И заработал я на ней больше двадцати тысяч долларов, потому что ремонт был сложным, с применением нереально дорогих материалов, и, естественно, стоимость собственно работы намного увеличилась, а с ней и мой заработок. А дальше всё пошло ещё лучше.
Думать о деньгах я скоро перестал. Никогда в жизни до этого я не зарабатывал так много. Хватало фактически на все мои нужды, и ещё немного даже оставалось. До приобретения квартиры в Москве, конечно, было ещё очень далеко, но перспектива уже хотя бы просматривалась. Зато я сменил снимаемое жильё на более комфортабельное – уютная двушка в тихом Смоленском переулке, близ Арбата, была много лучше и во всех смыслах удобней ужасного Рублёва. А под окнами у меня стояла вполне приличная машина – «Пежо 406», на которой я и объезжал свои объекты, число которых всё увеличивалось. Прорабов со мной работало уже пятеро, каждый вёл по одному-два объекта и укомплектовывал по своему усмотрению бригады рабочими. Рабочая сила, естественно, состояла исключительно из приезжих, было их в Москве немерено, потому и обходились они недорого, к тому же были неприхотливы. Бизнес понемногу начал расти. Единственное, что мне сильно не нравилось, это постоянные капризы и мелкие придирки заказчиков, возникавшие порой просто на ровном месте. Но вскоре решился и этот вопрос. На том же Литпроме я познакомился с Андреем Кравчуком, руководившим тогда каким-то строительным отделом в РЖД. Мы крепко сдружились, и как-то в очередной раз он позвонил мне с предложением встретиться, пообедать и потрепаться за жизнь. Поймать Андрея в Москве всегда было довольно сложно, поэтому предложение его я с удовольствием принял.
Новые высоты
Мы сидели в японском ресторане на Тверской, вели неспешный разговор и обедали. Хотя «обедали» – это громко сказано. Ел один Андрей, а мне пришлось довольствоваться минеральной водой без газа. Просто я терпеть не могу пресную и безвкусную японскую кухню и уж точно не считаю деликатесом слипшуюся горстку риса с приклеенным сверху ломтиком рыбы. Самое вкусное в японской кухне – это соевый соус и хрен васаби. Но ими, увы, не пообедаешь. А с мясными блюдами в ресторане была совсем беда.
Кравчук – устрашающего вида двухметровый детина тридцати трёх лет, но человек очень большой души, приехавший несколько лет назад абсолютно нищим из глухого белорусского городишки. Выживать ему в Москве, как и мне, пришлось путём невероятных усилий, и очень часто у него не было денег даже просто на еду. В активе он имел лишь среднетехническое образование, торговать сроду не умел и не желал, поэтому устроился в РЖД рядовым рабочим в бригаду, налаживающую телефонную связь на железнодорожных полустанках. И получал, естественно, мизерную зарплату, едва позволявшую не умереть с голода. Через год целеустремлённый и упорный Кравчук вырос до бригадира, потом поднялся ещё выше, потом ещё и спустя ещё несколько лет дослужился до начальника отдела. Он ни минуты не сидел на месте – постоянно мотался между Москвой и Питером, курируя прокладываемые новые линии для связистов на Октябрьской ветке железной дороги. О том, что у него давно всё наладилось, молча и убедительно свидетельствовали мрачный «Мерседес-Гелендваген», припаркованный к бордюру у ресторана, и массивный швейцарский хронограф, ненавязчиво выглядывающий из-под манжета сшитой на заказ рубашки. Недавно Андрей женился на девушке, приехавшей из Иркутской области, сейчас они ожидали ребёнка и занимались постройкой особнячка в Подмосковье.
– Ну что, Евгений, всё сортиры отделываешь? – поинтересовался Кравчук, вытирая салфеткой губы. – Не надоело?
– Да не то чтобы надоело, Андрюх… Но сферу деятельности сменить, конечно, хотелось бы. Не нравится мне квартирами заниматься.
– Да уж понимаю, – хохотнул Кравчук. – Сам когда-то штукатуром с месяц подрабатывал. Хозяин квартиры вечно стоял над душой и из-за всякой херни выносил мозг.
– Вот то-то и оно, – согласился я. – Ну, да хрен с ними, что с этим сделаешь-то? Это их право. По большому счёту, жаловаться мне точно не на что.
– Со своей-то квартирой как дела? Покупать не собираешься?
– Годика через два-три рассчитываю, угу. Около четверти необходимой суммы у меня есть. Хотя, ты же знаешь, цены на жильё сейчас растут каждый месяц. Да и в каком-нибудь вонючем гетто, типа Бирюлева, тоже не хотелось бы…
– Ну да, – он налил себе чаю, – я в курсе. Поэтому дом и строю. Меня ломает покупать за двести штук двухкомнатную нору у МКАДа. Я себе за такое бабло дворец трёхэтажный построю, с сауной и бассейном. Жениться-то не собираешься?
– Да пока не на ком, Андрюх, – я улыбнулся. – Женятся на любимых. А они на дороге не валяются.
– Точно. Особенно в Москве. Здесь нормальных баб мало. Шлюхи одни. Только и смотрят, как бы себя продать подороже. А сами ни на хер не годятся. И жены из них никакие.
– Да хорош ерунду-то молотить, Андрюх. У меня есть вполне нормальные, достойные знакомые москвички. Ну, вот хотя бы… Помнишь тех двух, с которыми я в гости к тебе приезжал?
– Это те блондинка и брюнетка-то, что ли? Ира, и, кажется, Женя? Ну, да, помню, красивые. А толку?
– А какой тебе толк нужен? Они не только красивые. Они ещё и умные. И разносторонне развитые. С ними всегда интересно.
– Разносторонне развитые, блин, – передразнил он меня. – Моя Светка тоже красивая и не тупая ни разу. Зато она ещё и хозяйка отличная. И не предаст меня никогда, и не подставит. А твои эти, «умные и красивые»? С виду-то ничего, нормальные девки, а за бабло, небось, кого хочешь продадут. Одно слово – москвички. Расчётливые и бездушные суки. Шляются по кабакам вечно и ищут, кого бы выцепить побогаче. У них это в крови. Не бабы, а фантики.
– Да хватит гнать, – уже с откровенным раздражением отозвался я. – Здоровый лоб, а городишь херню, как какой-нибудь привокзальный упырь из пивнушки. Это кого из них ты бездушной сукой назвал? Иришку Пахомову, что ли, которая только и делает, что как проклятая учится и работает, работает и учится и у которой иногда нет времени даже пообедать, не говоря уж про кабаки? Или Женьку Лебедеву? Так эта «бездушная и расчётливая» вообще до недавнего времени встречалась с каким-то приезжим пацаном. Спустя что-то около года у него проблемы какие-то начались, и он забухал. Да не просто ушёл в запой, как обычно бывает, а совсем потерял интерес к жизни. Просто тупо сидел дома у компьютера, бухал, сшибал иногда какие-то гроши и жил впроголодь. Так вот, она с ним ещё аж два года проваландалась, вытащить в человеческое состояние пытаясь. Два года! Пока он совсем не спился и не пропал куда-то навсегда. Любила потому что по-настоящему. А была бы бездушной сукой, давно бы кинула – на хера бы ей сдался нищий, приезжий алкоголик, если её по работе и по жизни окружают уверенные в себе, успешные и богатые мужики?
– Ну да ладно, хватит, – Кравчук смутился и, заметив, что я потерял интерес к теме, резко повернул беседу в другое русло. – Давай по делу. Ты какими ресурсами располагаешь? Народу много у тебя? И лицензии на какие работы у тебя есть?
– Да лицензий-то я накупил целую пачку. Благо продаются чуть ли не на каждом углу. А что до ресурса – скоро у меня пять бригад освободится, человек по десять в среднем в каждой. Веду сейчас переговоры, чтобы пристроить их на какой-нибудь объект, пусть даже и не свой. Ты ж знаешь, не дело это, если бригада сидит без работы. У них у всех семьи, кормить надо.
– Нормально, – бросил Кравчук. – Маловато, но при надобности наймёшь недостающих прямо на местах. Хочу дать тебе на пробу пару объектов. Только они не в Москве. Один в Питере, другой на станции Лукошино, это сорок километров к Питеру от станции Бологое.
– Ты чего, спятил, что ли? – захохотал я. – С какого пятерика мне вдруг переться в Бологое, да ещё волочь туда бригаду? Да я на одних накладных расходах по миру пойду! К тому же я жутко не перевариваю Питер, меня в этой вонючей дыре гнетёт и тошнит.
– Не смешно, – исподлобья зыркнул на меня Андрюха. – Не ссы, не разоришься, все расходы беру на себя. Слушай сюда внимательно. Во-первых, ты выручишь этим меня. Потому что сроки горят, а я не успеваю. К тому же государственный заказ – это тебе не сортиры с кухнями плиткой обкладывать по сто баксов за квадрат. Такими темпами ты не то что на квартиру в Москве, а даже на гараж в своих запсёлых Кулебяках насобирать не сумеешь. А если справишься в срок и меня не подведёшь, то всё у тебя будет отлично. И очень скоро.
– Надо же, как всё серьёзно, – улыбнулся я. – Ладно, сделай лицо попроще. Расскажи, что там делать-то надо, в этом, как там его?
– В Лукошине. Да то же самое, что и в Питере. Два пристанционных здания. Капитальный ремонт. Особый упор на аппаратные помещения для радистов. Точное соблюдение технологии, повышенная секретность объектов и всё такое. Там одно только покрытие пола шесть слоёв имеет.
– Ни фига себе, – обалдело уставился я на него. – А где я тебе спецов столько наберу? Они ведь не дешёвые!
– Не драматизируй, – спокойно ответил Кравчук. – Звучит страшновато, но на деле ерунда. Сделаете, как сможете. Принимать работу всё равно буду я. Материал на объекты доставят мои подчинённые, с тебя только работа. Жень, – он внимательно посмотрел мне прямо в глаза, – это надо сделать срочно. Потому что бабло, выделенное на эти объекты, на самом верху давно распилено и освоено. И если я не успею сдать работу комиссии вовремя, то ты даже не представляешь, что со мной сделают. А мне надо оттуда уволиться нормально, меня в такое место сманивают – закачаешься! Поэтому необходим твой личный контроль. Чем чаще ты будешь выезжать на объекты, тем лучше. Процесс надо контролировать. А не в Интернете целыми днями мудить.
– Тпрр-ру, братан, – вспыхнул я, – насчёт Интернета ты свои наезды оставь! В Интернете я познакомился почти со всеми людьми, кого сейчас знаю. Даже с тобой. Все мои дела начались с Интернета. Всё, что я имею сейчас и буду иметь дальше, без Интернета было бы абсолютно невозможно. Если бы не Интернет, я бы до сих пор бегал по улицам и торговал батарейками. Ну, да ладно, лирика всё это. Когда надо быть на объектах? И как обстоят дела с авансом?
– Начинать работу хоть завтра. Чем скорей, тем лучше. Аванс обычно тридцать процентов, но тебе сразу выдам всю сумму целиком, чтоб не возиться. Ты же меня не подведёшь? Вот и отлично. Сегодня подсчитаю, сколько тебе полагается, вечером отзвоню, а завтра с утра пошлю своего зама, чтоб завёз тебе наличку. Машину лучше оставь дома, езжай поездом. Питера ты не знаешь, а движение там ещё хуже, чем в Москве. Намучаешься только. Ну, всё, пока, я побежал, – Андрюха бросил на стол несколько купюр, мы обменялись рукопожатием, и через минуту чёрный «Гелендваген» солидно отчалил от входа.
Я же остался за столиком, позвонил прорабу, велел немедленно готовиться в дорогу, а сам начал обзвон всех остальных прорабов. К вечеру положение полностью прояснилось, и я уже знал, когда именно десант моей рабсилы сможет выехать в Лукошино.
А чуть позже позвонил Кравчук и озвучил причитающуюся мне за работу сумму. Услышав её, я чуть не обомлел: если не считать оплаты рабочим, этих денег свободно хватило бы на отличную московскую квартиру.
А жизнь-то налаживается, подумал я, удовлетворённо разглядывая кучу банковских упаковок, привезённую Андрюхиным замом прямо в незатейливом пластиковом пакете. Ещё пара таких заказов, и я смогу купить себе жильё. Пусть однокомнатное, но в приличном районе. Видимо, у меня всё ещё только начинается.
И всё самое лучшее ещё впереди.
* * *
В Лукошине оказалось всё довольно просто. Мы с Виталиком привезли туда бригаду рабочих, и их без проволочек с относительным комфортом расселили в здании бывшей школы, от которого до собственно объекта было пять минут пешком. Весь материал нам доставили сразу и вовремя, Виталик назначил бригадира, и работа закипела. Договорились на том, что бригадир каждый вечер будет звонить Виталику и отчитываться за проделанный объём работы. А мы двинулись дальше, в Питер. Бригаду из Москвы за семьсот километров тащить мне не хотелось, да и более опытный Виталик уверял, что гораздо удобнее будет нанять людей на месте. Так и сделали. Я подписал договор с питерской строительной компанией, внёс аванс и, убедившись, что работа началась, собрался возвращаться с Виталиком в Москву. Там нас тоже ждали дела.
На вокзале оказалось, что билетов на нужный нам поезд почти не осталось, только в разные вагоны. Виталику достался купейный, а я окунулся в спокойный уют комфортабельного люкса. Ровно за пять минут до отхода в моё купе вошёл высокий, подтянутый мужчина за пятьдесят, одетый в хороший костюм, вежливо поздоровался, аккуратно застелил постельное бельё, достал из аккуратного и очевидно дорогого портпледа аккуратно сложенную газету и погрузился в чтение. Через полчаса, закончив читать, он аккуратно сложил газету, извлёк бутылку великолепного армянского коньяку, пару правильных бокалов «Ридель» и взглядом поинтересовался, не хочу ли я присоединиться. Я, конечно же, не отказался. Так произошло моё знакомство с генерал-лейтенантом Кошелевым.
Иван Павлович Кошелев служил в Министерстве обороны и занимал отдельный кабинет прямо в здании министерства, на Знаменке. Он был заместителем какого-то нереально высокопоставленного министерского начальника по строительной части и поэтому оживился, узнав, что я тоже имею некоторое отношение к его профессиональной деятельности. А узнав, откуда я родом, он уже неприкрыто обрадовался и проникся ко мне чуть ли не отеческими чувствами – в начале своей карьеры он руководил сектором военного строительства в Туркестанском военном округе Минобороны СССР и построил в Средней Азии немало стратегических объектов.
Всю ночь до самой Москвы мы беседовали, неспешно потягивая коньяк и изредка выходя в тамбур покурить. К утру мы с генералом были уже чуть ли не приятелями, насколько вообще могут быть приятелями два столь различных по возрасту и статусу человека. Когда поезд подошёл к перрону Ленинградского вокзала, мы обменялись визитными карточками, и генерал настоятельно потребовал, чтобы не позднее конца недели я с ним связался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24