Добытые Хейердалом рукописи открыли новый этап в историческом объяснении и толковании загадочной письменности острова Пасхи – ронго-ронго.
Именно глубокий анализ фактов – одна из причин убедительности аргументов Хейердала.
Вторая причина – это подход к решению поставленной проблемы с позиций компетентного использования и обобщений данных и аргументов различных наук.
В наше время жизнь убедительно подтверждает, что крупные научные открытия совершаются на стыках различных наук. Их дифференциация и растущая специализация лишь все более настоятельно требуют кооперации. И тем не менее часто узкие специалисты встречают в штыки всякую попытку «непосвященного» вторгнуться в заповедник их специальности.
Однако, научные исследования Хейердала убедительно показали, что он обладает необходимыми данными и эрудицией, чтобы сопоставлять и объединять материал различных наук и смело выносить свои выводы на суд различных специалистов.
После экспедиции «Кон-Тики» не было почти ни одного конгресса американистов, ни одного международного конгресса антропологов и этнографов, на котором Хейердал не выступал бы с обоснованием того или иного аспекта своей гипотезы.
Пишущему эти строки впервые довелось встретить Тура Хейердала на Х Тихоокеанском конгрессе в Гонолулу в августе 1961 года. Этот конгресс явился, пожалуй, первым его крупным успехом на международном собрании ученых, примечательным еще и потому, что Тихоокеанские конгрессы в отличие от специализированных конгрессов, подобных антропологическим, объединяют в своих секциях и симпозиумах ученых всех областей естественных и гуманитарных наук. И тут сказалось влияние идей Хейердала в различных секциях и симпозиумах. А принятая конгрессом резолюция явилась признанием не только его научного вклада в исследование Полинезии, но и его точки зрения о заселении также из Америки.
За 20 лет, прошедших со времени экспедиции «Кон-Тики», многие идеи Хейердала, подкрепленные дальнейшими исследованиями, получили признание. Что же толкнуло его на новый сенсационный рейс, на этот раз через Атлантику на папирусной лодке?
Сравнивая свои два путешествия, Хейердал пишет, что перед экспедицией из Перу у него «была гипотеза, были веские данные и логический вывод. Теперь нет ни того, ни другого, ни третьего».
Предусмотрительно он предупреждает: «Я вовсе не предполагаю, что египтяне принесли свою культуру на далекие острова или континенты. Многие считают, что задолго до Колумба древние египтяне достигали тропической Америки. Я такой гипотезы не выдвигаю, у меня нет свидетельств ни за, ни против. Я увлечен проблемой, но не вижу убедительного ответа».
Научная добросовестность Хейердала не позволяет ему выдвигать положение, которое он не может подтвердить бесспорными доказательствами. Но каждый, кто внимательно прочитает «Ра» и ознакомится с разбросанными в других работах мыслями Хейердала и возникшими у него аналогиями, невольно приходит к выводу, что в глубине души он допускает и верит в существование в древности хотя бы односторонних контактов между Африкой и Мезоамерикой.
Переход Атлантики на папирусной лодке для нас, конечно, не просто экспериментальное доказательство мореходности этого судна.
Тур Хейердал уже давно был знаком с лодками из камыша тоторы. Он тщательно изучал их использование в наши дни. Он наблюдал их на острове Пасхи и доказал, что камыш тотора был завезен в древности мореплавателями из Америки. Хейердал пишет, что, готовя свою первую экспедицию, он имел небольшой выбор древних морских судов империи инков: бальсовый плот, камышовую лодку и понтоны из связанных бурдюков – надутых тюленьих шкур. Надувные понтоны для длительного перехода им были отвергнуты сразу. Бальсовый плот казался более солидным. Экспедиция и дальнейшие изыскания Хейердала убедили, что плот мог явиться мореходным средством, принесшим древних мореплавателей и их культуру в Полинезию. С точки зрения доказательств миграционной гипотезы Хейердала уже несущественно – совершались или нет плавания древних перуанцев в Полинезию не только на бальсовых плотах, но и на камышовых ладьях.
Другое дело – мореходные связи между Африкой и тропической Америкой. Бальсовых плотов в Африке не построишь. Следовательно, остается ладья из папируса. Доказанная возможность перехода через Атлантику на папирусном судне открывает реальный путь, по которому могли достигнуть Америки выходцы из Старого Света.
Книга «Pa» – описание экспериментального доказательства этой возможности, обладающая такой же притягательной силой, как «Кон-Тики». В этой работе вновь ярко отражены характерные черты автора как ученого, вдумчивого организатора научных экспедиций и замечательного человека.
Его идеи, кажущиеся сперва фантастическими – это результат аналогий и обобщений, выявленных в процессе многолетней работы. Способность удерживать в памяти все виденное, прочитанное, поразившее в природе, в древних памятниках, в искусстве и фольклоре, несомненно, облегчает возникновение плодотворных ассоциаций. Сила его сравнительного анализа в равной мере сказывается, когда он рассматривает явления природы и творения человека. И каждый раз Хейердал стремится проверить эти ассоциации, вновь сопоставляя и изучая лежащие в их основе явления.
В считанные дни, оставшиеся до прибытия лодочных мастеров в Каир, он переносится из страны в страну, комплектует команду для будущей «Ра», договаривается с У Таном о поднятии на папирусном судне флага ООН и умудряется вновь попасть на озера Титикака. Ему надо проверить свои догадки, касающиеся лодок из тоторы и папируса. Он летит к пирамидам Перу и Мексики, чтобы освежить свои впечатления. «После увиденного мной неделю назад нельзя было не поражаться сходству здешних пирамид с древнейшими египетскими», – отмечает Хейердал.
Сочетание острой догадливости и наблюдений позволило Хейердалу опровергнуть утверждение специалистов, будто бальсовый плот в короткий срок теряет свою плавучесть, понять, как древние мореплаватели предотвращали эту опасность.
Это же свойство ученого помогло ему понять, почему современный папирусный кадай, применяемый для плавания по озеру Чад, как и камышовые лодки Титикаки, не требует постоянной просушки, понять, что восстановление древней конструкции папирусной ладьи вернет ей ее прежние мореходные качества. Как и с бальсовым плотом, Хейердал смог стерва теоретически опровергнуть утверждение специалистов о невозможности мореплавания на судах из папируса, а затем и доказать его мореходные качества своей экспедицией.
В книге «Ра» вновь выступают научно-организационные способности Хейердала, всегда поражавшие его спутников и сотрудников, будь то подготовка «Кон-Тики» или экспедиция на остров Пасхи.
Нужна большая целеустремленность, организованность и энергия, чтобы преодолеть все препятствия, свести вместе строителей лодок из племени будума, папирус из Эфиопии и создать судно по древним изображениям на каменных стенах гробницы фараона.
И прежде чем «Ра» отчалит в дальний путь через океан, перед читателем развернется увлекательная повесть о поисках камышовых лодок, строителей, папирусного сырья и т. д. Повесть, насыщенная талантливым описанием первобытной природы, людей, быта и сохранившихся древних обычаев.
Как и в прежних книгах, в этом произведении выступает Хейердал-человек. Его глубокая вера в интернациональность людей и их возможности – результат не только собственного восприятия мира, больших знаний, но и контактов с самыми различными народами и племенами разных рас и разного уровня социального развития. Она органична. В предисловии к советскому изданию «В поисках рая» Хейердал писал: «Один из самых полезных уроков, которые мне преподала жизнь, заключается в том, что человек остается человеком, будь он норвежец, полинезиец, американец, итальянец или русский, когда и где бы он ни жил – в каменном или атомном веке, под пальмами или у кромки ледника Добро и зло, отвага и страх, ум и глупость не признают географических границ, они есть в каждом человеке... Все мы люди, об этом надо помнить и стремиться к дружбе, взаимопониманию и сотрудничеству, чтобы человечество могло выжить на нашей маленькой планете, исправляя все, что было испорчено в веках из-за недостатка знаний и уважения к ближнему».
И это человеческое уважение, подлинный демократизм, очевидно, чувствуют в Хейердале люди, отделенные от него, казалось бы, непреодолимыми барьерами языка, психологии, многовекового разрыва с современным уровнем развития человеческого общества.
Поражает та простота и легкость, с какой устанавливались близкие контакты между молодым Хейердалом и местным населением еще во время его первого путешествия («В поисках рая»). И в дальнейших его экспедициях и полевых работах способность как-то естественно завоевать доверие открывает ему, в нарушение всяких табу, путь к сокровенным тайнам древних обычаев, к ритуалам и священным гробницам, заставляет хранителей и владельцев древних реликвий уступать их Хейердалу.
Со всем этим мы опять встречаемся в «Ра», читая страницы, посвященные подготовке экспедиции. Так же как старики на острове Пасхи высекали для Тура Хейердала каменными орудиями копии древних статуй и поднимали на платформу поверженных исполинов, старики на африканской реке связывают для него по старым, почти забытым канонам камышовую лодку.
Философский взгляд Хейердала на единство человека и природы, единство людей во времени и пространстве приводит его к глубокому убеждению в необходимости совместных усилий народов для сохранения мира и спасения человечества. «Сама жизнь, – пишет Хейердал, – говорила о том, как важны любые, даже самые скромные попытки наладить сотрудничество между народами». Составляя команду «Ра», он стремился объединить на тесной ладье представителей различных народов, различных идеологических концепций. «Мне хотелось собрать вместе столько наций, сколько позволит площадь». Европеоиды и негроид с озера Чад. Египтянин и мексиканец как символ экспедиции, призванной подтвердить возможность контакта между древними цивилизациями Африки и Америки. По одному человеку из США и СССР, чтобы были представлены идеологические контрасты.
Так был составлен экипаж «Ра» из семи человек. Этнографический эксперимент становился своеобразным социальным. «Я задумал плавание как эксперимент, как научную экспедицию в далекое прошлое древних культур. Но этот эксперимент вполне мог сочетаться с другим – с экспедицией в тесный перенаселенный мир завтрашнего дня... Нам надо научиться сотрудничать, если мы не хотим пойти ко дну с нашим общим грузом».
Надо признать, что перенаселенная «Ра» с честью выдержала испытания, надо отдать должное Хейердалу – его человеческим качествам, его такту и находчивости не только в моменты, грозившие гибелью, но и в спокойные дни плавания. Его умение разрядить пусть незначительные конфликты, неизбежные при длительном пребывании в предельно тесном пространстве перегруженной лодки и крохотной каюты, несомненно сыграли огромную роль в сплочении участников плавания «Ра» в дружный коллектив.
Видимо, каждый согласится, что только личное обаяние Тура Хейердала, отношение к нему его спутников могло подвигнуть их на повторение трудного и опасного рейса в столь короткий срок.
Для Хейердала организация этой второй экспедиции чрезвычайно характерна. Казалось бы, первое плавание, хотя и кончилось уходом с развалившейся «Ра», достаточно убедительно доказало возможность мореходства между Африкой и Америкой.
Но ему этого мало. И к тому же он должен был исправить ошибки строителей папирусной лодки и команды и показать древнее средство связи в его подлинных возможностях. Впрочем, так же он совершенствовал технику управления бальсовым плотом после экспедиции «Кон-Тики». Очень удачно, что в этом томе читатель познакомится, пусть более кратко, и с экспедицией на «Ра II».
Можно не сомневаться, что «Ра», как и другие произведения Хейердала, займет свое место среди классики путешествий и открытий, станет одним из лучших ее образцов.
Думается также, что откроется и новая страница в исследованиях контактов между древним «старым» и древним «новым» светом.
Александр Губер

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48