Он уже открыл было рот, подбирая вежливые слова, как она обо всем догадалась. Ее губы гневно сжались, она повернулась к машине, чтобы открыть дверцу, но в этот момент что-то голубовато-серое, пушистое промелькнуло мимо Рори Кинкейда, прыгнуло, вскарабкалось по платью Джилли и уселось у нее на плече. Джилли Скай замерла, скосив свои прекрасные зеленые глаза на длиннохвостого, больше-ухого зверька. Разумеется, это было домашнее животное, но такие не водились в Калифорнии: размером с кролика или морскую свинку, однако не кошка, не диковиная птица, даже не золотая рыбка. В общем, это был зверек, которого в повседневной калифорнийской жизни вряд ли встретишь. По крайней мере так не без некоторого снобизма подумал Рори Кинкейд. Но ведь, с другой стороны, он считал себя серьезным человеком, поэтому сказал, шагнув вперед, чтобы помочь Джилли Скай:
– Не волнуйтесь, он не причинит вам вреда. Это шиншилла.
Он проклинал брата, подкинувшего ему этого добродушного, ласкового зверька.
– Вы уверены? – спросила она одними губами, все еще боясь пошевелиться. И он отметил, что губы у нее мягкие и полные.
– Вполне.
– Чудный зверек…
– Его зовут Поцелуй, – ответил он и, уловив в зеленых глазах гостьи удивление, невольно залюбовался ее лицом.
– Как? – переспросила она.
– Поцелуй – любимчик моей тетки. Я хотел назвать его Худини, но она была против.
Честно говоря, его внучатой тетке было наплевать на всех обитателей поместья, она вела себя как хотела и делала что хотела, и Грэг считал, что ее место не здесь, а у родни в Сан-Франциско.
Наверное, всю свою жизнь Поцелуй ждал момента, когда можно будет вскарабкаться на Джилли и прижаться к ней.
Она вскрикнула:
– Ой! – Потом улыбнулась. – Он такой мягкий…
Рори Кинкейд мог поклясться, что пушистый подхалим улыбнулся, пощекотав шею Джилли Скай длинными усами, а потом потерся о ее щеку. Теперь Рори просто завидовал его обходительным манерам. А потом разозлился:
– Иди сюда!
Но Поцелуй, поняв намерения хозяина, заверещал и спрятал голову в волосах Джилли. От неожиданности Джилли тоже заверещала. Рори Кинкейд замер, поняв, что ничем не может помочь Джилли. Он только пробормотал:
– Иди сюда, кусок тушенки, иди сюда, или я сделаю из тебя домашние тапочки!
Но вместе того чтобы сдаться, подхалим всеми четырьмя лапами обхватил голову Джилли и принялся скандалить, а Джилли едва не задохнулась.
Рори Кинкейда смутила ее грудь – чудесная грудь, открытая взору. Он с удивлением понял, что его реакция вполне естественна для мужчины. Давно он такого не испытывал. Он нащупал в волосах Джилли Поцелуя и, несмотря на его визгливые протесты, попытался снять его с Джилли. При этом для его сознания не остались незамеченными ни запах волос Джилли Скай, ни их упругость. В самый последний момент, когда Рори почти справился с Поцелуем, тот ухитрился порвать бретельки на платье Джилли Скай.
– Несносный болван… – смущенно пробормотал Рори, отступая с шиншиллой на руках от Джилли, которая, как ни странно, не выказала при этом ни благодарности, ни вежливости, а вместо этого судорожно пыталась справиться с расползающимся платьем: одной рукой она держала разорванную бретельку, другой пыталась натянуть на себя платье, которое в пылу борьбы с шиншиллой предательски сползло на колени.
Перед мысленным взором Рори Кинкейда промелькнули заголовки завтрашних газет типа: «Запретный плод сладок» или «Наш будущий сенатор не устоял». Это могло стать началом конца его политической карьеры. Рори Кинкейд знал, что десятки, может быть, даже сотни папарацци рыщут возле Кэйдвотера с мощными теле– и фотокамерами и только ждут удобного момента, чтобы уличить его в прелюбодеянии. Кто ее просил приезжать в вечернем платье! Но с другой стороны, он тоже виноват: надо было следить за Поцелуем, а не пялиться на прекрасную грудь гостьи. Разумеется, при таком стечении обстоятельств он не мог затолкать ее в машину и выпроводить из поместья.
И поэтому он поспешно произнес:
– Пройдемте в дом!
Придерживая одной рукой шиншиллу, а другой подталкивая Джилли Скай, он думал, что в таком виде ее отпускать нельзя. Один Бог знает, кто рыщет вокруг имения.
– Сюда, пожалуйста, сюда!..
Джилли подошла к дому и, несмотря на комизм ситуации, удивилась.
– Боже мой, – произнесла она, – да это же мавританская крепость!
Действительно, трехэтажный дом, выкрашенный в розовый цвет, был сделан в южном стиле: с открытыми верандами, галереями и большими окнами.
Рори Кинкейд, впрочем, остался безразличным к ее восхищению. Для него Кэйдвотер был лишь родовым гнездом, а не мечтой всей жизни.
Однако он не удержался и похвастался.
– Тридцать шесть тысяч квадратных футов, – сказал он не без гордости, – сорок четыре комнаты, внутренний бассейн, не говоря о восьми парках и нескольких акрах невозделанной земли. Кроме этого – водопад высотой сто футов в каньоне с озером, где можно тренироваться на каноэ, подвесная канатная дорога, теннисный корт и девятилузовая лужайка для гольфа.
Впрочем, все это можно было не перечислять, ибо Рори Кинкейд презирал и роскошный дом, и раскинувшиеся среди холмов парки, и площадку для гольфа, и водопад с озером. Даже пальмы и эвкалипты, возвышающиеся над крышей дома, вызывали в нем лишь безотчетное раздражение.
Он решил обойтись без помощи слуг и, как только они вошли в дом, придерживая Джилли Скай за локоть, повел ее не в холл, а на боковую террасу, где вероятность встретить кого-либо была минимальной.
Джилли послушно шла рядом с ним, и, казалось, ее нисколько не смущало то обстоятельство, что платье, как шагреневая кожа, съежилось до размеров детского купальника. Стук ее каблуков не выдал ни ее смятения, ни растерянности. Напротив, она, с любопытством разглядывая апартаменты, со скрытой иронией воскликнула:
– Ого! Плавательный бассейн! А с ним озеро и сорок четыре комнаты. Чего еще желать магнату?!
Рори Кинкейд в растерянности снял очки и промолчал. Ее слова могли означать только одно – она знала его деда. Он не стал развивать эту мысль, а провел гостью в библиотеку, где у него был кабинет.
Полки вдоль стен были забиты книгами в кожаных переплетах, которые никто не читал и которые достались деду Рори – Родерику Кинкейду с домом в 1939 году.
– Подождите здесь, – попросил Рори, усаживая Джилли на стул. – Я на минутку отлучусь. Надо изолировать нашего разбойника.
И он вышел, намереваясь посадить Поцелуя в клетку. Он подумал, что вначале надо будет зашить платье гостьи, потом он даст ей сотню долларов. Кто откажется от них? И их пути разойдутся.
– Вы не возражаете, если я пройдусь с вами? – услышал он за спиной.
Рори застыл на полпути к двери и оглянулся: она связала порванную лямку и поправила на себе платье. Он сразу понял, что зря привел ее в дом – теперь она была само спокойствие, и ее невозмутимость действовала на него возбуждающим образом.
– У нашей семьи есть друг – отставной моряк, – пояснила она, отвечая на его немой вопрос. – Насколько я помню, это называется боцманским узлом. – Она поджала нижнюю губу и спросила еще раз: – Так можно или нет?
Рори Кинкейд почувствовал беспокойство, проистекающее от присутствия этой женщины, но еще не знал, чего надо опасаться. Он посмотрел на старинные часы и сказал:
– Моя подопечная еще спит. И слава Богу. Ее нельзя беспокоить.
Разумеется, он не добавил, что если она проснется в неурочный час, то скандала не избежать, потому что его юная тетка была самым несносным на свете ребенком.
– Мне бы ужасно хотелось посмотреть дом, – быстро сказала Джилли.
От удивления брови Рори поползли вверх. Он не думал, что ее удивила роскошь дома, и все еще желал поскорее избавиться от нее. Разумеется, он сделал ошибку, приведя ее сюда. Но что теперь делать? Потом он решил, что как только ее любопытство будет удовлетворено, она покинет Кэйдвотер.
Только благодаря Рори Кинкейду Кэйдвотер приобрел репутацию имения, в котором придерживаются строгих правил приличия. Во времена, когда хозяином дома был дед Рори, здесь устраивались бесконечные обеды и званые вечера, на которых местная знать (в основном торговцы всех мастей) предавалась пьянству и обжорству. К концу пирушки их бренные тела устилали дорожки парков и даже водосточные канавы. Впрочем, это было так давно, что, возможно, большая часть воспоминаний была плодом воображения Рори, который почему-то думал, что все звезды Голливуда только и ждут момента, чтобы продолжить веселье на холмах Кэйдвотера.
– Хорошо, идемте, – сказал Рори Кинкейд, на всякий случай крепко держа Поцелуя, который только и ждал момента, чтобы еще раз взобраться на Джилли.
Он провел ее в зал, часть которого была сделана в виде камина, в котором обычно размещался небольшой оркестр.
– Уютное местечко для жилья… – иронично заметил он.
На потолке была лепнина в виде золотых листьев. Деревянные панели вдоль стен были венцом искусства резьбы по дереву. Рори вспомнил, что однажды здесь прошла грандиозная вечеринка, но ничего не сказал Джилли Скай об этом.
Как профессиональный гид, Рори Кинкейд даже не остановился, чтобы насладиться восхищением гостьи, а быстро прошел в следующую комнату, где была столовая. Но и здесь он не задержался, хотя мог бы похвастаться стилем барокко и искусно устроенным освещением – когда его включали, столовая словно увеличивалась в объеме. Он не остановился и в стоместном кинотеатре, разумеется, в стиле модерн.
– Лифт, – пояснил он, указывая на двери с затейливой резьбой, но прошел мимо к винтовой лестнице из дуба. Джилли Скай, не отставая, шла следом.
Они направились на второй этаж, и Рори пожалел, что не пропустил гостью вперед, чтобы полюбоваться на ее ноги. Наконец они поднялись, и он известил ее:
– За этой дверью спит моя юная тетка. Как вы себе это представляете? Во второй половине дня! – И, не дождавшись ответа, добавил: – Я только посажу зверя в клетку и вернусь.
Рори по-своему любил свою подопечную, единственное, чего он не мог понять, – как можно спать днем.
Джилли Скай только пошевелила губами, опасливо поглядывая на шиншиллу, и кивнула головой в знак согласия.
Едва дыша, Рори приоткрыл дверь и проник в покои Айрис. У нее был двухкомнатный люкс. Рори оказался в первой комнате, которая называлась игровой. Дверь в спальню была плотно закрыта. Переступая, как аист, через разбросанные на полу вещи (пяльцы с вышивкой, две книги, маленькая гитара и какой-то индейский бубен), Рори благополучно добрался до стола, на котором стояла клетка, осторожно открыл ее и водворил Поцелуя внутрь. Дверцу он аккуратно закрыл. Оставалось загадкой, как Поцелуй мог покинуть клетку. Наверняка это одна из проделок его горячо любимой тетки. Но разве она признается? Да никогда! Он слишком хорошо знал ее.
Удостоверившись, что дверь в спальню закрыта, и удовлетворенно вздохнув, Рори пустился в обратный путь, но именно в этот момент наступил на индейский бубен. Все было кончено. Скандала нельзя было избежать. Нещадно звеня, бубен докатился до стены, ткнулся в нее и упал на бок, издав при этом прощальное: «Бах-х-х!.. Дзынь-нь-нь!..»
– Черт!.. – выругался Рори Кинкейд и замер с поднятой ногой.
Его плечи инстинктивно напряглись. Он ждал.
– Эй… – Раздался сонный голос из спальни. В следующее мгновение он окреп: – Эй!
Но Рори благоразумно промолчал. Он еще надеялся, что Айрис, поворчав, продолжит сон. Но не тут-то было. Не услышав ответа, она перешла на дискант:
– Кто там?..
В ее голосе послышались ненавистные ему жалобные нотки.
Губы Рори инстинктивно скривились в саркастической ухмылке. На лбу выступил пот. Руки безвольно опустились. Изобразив на лице примирительную мину и сдерживая дыхание, он подошел к спальне Айрис и, глубоко вздохнув, как перед прыжком в воду, просунул голову в приоткрытую дверь. При этом он миролюбиво улыбнулся.
Его тетка сидела на кровати под кружевным балдахином. След от подушки виднелся на ее щеке, уголки рта, как и у Рори Кинкейда, были опущены вниз. Рори промямлил:
– Айрис, я случайно…
Она не дала ему объясниться:
– Я же просила не называть меня так!
Теперь ее лицо из сонно-раздражительного превратилось в маску гнева.
– Извини, моя дорогая… – начал он суетливо, – извини, я совсем забыл… – При этом он допустил следующую ошибку – шагнул в спальню, демонстрируя желание тут же загладить свой промах. Но случилось непредвиденное: маленький подбородок Айрис подался вперед, ее рука поднялась и указала на кого-то за спиной Рори. Ему едва не стало плохо. Он совсем забыл о Джилли Скай. Конечно же, она не преминула сунуть в спальню свой милый носик.
– Кто это? – спросила Айрис, как королева, созерцающая казнь через обезглавливание.
С покорной улыбкой Рори отступил в сторону, чтобы Джилли Скай могла продемонстрировать себя во всей красе. Однако она даже не смутилась. На ее лице была написана смесь любопытства, удивления и еще чего-то, что Рори до сих пор не мог понять. Однако он сказал, не меняя успокоительно-ласкового тона:
– Мисс Скай, позвольте представить вас моей тетке, Айрис Кинкейд. Айрис, это мисс Джилли Скай.
В следующее мгновение Айрис спустилась с высокой кровати на толстый ковер и, словно была не четырехлетним ребенком, а взрослой женщиной под стать тридцатидвухлетнему Рори Кинкейду, с достоинством королевы подошла к Джилли Скай и протянула руку. Их рукопожатие было на славу единодушным. Рори не поверил своим глазам. Всего месяц назад, когда он вступил в права владения поместьем и стал попечителем юной тетки, она была похожа на маленького зверька, готового запустить свои зубы в любого, кто ухаживал за ней. Честно говоря, с тех пор он стал побаиваться ее. Теперь же оказалось, что его Айрис – совсем не дикарка и даже соблаговолила принять от Джилли стакан воды, который сама же и попросила. От удивления у Рори глаза полезли на лоб. Но еще больше он удивился, когда Джилли Скай, пощебетав над сонной Айрис, уложила ее в постель и взглянула на него:
– Она обворожительна!
В ответ Айрис сонно махнула им рукой, и они благополучно покинули ее покои.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31