Не стесняйтесь, кричите, если хотите, но только ни в коем случае не двигайтесь. — Он вышел, закрыв за собой дверь.
У меня была наготове пара сотен вопросов к нему, но прежде чем я принял решение последовать за ним, «необычные явления», которые он нам обещал, действительно явились. Описать это невозможно: что-то сжалось под ребрами, сдавило солнечное сплетение, и тысячи раскаленных иголок впились мне в руки и ноги. Не то, чтобы это было болезненно, но я никогда не испытывал более ужасного чувства. Сжав зубы, я ждал, пока все пройдет. Я хотел было взглянуть на Смовию и Хельма, чтобы посмотреть, как они там, но это всего лишь была мысль, мелькнувшая в моем мозгу. Мне начало казаться, что я здесь есть, но меня и нет, и что смерть стоит совсем рядом. Внезапно все кончилось, и я почувствовал себя почти нормально, хотя и пережил немало.
Смовия уже был на ногах. Хельм лежал без сознания на койке. Смовия привел его в чувство, похлопав по щекам, и тот поднялся, напоминая по виду боксера, пропустившего удар, но еще способного двигаться. Я сказал:
— Что это было, доктор? Что это было за ощущение?
— Нечто, не вписывающееся в наше понимание медицины, — ответил он.
Хельм откашлялся и сплюнул, а затем произнес:
— А я умер. Я знаю, что умирал. Но вы же здесь, доктор, следовательно, я полагаю… А, может, вы тоже умерли. А где мы находимся?
— Мы в переходной камере станции генерала Свфта, — напомнил ему я.
— А сам он где? — вполне логично захотел узнать Смовия.
— Он вышел, как раз перед началом этих ощущений, — сообщил я.
Хельм неверной походкой шагнул к двери. Я велел ему подождать.
— Вероятно, — сказал я, — нас переместили в приемную кабину в столице йлокков. Нам не следует торопиться.
— Все произошло так быстро, — пожаловался Хельм. — Мы вошли сюда, и не успел я устроиться поудобнее, как — жах! Я умирал, — повторил он, глядя на меня умоляющими глазами, — я знаю, что действительно умирал. Я чувствовал, словно вишу в пустоте — я знаю, что это был переход на другой уровень бытия — в смерть.
— Не совсем так, — поправил его я. — Это был другой переход. Мы пересекли континуум и вышли на другую А-Линию. Мы живы, не бойся.
— Да, да, конечно, — согласно кивнул юноша. — Но мы уже пересекли множество альтернативных А-Линий в нашем шаттле, и никто не умер — и ничего подобного не испытывал.
— Мы были защищены контуром нашего корабля, — объяснил я самому себе. — В этот раз мы подверглись воздействию субъективно ускоренного энтропического потока без всякой защиты. Это сродни тому, что мы испытываем обычно при очень малой скорости потока. И движение это ассоциируется в нашем сознании со смертью — поэтому так ужасны были твои ощущения.
Он огляделся.
— Что-то я не вижу Свфта, — заметил он. — Эта проклятая крыса бросила нас здесь умирать одних.
— Он вышел ненадолго, — попытался подбодрить его я.
Тут как раз появился вражеский генерал.
— Господа, — сказал Свфт резко, — я материализовал нас в заброшенном складе вблизи Комплекса. На улице темно, и прохожих должно быть мало. Нам надо осторожно выйти отсюда, конечно, после того, как я проведу рекогносцировку.
Он скользнул в странной формы кресло перед пультом, над которым было три ряда экранов повторителей. Все они были темными. По-видимому, это его устраивало, потому что он встал и распахнул перед нами дверь.
— Будьте осторожны, — предупредил нас Свфт. — Возможно легкое нарушение ориентации вследствие незначительной ошибки замыкания энтропического градиента. Позвольте мне пойти вперед.
И, не дожидаясь ответа, он шагнул наружу, а мы последовали за ним.
Колокола звучали так близко, что, казалось, звук их шел прямо из моей головы. Клонг! Ку-лонг! Онг-онг! Обхватив голову обеими руками, я попятился, чтобы скрыться от жуткого гула, но он только усиливался, приближался, окружал меня, доводя до отчаяния.
— Прекратите! — заорал я.
— Прекратите! — зазвучал громовой голос в моих ушах. Я снова открыл глаза, превозмогая боль, и увидел Свфта, подтянутого и элегантного, воплощение достоинства и чести. Я обратился к нему:
— Этот шум! Он сводит меня…
Продолжать я не мог — у меня в груди с шумом проворачивалось какое-то огромное колесо. Я увидел, что мы находимся на пустынной улице с редкими фонарями и глухими каменными фасадами домов, и ощутил отвратительный запах разлагающейся плоти. Повсюду лежали мертвые крысы.
— Спокойно, полковник, — властно сказал генерал.
Боль и шум начали отступать.
— Вы слышали удары собственного сердца, — объяснил он мне. — Обычно ваше сознание подавляет восприятие этих звуков. Расслабьтесь, и все пройдет.
Я увидел, как Хельм стоит с открытым ртом, вцепившись руками в столб.
— Все будет хорошо, Энди, — попытался произнести я.
В поле моего зрения попал доктор Смовия. С зеленоватым от боли лицом он все еще крепко сжимал в объятиях мирно спящего ребенка. Шум прошел, словно его и не было. Грудь тоже больше не болела. Я поддержал шатающегося Смовию и, взяв у него их рук ребенка, передал генералу. Энди, часто-часто моргая, смотрел на меня.
— Полковник! — с трудом выговорил он. — Где — где — что?..
— Это все только в нашем сознании, лейтенант, — успокоил его я. — «Ошибка замыкания градиента», так это назвал его превосходительство.
Смовия, казалось, почувствовал себя нормально. Он, правда, выглядел бледным в свете уличного фонаря, но так выглядят все в их мертвящем свете. Не он один — вся улица имела такой же бледный, грязно-желтый цвет. Вся сцена была столь же ужасающе отвратительна, как и запах.
— Вы что-то сказали о складе, ваше превосходительство, — сказал я, не совсем понимая, что он имел в виду.
— Да, конечно. — Он указал на распахнутую дверь в стене из гофрированного металла совсем рядом с нами. — Мы только что вышли, — пояснил он. — Вы не совсем ориентировались в обстановке, но пошли вслед за мной, поскольку я увидел, что горизонт чист. Кстати, — продолжал он, — не объясните ли вы мне значение этой вашей идиомы «горизонт чист»? Что это значит?
— Это сейчас так важно, генерал? — спросил я, борясь со свойственным каждому уважением к чину. Я заметил, что генерал выглядел не так уж блестяще. Он был не красавец — просто уродливый, если смотреть на него, как на человека. Впрочем, он же не был человеком, и я попытался взглянуть на него с точки зрения крысы — и у меня это настолько здорово получилось, что я вынужден был снова прислониться к стене, чтобы не упасть, настолько яркую картину нарисовало мне мое воображение. Приступ агорафобии обрушился на меня. Энди и Смовия уже стояли около металлической двери. Я чуть было не поспешил за ними — так мне хотелось угодить генералу.
Чувство это прошло так же быстро, как и наступило. Передо мной по-прежнему была огромная крыса в нелепом плаще, стоящая посреди пустой улицы, нюхая воздух и подергивая усами.
— Сюда! — проскрипел он. — Торопитесь!
Он быстро пошел вперед, не проверяя, идем ли мы следом. Мы сделали шагов десять, когда раздался свисток, и кто-то закричал. Свфт резко свернул влево в узкую щель между потемневшими от времени каменными стенами домов, и мы последовали за ним. Под нашими ногами захрустел мусор. Через несколько ярдов аллея расширилась, и перед нами появилась вытяжная труба футов восьми в поперечнике.
— И дальше что? — Энди выразил как раз то, что я подумал.
Смовия старался держаться поближе к стене. Осторожно сделав назад несколько шагов, он выглянул на улицу.
— Там эти… существа, — только и мог проговорить он. — Мы в ловушке! — обвинил он Свфта, который между тем присел и поднял квадратную крышку люка.
— Нам надо спуститься вниз, быстро, — сказал он и полез вниз.
Через десять секунд я уже помогал Смовии одолеть последние скобы лестницы внутри вытяжной трубы, ведь руки у него были заняты ребенком. Мы снова оказались в ловушке, хотя и несколько большей, чем раньше. Свфт закрыл за нами крышку люка, и мы оказались в полной темноте. По крайней мере, запаха здесь тоже не было.
— Мы прибыли сюда, — напомнил я йлокку, — чтобы помочь спасти мир. И как вы собираетесь делать это, не выходя из угольного подвала?
— Это не угольный подвал, — поправил он меня небрежно, — а, скажем так, служебное помещение. Будьте добры, смотрите внимательно.
Он шагнул к ближайшей стене из необработанного камня, поднял вверх руку и стал шарить по поверхности своими длинными пальцами. Один из камней скользнул в сторону, вспыхнул неяркий свет, и стало видно узкое отверстие, где можно было пробираться только ползком. Нетерпеливым жестом он приказал нам пробираться вперед.
Но я и не подумал подчиниться.
— Это что еще за фокусы? — сдерживая гнев, спросил я. — Почему вы не доставили нас прямо по назначению, где бы это ни было?
— Мы называем это «Навигационной», — пояснил он. — Увы, наш метод переноса еще не очень совершенен. Точность в отношении первых трех измерений оставляет желать лучшего. Однако по координатам пустоты и времени мы достигли вполне удовлетворительных результатов.
Он прервал свою речь и первым полез в отверстие, не ожидая моего ответа. Я взглянул на Смовию и Хельма. Доктор пожал плечами и полез в дыру. Я вытащил его обратно как раз в тот момент, когда Хельм выпалил:
— Почему мы должны доверять этой крысе?
— Потому что ребенок остался у доктора Смовии, — сказал я.
Тогда он пригнул голову и первым полез внутрь. Это, конечно, было не очень вежливо с его стороны, но я не стал его останавливать. Смовия протянул мне ребенка, и не ожидая разрешения, полез за Хельмом. Руки у меня оказались заняты, и я добрался до отверстия, когда он уже исчез в нем. Я попытался было дотянуться до его ног, но внезапно отверстие сильно сузилось. Итак, я остался один в этой камере, если не считать мирно посапывающего во сне крысенка.
Тут мой крысенок что-то раскряхтелся. Я покачал его, надеясь, что смогу придумать что-нибудь гениальное. Но лучшее, что мне пришло на ум, так это то, что Свфт вряд ли мог покинуть здесь навсегда свою драгоценную принцессу. Следом явилась другая мысль. Я положил девочку в отверстие, которое поглотило Энди и доктора. Для меня оно было слишком узким, я туда протиснуться не мог. Но Свфт должен был вернуться — и скоро.
Я, как мог, устроился на скамье странной формы и заснул почти сразу же, так и не решив вопрос, куда же мне положить ноги.
15
Проснувшись, я почувствовал, что замерз, мне было трудно разогнуться, все тело болело. Кружилась голова, и я ощущал боль в желудке.
Я огляделся. В пустой комнате все было по-прежнему. Я прошелся взад-вперед, стараясь вспомнить, что делал Свфт, чтобы открыть тайный проход в ничто. Я вспомнил, что ему было немного трудно достать до магической точки своими пухлыми короткими ручками. Я внимательно рассмотрел места соединения в каменной кладке под потолком, и мне показалось, что в одном месте краска потускнела. Я потрогал это место, и свет, исходивший неизвестно откуда, померк. Я сразу же перестал трогать стены. Мне было и так плохо, даже при свете. Я испытывал некоторое разочарование в самом себе. Прекрасную работу я проделал, отличных результатов добился. Мне удалось оказаться отдельно от моих войск взаперти в камере, где в любой момент может стать темно. Я вспомнил о шахте, через которую мы вошли. Вспомнил, что она находится в центре комнаты, и начал ее искать. Очевидно, я вспомнил неправильно, так как никакого входа не обнаружил. Все было просто шикарно.
В это мгновение дверь, которой еще минуту тому назад не было, открылась рядом со мной, и вошел Свфт.
— Извините, что я задержался, — сказал он небрежно. Он взглянул на меня вопросительно и поинтересовался:
— А где остальные — и ее высочество? — в голосе его звучало скорее любопытство, чем тревога.
— Они пошли в щель вслед за вами, — сказал я ему.
— Ерунда, — ответил он резко. — Это только… — он махнул рукой в сторону отверстия. — Вряд ли можно, да и… Сами видите, здесь не поместятся два люмонга, и вообще здесь никого нет.
— Но вы там прекрасно поместились, — сказал я. Он утвердительно кивнул головой, — наконец-то он освоил этот жест.
— Но конечно, вы должны знать, — он на мгновение умолк. — Господи, — продолжал он, — боюсь, мой дорогой полковник, что произошло нечто крайне для всех нас неприятное.
— Расскажите мне, в чем дело, — попросил я его. Он сел рядом со мной, слегка свернувшись.
— Ну, видите ли, — начал он.
— Нет, я ничего не вижу, — отрезал я.
— Это специальный ход в навигационную, — вновь начал он. — Эта комната, конечно, защищена многочисленными энтропическими барьерами. Путь сюда идет через очень сложное переплетение или переплетения, чтобы сказать точнее, и по нему могут пройти только те, кто знает специальную формулу. Только еще одно лицо, кроме меня, знает уравнение. Те, кто был с вами, боюсь, потерялись в недостижимой фазе пространства (времени) пустоты. Это ужасно.
— Поберегите крокодиловы слезы, — сказал я. — Вы, очевидно, забыли, что заманили меня сюда, и я что-то не припоминаю, чтобы при этом вы нашептывали мне какие-либо секреты.
— Я бы сделал это, — пытался уверить меня он. — Первый ключ — просто обычное квадратное уравнение.
— Я никогда не мог толком понять, было ли 2А только под минус 4АС, или еще и корень из В в квадрате.
— Не нужно сердиться, — сказал он мне. — Мы пойдем другим путем.
— А как лейтенант Хельм и доктор Смовия? — настойчиво продолжал я.
— Может быть, — размышлял он, — если я запрошу Основной Компьютер проанализировать схему нарушений в Паутине в момент, когда они вошли…
— А где находится Основной Компьютер? — спросил я.
— Идите прямо за мной, полковник, и я проведу вас. Это недалеко. — Он опять вошел в дверь, которая все еще оставалась открытой, а я шел за ним по пятам, думая, не упустил ли я чего-нибудь важного. Легче от этого мне не стало, но эти мысли заставили меня внимательно следить, каким путем мы шли вдоль коридора, облицованного гладкими панелями со стробирующими лампами на потолке и щелью в каменном полу. Чтобы отметить путь, я начал бросать на пол обрывки бланков, которые нашел у себя в карманах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26