А на экранах пылала симпатичная голубая звезда-гигант, что было совсем неплохо, учитывая, что корабль мог материализоваться не только вовне, но и внутри ее.
— Мы это выясним, хозяин, — пообещал один из пилотов.
Тварь молча стояла посредине рубки, ожидая, пока послушные люди сделают все, что требуется. Через две минуты один из пилотов сообщил координаты. Район оказался глухим, равноудаленным как от федеральных, так и от имперских территорий. Большой Квидак не торопился с принятием решений. Он размышлял. Последние события лишили монстра уверенности в себе. В разгар размышлений вездесущая автоматика засекла в окружающем пространстве неизвестный корабль.
Ну, вообще-то говоря, случайная встреча двух кораблей в космосе, далеко от колонизованных территорий, это вещь очень редкая, на много порядков реже, чем встреча кораблей в неисследованном районе океана. Это как если бы Христофор Колумб во время своей первой экспедиции завидел в Мексиканском заливе венецианский галеас или капитан Кук встретил к югу от Австралии русский коч.
Если в этих случаях вспоминали бы Провидение, чертей и лопнувшую селезенку, то сейчас следовало вспомнить теорию вероятностей.
Корабль не подавал сигналов, не использовал двигатели, а просто дрейфовал в силу когда-то заданной инерции. Хотя тип судна был непривычным, никто не усомнился, что его создателями были гуманоиды.
— Что делать, хозяин? — спросил старший из пилотов, невольно ставший капитаном сборного экипажа. — Будем давать позывные?
— Этот корабль будет уместно захватить, — ответил Большой Квидак, давая тем самым свою санкцию.
На позывные незнакомец не среагировал. В мрачной невозмутимости его дрейфа было что-то чрезвычайно зловещее.
— Проверим-ка его на энергоизлучение! — сказал один из пилотов. — М-да! — добавил он минуту спустя. — Похоже, этот корабль мертв. — И оглянулся на неподвижного монстра. Тот не торопился с указаниями.
— Надо бы все-таки это проверить, — заметил Гардинг.
— Зачем? — недовольно поинтересовался первый пилот.
Дело в том, что в астрофольклоре дрейфующие в космосе покинутые корабли всегда связаны с пестрым ожерельем легенд, которым в земных океанах не могли похвастать даже «летучие голландцы». Причем мистика в этих легендах занимает скромное место, отступая перед рационалистически обоснованными ужасами.
— Там может найтись что-нибудь ценное, — сказал Гардинг, которого даже личный опыт не научил, что опасно подбирать то, что плохо лежит.
— Вот ты сам это и проверяй, — ответствовал пилот. — Или нет?
— Я? — переспросил Гардинг.
У монстра был великолепный слух, но он плохо улавливал интонации. На сей раз односложная реплика кое-кому обошлась дорого.
— Это хорошее решение, — прошелестел Большой Квидак. — Это хорошо всегда, что ты не отказываешься от сложных поручений.
— Я? Не отказываюсь? — переспросил Гардинг. И понял, что собственными руками подписал собственный приговор.
— Гляньте-ка, у него открыт стыковочный люк, — сказал кто-то из стоящих рядом.
Гардинг ответил ему взглядом, который можно заметить в глазах кролика, извлекаемого из силков. И отправился выбирать скафандр. Двадцать минут спустя зрители могли наблюдать за маленькой фигуркой с ранцевым двигателем за спиной, приближающейся к покинутому звездолету сквозь черную пустоту. Наконец фигурка приблизилась — газовая струя перестала бить из сопла, — а потом и вовсе исчезла в отверстии люка. Взгляды дружно переместились на один из малых экранов.
Сначала на нем была почти полная темнота. Гардинг забыл включить фонарь, и непрерывность связи подтверждалась только его неразборчивыми ругательствами. Потом фонарь загорелся, и порывистый луч начал выдергивать из темноты то кусок стены, то угол коридора, то мрачно парящий в невесомости человеческий силуэт…
— Ай! — выдохнул кто-то.
Но это оказался всего-навсего пустой скафандр, раздутый вытравленным из баллонов воздухом и неподвижно зависший между полом и потолком. Потом все завертелось…
— Да включи же магнитные присоски! — подсказал кто-то.
— А! — ответил Гардинг, совершивший за последний час больше несуразиц, чем за предыдущий год своей довольно бойкой уголовной карьеры.
Всем послышался тихий металлический стук. Изображение стабилизировалось, теперь меняясь и двигаясь в ритме человеческих шагов. Гардинг миновал жилой отсек. Кажется, на корабле не было большого экипажа, комнаты выглядели нежилыми, судя по чистоте и отсутствию мелких предметов. Чуть помедлив, Гардинг двинулся в сторону носовой части. Ничего интересного не попадалось, пока он не оказался в пилотском отсеке, где за пультом управления восседал законсервированный вакуумом мертвец. Гуманоид. И это был единственный человек на всем корабле.
— Вот и все, хозяин, — сказал Гардинг. — Наверное, ничего интересного мы больше не найдем.
Это было произнесено скорее с надеждой, чем с уверенностью. После чего Гардинг обогнул кресло, чтобы поглядеть на мертвеца спереди. Зрелище было неизящным — свежезамороженные в вакууме мертвецы не отличаются приятным выражением лица. Покойник был немолод и явно недоволен тем, что его заморозили живьем.
— Вот странно! — сказал кто-то. — Корабль выглядит совершенно невредимым. Как вышло, что он разгерметизировался?
Гардинг тем временем взялся за мертвеца, пытаясь извлечь из окаменевших пальцев некий предмет. Больше всего тот казался похожим на электронный прибор с плоским экраном, но без всяких признаков кнопок или верньеров. Неизвестно, почему именно он так заинтересовал Гардинга, возможно, дело было в неясном мерцании, то и дело пробегавшем по поверхности экрана. И этот интерес неожиданно оправдался. Когда Гардинг разжал, вернее, сломал пальцы мертвеца, экран загадочного прибора ярко засветился в его руках. Сначала по нему пробежала серия вспышек, потом изображение стало более четким. Хотя и не особенно понятным.
В хаосе линий и красок возникали необыкновенно четкие символы, похожие на буквы неведомых алфавитов, замысловатые иероглифы, идеально четкие трехмерные геометрические фигуры. Бешеная быстрота перемен не давала улавливать подробности. Позднее запись просмотрели в замедленном режиме, и компьютер опознал среди изображений двадцать шесть видов животных, среди которых двадцать четыре были определены как неизвестные или мифические — из числа последних позже было исключено изображение собачки породы «пекинес», — пять силуэтных и десять портретных изображений людей, среди которых были опознаны портреты легендарной актрисы Мэрилин Монро, второго президента Звездной Федерации Соломона Мрира, чемпиона по игре в вакуумный теннис Ассанаен-Саула и Уинстона Черчилля, которого компьютер вначале ошибочно определил как «неопознанное, но, по-видимому, весьма свирепое негуманоидное существо». Еще промелькнуло три десятка пейзажей, среди которых оказалась панорама сверхсекретной федеральной базы На-Кон-Тром, изображение плоской земной поверхности, опирающейся последовательно на четырех слонов и черепаху, и картина Репина «Приплыли».
Все это промелькнуло за каких-то шесть секунд. Потом Гардинг увидел на экране самого себя, крупным планом, вид анфас. Экран разочарованно мигнул и погас. Задержись изображение подольше, Гардинг смог бы убедиться, что у него очень глупое выражение лица.
— Кажется, — подал голос кто-то из наблюдателей, — в последний раз там показали тебя.
— А? — спросил Гардинг. — Да, я понял. Наверное, это надо взять с собой?
После этих слов добрая половина присутствующих воззрилась на Большого Квидака.
— Этот предмет надо взять, — сказал монстр.
— Посмотри, сколько на корабле топлива, — подсказал пилот.
Оставив загадочный предмет висеть в пустоте, Гардинг начал возиться с приборами. Минут десять ушло, прежде чем удалось запустить аварийное питание.
— На нуле, — сообщил он. — Почти ничего.
— М-да! — сказал первый пилот. — Скопируй бортжурнал. Кто-то тяжело вздохнул.
— Бортжурнал стерт, — доложил Гардинг.
— Посмотри, что в грузовых отсеках, — подсказал еще один доброжелатель. — Прежде чем возвращаться.
Почти готовую ответную реплику Гардинг проглотил. Пребывание на корабле-призраке по-прежнему действовало ему на нервы. Закрепив загадочный предмет на груди, что потребовало времени, потому что магнитный держатель на него не реагировал, исследователь поневоле двинулся в сторону хвостовой части.
В грузовом отсеке тоже не нашлось ничего интересного, и через пять минут собравшиеся в рубке могли снова наблюдать за серебристой мерцающей фигуркой, возвращающейся с корабля-призрака.
— Что будем делать, хозяин? — спросил старший пилот.
Монстр не ответил. Трехпалая конечность неторопливо раздвинула стоящих у пульта, — кто-то невольно вздрогнул, почувствовав ее мертвецкий холод, — и два неестественно длинных пальца коснулись шарика манипулятора. Это был непростой номер, но огромные пальцы монстра удивительно ловко развернули на экране трехмерную звездную карту. Курсор на секунду повис в пустоте между звездных скоплений, а потом стремительно дернулся, коснувшись одной из больших голубых звезд.
— Мы отправимся сюда, — сказал Большой Квидак.
Монстр не собирался отказываться от своих глобальных планов. Вероятно, в его биографии уже бывало что-то подобное, и его память хранила опыт покорения как минимум одной, а может, и не одной гуманоидной расы. Хотя прежде ему не приходилось действовать в таких масштабах. Большой Квидак решил начать все заново, до поры до времени отсидевшись в надежном убежище. Одно такое убежище имелось, но, чтобы его достичь, нужно было по пути заправиться топливом. Не такая уж простая задача, учитывая последние события.
Разумеется, для подобного случая были заготовлены фальшивые опознавательные позывные и подходящая легенда.
— Прорвемся! — заявил первый пилот.
В результате обмена мнениями решили заправиться на имперской территории — учитывая постоянные трения Империи с Федерацией, — а именно на одной богом забытой захудалой обитаемой планетке. Планета эта мало привлекала даже граждан Империи из-за жаркого и влажного климата, бедности минеральными ресурсами и экзотической фауны, включавшей в себя четыреста двадцать видов крокодилов, триста восемьдесят ядовитых видов пресмыкающихся и восемнадцать тысяч разновидностей кровососущих насекомых. Удобна она была только для возделывания тирурских бананов, вьющегося растения со зрелыми плодами размером с бейсбольную биту и выращивания гигантских орхидей. Селились на этой планете люди из породы неудачников, недалеких и не умеющих приспосабливаться к быстро меняющейся обстановке.
Таким был и диспетчер единственного космопорта планеты, угрюмый парень с туповато-недоумевающим выражением лица. Это выражение ни разу не сошло с его физиономии за время, которое старший пилот потратил на рассказ о сильнейшей магнитной буре, сбившей его трамп с курса, и о нападении пиратов в системе Малого Бармаглота. В свою очередь абориген поведал бродяге капитану о падении цен на бананы и повышении на орхидеи, выращивать которые было бы сейчас неслыханно выгодно, если бы садовников не так часто ели крокодилы. В заключение он пригласил пилотов на ужин в местный клуб.
— Все о'кей! — обрадованно сказал пилот, когда разговор закончился. — В этой дыре даже не слышали о нас.
Он бы не так радовался, если бы знал, что, отключившись, диспетчер тут же убрал с лица убийственно тупое выражение и перешел на канал экстренной связи.
— Будьте наготове, — сказал он голосом того особенного тембра, который не появляется сам собой, а прививается в определенном обществе. — Пускай проверят этот трамп. Мне не нравится его легенда, мне не нравится его команда. Если это даже не те, кого мы ждем, с ними что-то нечисто.
Незнание грядущих неприятностей полезно хотя бы тем, что сберегает нервы. Посадив корабль, первый пилот со спокойной душой вышел на бетонированную площадку космодрома. Со стороны джунглей несло смесью ароматов Цветов и гнилостной сырости. Оставив помощника следить за заправкой, он отправился с визитом к диспетчеру порта, что было если не необходимо, то желательно в рамках принятой роли. Второй пилот в это время наблюдал За заправочным кибером, громоздким восьмиколесным сооружением, переправляющим на борт продолговатые, как корпуса торпед, топливные контейнеры.
Правда обойдя двигательный отсек, он услышал поскрипывание и тихий писк. Звучит странно, но потерять свою родную планету человечеству оказалось куда легче, чем избавиться от неприятного о ней напоминания. Вместе с людьми Вселенную принялись завоевывать крысы, умело находя себе экологические ниши и явно собираясь людей пережить. Кое-где такое и случилось — но это уже совсем другая история.
Два часа спустя на корабль вернулся первый пилот, хотя и покачиваясь, но на своих ногах.
— Пора! — сказал он, как будто это только от него и зависело.
Большой Квидак отсутствовал в рубке, что позволяло расстегнуть верхнюю пуговку. Второй пилот запустил взлетную программу, потянул на себя рукоятку управления и…
И ничего не случилось. Он изумленно оглянулся, будто ожидая объяснении. Экраны наблюдения синхронно вспыхнули и погасли, все разом.
— Будь я проклят… — начал второй пилот. Остальные слова заглушило взрывом, прогремевшим со стороны входных люков. Он бросился включать аварийную систему, когда раздалась автоматная очередь.
— Как нас поимели, однако! — вдруг произнес первый пилот.
Как известно, алкоголь дает возможность глядеть на вещи проще и независимей. Сказав эти слова, он громко расхохотался. И получил по челюсти.
Микророботы специального назначения свое дело сделали. Через распахнувшийся люк внутрь парализованного корабля ворвались имперские десантники. В рубку их вбежало трое в полной выкладке, готовых смести любое сопротивление. Второй пилот услышал «руки вверх!», ответил: «Есть, сэр!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65