьют немощного старика.—Господи, что это?! кричу я, чувствуя. как мертвецкий холод бежит по моей спине.— А это мир, в котором тебе предстоит жить. Правда, это не весь мир, только его половина. Это «низший» из двух миров, здесь царствует насилие: сильный выживает за счет слабого, а слабый — за счет того, кто еще слабее. У этих людей не осталось ничего святого, они влачат жалкое существование, уничтожая друг друга. Наркотики здесь доступнее хлеба, дети с малолетства держат в руках оружие, а болезни похожи на средневековые эпидемии. Эти люди знают, что живут в Аду. Вот почему они живут по законам Ада.Есть еще и второй мир, «верхний», куда тебе не попасть. Новый Рай огорожен высокими стенами, там живет высшая каста. Она сосредоточила в своих руках все богатства мира, утопает в роскоши и тешит себя холодным цинизмом. Человек не оправдал надежд гуманизма, высшая каста покровительствует только тем, кто полезен. Она живет за счет технологий и защищается от низшей касты, которая предоставлена самой себе. Здесь побеждены болезни, но старость и немощь заставляет людей искать смерти. Смерть кажется им теперь благом.— Это ужасно! — мне становится дурно, мне кажется, что сейчас я потеряю сознание.— Дальше ты не можешь видеть, — останавливает меня голос Агвана. — Возможно, люди «низшего» мира погубят друг друга, и планета уподобится пепелищу. Может быть, они разрушат «верхний» мир, но тогда окончательно погибнет наша цивилизация.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13