В полночь немного перекусили, и за все это время, словно по молчаливому согласию, ни разу не упомянули ни о Фрэнке, ни о Эндрю. В два часа ночи женщины разошлись по своим комнатам, и Лини изо всех сил старалась уснуть. Уснуть так и не удалось, она включила лампу и стала читать. Через некоторое время Лини поняла, что не может сосредоточиться на чтении, поэтому, промучившись до половины пятого, встала, приняла душ и оделась.
Проходя по коридору, она посмотрела в зеркало. Затуманенный хмурый взгляд, собранные в хвост влажные волосы. Выцветшие джинсы плотно облегают бедра. Уютный шерстяной свитер зеленого цвета с вышитым в центре подсолнухом несколько оживлял ее бледное лицо. Но в общем и целом вид был жалким.
Интересно, удалось ли Фрэнку уснуть сегодня? Скорее всего, нет. Если бы она поехала с ним, они были бы сейчас вместе. Но за его решение поехать одному и уберечь ее от опасности Лини любила его еще больше.
Весь мир для нее теперь сосредоточился в одном-единственном месте – в Мемфисе, в офисе какого-то юриста, который ради наживы готов совершить мерзкое преступление. Агенты ФБР вновь должны были выступить в роли приемных родителей. Но покажут ли им младенцев, предназначенных на усыновление? Есть ли среди них Эндрю? Если малыша похитили не ради продажи приемным родителям, Лини, возможно, никогда не узнает его судьбу. Сможет ли она жить с этим?
На кухне женщина взглянула на часы. Пять пятнадцать. Встреча назначена на девять. Меньше чем через четыре часа. Но сколько времени потребуется агентам для доклада Морану? Возможно, даже после встречи они не будут знать, был ли среди младенцев Эндрю.
Лини варила кофе и смотрела на телефон. Ей хотелось поговорить с Фрэнком, услышать его голос. Рано, он еще спит.
Она потянулась к трубке и набрала номер его мобильного телефона. Он ответил на втором гудке.
– Латимер слушает.
– Фрэнк?
– Лини, как ты, в порядке?
– В порядке, только не спится. Думаю, тебе тоже.
– Я пытался уснуть, но… Выспимся, когда привезу Эндрю домой.
– Я… я хочу, чтобы ты знал: если ни один из младенцев не окажется Эндрю… – Слезы душили ее. – Это не твоя вина, ни в чем себя не вини…
– Нельзя терять надежду, даже если Эндрю не окажется там в этот раз. Мы продолжим поиски.
– Я заканчиваю разговор, иначе… – Голос Лини дрожал.
– Не плачь, а то я тоже не удержусь. А если я заплачу, мой имидж крутого парня будет разрушен. Я позвоню тебе, как только что-нибудь узнаю. Пока.
В трубке раздались короткие гудки. Лини боролась со слезами. Следующие несколько часов оказались самыми длинными в ее жизни.
Она допивала вторую чашку кофе, когда на кухне появилась Кейт. В красном спортивном костюме и с распущенными волосами она была похожа на подростка.
– Давно на ногах? – Кейт подошла к кофейнику. – Мне кажется, ты провела здесь всю ночь.
– Нет, пришла сюда минут сорок назад. Я звонила Фрэнку.
Кейт наполнила чашку и присела за стол, напротив Лини.
– Я молюсь, чтобы один из младенцев оказался Эндрю. Но, надеясь на лучшее, приходится готовить себя к худшему.
– Не знаю, Кейт, смогу ли я. Мне не хочется думать…
– Это не значит, что надо оставить надежду. Пока у тебя нет доказательств, что ребенок мертв, никто не может отобрать у тебя надежду.
Лини поразилась твердости голоса Кейт, непоколебимой уверенности ее заявления.
– Ты еще надеешься, Кейт?
Кейт поставила чашку на стол, прикрыла на секунду глаза, потом посмотрела прямо на Лини.
– Я надеюсь, что моя дочь жива, ее кто-то любит и заботится о ней.
Лини онемела от признания Кейт, стук сердца звучал в ушах. Она подозревала, что эта женщина потеряла ребенка, но все равно была поражена.
– Одиннадцать лет назад. Мэри-Кейт едва исполнилось два месяца. Тогда мы решили, что ее похитили ради выкупа, потому что мой бывший муж из очень богатой и влиятельной семьи.
– Но это оказалось не так?
Кейт покачала головой.
– Вмешалось ФБР. Мы ждали звонка или письма с указанием суммы, которую хотели получить похитители. Но не было ни звонка, ни письма. Трент нанял частных детективов для поиска дочери, но результата не было. В конце концов муж убедил себя, что дочь мертва.
– Почему он пришел к такому выводу?
– Мне кажется, что только так он мог справиться с тем, что произошло. Ему была нужна какая-то определенность. Мы спорили с ним день и ночь. Я твердила, что нельзя терять надежду, а он говорил, что я живу в мире фантазий, если надеюсь найти дочь.
– Ты и сейчас не перестаешь надеяться и веришь, что твоя дочь жива. А что же твой бывший муж?
– Он не изменил своего мнения. Мы оба страдали от чувства вины, кроме того, вмешалась его семья… Наш брак распался, мы развелись десять лет назад. С тех пор я его не видела.
– Но по-прежнему его любишь? Ты же больше не выходила замуж, а это что-то значит.
– Это значит, что я боюсь снова пережить боль. Мужчины хотят иметь детей, а я знаю, что никогда не смогу родить, чтобы потом опять потерять ребенка. Слишком велика боль. – Кейт тяжело вздохнула. – Ой, Лини, прости. Мне не следовало…
Лини потянулась через стол и взяла Кейт за руку.
– Мы не потеряли Эндрю. И я, как и ты, не оставляю надежду найти его. Если я буду верить, что эти люди похитили сына, чтобы продать его на усыновление, так и произойдет! И ты найдешь свою дочь!
– Я верю, что Мэри-Кейт жива. Если бы это было не так, я бы почувствовала своим материнским сердцем.
Кейт сжала руку Лини. Они смотрели друг на друга глазами, полными слез.
Фрэнк беспокойными шагами мерил офис ФБР в Мемфисе. Он приехал сюда утром и уже успел выпить столько кофе, что это количество могло поместиться в трех кофейниках. Сейчас половина четвертого. Где Моран, черт возьми? Последний раз они выходили на связь с агентами в полдень, но Фрэнк знал только, что два младенца мужского пола были доставлены в ФБР для осмотра детским врачом. Из других разговоров он понял, что верхушка банды арестована вместе с юристом, который помогал негодяям в их преступной деятельности.
Фрэнк признавал важность победы ФБР в этом деле, но сейчас его больше всего волновало, есть ли среди этих младенцев его сын. За эти несколько дней он молился больше, чем за всю жизнь. Наверно, только столкнувшись с безнадежностью, человек обращается к молитвам. Фрэнк был знаком с безнадежностью, но никогда не чувствовал себя беспомощным.
Фрэнк понимал, что в процессе работы Моран давал ему информации больше, чем дозволено, и ценил это. Он был уверен, что, как только ситуация прояснится, Моран тут же сообщит ему. У федеральных агентов есть свои правила и порядки, которые они должны неукоснительно соблюдать. Но ждать теперь осталось совсем немного. К дверям офиса подъехал автомобиль, хлопнула входная дверь. Через минуту на пороге кабинета появился Моран.
– Мы их взяли, всю банду сверху донизу. Арестованы двадцать человек, включая четверых главарей. – Он похлопал Фрэнка по спине. – Слава богу, все закончено.
– Где дети, Моран?
– Мы конфисковали записи о похищенных и отданных на усыновление детях за двадцать лет. Ты представляешь, что это значит? Биологические родители и приемные, а между ними – сотни детей. Это – кошмар не только с юридической точки зрения, но и с моральной.
Фрэнк схватил Морана за плечо.
– Черт возьми, меня интересует только один ребенок – мой сын! Где эти дети? Есть среди них Эндрю?
– Агенты, выходившие сегодня на встречу с преступниками, не смогли точно определить это. Но один ребенок идеально подходит под описание Эндрю. – Моран освободился от хватки Фрэнка и подошел к столу. – Я договорюсь, чтобы тебя доставили к врачу, у которого сейчас оба ребенка. Если Эндрю там, я позабочусь, чтобы ты смог сегодня же вечером отвезти его к матери.
– Так какого черта мы ждем?!
Зазвонил телефон, и Лини с Кейт одновременно подпрыгнули от неожиданности. Кейт, посмотрев на Лини, встала с дивана и взяла трубку. Звонил Фрэнк.
– Он у меня, – послышалось в трубке. – Слышишь, он плачет! Просто не знает, нравлюсь я ему или нет.
Кейт улыбнулась. Она никогда не слышала такой радости в голосе Фрэнка.
– Успокой его и расскажи, что происходит.
– Это Фрэнк? – спросила Лини. Кейт молча кивнула ей.
– Слушай, я должен поменять ему памперс, но не знаю, как. Просто передай Лини, что мы вечером будем дома, и скажи, что Эндрю – просто прелесть. – В трубке раздались короткие гудки, и Кейт ничего не успела ответить.
– Он нашел Эндрю?
– Он просил передать, что Эндрю у него и…
– О господи! – Лини обняла Кейт. – Господи, спасибо!
Они с Кейт обнялись и закружились по комнате и через несколько минут, обессилевшие, упали на диван.
– Ты очень счастливая, – сказала Кейт. – Ты вернула сына, и Фрэнк, я уверена, скоро поймет, что хочет быть с тобой и с ним. Слышала бы ты его голос по телефону! Его переполняет отцовская гордость.
Лини вздохнула.
– Любить Эндрю и любить меня – две разные вещи. Я не жду, что Фрэнк захочет жить со мной только лишь потому, что хочет стать отцом для Эндрю.
– Хочешь еще один совет? Не дави на Фрэнка. Пусть делает то, что считает нужным. Когда они с Эндрю вернутся, просто наслаждайся тем, что вы вместе, и не думай о будущем.
– Кейт, я хочу… Я знаю, ты думаешь о Мэри-Кейт и размышляешь, почему моего сына так быстро нашли, а твоей девочки нет уже одиннадцать лет.
Кейт пожала плечами.
– Жизнь – это тайна. Почему я не нашла Мэри-Кейт после десяти лет поисков и почему Эндрю вернули тебе всего через несколько дней после похищения – одна из таких тайн. Когда-нибудь и я узнаю, что произошло с моей дочерью. А сейчас думай лучше о том, как будешь встречать Эндрю.
Фрэнк не ожидал, что при виде двухмесячного ребенка его охватит такой дикий восторг. Но когда медсестра взяла младенца на руки, Фрэнк растаял, как лед под июльским солнцем. Малыш смотрел на него огромными голубыми глазами, и Фрэнк обалдел от счастья.
– Это Эндрю Паттон? – спросил Моран у медсестры.
– Мы сравнили отпечаток ноги этого малыша с отпечатком ноги Эндрю Паттона, который был сделан при рождении, они абсолютно идентичны. Этот молодой человек – точно Эндрю Паттон.
Конечно, это Эндрю. Его сын. Фрэнк осмотрел его с ног до головы и в каждой черточке видел себя или Лини. Он сразу полюбил этого младенца, но не только потому, что это был его сын, но и потому, что это был ребенок Лини.
Фрэнк посмотрел в зеркало заднего вида. Малыш спал в детском кресле, и на личике застыло печальное выражение. Настрадался без заботливых материнских рук и уютных рук няни.
– Не волнуйся, малыш, я везу тебя к твоей маме.
Шел дождь вперемешку с мокрым снегом, и дорога от Мемфиса до Мейсвилла заняла больше времени, чем обычно. Как только он заехал во двор дома, дверь распахнулась, и Лини выбежала на улицу. Не успел Фрэнк выйти из машины, как она уже вынимала из детского кресла спящего Эндрю. Женщина повернулась к Фрэнку, держа ребенка на руках, и по щекам ее струились слезы. Он обнял ее, и они заторопились к дому, где их ждала Кейт.
Внезапно Эндрю громко заплакал. Лини прижала его к груди и стала что-то тихо говорить ему. Эндрю не сразу успокоился, но Лини продолжала тихо разговаривать с ним. Через несколько минут плач прекратился, и малыш посмотрел голубыми глазами на маму.
– Привет, моя радость! – Лини покрыла поцелуями маленькое личико.
Эндрю сначала захныкал, потом стал агукать.
Фрэнк понял, что пропал. Черт, он не мог вспомнить, когда плакал последний раз. На похоронах отца? Да, тогда он остался один. При виде довольного сына на руках у Лини он, взрослый мужчина, был готов встать перед ней на колени. Как ей удалось мгновенно успокоить ребенка?
Хотя чему здесь удивляться? Разве на него самого она не воздействовала точно так же?
– Я рада, что все закончилось так хорошо, – сказала Кейт. – Сейчас вам нужно побыть со своим сыном, а я пойду. Увидимся утром.
Фрэнк последовал за Лини в гостиную и присел рядом с ней на диван, обняв за плечи. Они сидели все вместе, втроем, и Фрэнк не мог припомнить, когда еще у него было так спокойно на душе.
– Ты вернул мне его, как и обещал. – Лини поцеловала ребенка, и тот закрыл глазки.
– Прекрасный малыш. Мне приятно осознавать, что я – его отец.
Лини тихонько засмеялась, и Фрэнк подумал, что никогда не слышал смеха приятнее, чем этот. Он крепче прижал ее к себе.
– Кошмар закончился, малыш дома.
– Я никогда в жизни больше не отпущу его от себя.
– Мне кажется, Эндрю будет возражать, когда ты станешь сопровождать его на свидания.
– Ему еще нет трех месяцев, а ты говоришь про свидания.
– Если он пойдет в отца, то подружка у нас появится уже в детском саду.
– Я не возражаю, если он будет похож на тебя, Фрэнк Латимер. Ты – настоящий мужчина, и я рада, что ты – отец моего ребенка.
От смущения у Фрэнка запылало лицо. Никто никогда не говорил ему таких слов. Он наклонился и нежно поцеловал Лини.
– Эндрю – самый счастливый ребенок на земле, потому что у него такая замечательная мама.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Фрэнк закрыл дверь и включил сигнализацию, когда Лини с малышом на руках ушла в спальню. Эти несколько дней были самыми длинными и ужасными в его жизни. Но он знал, что для Лини они были еще ужаснее. Ему нравилось наблюдать, как Лини занимается с малышом, слушать ее голос, когда она успокаивает его. Несмотря на свой сексуальный, утонченный внешний вид женщины с блестящей карьерой, она в первую очередь была матерью. Хотя одно не исключает другое. Таких людей, как Лурлин Паттон, называют многогранными. Она совсем не похожа на его мать, эгоистичную женщину, которая ставила свои прихоти выше потребностей сына и дочери, и на его бывшую жену, которую заботила лишь собственная внешность.
Черт побери, Латимер, ты рассуждаешь, как влюбленный мужчина . Ну уж нет! Даже если ему нравится Лини и он заботится о ней, он никогда больше не влюбится. Одного раза оказалось достаточно. Любовь – это еще не гарантия счастья. Пусть даже Лини и Рита совсем не были похожи друг на друга, как день и ночь. Это не имеет значения. И то, что начинается с замечательных взаимоотношений, может закончиться крахом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13