Ты?
Еврем (прикладывает палец к губам). Тесс! Это пока еще тайна, это еще не окончательно.
Спира. А что? Давно бы так. Из нашей семьи никто еще не был депутатом, а семья у нас вон какая… большая.
Спириница. А ты чего притаился, чего ты прячешься? Почему бы и тебе не быть депутатом? Уж если Еврем может, то и ты, пожалуй, смог бы…
Спира. Да нельзя же так, жена!
Спириница. Для тебя нельзя. Для тебя вообще ничего нельзя, если ты…
Спира. Еврем, видишь ли, пользуется доверием.
Спириница. А почему ты не пользуешься доверием?
Еврем. Да подождите вы, не ругайтесь: это же еще не решено, заяц пока еще бегает в лесу.
Спира. А если даже и решено, я не вижу, чем это может повредить Данице?
Еврем. Как же ты не видишь? Я – кандидат правительства, а он – кандидат оппозиции; он смотрит, как бы меня победить, а я смотрю, как бы его победить. А потом, разве ты не знаешь, я ведь должен всякими словами обзывать кандидата оппозиции; ведь если я не буду ругать противника, то с чем же тогда я появлюсь перед народом?
Спира. Да, это так.
Еврем. И он меня будет ругать.
Спира. Непременно. Но опять же, я не вижу в этом ничего особенного. Это ведь по политическим мотивам; а по политическим мотивам у нас в Сербии кого хочешь можно отругать, а потом опять…
Еврем. Ну да, все это хорошо, если я буду избран; а если он будет избран, тогда, выходит, я останусь отруганным ни за что.
Спир а. Опять ничего особенного!
Еврем. Да, но, кроме того, я и по обязанности, в интересах партии должен его ненавидеть. Не могу же я любить кандидата оппозиции.
Спира. Ну, теперь это вовсе не так строго, как было раньше. Раньше, если кто кого ненавидел, то уж ненавидел, как собаку, и дрались до конца – не на жизнь, а на смерть. А теперь все стало куда мягче. Разве ты не видишь, что сейчас в любом деле компаньоны из разных партий? На вывеске торгового заведения, например, читаешь: «Симич и Петрович».
Спросишь, кто такие, оказывается, Симич – правительственная партия, а Петрович – оппозиция. Вот и попробуй, лиши их прав на владение предприятием! А то еще и так бывает! Тесть Павлович, а зять Янкович, тесть за правительство, а зять за оппозицию. И ничего – дело идет как по маслу. Тесть – депутат, зять – окружной начальник; или зять – депутат, а тесть – председатель общины. Наловчились люди, поэтому так и получается!
Еврем. Так-то так, но ведь неудобно ему приходить к нам именно сейчас, накануне выборов.
Спириница. А разве госпожа Марина настаивает на том, чтобы именно сейчас все было сделано?
Еврем. В том-то и беда, что именно сейчас. Вон они сидят в комнате, улаживают…
Спириница. Ию, а вы меня здесь целый час продержали. Что же ты мне раньше об этом не сказал? (Торопливо уходит.)
XX
Еврем, Спира.
Еврем. Нет уж, что нельзя, то нельзя! После выборов – пожалуйста, можно разговаривать. А потом… кто знает, вдруг это просто ловушка?
Спира? Какая ловушка?
Еврем. Очень простая. Знаешь, какие ловушки устраивают накануне выборов. Очень даже может быть. Нет, и слушать не хочу. Вот после выборов можно будет разговаривать. Ступай-ка ты, Спира, туда к ним тл. скажи, что после выборов можно будет разговаривать!
XXI
Младен, те же.
Mладен (приносит какую-то бумагу). Господин Срета просил отнести вам эту записку. Еврем. Срета? Это он тебе дал?
Младен. Да. (Уходит.)
Еврем (с любопытством разворачивает бумагу и с трудом разбирает). «Сейчас я говорил с Секуличем. Начальник сказал, что позовет тебя к себе и будет с тобой разговаривать. Значит, можно считать, что дело наполовину сделано. Пьем за твой счет!» (Возбужден, смущен, рад.) Спира… Спира…
Спира. Слышу…
Еврем. Дело наполовину сделано!
Спира. Должно быть, и впрямь сделано. Раз сам начальник тебя зовет на беседу, а тут еще и Секу лич на твоей стороне… тут уж…
Еврем. И уже пьет за мой счет!
Спира. Ну, конечно!.. Поздравляю тебя, Еврем!
Еврем. Дай бог, Спира! Дай боже, брат! (Обнимает Спиру.)
XXII
Павка, Спириница, Марина, те же.
Павка (выходит из комнаты, за ней Марина и Спириница. Марина бистро мдет к двери, ведущей в коридор: она торопится, известить Ивковича о том, что переговоры увенчались успехом). Еврем, скорее скажи мне: «Милая ты моя!».
Еврем. Тссс! Постой! Сначала ты мне скажи: «Милый ты мой».
Павка. А я говорю, скажи, раз я тебя прошу!
Еврем. Ну ладно: милая ты моя!
Павка, Я во имя божье дала согласие на обручение Даницы.
Еврем. А я дал согласие стать депутатом.
Спириница (Еврему). Ию, да он даже и не обрадовался!
Спира. Не лезь, когда тебя не спрашивают, слышишь?
Спириница. Отстань ты от меня. Дай мне хоть слово сказать. Я только говорю: отец, а счастью своего ребенка не радуется.
Еврем. Кто сказал, что я не радуюсь? Я радуюсь, но… слышала, Павка, что я сказал: я во имя божье согласился стать депутатом.
Павка. Бог ты мой сразу две радости!
XXIII
Даница, Младен, те же.
Даница входит, за ней Младен.
Павка. Иди, иди сюда! Поцелуй у отца руку!
Даница целует руку Еврему.
Марина (входит из коридора, за ней Ивкович). Иди, иди сюда! Поцелуй у матери руку!
Еврем (испуганно, смущенно, не знает, куда девать руку, которую Ивкович подошел поцеловать). Нет, подождите, бог мой!
Все. Целуй, целуй. Чего уж тут! Будьте счастливы! Дай боже!
Павка. Младен, беги скорее к куму Стеве и скажи ему…
Еврем. Постой! Впрочем беги… к куму Стеве, и к Арси, и к приятелю Мике, да скажи им…
Спира. Скажи им, что дочь господина Прокича – Даница…
Спириница. Да дай ты, ради бога, человеку самому сказать, что он хочет!
Спира. Молчи! Не мешай мне!
Еврем. Постойте, братья, не торопитесь! Давайте прежде поставим каждую вещь на свое место.
XXIV
Жандарм, те же.
Жандарм (входит из коридора). Господин начальник послал меня к тебе, хозяин Еврем, чтобы ты явился к нему по важному делу.
Еврем (счастливо улыбаясь, все более смущается). Он именно так и сказал, да?
Жандарм. Точно так.
Еврем. Спира, вот тебе и половина дела!
С пир а. Все, все, а не половина!
Павка. Да иди же ты, Младен, к куму Стеве и скажи ему…
Еврем. Стой, стой, ради бога! Как видишь, ваше дело отпадает, вообще-то не то чтобы совсем отпадает, но пока… (Павке.) Хорошо, что ты хочешь? Хочешь, чтоб Младен позвал кума Стеву? Хорошо, это мы знаем. (Ивковичу.) А ты что хочешь?
Ивкович. Хочу поцеловать вам руку!
Еврем. И это знаем! (Жандарму.) А ты что?
Жандарм. Господин начальник…
Еврем. Очень хорошо… и это знаем…
Павка. Так пусть Младен идет?
Еврем. Пусть идет… иди… а впрочем, постой скажи куму Стеве…
Павка. И приятелю Мике…
Спириница. И господину Арси…
Еврем. Ну хорошо, а что ж он им скажет? (Вспомнил.) Ах да, скажи им: господина Прокича выдвинули в депутаты…
Павка. А про Даницу?
Еврем. А насчет Даницы скажи так: жена народного депутата, то есть дочь народного депутата, вернее, зять народного депутата… то есть… сам не понимаю, что говорю! Закружили вы мне голову, сам не знаю, что говорю! И в самом деле не могу понять, у кого в руках король, а у кого туз… (Ивковичу.) Ну, конечно, раз уж и ты открыл свои карты!.. (Набрасывается на Младена.) Да ступай же ты и скажи им, что хочешь.
Младен убегает. Все смеются, радуются и поздравляют друг друга.
Павка. А жандарму-то ты ничего не ответил. Человек ждет.
Еврем. Ах, да! (Подходит к жандарму и опускает ему руку на плечо.) Ты, брат, если тебя спросит господин начальник, скажи ему так: опустил, мол, мне господин Прокич руку на плечо; он знает, что это значит. А насчет прийти, скажи, что я сейчас приду.
Жандарм. Все ясно. (Отдает честь и уходит.)
Ивкович. А вспомните ли вы, наконец, и обо мне, господин Прокич?
Еврем (опускает ему руку на плечо). Вот, и тебе я опускаю руку на плечо.
Спира. Так, брат. Давно бы надо было так сделать.
Спириница. Не лезь, если тебя не спрашивают!
Спира. Да оставь ты меня, жена, в покое… Хоть раз будь человеком…
Спириница. Да как же я тебя оставлю, если ты все время говоришь и говоришь…
Продолжают препираться до тех пор, пока занавес не опускается.
Занавес
Действие второе
Другая комната в доме Еврема Прокича. В глубине два окна, выходящие на улицу. Слева дверь, закрытая наглухо, перед ней стоит высокий шкаф; справа две двери.
I
Даница, Ивкович, Павка.
Даница (вместе с матерью провожает Ивковича, который, окончив разговор, уходит). Куда вы так торопитесь?
Ивкович. Ничего не поделаешь, дела. Вы же знаете, если б не дела, я с радостью остался бы здесь еще.
Павка. Вот было бы хорошо, если б и твой отец так же смотрел за своими делами. В самом деле, зятюшка, ты бы хоть поговорил с ним; совсем человек лавку забросил, даже и не заходит туда.
Ивкович. Неудобно мне с ним говорить: подумает еще, что я хочу ему помешать агитировать. Разве вы не видите, что он весь отдался агитации против меня?
Даница. Боже мой, как это неприятно! Вы против него, он против вас.
Ивкович. Согласен с вами – неприятно, но вообще, пожалуй, это даже интересно. Ведь кто бы ни победил, все равно из вашего дома в Скупщину пойдет депутат.
Даница. Да, но ведь он вас ругает.
Павка. Не говори так, и зять его ругает.
Ивкович. Я?
Павка. Он сам говорит, как ты против него на собраниях выступаешь.
Ивкович. Это совсем другое дело. Только отец ее пошел еще дальше, он связался с недостойными людьми, которые выдумывают, клевещут и извращают факты. Вербуют даже тех, кого я по долгу службы вынужден преследовать. Вы помните, наверное, этого… как его… он еще тут как-то забрел к вам по ошибке, меня искал… Я его обвинял в недостойном отношении к жене.
Павка (вспомнила). Это был Сима Сокич.
Ивкович. Да. Теперь он у них самый главный агитатор. Натравили его, и он каких только гадостей не говорит!
Даница. Хоть бы уж скорее проходили эти выборы. Меня прямо страх берет!
Ивкович. И все же мы не поссоримся. Не бойтесь! Победитель всегда прощает побежденного… Не так ли? (Смотрит на часы.) Видите ли, у меня свидание, которое никак я не могу пропустить… Но, надеюсь, до обеда я еще приду. Госпожа Даница, вам я вверяю интересы моей партии. Ваш отец приказал работнику отвечать всем, кто меня спрашивает, что меня нет дома и что я сюда больше не приду. Таким образом он отталкивает от меня избирателей. Я попрошу вас, если меня кто-нибудь спросит, скажите, что я скоро приду.
Даница. А если отец узнает, что я вам помогаю?
Ивкович. А вы ему скажите прямо, что вы теперь состоите в моей партии. До свидания!..
Даница (в дверях). Приходите к обеду!
II
Даница, Павка.
Даница. Знаешь, мама, правду тебе скажу, боюсь я что-то этих выборов.
Павка. А чего ты боишься?
Даница. Как бы что-нибудь не расстроилось.
Павка. Ну, если уж говорить откровенно, то он должен уступить. Он помоложе.
Даница. Да здесь не в чем уступать. Кто соберет больше голосов, тот и будет депутатом.
Павка. Знаю, но уж если так, по-родственному, говорить, было бы справедливее, если б твой отец поехал в Белград депутатом. А вы еще молодые, у вас еще будет время.
Даница. Все зависит от того, кто пользуется доверием народа.
Павка. А ты думаешь, он им пользуется?
Даница. Как видишь!
Павка. Помолчала бы ты! «Пользуется доверием»! Спутался со всяким сбродом!
Даница. А отец?
Павка. Что отец?
Даница. Он как будто с порядочными связался!
Павка. Ию! Уж не начнешь ли ты против родного отца наговаривать!
Даница. Наговаривать я не буду, а что правда, то правда! Скажи, разве, по-твоему, отец не связался с этим Сретой, о котором весь город и весь округ знает, кто он и что он делает…
Павка. И весь город и весь округ знает, а ты не должна знать. Тебя это не касается. И вообще, смотри. Не думай, что если мы согласились тебя замуж отдать, это значит, что мы тебя записали в его партию!
Даница. А ты с каких это пор в отцовской партии?
Павка. С тех пор, как замуж вышла, дочка.
Даница. Ну, так вот и я, как просватали, так и вступила в его партию.
Павка. Во-первых, хоть ты и согласилась, он тебе пока еще не муж, а во-вторых, даже если бы он и был твоим мужем, все равно твоя защита не помогла бы ему стать депутатом.
Даница. Ничего, он будет депутатом и без моей защиты.
Павка. Э, кто это тебе сказал?
Да ниц а. Я говорю!
Павка. От него, наверное, наслушалась?
Даница. А хоть бы и от него.
Павка. А Еврем сказал, что твой адвокат не будет депутатом, и напрасно он рвется и старается.
Даница. Отец ничего не знает! Он думает…
Павка. Вы только посмотрите на нее! Отец не знает, а она знает?
Даница. Да, знаю!
Павка. Господи боже, ты ведь это просто назло говоришь!
Даница. Я просто говорю, что он будет депутатом.
Павка. Знаешь, уж если назло, доченька, то запомни: мой муж должен быть депутатом.
Даница. Пусть будет, если сможет.
Павка. Будет, я тебе говорю!
Даница. А как же он будет, если ты за него не голосуешь?
Павка. И мать моя не голосовала, и я не буду. Но я и без голосования сумею ему помочь, если уж на то пошло! Назло – так назло. Вот как пройдусь по домам да подговорю жен!
Даница. Чтоб они голосовали?
Павка. Нет, не они, а чтоб мужья их голосовали так, как жены хотят. Уж я-то знаю, к кому пойти и в каких домах жена над мужем командует. Вот тогда и посмотрим, кто кого. Раз назло, так назло!
Даница. Жаль, если и это не поможет!
Павка (крестится). Ию, ию, ию! Послушай, чего это ты распустила язык, как настоящая оппозиция. И не стыдно тебе так говорить с матерью?
Даница. Да ведь я…
Павка. Замолчи! Ни слова больше, а то ты меня доведешь. Сгинь с глаз моих.
Даница. Хорошо, сгину! (Уходит в комнату.)
III
Павка, Спира, Спириница.
Спира (за ним Спириница). Добрый день!
Павка. О, вот хорошо…
Спириница. Знаешь, что мы со Спирой решили?
Спира. Да ничего мы еще не решили, но…
Спириница. Дай ты мне хоть раз в жизни сказать, что я хочу!
Спира. Говори, но только правду!
Спириница. О господи боже. Ты хоть подожди, пока я скажу, а потом поправляй, если что не так, но…
Спира. Ну ладно, ладно, говори.
Спириница. Мы со Спирой решили так: пусть Еврем будет депутатом, а Спира – председателем общины…
Спира. Как будто все зависит только от того, как мы решили!
Спириница. Не зависит, но если Еврем будет депутатом, пусть он имеет это в виду! Ему ведь самому лучше, если председателем общины будет свой человек.
Спира. Конечно, но всему свое время.
Спириница.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13