– Я очень признательна за теплые слова в мой адрес, – осторожно начала Кэт, – но дело в том, что я... я... не могу петь. – Она чуть не сказала «не умею». Нет, она не была обделена слухом и обладала какими-то зачатками голоса, позволяющими довольно мелодично мурлыкать что-то себе под нос на кухне или, допустим, превесело распевать с друзьями, особенно когда при этом есть чего распивать. Но надеяться на то, что она сможет сымитировать голосистую Карину, было бы с ее стороны опрометчиво.
Прынцип всплеснул руками, глядя на Кэт едва ли не с отцовской укоризной:
– Да зачем же? Зачем же вам петь?
– Как это – зачем петь?.. – опешила Кэт. – Разве вы не этого хотите?
– О да! – Прынцип слегка шлепнул себя по лбу: – Я понимаю, конечно: все эти новые веяния, живой звук. Понимаю и восхищаюсь вашим желанием дарить публике свой подлинный талант, и мы бы, конечно, были безмерно счастливы, но для этого у нас, увы, нет условий! Да и были бы они – вы сейчас слишком утомлены, а вам надо беречь ваши золотые связки для настоящих концертных залов, для дворцов!
– Да, вот именно, – сказала Кэт. – Видите ли, я только-только очнулась от обморока и хотела бы...
– В вашем распоряжении любые стимуляторы! – перебил Прынцип и, словно спохватившись, слегка понизил голос: – О, этот изматывающий труд артиста, на грани физических сил и возможностей – как это понятно и объяснимо, что порой труженикам сцены бывает не обойтись без легкого допинга.
Кэт поморщилась и решительно покачала головой:
– Не употребляю.
– За кого вы меня принимаете? – моментально возмутился Прынцип. – Неужели я стал бы предлагать вам что-то запрещенное, способное подорвать ваше здоровье? Не думайте, что вы оказались в глуши, куда не докатилась современная фармакология. Кроме того, у нас здесь открытая экономическая зона и существует официальное разрешение на ряд препаратов, в сущности безобидных, но помогающих человеку сбросить усталость, использовать в полной мере свои скрытые резервы, буквально помолодеть!
Кэт вскинула на собеседника изумленный взгляд, и он, поняв свою оплошность, торопливо продолжил:
– Молодеть вам, разумеется, совершенно ни к чему, достаточно просто выпорхнуть, как райская птица, на наши скромные подмостки, зажечь свет в тысяче усталых глаз! В нашей фонотеке имеются записи всех ваших хитов, так что вам достаточно будет только осчастливить нас своим появлением!
«Почему бы обладателям этих глаз просто не поесть ваших стимуляторов». Кэт с трудом удержалась, чтобы не высказать эту мысль вслух.
– Прыгать и разевать рот под фонограмму? Нет уж, благодарю покорно, – проворчала она. Судя по выражению лица Прынципа, каждое ее слово не просто его удивляло, а наносило удар в самое сердце.
– Ну зачем же, Карина, зачем же вы так?.. Если не захотите, вы сможете вовсе не раскрывать рта: мы предоставим вам декоративный микрофон, вы будете держать его возле губ; не понимаю, что вас не устраивает, это же обычная концертная практика!
«Обычная практика для тех, у кого, при наличии симпатичной мордашки в комплекте со стройной фигуркой, не имеется ни голоса, ни слуха», – подумала Кэт, всматриваясь в администратора более внимательно: а не подозревает ли он, что я не умею петь? Впрочем, она и сама подозревала в этом большинство современных звезд: при технике, способной превратить даже самый гнусавый голос в божественный или в демонический, да в какой угодно на выбор, умение профессионально надрывать связки давно уже стало не больно-то обязательным.
– Мы еще не говорили о финансовой стороне вопроса. Но неужели вас не устроят тридцать процентов от сбора при средней цене билета в семьдесят «космо»?
Нельзя сказать, чтобы Кэт ни мгновения не поколебалась с ответом. Деньги Максима Андреевича она тратила лишь по крайней необходимости и перед отлетом даже не поменяла их остатки на межпланетную валюту, космики – этот жест был бы равносилен уже окончательному и полному их присвоению, и проснувшаяся совесть сказала жесткое «нет». Тем более что Ян не заводил с ней разговоров о деньгах – видимо, пока хватало. Пока. Но что-то будет дальше? А своих денег у нее как не было, так и нет. Вот и появилась нечаянная возможность подзаработать – скача, как марионетка, с микрофоном, под чужим именем, при этом по-рыбьи разевая рот. Что, впрочем, как выяснилось, необязательно, но от этого почему-то немногим легче.
– Мне не хочется вас огорчать, но боюсь, что...
Ее прервал стук в дверь.
– Нет-нет, погодите отвечать! – замахал руками Прынцип. – Я переговорю с нашим финансовым директором – возможно, да нет, я даже уверен, что ваш гонорар удастся увеличить – скажем, до тридцати пяти процентов, а вы пока еще отдохните и подумайте. Вы можете позвонить мне в любую минуту вот по этому номеру, – поднявшись, он протянул ей бумажку, – или, если позволите, я вам позвоню. Только, будьте любезны, подключите у себя в номере телефон.
Кэт проверила аппарат на туалетном столике и с удивлением обнаружила, что он выключен. Тем временем в дверь, к которой уже направлялся Прынцип, опять постучали. Уж наверное, это был не Ян, но, может быть, хоть на сей раз кто-то из своих?
– Ни в коем случае так не делайте, – поучительно сказал Прынцип, когда она уже протянула руку, чтобы открыть. – Вы у нас редкая драгоценная гостья, и там за дверью мой охранник, но от поклонников, знаете ли, можно ожидать всякое. Вам следует подключить видеоком, – сказал он, нажимая, кнопку под экраном, расположенным слева от двери. Сама Кэт спросонья, в растрепанных чувствах не обратила на него внимания. Экран зажегся, демонстрируя... корзину с розами – не заставку, как можно было подумать, а живой букет, настолько большой и великолепный, что за цветами не было видно лица того, кто их держит.
– Заодно подключился звонок, – сообщил Прынцип. – Понимаю, вы хотели тишины и спокойствия, но, уверяю вас, коммуникатор выдает очень мелодичную и приятную трель.
Кэт хмыкнула, по-новому оценив приписку Яна о том, что новоявленная популярность не должна ее волновать. Разумеется, это он отключил телефон и дверной звонок – то есть сделал, по его мнению, все для того, чтобы «знаменитость» никто не тревожил. Сам он пока еще занят и, возможно, чувствует свою вину – маловероятно, но как было бы приятно, если бы эти цветы, что пока еще находятся за дверью, прислал ей он.
– Разве на станции можно достать цветы? – спросила она у Прынципа, прежде чем его выпустить.
– О, у нас великолепная оранжерея! Но далеко не каждый может позволить себе купить хотя бы один цветочек. Кто-то выложил ради вас кругленькую сумму.
– Надеюсь, это нанесло вашей оранжерее не слишком серьезный ущерб, – сказала Кэт, открывая дверь.
Человек с цветами уже собирался шагнуть внутрь, но натолкнулся на выходящего Прынципа и вынужден был посторониться. В то же время другие поклонники, продолжавшие томиться в коридоре, прореагировали на открытие двери так же бурно, как в прошлый раз: все они подались поближе, наперев на охранника и немилосердно пихая обладателя букета. Как он ни загораживался корзиной, но Кэт на мгновение получила возможность увидеть его лицо – этого было достаточно, чтобы она узнала человека, подвозившего ее в Москве на байке. Кирилла, или Альена – так его называл Темный. В следующий миг перед ней вновь качались роскошные чайные розы, но она уже кричала Прынципу:
– Погодите! – Кэт отчаянно схватила за локоть удивленного администратора и практически втащила его обратно, захлопнув дверь перед букетом.
– Я согласна! – выдохнула она.
– В самом деле? – Прынцип даже немножко растерялся и пока еще нерешительно расцвел.
– Да, и я хочу выйти отсюда прямо сейчас, вместе с вами. Пока не передумала. Я смогу где-нибудь переодеться и привести себя в порядок? А еще бы выпить кофе и чего-нибудь перекусить, – сказала она, накидывая пиджак, и торопливо открыла большую сумку, где лежала косметика. Здесь же кроме всего прочего было ее красное платье, вполне подходящее для выхода «на публику».
– Да-да, конечно, об этом не беспокойтесь! А как же с цветами? Вы не позволили внести их в номер – так, может быть, хотите взять с собой? – Чувствовалось, что его всерьез волнует судьба такого крупного букета.
– Увы, но у меня аллергия. Как раз на этот сорт, через видеоком я этого не разглядела. Хотите, берите их себе. – Говоря, Кэт наскоро с помощью расчески и геля укладывала волосы, потом припудрилась и ярко накрасила губы; она собиралась выйти на люди и, что бы там ни было, не желала больше выглядеть, как черт из табакерки – зеленый и лохматый.
Стало быть, ее догнала мафия. И так быстро... Но откуда они узнали? Как вычислили?.. Хотя это уже неважно – узнали и вычислили. Или ей, ослабленной болезнью и утомленной бесконечными преследованиями, просто почудилось сходство? Теперь она уже сомневалась в том, что видели ее собственные глаза, опасаясь утверждать для себя что-либо наверняка. Для этого ей надо было еще раз на него взглянуть. Но, когда они вышли из номера, того, кто принес цветы, уже не было – корзина с ними одиноко стояла у двери. По указанию Прынципа охранник поднял ее и понес следом. Восторженный народ не отставал – галдел, тянул руки, усиленно привлекал внимание звезды, ловил ее взгляд, просил автограф и путался под ногами. Те, кто встречался по пути в коридорах станции, тоже не оставались равнодушными, многие присоединялись к эскорту; если кто-то и сомневался в ее подлинности, при виде целой корзины роз наступало бесспорное убеждение – точно, это она! Звезда! Карина!
«Звезда» рассеянно улыбалась и жалась к администратору, высматривая среди встречных кого-нибудь из своей команды и страшась вновь увидеть среди окружающей неразберихи лицо Альена – Кэт склонна была предполагать, что это и есть его настоящее имя. Она знала – если мафия ее отыскала, от них не запрешься в номере, они изыщут способ туда войти, и обычные двери их не остановят, уж если не остановили парсеки космической пустоты... Да что там обычные, от мафии не укроешься и за бронированными: кто как не они являются лучшими специалистами по вскрытию сейфов? Потому она и вцепилась в единственную возможность – согласилась на предложение Прынципа: пока она под охраной, среди народа, в центре внимания, люди Темного не осмелятся высунуться. Правда, в толпе легче убить, но ведь это, кажется, с самого начала не входило в их планы? Ну а что касается Яна – не приходится сомневаться, что на станции он ее, такую знаменитую, вскорости отыщет, и тогда уже вместе надо будет решать, как быть дальше. Надежда на скорую встречу возросла, когда Кэт узнала, что ничего похожего на концертный зал на станции не имеется, а выступать ей предстоит в четырех местных барах, которые Прынцип величал клубами.
– Это будет маленький гастрольный тур по нашей тарелке! Если вы заметили, наш огромный плюс в том, что не требуется никаких затрат на рекламу: весть о том, что вы у нас гостите, облетела уже всю станцию, осталось только дать дополнительное объявление о времени вашего выступления в каждом клубе, – воодушевленно разливался он, пока Кэт бегло просматривала контракт, мигом составленный в финансовом отделе. По большому счету ее мало занимали подробности соглашения, единственное, о чем она специально попросила, – это предоставить ей какую-нибудь охрану. Прынцип с пониманием воспринял просьбу звезды, не подозревая, что опасается она не столько восторженных поклонников, сколько старых знакомых, давно уже преследующих ее по пятам. Впрочем, Кэт так и не увидела среди окружающих Альена, и чем дальше, тем больше сомневалась в том, что это он порывался проникнуть к ней в номер, прикрываясь цветами. Хотя таинственный даритель так и остался неизвестным: Прынцип специально проверил великодушно отданную ему корзину, но не обнаружил в ней ни какой-нибудь записки для звезды, ни чего-либо подозрительного или опасного – там были только цветы, купленные, без сомнения, в здешней оранжерее. Администратор уже наметил себе, кому из женского обслуживающего персонала станции полезно будет сделать пусть недолговечный, зато дорогой и приятный подарок, разделив букет по цветочку. И он не собирался выяснять, кто ради звезды выбросил на ветер такие деньги: не исключено, что это кто-то из станционного начальства, а если неизвестный даритель так пленен Кариной, то он обязательно еще себя проявит. Что касается самой звезды, то похоже, что на отказе от цветов кончились ее капризы, и с этого момента она не переставала его радовать, согласившись даже в завершение подготовки к выступлению принять легкий стимулятор.
Это и в самом деле оказалось превесело – купаться во всеобщем восхищении и любви, дарить улыбки и танцевать в своем собственном стиле, даже не думая под кого-то подстраиваться; возможно, артистов такая жизнь утомляет, работа начинает казаться изматывающей, а публика – навязчивой, для Кэт же это стало лишь увлекательным приключением, позволившим ощутить себя лучшей из женщин – наикрасивейшей, наиталантливейшей, всеми желанной. В общем – звездой. Про наличие в себе вышеперечисленных качеств Кэт знала и раньше, и она была достойна всенародной любви, но была обойдена ею по причине секретности. А какое это, оказывается, непередаваемо прекрасное ощущение – быть известной и любимой всеми вокруг!
В клубе «Дакота» ее чуть не подхватили на руки, чтобы перенести к следующему месту выступления – в клуб «Пульсар», но двое предоставленных ей охранников-телохранителей этого не допустили. Ни в первом, ни во втором клубах она не увидела среди зрителей никого из своих и возлагала надежды на упомянутый Тропилиным офицерский бар, четвертый по счету в расписании ее «гастролей».
Выступление в «Пульсаре» тоже прошло на ура. «Осколок неба», «Маска», «Звездная охота» – Кэт нравились эти песни, кроме того, она умела и любила танцевать, это и впрямь дано было ей от природы – двигаться, когда музыка не просто вливается в уши, а начинает звучать в твоей крови. После выступления она демократично перекусила за одним из столиков – за ним уже сидел Прынцип, неизменно ее сопровождавший и безапелляционно осаживавший всех тех, кому удавалось прорваться через телохранителей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35