По первому впечатлению Дэниел казался рубахой парнем, бродягой, от которого можно ждать и сердечной раны, и радости, впрочем, очень симпатичным.
– Дэниел Блэкхарт. К вашим услугам. – Он слегка кивнул и протянул руку. Изидора не удивилась бы, увидев железный крюк или почувствовав задубевшую от грубых канатов и соленой воды ладонь. Но она оказалась на удивление мягкой и теплой, совсем как у ребенка.
– Я думала увидеть рыцаря на коне. По крайней мере, при полном вооружении, – неловко заметила она, изучая его поношенный джинсовый костюм и пытаясь, впрочем, без особого успеха, не реагировать на крепкое красивое мужское тело.
Он немедленно сделался серьезным.
– Биг Мак сплющивается под забралом, нарушается образ славного ирландского парня.
У Изы заболели мышцы лица. Она почти разучилась улыбаться, а Дэнни помог ей, облегчил ее страдания, не успев даже отнять руки. Однако когда он подошел ближе и она заглянула в его сверкающие глаза, то разглядела в их глубине гораздо больше, чем ожидала. Дэнни был слишком молод и вряд ли имел большой жизненный опыт, но легкие морщинки, появлявшиеся, когда он улыбался, сами эти глаза, странно глубокие, обнажали душу, в которой что-то перегорело. Может, он и моряк, любящий попутный ветер, но тогда его самого здорово потрепало и жизнь нанесла ему не один удар. Он – товар явно не первой свежести…
Они были членами одного клуба.
– Иза. Меня зовут Иза. А этот маленький шалун – Бенджи.
Ирландец наклонился ближе, скорчив рожу сыну, которого Иза держала на руках, и она почувствовала запах, чистый сладкий запах детской присыпки. Этот человек пользовался детской присыпкой! Может быть, именно поэтому Бенджи, к ее удивлению, не отшатнулся в испуге от еще одного незнакомца, появившегося в его переполненной взрослыми жизни, а хихикнул и протянул Дэниелу потную ручку, которая была немедленно принята.
– За мной ленч. Но сначала нам придется завернуть в местное отделение моего банка и получить дубликат кредитной карточки.
– Проявить терпение придется вам, – ответил Дэниел. – Если не возражаете, я подожду на улице.
Изидора поняла почему, как только вошла в помещение банка, выдержанное в классическом викторианском стиле, со стенами обшитыми панелями, набитое клиентами, решившими воспользоваться обеденным временем.
– Уж эти мне очереди! – пробормотала она раздосадованно. Последнее оружие англичан в борьбе против Нового Света.
Иза ждала, пытаясь утихомирить истомившегося Бенджи.
– Посмотри на этого маленького мальчика, – говорила она, показывая на ребенка, смирно сидевшего на руках матери, – посмотри, как он себя хорошо ведет.
Бенджи, явно решив, что его не волнует «хороший» малыш, издал пронзительный вопль, сделавший бы честь индейцам племени навахо.
Оказалось, что в старом элегантном здании банка на редкость хорошая акустика. Детский крик отразился от мраморного пола, и эхо его, метнувшись между разукрашенными оштукатуренными колоннами, заставило задрожать некрасивые стеклянные перегородки, отделявшие работников банка от клиентов, и заглохло где-то там, под потолком, среди толстых херувимов, порхающих высоко над головами кассиров. Все как по команде обернулись посмотреть, в чем дело. И неодобрительно поджали губы.
Наконец подошла очередь Изидоры, и она увидела искаженное толстым стеклом лицо молодой кассирши. Вокруг окошка висели прошлогодние рождественские украшения.
– Мое имя Изидора Дин. Я хочу получить дубликат кредитной карточки.
Девушка порылась в небольшой пластмассовой коробке с учетными карточками, извлекла одну, прочла ее, вновь взглянула на Изидору и не говоря ни слова исчезла в одном из дальних концов зала. Через несколько минут она вернулась с пожилым мужчиной в очках, с влажными полными губами, чья худая фигура, казалось, тонула под бесформенным костюмом явно из магазина готового платья. В руке он держал пачку бумаг и новую яркую кредитную карточку.
– Да-да, – приветствовал он, улыбаясь губами, поджатыми под отвисшими усами. – Леди с очаровательным маленьким ребенком. Миссис?..
– Дин. Изидора Дин.
– Конечно, – повторил он, просматривая бумаги, и вдруг нахмурился. – Прошу прощения, небольшое осложнение. У меня инструкции относительно миссис Изидоры Дин.
– Это я. Я использую свою девичью фамилию.
– Понимаю. – Губы клерка неодобрительно поджались. – Ну, кажется, здесь все, миссис Дин. Мне нужно, чтобы вы заполнили бумаги и расписались. Кроме того, дайте мне какой-нибудь документ, удостоверяющий вашу личность.
Иза просунула в окошко письмо Помфрита с гербом, он взял его и тщательно изучил.
– У вас есть паспорт, миссис Дин? Или водительские права?
Она объяснила ему ситуацию.
– Понимаю. – Губы вновь поджались, как будто клерк решил поцеловать зеркало. Потом он исчез. Иза чувствовала, как растет нетерпение посетителей, стоящих за ней в очереди.
Прошло довольно много времени, прежде чем служащий появился в сопровождении другого человека. Тот был еще старше и гораздо полнее, губы его напоминали трещинки на китайском фарфоре, костюм в тонкую полоску и сидел несколько лучше и был дополнен жилетом.
– В чем заключается ваша проблема, миссис Дин? – спросило Значительное Лицо.
– Никакой проблемы. Я пришла получить свою кредитную карточку.
– Но, как я понял со слов мистера Уилрайта, у вас нет никакого удостоверения личности.
– У меня есть письмо из американского посольства.
– Но никакого документа.
– В письме говорится, что вы можете позвонить в посольство, если есть какие-то вопросы, и попросить мистера Помфрита.
– Очень сожалею, мадам, но нам не разрешено удостоверять личность по телефону.
– Боже мой, это же американское посольство.
– Особенно если речь идет об удостоверении личности иностранца.
В его устах это слово прозвучало как ругательство. Нетерпение стоявших за Изой людей усилилось.
– А в чем ваше затруднение? Компания, кажется, была удовлетворена, прислала вам для меня новую кредитную карточку.
– Но, мадам, именно компания настаивает, чтобы мы полностью удостоверились в вашей личности, прежде чем вручим карточку. Я уверен, вы слышали, как много появилось фальшивых карточек, к тому же сейчас канун Рождества.
– Но у вас именно моя кредитная карточка. На ней стоит мое имя. У вас письмо из американского посольства. Что еще вам нужно?
Сзади нее ворчливый провинциальный голос жаловался, что у нее обеденный перерыв всего сорок минут, что она уже опаздывает, а ей еще надо купить чаю. Иза начинала чувствовать себя среди этих людей, словно прокаженная.
– Нам очень трудно справляться с подобными проблемами. Было бы лучше, гораздо лучше, если бы вы попробовали в Лондоне.
– А еще лучше у себя дома, в Америке, – послышался голос сзади.
– О Боже, что… – начала Иза, но заставила себя замолчать. Она бы с большим удовольствием заорала в ответ что-нибудь грубое, непристойное, если бы от этого была хоть какая-нибудь польза. Но здесь все бессмысленно. Еще одна измученная истеричная женщина, скажут о ней. Совсем как доктора. И Бенджи, сидевший рядом на конторке, почувствовав напряжение матери, начал ерзать.
– Позвольте выяснить все до конца. Вы предлагаете мне поехать в Лондон, чтобы разобраться?
– Это было бы лучше всего.
– Но как я доберусь до Лондона без кредитной карточки?
– К сожалению, я управляю банком, а не железными дорогами.
– Ах, как остроумно! – Она чувствовала, что начинает по-настоящему заводиться.
– Может быть, ваш муж сможет помочь?
Повысив голос, она потребовала:
– Приведите сюда управляющего!
– Мадам, – услышала она в ответ, – я и есть управляющий.
Иза потеряла всякое терпение, как и люди, стоявшие за ней в очереди. Бенджи плакал и тянул ее за руку. Проблема с мочевым пузырем. Надо было идти. Они победили ее.
– Причина в том, что я американка, или в том, что я женщина? – выдохнула она напоследок.
В ответ вежливые, равнодушные лица.
– Вы действительно удивительная нация! – Это было все, что она смогла произнести, уходя и таща за собой Бенджи. Сзади нее кто-то хихикнул. Когда она ушла, управляющий улыбнулся, сначала про себя, затем обращаясь к посетителям. Он настоял на том, чтобы самому обслужить двух следующих клиентов, извиняясь, как будто это была его вина, что вспыльчивая иностранка устроила здесь такую сцену, прежде чем уступить место кассирше. Он удалился в свой кабинет, где, закрыв дверь, поднял телефонную трубку.
– Да, она была здесь, как вы и предполагали.
Молча он выслушал ответ.
– Да, весьма эмоционально, даже, пожалуй, агрессивно. Но ведь это свойственно американкам. – Еще пауза. – Конечно. Не надо благодарить меня. Это был мой долг. А для друга это одно удовольствие. – Управляющий положил трубку, поправил костюм, вытащил золотые часы из кармана жилета и решил, что пора отправиться на ленч. Жареная индейка. С гарниром. Он чувствовал, что заслужил это.
Настроение Изы, жаждавшей крови, не улучшилось, когда, выйдя из здания банка, она увидела Дэниела, растянувшегося на скамейке. Он как кот грелся на декабрьском солнце и болтал с привлекательной девушкой, с удовольствием разглядывая ее большую грудь.
– Я полагала, вы будете помогать мне, мистер Блэкхарт, а не развлекаться, – пробормотала она себе под нос, хотя понимала, что это обычная женская ревность. Впрочем, нет, не ревность, просто Дэниел единственный человек, которому она может доверять в этом враждебном мире. Увидев Изу, Дэниел быстро распрощался с девушкой и вопрошающе взглянул на журналистку.
– Черт, как мне нужно выпить! – воскликнула она. – Беда в том, что я не могу себе этого позволить: эти слабоумные отказались выдать мне кредитную карточку.
– Нет в мире проблемы, которая решалась бы проще, – сказал Дэнни в ответ. И вот они уже сидят во дворике гостиницы, чьи глинобитные стены покрыты древним мхом и лишайником. Табличка гласила, что здесь бывал Томас Харди, великий писатель спал и ужинал в этом доме, вот только проселочную дорогу превратили теперь в оживленное шоссе.
Иза рассказала Блэкхарту все, пока он пил апельсиновый сок. Она ничего не утаила – даже самых мрачных предположений о дочери Деверье, она была слишком подавлена, слишком напугана, чтобы что-нибудь скрывать.
– Вы знаете Полетт Деверье? – с надеждой спросила она. Но Дэнни разочаровал ее.
– Честно говоря, я даже не знал, что у него есть дочь, и точно не писал о ней в «Хронике». Но почему она или кто-то еще мог забрать вашего ребенка?
– Если бы я это знала! Я все еще надеюсь, что произошла ошибка – может быть, я ошиблась и никакой тайны просто не существует. Но каждый раз, когда я задаю кому-нибудь вопрос, сразу чувствую, как растет вверх каменная стена. В каком бы направлении я ни искала, дверь захлопывается прямо перед моим носом. Вы понимаете, что я имею в виду?
– Они не замуровывают вас, Иза, они вас «выдавливают».
– Что вы хотите сказать? Кто это «они»?
– «Они» – это весь Уэчестер и люди, которые имеют здесь вес. Вы – аутсайдер, иностранка. Еще более чертова иностранка, чем я. Вы причиняете беспокойство, поднимаете шум, нарушаете гладкое течение их жизни.
Дэнни наклонился и тронул Изу за руку. Как ни странно, его простой жест оказался невероятно приятным. Она отчаянно нуждалась в поддержке.
– Здесь неплохое место, – продолжал Блэкхарт. – За те четыре месяца, что я живу здесь, успел понять, что люди вполне доброжелательны, дружески настроены, чрезвычайно великодушны. Но они живут в своем собственном ритме, к которому привыкли за многие поколения. Они с подозрением относятся к энергичным чужакам. Поэтому может показаться, что они черствые и слепые.
Его взгляд был спокойным и серьезным, таким серьезным, что Изе стало как-то неловко. Она отхлебнула вина, оно было отвратительным, явно из бочки.
– Взгляните на все с их точки зрения. Вы приезжаете сюда – без всякого приглашения, принимаете их гостеприимство, вас лечат. А потом вдруг начинаете причинять беспокойство больнице, полиции, местной газете, социальной службе, даже местному парламентарию. Вы раскачиваете их лодку, а в провинции гребут все вместе.
– Так что вы мне предлагаете делать? Забыть обо всем?
Дэниел еще крепче сжал ей руку.
– Конечно, нет. Но вы должны понимать, против чего выступаете. Знать противника в лицо. И понимать себя, Иза. Отдавать себе отчет в том, что, возможно, и даже весьма вероятно, никакой тайны не существует. Бэлла могла умереть. Вы ведь это понимаете, правда?
– Но, Дэниел, если бы вы сами были убеждены на сто процентов, вас бы здесь не было. Вы же не добрый самаритянин, пекущийся о несчастной калеке.
– А может, я здесь, потому что вы произвели на меня неотразимое впечатление, вчера, в нашей редакции?
– А вы не забыли, что я замужняя женщина и вполне могла бы быть вашей старшей сестрой?
Они улыбнулись друг другу, довольные этой небольшой передышкой.
– Не забывайте, я – журналист, – продолжил Блэкхарт, – как и вы. Не слишком известный, увы, я пишу о таких сенсациях, как новые трещины на потолке в местной библиотеке и ливень, разразившийся во время приема в саду у мэра. Но… я не всегда работал в Уэчестере и, возможно, не навсегда застряну здесь. – В голосе Дэнни прозвучала грусть. Да, жизнь была жестока к этому человеку.
– Почему все-таки вы решили помочь мне?
– О, по многим причинам. Достаточно того, что помощь вам нужна.
– Не врите, Дэнни. Я могу испугаться, ведь то же самое говорил Пол Деверье.
– Есть еще одно обстоятельство: вчера, незадолго до вашего прихода в редакцию, нашему главному позвонили. Не знаю кто, но разговор шел о вас.
– Это невозможно! Я никому не говорила, что собираюсь в газету.
– И все-таки, кто-то его предупредил…
– Черт! – Она допила мутное вино, сморщившись от его кислого вкуса. – Звонили не только редактору, но и в больницу, полицейскому инспектору, этой сволочи в банке. В социальную службу…
– Мужской шовинизм? Люди принимают вас всерьез?
– Только не Кэтти из социальной службы. – Иза смотрела невидящим взглядом в стену, в памяти всплывали некоторые детали, она как будто карабкалась на каменную стену, пытаясь узнать, что же за ней скрывается.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35