Особенно мужчины.
До чего же никчемные создания! После того как Винни исполнилось четыре года, и потом, когда ей пришлось ходить с мальчишками в школу, а еще когда мать завела себе приятеля, Винни укрепилась в убеждении, что мужской пол надо попросту уничтожать. Абортировать. Ну, хорошо, горстку избранных можно оставить. Но только ради их спермы. И это должны быть самые лучшие особи.
А что за чушь несли о тех из них, с которыми прошло ее детство? Что, мол, однажды одно из этих (жалких) созданий влюбится в нее (и действительно будет ее любить – вот смех! – и кто только придумал такое? Вот уж сморозил так сморозил: на целый казиллион долларов!) и осчастливит ее на всю жизнь. Даст ей нечто такое, без чего она не сможет обойтись. (Она вполне сумеет прожить без всех тех пенисов, с которыми успела повстречаться в жизни, так что все эти россказни – сплошная ложь.)
Взять, к примеру, Джеймса.
Винни пришлось добиваться его. (А ведь все должно было быть совершенно иначе. Но если бы она стала выжидать, пока он сам «проявит инициативу», – а мужчины вечно настаивают на своем праве ее проявлять, – ей пришлось бы ждать этого по сей день.)
В случае с Джеймсом она была вынуждена, что называется, «взять быка за рога». Впрочем, она не раз так поступала в своей жизни. И как всегда, с присущей ей непреклонной решительностью.
– Послушай, Джеймс, – как-то сказала Винни в начале их отношений, вскоре после шестого свидания (переспали они на четвертый раз), – так вот, Джеймс. Я в игру «мальчики и девочки» играть не собираюсь.
Этот разговор произошел через неделю после их шестого свидания, когда телефонные звонки от Джеймса внезапно прекратились. Винни решила сама ему позвонить. (Да как он только смеет? И с какой стати? Кто дал ему право так с ней обращаться?)
– Работы было по горло, – объяснил Джеймс.
– И даже позвонить не мог? – спросила Винни. (Как бы ты ни был занят, всегда можно выкроить минутку и позвонить по телефону. Нет уж, простите, все эти разговоры о жуткой занятости – сплошной блеф!)
– Я забыл, – признался Джеймс.
– Забыл? – запинаясь переспросила Винни. (Ну где еще найдешь такого идиота?)
– У меня была срочная работа, – стоял на своем Джеймс. (Словно этим можно было оправдаться. Ей уже тогда следовало разгадать этот его трюк. И вообще бежать от него подальше куда глаза глядят.)
Нет, в такие игры Винни играть не умела.
– Значит, забыл, – сказала Винни. Уже в который раз. (И это говорит известный журналист, лауреат нескольких премий.) – Да как ты посмел забыть! – не выдержала она. – Ведь я спала с тобой, Джеймс. А значит, у нас с тобой особые отношения. Как ты смеешь мне такое говорить?
Винни швырнула трубку. (Ее трясло.) Потом снова набрала номер Джеймса и заявила:
– Тебе еще повезло, что встречаешься со мной.
Минут через десять он ей сам перезвонил:
– Не хочешь в понедельник пойти со мной на презентацию одной новой книги?
Винни согласилась.
А нужно было бежать. И чем дальше – тем лучше.
Но она не побежала.
(Однажды какой-то знакомый, рассказывая Винни о своих чувствах к прежней подруге, описывал это так: «Она была для меня и матерью, и любовницей, и сестрой, и дочерью одновременно». Что же до Джеймса, то Винни для него – только мать.)
Она нужна Джеймсу. (Но как и прежде, он пребывает в бездействии.)
Когда они познакомились, Джеймс жил в маленькой квартирке-студии с откидной кроватью. Еще там стояли конторка, рабочий стол, старый диван и книжные полки – из фанеры и цемента. Джеймсу было тридцать два года, и его раковина буквально извергалась грязными тарелками.
Винни перемыла все тарелки.
– Послушай, Джеймс, – сказала она ему. – Тебе чертовски повезло, что ты встретился со мной.
(К тому времени Винни работала редактором в женском журнале. Причем старшим редактором. Когда она задерживалась на работе позднее семи, ее отвозили домой на служебной машине. Винни распределяла задания между журналистами и завтракала с лучшими авторами, а иногда ей приходилось отклонять их материалы. В таком случае она звонила автору и говорила: «Извините, но этот материал нам никак не подходит. Может быть, вы попробуете пристроить его где-нибудь еще?» После таких слов некоторые ее собеседники начинали плакать. Но все уже тогда говорили, что Винни далеко пойдет.)
– Послушай, Джеймс, – сказала Винни. – По-моему, тебя пугает перспектива успеха. Ты боишься перемен. Ты боишься, что, если свяжешься со мной, тебе придется измениться. И принять собственный успех.
– Ты действительно так думаешь? – удивился Джеймс. – Я никогда об этом не задумывался. Возможно, ты права.
Все, на что способен Джеймс, – это соглашаться. Он соглашается, а потом ничего не делает.
– С меня хватит, Джеймс, – то и дело повторяет Винни. – Я сыта по горло.
– Знаю, – отвечает Джеймс. (Он не может самостоятельно спланировать даже поездку за город на выходные дни. Ей приходится самой это делать, а он лишь садится в машину и едет, куда повезут.)
Он просто бездействует.
Но теперь Винни знает, что ей нужно делать. Она должна перестать заботиться о Джеймсе. И начать заботиться о себе. Разве не об этом только и твердят все эти мозгоправы, когда речь заходит о супружеских отношениях? Прекратить фокусировать внимание на мужчине. И начать думать в первую очередь о самой себе. (Впрочем, если перестать фокусироваться на мужчине, он скорее всего просто уйдет. Но об этом теоретики почему-то забывают.)
Винни следует сосредоточиться на собственных тайных желаниях.
Вот она и решила переспать с Таннером, эта мысль будоражит ее воображение.
Она звонит в офис.
– Что нового? – спрашивает ассистентка.
– Меня задерживают чрезвычайные обстоятельства. И сегодня я на работе не появлюсь. Перезвоню в конце дня.
– Вам звонил какой-то Джесс Факис, – говорит ассистентка.
– Невелика шишка. Всего лишь исполнительный директор в какой-то компании.
– О’кей, – отвечает ассистентка (тоном, полным сарказма).
– Нет, не «о’кей» – резко говорит Винни. – Позвоните его секретарше и скажите, что я сейчас не в офисе… Нет, лучше, что меня нет в городе и что я обязательно позвоню ему завтра.
– Понятно. Будет сделано, – говорит ассистентка и кладет трубку.
Винни отправляется домой.
– Привет, – здоровается она с няней с Ямайки, которая тут же вскакивает и выключает телевизор. Винни на это внимания не обращает.
– Миссис Дийк. Вы сегодня так рано…
– Ничего не рано, – отвечает Винни. – Я только на минуту. И побегу дальше. У меня встреча.
Она идет в спальню и открывает шкаф. Роется в обуви. И натыкается на совершенно новую пару открытых босоножек – все еще в коробке, – тех самых, которые Джеймс подарил ей на день рождения.
Винни обувает босоножки и говорит «до свидания» ямайской няне.
Остановив такси, она называет адрес: отель «Морган» на Мэдисон-авеню.
В отеле она обращается к портье:
– Можно позвонить господину Полу Баньяну?
– Он вас ждет?
– Да, – отвечает Винни. Потом оглядывает холл гостиницы. Помещение тесное, вызывает чувство клаустрофобии. Винни постукивает ногтями по белой облицовке стойки.
Повернувшись к ней спиной, портье шепчет в телефонную трубку:
– Мистер Харт? К вам тут какая-то женщина.
– Винни, – уточняет Винни.
– Винни, – повторяет портье. Он кладет трубку телефона и говорит: – Вы можете подняться. Апартаменты «А» на самом верхнем этаже.
– Спасибо, – отвечает Винни.
Она входит в лифт. Выходит из него и попадает в узкий холл, на полу – серый ковер. Нажимает звонок рядом с табличкой «Апартаменты “А”».
– Минутку… сейчас – слышится голос Таннера. – Иду, иду… о Боже! Да иду-у-у же!
Он широко распахивает дверь.
– Привет, – говорит Винни.
– Вот так нежданный сюрприз!
– Надеюсь… я тут никому не помешала?
– Если бы и так, я бы ее отсюда немедленно вышвырнул.
Спальня находится на нижнем уровне апартаментов. Винни проходит мимо открытой двери. Простыни на кровати скомканы. Номер Таннера занимает два этажа, и на обоих – террасы. Винни поднимается наверх. Таннер идет следом. Он только что побрился. Винни чувствует запах одеколона. (Одеколон! Последний раз она спала с мужчиной, от которого пахло одеколоном, наверное, лет пятнадцать назад. Она до сих пор помнит, что это был одеколон от Пако Рабанна. Винни, наверное, вообще не стала бы заниматься с тем парнем сексом, если бы не запах одеколона.)
– Я как раз приготовил чай, – говорит Таннер. – Выпьешь чашечку?
– Охотно, – отвечает Винни и садится перед стеклянным кофейным столиком, на котором стоит поднос с двумя чашками, чайником и лимонными дольками. – Ты кого-то ждал?
– Нет. Просто этот «кто-то» взял да ушел. Был да сплыл, – сообщает Таннер.
Они смеются.
– Эви? – спрашивает Винни.
– Язык – чтоб целовать, а не болтать, – отвечает Таннер и разливает чай.
– Тут я с тобой согласна, – кивает Винни.
– Мне нравятся твои туфельки.
– Это подарок от Джеймса на день рождения.
– А вкус-то у старины Джимми получше, чем я думал, – говорит Таннер. Потом делает паузу. Отпивает глоток чая. Смотрит на Винни поверх чашки. – Кстати, как там старина Джимми? Он был не в лучшей форме, когда уходил отсюда прошлой ночью.
– Похоже, выживет. К несчастью, – усмехается Винни.
– Ты пришла, чтобы заставить меня исправить положение?
– Можно и так сказать, – отвечает Винни.
– Мне кажется, Винни, я понимаю, зачем ты сюда пришла.
– Думаю, что понимаешь.
Винни немного растерянна, не знает, что сказать дальше. Флиртовать она никогда не умела. Даже в самом начале их отношений с Джеймсом весь ее флирт сводился к вопросам о его работе. И интерес Винни к Джеймсу в плане секса падал по мере того, как она теряла интерес к его работе.
– По-моему, это твое, – говорит Винни, открывает сумочку и передает Таннеру маленький пузырек с кокаином.
– Ага, – соглашается Таннер. – И что бы я без нее делал?
– Я решила, вдруг она тебе понадобится? – говорит Винни.
– Большое тебе спасибо, – благодарит он.
Внезапно Таннер встает и подходит к ней сзади.
У нее перехватывает дыхание.
– Винни, – обращается к ней Таннер, – как давно мы знаем друг друга?
– Пятнадцать лет.
– Я всегда говорил: «Ну и везет же паршивцу Джеймсу».

* * *

Такси компании «Биг Эппл» останавливается у ворот склада – это ангар из рифленого железа.
– А вдруг нас тут поймают? – говорит Джеймс. (О Боже! Да, права Винни. Он ведет себя как девица, а ведь должен быть здесь за главного. Но не выходит.)
– Ну и что? Ну, допустим, нас арестуют. У меня же отличный адвокат. Нас выпустят максимум через сутки, – говорит Эмбер.
– Не думаю, что моей жене понравится, если я окажусь в тюрьме, – отвечает Джеймс.
– При чем здесь твоя хренова жена?
«Ты с ней знакома?» Джеймса так и подмывает задать этот вопрос. Но вместо этого он говорит:
– Просто последние сутки выдались у нее… весьма трудные.
– А кстати, что именно произошло с вами за последние сутки? Ты мне об этом еще не рассказал, – говорит Эмбер.
– Я успел побывать в больнице, – отвечает Джеймс, лавируя между выбоинами в асфальте.
– Амбулаторная операция? Липосакция? Что-нибудь в этом роде?
– Нет, не совсем.
Эмбер открывает дверь, ведущую на склад.
– И ты вот так просто хочешь туда зайти? – поражается Джеймс.
– Извини, но, по-моему, двери для того и существуют, – обернувшись к нему, отвечает Эмбер.
На складе ни души.
А на что он рассчитывал?
(Что, собственно, ему здесь надо? Джеймс надеется хоть это понять.)
– О Боже! Опоздали! – сокрушается Эмбер и закуривает сигарету. – Они уже увезли отсюда этих трахальщиков. И как я могла поверить шоферу Дэнни Пико?
Она швыряет на пол сигарету и давит ее каблуком.
– Так что же нам теперь делать? – говорит Джеймс.
– Возвращаемся на Манхэттен. А что же еще? – бросает ему Эмбер.
Они снова садятся в такси.
– К моему дому, пожалуйста, – говорит Эмбер.
Она смотрит в окно и покусывает губу.
– Ну и дела! – восклицает Эмбер. – Теперь придется все сочинить. Как будто я и вправду видела этих обезьян.
– Сочинить? – спрашивает Джеймс.
– Все только так и делают. А кто докопается до правды? – Тут выражение ее лица меняется. Она становится похожа на маленькую испуганную девочку. – Джеймс, – говорит Эмбер, – ведь ты не думаешь, что я… лгунья? Честнее меня на свете никого нет. Именно этот адрес мне дал шофер Дэнни Пико. Я не виновата, что этих обезьян уже увезли отсюда.
– Конечно, не виновата, – кивает Джеймс.
– Все почему-то считают меня вруньей. А все потому, что я красивая и умная. А я действительно умею раскапывать всякие истории. Другие-то только и умеют, что сидеть в своих офисах, ты ведь понимаешь. И все мне завидуют. А я-то в чем провинилась?
«Черт возьми!» – удивляется Джеймс. Эмбер вот-вот расплачется.
– Слушай, – говорит он ей, – все не так уж и плохо.
– Ты-то меня поймешь. Я знаю. Ведь тебе тоже многие завидуют.
Эмбер придвигается к нему ближе. И говорит взволнованно, с сексуальной хрипотцой:
– Ты так похож на меня, Джеймс! – (Неужели похож? А впрочем, какая разница?) – А я на тебя. Мы с тобой – как близнецы.
И вдруг она целует его. Все происходит так легко. Эмбер просто великолепна. (Конечно же, она не врунья. Как такая девушка может быть вруньей? А может, она чувствует, что он хочет ее не меньше, чем она его?)
Руки Джеймса опускаются на ее блузку, и он сжимает огромные, сочные груди Эмбер. Он готов тут же спустить штаны и засадить ей сразу же, с ходу (как это с ним однажды случилось в семнадцать лет с толстой и уродливой девчонкой, готовой давать кому угодно;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38