Изидора пришла в себя.
– Что делать, Дэниел?
– Продолжать.
– Я не уверена, что смогу.
– Конечно, ты сможешь, ты должна . – Он говорил каким-то странным, отстраненным тоном.
– Ты в порядке?
– Нет.
– Что случилось?
– Что могло случиться, кроме того, что я чувствую себя так, как будто меня использовали и выбросили.
– Что, черт возьми…
– Конечно, что тебе до меня, у тебя свои проблемы, но представь хоть на мгновение, как я ждал тебя вчера в номере, черт, да если бы я знал, что ты не вернешься ночью, может, и сам отправился бы попытать счастья.
– Дэниел, я никогда не думала…
– Вот именно. Это и сводит меня с ума больше всего. Что ты даже не задумалась, какое это может иметь значение для меня. Ты все принимаешь как должное.
– Это неправда. Почему, ты думаешь, я так долго не звонила?
– Полагаю, ты была занята другим делом.
Священная чаша сверкнула, когда священник поднял ее высоко над головой. Молящиеся встали в очередь за причастием, они двигались спокойно, уверенные, что получат помощь и утешение. Но не Иза. Внезапно она почувствовала, что снова погружается в темноту и последняя ниточка, связывающая ее с реальностью, вот-вот порвется. В душе поднималась паника, но одновременно ее охватил гнев. Будь она проклята, если позволит Дэниелу стыдить себя.
– Прекрати, ты не ребенок! Прошлой ночью мне пришлось делать выбор. Между собой и Бэллой. И я выбрала Бэллу. Это было мучительно трудно, даже при том, что речь идет о жизни моей дочери. И я знала, как больно тебе будет, потому и не могла заставить себя вернуться обратно вчера ночью. Разве ты не понимаешь?
– Я понимаю одно: ты спала с ним, а не со мной. – В глазах Дэнни была почти физическая боль. – Я просил тебя только об одном – чтобы ты обращалась со мной бережно. Не роняй старину Хампти, не раскачивай стену. А ты решила снести ее бульдозером.
– А что бы сделал ты? Умыл руки? До или после, Дэниел?
Ее ярость заставила его замолчать.
– Не отворачивайся от меня, Дэниел. Не сейчас, когда ты мне так нужен.
Блэкхарт сидел, как каменное изваяние, серое, холодное, молчаливое. Казалось, прошла вечность, прежде чем он шевельнулся.
– У меня была школьная учительница, когда я еще жил дома. Мисс О'Доннел. Она была ужасная чистюля. Настаивала, чтобы мы мыли руки перед едой, после того как копали картошку или резали лягушек. И перед мессой. Но я не помню, чтобы она что-нибудь говорила о сексе.
– Она загубила твою юность, Дэнни Блэкхарт.
– Так что, полагаю, что останусь. Я не брошу это дело, Иза. И Бэллу. И тебя. Боже и мисс О'Доннел, помогите мне!
Изидора протянула руку и дотронулась до него.
– Я искуплю свою вину, Дэниел, обещаю тебе. Не только ради тебя, но и ради себя. Думаю, я заслуживаю любви такого человека, как ты. Просто дай мне еще немного времени.
– Полагаю, оно у нас есть.
– Просто навалом.
Затравленное выражение исчезло из его глаз, как будто смытое святой водой.
– Чертовски странное место вы выбрали, миссис Дин, если это предложение.
– Скажем, это, скорее, предварительная заявка.
– Ничего не говори. Сначала надо довести до конца дело.
– Да, Дэниел. Если бы я только знала, с чего начинать.
– Я бы начал с чашки кофе.
Они без особого труда нашли то кафе, позвонив и рассказав какую-то дурацкую историю о доставке продуктов. Оно находилось в районе Кенсингтона, на Хай-стрит. Заведение Толмана.
Потом Иза и Дэнни вернулись в «Стэффорд» и переоделись. Как-то незаметно их роли переменились. Теперь распоряжался Дэниел. Он сказал, что ему лучше одеться поскромнее, а ей – понаряднее. Дэнни был напряжен, молчалив и загадочен, очевидно, все еще переживал ночное приключение. В конце концов Дэнни велел ей надеть туфли на высоком каблуке и наложить побольше косметики.
– Я чувствую себя женщиной-вамп, – пожаловалась она.
– Замечательно! – Вот и все, что он ответил. – Да, нужно взять с собой побольше денег.
Заведение Толмана, расположенное на небольшом перекрестке, было тихим и грязным. Его переделали из обувного магазина, разорившегося из-за конкуренции с крупными магазинами с Хай-стрит. По одной стене тянулись зеркала, которые никто никогда не протирал. Оставалась неделя до Рождества, однако единственным украшением была большая чаша для пожертвований. Ни столов, ни стульев, только узкая стойка; предполагалось, что посетители не станут слишком задерживаться.
Усталые матери, бросив покупку и усадив детей на высокие поцарапанные табуреты, пытались доказать хозяину, что чай надо заваривать, а не варить. Он в ответ молчал. У него не было желания спорить с этими женщинами, они занимали слишком много места, пили только чай, а дети их писали на пол.
Иза и Дэниел пришли около половины четвертого и коротали время за кофе, игнорируя нетерпение хозяина. Они выбрали правильное время: около четырех стали опускаться декабрьские сумерки, и заведение внезапно преобразилось. Наплыв посетителей прекратился. Женщины отправились забирать детей из школы или готовить обед, рабочие спешили домой после утренней смены, туристам пора было переодеваться к вечеру. Их сменяли другие клиенты. Мужчины – их было пятеро, – все моложе сорока, одетые в пиджаки с широкими лацканами и модные бесформенные брюки. Они ничего не заказывали, хозяин сам знал, что им налить. У входа остался парень, он делал вид, что читает газету, а сам внимательно вглядывался в подходы к кафе.
– Это здесь, – тихо сказал Дэниел.
– Что именно? – рявкнула Иза, начиная нервничать от вынужденного безделья.
– Место встречи дилеров, – прошептал он. – Наблюдай. Слушай.
Раздался звонок телефона, и один из мужчин забормотал что-то в трубку. Он говорил с сильным акцентом.
– Даю не больше десяти минут, – бросил Дэниел.
Прошло всего пять, и появилась женщина, худая, почти истощенная, одетая в черные брюки и тунику, перетянутую на талии золотой цепочкой. Она заказала выпить и села рядом с мужчиной, положив свою открытую сумку на стойку.
Иза увидела, как происходит передача. Мятые банкноты в обмен на пакетики. Из сумки в карман пиджака и наоборот. Продавец и покупательница не обменялись ни единым словом. Женщина сразу ушла, не допив свое пиво.
Звонили радиотелефоны, заключались сделки. Следующие две передачи состоялись на улице: молодые люди в модных деловых костюмах так нервничали, что припарковывали свои огромные лимузины у входа и совершали обмен, не заходя в паб.
– Дилеры останутся здесь минут на пятнадцать – двадцать. Это оптимальное время. Кроме того, можно заметить приближение опасности, легко исчезнуть в толпе покупателей. – Дэнни как будто отстраненно анализировал ситуацию, но чувствовалось, как он напряжен.
– Тогда почему они не обращают на нас внимания?
– Все просто. Я сказал этому слизняку-хозяину, что я новичок в городе и ищу связи. А ты у меня «в штате».
– В штате?
– Да. Ты моя баба. Наркотики и секс – «сладкое» сочетание. Они думают, что я – твой сутенер и мы играем в те же игры, что и они. Нравится мне твоя губная помада, дорогуша, – нагло ухмыльнулся он, заговорив с явным ирландским выговором.
– Ах ты, ублюдок! – воскликнула Иза, наблюдая, как произошла еще одна передача товара.
– Да, но какой классный ублюдок! Пойдем, они сворачиваются. Пора и нам двигаться.
Дэниел взял Изидору за руку далеко не нежно, казалось, он очень озадачен, и повел ее к стойке, где хозяин, крупный человек в грязноватом фартуке, чистил кофеварку.
– Выкатывайтесь, – буркнул он им. – Мне не нравится, что вы тут околачиваетесь.
– Просто исследуем ваш дворец развлечений. Осматриваемся, решаем и все такое.
– Ну, места стоят пятьдесят монет в неделю, не важно, срете вы или слезаете с горшка. Плата вперед.
– Ясное дело. Но у меня есть рекомендации: одна моя приятельница, она тоже в игре, бывала в вашем заведении. Полетт.
– Я уже сказал – выкатывайтесь. – Тон был довольно агрессивный, а брошенный через плечо взгляд в сторону женщины, мывшей посуду в глубине кухни, выдавал опасения хозяина.
– Как я уже сказал, – продолжал Дэниел, как ни в чем не бывало и даже повысив голос, – эта девка, Полетт…
– Потише ты, вонючка! – хрипло прошептал хозяин. Женщина подняла усталые глаза от жирных тарелок и посмотрела в спину хозяина, как будто решала, как именно убить его.
– Я могу спросить у вашей леди, если вы не помните, – поддразнил его Дэниел.
Владелец заведения глубоко вздохнул, глаза его злобно горели. Он шлепнул мокрую тряпку на стойку, видимо, прикидывая возможные последствия. Никаких планов. Это сражение ему не выиграть.
– Послушайте, у меня была девица с таким именем. Работала здесь пару недель. Она… помогала мне, пока жена была на побережье, у сестры.
– Помогала? Держу пари, она не только тарелки мыла.
– Это была маленькая грязная шлюха, которая меня обкрадывала…
– Думаете, ей могло хватать на порошок того, что вы ей платили?
– Послушайте, я ничего об этом не знал, во всяком случае, когда нанимал ее.
– Да уж, – презрительно фыркнул Дэниел, оглядывая кафе, – поразительная слепота!
– А вы не из Нравов, нет? – внезапно заволновался хозяин.
– Вы рассказывали о Полетт.
– Ну… Жена вернулась раньше – не понравилась погода, а может, не так приняли в Клэктоне. Она только взглянула на девушку и устроила мне жуткую взбучку. Да и Полетт начала вести себя как-то странно, у нее совсем крыша поехала. Стала приводить ужасных типов в кафе. Пришлось ее вышвырнуть.
– Когда это было?
– Недели две назад.
– А где она сейчас?
– Не знаю, на черта мне это? Ничего, кроме беспокойства от ее причуд и грязных штук.
– Вы должны… – попыталась вмешаться Иза. Она едва дышала от волнения. – Вы должны знать!
Но Дэниел заставил ее замолчать, погрозив кулаком. Намеренно медленно он извлек из кармана рубашки двадцатифунтовую бумажку и развернул ее перед носом хозяина.
– Вы ведь не легавые? – жалобно заныл тот, глядя на деньги.
– Нет, но могу организовать их приход сюда. Правда, предпочел бы смыться с этой помойки, которую вы называете кафе, как только найду Полетт.
Толстяк еще раз провел грязной тряпкой по стойке, поглядывая на двадцатифунтовую купюру, которая явно освежила его не слишком приятные воспоминания.
– Попробуйте Эндевер-роуд, – наконец выпалил он, хватая бумажку из рук Блэкхарта.
Реакция Дэниела оказалась быстрее, он отдернул руку, и хозяин ухватился за воздух.
– Эндевер-роуд длинная. Можешь быть поточнее? Где именно?
Он снова махал деньгами перед носом скряги.
– Я не знаю, черт побери, – прошипел тот, стараясь, чтобы жена ничего не видела. – Вы можете попытаться в одном из пабов. Кажется, она проводит там довольно много времени.
– Ну что, не так уж все и страшно? – насмешливо сказал ему Дэниел и выпустил бумажку из рук на пол. Когда «допрашиваемый» нагнулся, чтобы поднять ее, он добавил: – Тут тебе самое место, с мусором, на твоем полу.
Изидора еще не видела его таким. Дэниел, которого знала она – или полагала, что знает, – был добрым и терпеливым; тот, что стоял сейчас рядом с ней, был опасен, как острый нож. Она взяла его дрожащую руку, испугавшись, что он ударит хозяина.
– Пойдем отсюда, Дэниел. – Она настойчиво потянула его за рукав.
Больше они все равно ничего не узнают. Он открыл дверь, яростно толкнув ее, и Иза поспешила выскочить следом. В ее жизни вновь забрезжил свет. Она ожила, как только в душе зашевелилась надежда.
В этот момент в нескольких дюймах от ее носа блеснул нож. Самый обычный, на вид даже не очень опасный.
– Д'бр день, ребята. – Сверкающее лезвие, австралийский акцент. Мужчина был в модном костюме, с радиотелефоном, светлые волосы зачесаны назад, слишком светлые брови, глаза маленькие, розовые, слишком близко поставленные друг к другу. Альбинос.
– Мне не нужны неприятности, Мо, – запротестовал хозяин.
– Но они уже начались, приятель, – ответил тот. – Лезут на мою территорию. Пытаются влезть в мой бизнес, да? Это может оказаться опасно для здоровья!
Он придвинулся к Изе так близко, что она почувствовала запах мятной жвачки и аромат лосьона после бритья. Изидора не видела ножа, он прижал лезвие плашмя к ее щеке, в дюйме от глаза, и надавил, заставив откинуть назад голову. Она перестала дышать, приподнялась на цыпочки, боясь дернуться и отчаянно пытаясь оттолкнуть лезвие. По ее лицу австралиец видел, что она боится, он наслаждался запахом страха. Иза чувствовала, как подкатывает к горлу тошнота.
– Спокойно, Мо. Полегче.
Он и глазом не моргнул, медленно передвинул лезвие к губам Изы. Никакой крови, всего лишь небольшая царапина, и чувство ужаса, смертельный холод по спине.
– Я думаю, произошло недоразумение, – медленно произнес Дэниел. Никто не пошевелился.
– Вот уж нет. Желаешь играть во взрослые игры, должен знать правила. А они такие: в первый раз получаешь дозу даром, как в кафе-мороженом. – Он сильнее надавил острием ножа на щеку женщины, у самого носа. Она пыталась отклониться, но за спиной была стена. Иза почувствовала, как нож проткнул кожу и кровь потекла по губе.
– Ради Бога, Мо, сумасшедший ублюдок. Не в моем заведении!
– Это просто небольшое предупреждение, девочка! В следующий раз я не буду джентльменом, а сыграю по австралийским правилам. Понятно?
– Вы все очень ясно изложили, – прошептала Изидора.
– Довольно, Мо, – умолял хозяин. – Нам не нужны осложнения.
– Не ной, я просто хотел убедиться, что они меня правильно поняли.
Спектакль был таким впечатляющим, что привлек к себе внимание всех посетителей, даже бандита, стоявшего на стреме у входа. Потому-то он и не заметил, как они подъехали с потушенными фарами со стороны Хай-стрит. Прежде чем кто-нибудь успел двинуться с места, в кафе оказалось вдвое больше народу. В одном углу началась драка. Раздался визг. На пол летели стулья, посуда, слышались проклятия. Хозяин спрятался на полу за стойкой, его жена визгливо сыпала проклятиями, понося весь свет, посетителей и яростнее всех – своего мужа. Забыв об Изе, австралиец повернулся, и тут же свалился от мощного удара в пах. Нога в тяжелом ботинке наступила на руку с ножом, Мо извивался, не зная, какую часть тела прикрыть свободной рукой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35